Глава 11
Королевский дворец
— Увы, любезный барон… — развожу я руками. — Живя вдали от столицы, негде выучить правила хорошего тона. Общение с дикими горцами и лесными разбойниками слабо способствуют обучению, знаете ли… Правда, надо отдать должное — иные науки, наоборот, очень быстро запоминаются.
— А именно?
— Стрельба… рубка на мечах и прочие, не столь интересные для образованного человека, мелочи. Но вот выживать они, в отличие от правил хорошего тона, очень даже способствуют! Тут уж не до жиру — надо знать то, благодаря чему можно остаться живым!
«…Никакая гопота и шпана зеленая, никакой отморозок — даже и со стволом, просто так не наглеет. Особенно против вооруженного человека. Раз от молодняка борзость поперла — ищи рядом серьёзного дядьку, он всем этим и рулит…» — эти слова старшины из своего (а своего ли?) сна я вспомнил очень даже кстати! Ох, что-то мне смутно верится в то, что все эти придворные щеголи решили меня проучить по собственной инициативе. Да и Старик много чего успел порассказать о здешних порядочках. Кто такой этот барон — я уже знаю, и никаких иллюзий относительно того, чей именно голос я сейчас слышу, у меня нет.
Король это.
Точнее — его мысли, высказанные мне этим юнцом.
(Хм, юнцом? Да он старше меня!)
Но — ненамного. И свою жизнь защищать ему уж точно не приходилось.
Мне, откровенно говоря, тоже. Меч для своей защиты я ещё не поднимал. А вот в перестрелках с разбойниками участие принимал уже не раз.
Жуткое это ощущение — слышать, как в тело твоего товарища с хряском, разбивая звенья кольчуги и ломая кости, врубается арбалетный болт. Жуткое и неприятное. Но именно тогда ты начинаешь понимать, что выжить можно, лишь сбив того, кто готов сейчас выпустить следующий болт уже по тебе.
И ты стреляешь.
Превратившись в нерассуждающую ни о чем другом боевую машину.
«Локоть прижать! Руку держи ровнее! Выдох — лови цель!»
И выдыхаешь, накрывая тонким шпеньком мушки своего противника. А он спешит… Перезаряжает свое оружие. Сейчас так велик соблазн нырнуть за куст, ведь он не сможет там тебя увидеть! Да, тяжелый болт без труда пробьет эту слабую преграду. Но ведь ещё и надо увидеть того, в кого нужно попасть! А тебя не видно, листва мешает… и повернет своё оружие он влево… или вправо. Возьмет на мушку кого-нибудь другого. А вот когда он выстрелит, тогда уже можно тебе и прицелиться получше…
Но в этом случае в ваших рядах будет меньше ещё на одного человека. Вполне возможно, что им станет кто-то из твоих друзей — и вечером его место у огня будет пустым.
И что скажут другие — те, кто уцелел?
Какими глазами взглянут они на тебя?
Или вовсе не посмотрят — отвернутся, как от пустого места?
И что тогда?
А когда в замок приедут его родные… мать и отец, сестры и братья, какими глазами ты станешь смотреть им в лицо? А ведь придётся…
И ты сдерживаешь предательскую дрожь в коленках, стискиваешь зубы, успокаивая дыхание.
Мушка пляшет.
Твой противник спешит. Взводит тетиву, лезет в колчан за очередным болтом.
«Не спеши. Дождись, когда он перестанет двигаться. Когда замрет, прицеливаясь. В этот момент он будет видеть только свою цель — тебя или твоего товарища. Тогда и стреляй! Болта он заметить уже не успеет…»
Вот оно — застыл…
Палец плавно выбирает слабину у спускового крючка.
Чуть заметная задержка…
Щелчок!
В-в-ж!
Болт ударяет разбойника куда-то в грудь.
И массивная фигура сразу как-то сминается, становится меньше ростом…
— Заряжай! — крик сержанта вырывает из забытья.
И твои руки снова натягивают тетиву…
Встряхиваю головой.
— Знаете ли, любезный барон, каково это ощущение — видеть убитого тобою противника? Только что — грозного и страшного, блистающего мечом и гордого собою. И теперь он лежит комом тряпья на пожухлой траве?
Барон этого не знает.
Ему немного не по себе.
Вчерашний юнец, богатый бездельник — вдруг показал свое истинное лицо. Лицо хладнокровного убийцы, упивающегося смертью своих противников. И на тебя самого он сейчас смотрит, как на будущий труп.
Да, я совсем не такой!
Но в его глазах — именно такой. Хладнокровный и безжалостный убийца.
Серый…
И, хотя лично я ничем таким себя пока не проявил, грозная тень моего отца сейчас незримо стоит за моей спиной. Я даже слышу, как поскрипывает песок под подошвами его сапог. Это, конечно, самообман, но мне от этого спокойнее.
И я делаю шаг вперед.
Кладу руку на рукоять Рунного клинка.
Он благодарно тычется мне в ладонь, которая тотчас же (совершенно машинально!) поудобнее его обхватывает. Глажу рукоять и поднимаю взор на барона.
А он… отступает в сторону.
Аген растерян и смущен.
Одно дело — потешаться над малолетним провинциальным дворянчиком, которому по какой-то странной прихоти судьбы досталось нехилое наследство. Ну и что? Деньги сами по себе ещё никого не сделали сильнее и умнее. Не сделали лично его (как человека, а не как богатея) опасным противником и грозным бойцом. Да, их хозяин может нанять себе войско и выставить его в свою защиту.
Может.
Но не в королевском дворце — сюда никакому войску вход не разрешён. Тут ты сам, лично, отстаиваешь свою родовую честь. Если, конечно, она у тебя ещё имеется…
Да, дуэли в замке не разрешены.
Так то — в замке…
За его стенами королевские указы таковых не запрещают. И надо думать, именно на это сейчас и напрашивается молодой барон. И именно поэтому у него за спиною стоит такая внушительная группа поддержки — заодно и свидетелями выступят, если что…
Ну, что ж… он может получить полное удовлетворение всех своих претензий. Прямо здесь и сейчас! «Малолетний дворянчик» оскалился и показал свои зубы. А они оказались неожиданно острыми… да что там — настоящими волчьими клыками! На которых ещё не обсохла кровь предыдущего убиенного… Такого не то что задирать — и гладить-то опасно! Того и гляди, не только за руку куснет — глотку перервать может!
И это, совершенно очевидно, написано на моем лице. Да так явственно, что мне удается «увидеть» отражение этого послания в глазах Агена.
В них мечется страх.
Страх быть убитым — прямо здесь! Немедленно и окончательно.
Не пораненным или поцарапанным — безжалостно зарубленным (ещё и кровь выпьет… слыхали и здесь кое-что…) этим малолетним отпрыском легендарного чудовища. Яблоко от яблони недалеко падает… а тут ведь ещё и мать (с которой тоже не всё ещё до конца ясно) незримо рядом стоит.
Да — она целитель.
Профессия сугубо мирная.
Но… кто её знает… и про них тоже много чего говорят. И этот странный брак — Серого и целительницы… Да, церковь его освятила и признала — так и что с того? У данной организации давние шашни с Серыми — и не такое ещё отмочить могут…
Не хочет барон умирать.
И отступает, освобождая мне проход.
Правильно делает, между нами-то говоря. Я ведь сейчас нахожусь в настолько возбужденном (внутренне, разумеется) состоянии, что готов изрубить его прямо здесь — в преддверии тронного зала. И плевать, что будут нарушены все законы — он начал первым! Многодневное напряжение начинает сказываться и на мне — и требуется какая-то разрядка.
— Как хотите, любезнейший Сандр… — цедит сквозь зубы барон. — Если наше общество вам не по душе… никто не станет вас задерживать.
Его компания расступается в стороны — вожак не дал команды на травлю.
Иду вперед по узкому проходу, ощущая затылком неприязненные взгляды.
Нет, ничего ещё не закончилось…
Выйдя во двор, оглядываюсь по сторонам.
Здесь все спокойно.
Не держат меня на прицеле своих арбалетов дежурные гвардейцы. Они мирно расхаживают по стенам, бросая вниз ленивые взгляды. Неинтересна им моя персона — не отдал никто ещё пока соответствующего приказа. Вот и покоятся на их плечах невзведённые арбалеты.
Но — это пока.
Наверняка уже бежит по коридорам гонец, спеша донести до короля неблагую весть.
А вот мне бежать — сейчас нельзя.
Не знаю, почему, но я это чувствую всей кожей.
Бегущего — травят все. Он не страшен более, каким бы грозным только что ни был.
Жестом руки отправляю вперед всю свою немногочисленную свиту.
Случись что — в рукопашной схватке от них пользы будет мало. Закон, описывающий процедуру представления монарху, оговаривал все случаи явления подданного ко двору. И наличия вооруженных сопровождающих — не предусматривал. Нигде — на любом этапе следования от дома до дворца. Это строго контролировалось. В своём дворце король был всевластен. Вот за пределами столицы… там иногда совсем иная картина наблюдалась. В иных краях даже королевским придворным, порою, охрана требовалась — и немалая. Не все любили Паппия — и было ведь за что! Не был он ангелом. Дьявольского в нем, по правде сказать, тоже было не особенно много… правителем он был — королем. А среди них ангелоподобные типажи долго не задерживаются. Впрочем, у нашей семьи к нему и свой личный счет имелся…
Тщательно проверяю всю сбрую у коня. Не тороплюсь — пусть моя свита уедет подальше. Они свою роль сыграли — это от них и требовалось. Издали не так уж и легко будет рассмотреть — все ли мы покинули дворец вместе? А уж когда разглядят… и поймут, что лорда с ними нет, будет уже поздно. На выезде из дворца, напротив ворот, должен ожидать меня небольшой отряд Котов, вместе мы и поедем.
Похоже, мое волнение передается и коню — он всхрапывает и переступает на месте. Косит на меня умным глазом.
— Не волнуйся, Ветер! — похлопываю ласково его по шее. — Все в порядке, сейчас мы поедем домой. Совсем домой, понимаешь?
Он поворачивает свою голову и трется ею о мое плечо. Люблю его! Уже два года, как барон Вольте — наш бессменный главнокомандующий, назначенный на это место ещё моим отцом, привез мне в подарок изумительного вороного коня. Тонкие и изящные, словно точеные, ноги, стройный силуэт, гибкая лебединая шея — красавец! Да и под седлом он ходить уже умел — обучали его и учили выездке, надо думать, мастера своего дела. И для меня барон прислал своего берейтора — учить правильному обращению с конем.
Разумеется, у меня были лошади и до этого — верхом я начал ездить уже с совсем юного возраста. Не хочу хвастать, но даже и некоторым горцам — признанным наездникам, можно было бы дать фору! Но вот такого коня… нет, ничего похожего у нас не имелось!
Да и характер оказался у Ветра очень даже покладистый, мы быстро нашли общий язык. А уж как он скакал… (и как меня гоняли…)
Словом, мне было за что его полюбить.
Вот и сейчас — глажу его по теплой морде, даже на какое-то время обо всём окружающем позабыл. А это неправильно! Ишь, расслабился!
Беру себя в руки и быстро вскакиваю в седло.
Въехав под арку входных ворот, снова останавливаюсь.
Коридор входа тут относительно длинный, метров пятнадцать, и изогнут под тупым углом (чтобы ворвавшийся сюда всадник вынужденно притормозил). Со стен меня сейчас, вероятнее всего, не видно — солдаты на этих постах появляются только при угрозе нападения. Чтобы обстреливать противника, сгрудившегося в тесном проходе. Гвардейцы на стенах потеряли меня из виду, а привратные стражники стоят на улице, и этот проход оттуда не просматривается. Есть, конечно, вероятность, что кто-то из них решит пройти во двор и увидит… Что он увидит? Всадника, поправляющего сбрую у коня? И что в этом необыкновенного?
Спрыгиваю на землю и отстегиваю от седла свернутый вьючок. Разворачиваю… Тяжелый плащ из шкуры морха — никакая стрела его не пробьет. Отцовское наследство! Шлем…
И из ворот выезжает совершенно обычный всадник — по виду солдат. А те, кто ждал выезда именно расфранченного лорда — остались с носом! Могут ждать и дальше… не возражаю. Очень сомневаюсь, что кто-то успел сопоставить въезд под арку лорда — и выезд оттуда же обычного солдата. Это уж совсем семи пядей во лбу надо быть!
Напротив входа сейчас должны ждать меня Коты. Смешавшись со всеми остальными, я спокойно бы доехал до дому. Нападать в этом городе на отряд Котов — настолько сумасшедших (да ещё и в приличном количестве) найти было бы весьма и весьма затруднительно, давно уже все повывелись.
Должны…
Но никого там нет.
Что-то случилось?
Старик изменил свой собственный план?
С какого перепугу?
Ведь все, что я делал до этого — и было его частью.
Что-то здесь неправильно… да и город мне почти незнаком. Нет, дорогу-то к дому найду, конечно. Но всё равно — не нравится мне всё это!
— Вот он! — наклонился с седла всадник в роскошном плаще.
— Этот солдат? — удивлённо посмотрел в указанном направлении его собеседник — невзрачного вида городской обитатель. — Вы уверены?
— Я узнал его коня. Он где-то успел переодеться, хотя и не понимаю, как это удалось так быстро? Выходит, это было заранее им предусмотрено? Или у него есть сообщники при дворе?
— Ну, оно ему не слишком-то и помогло… — усмехнулся горожанин. — Хорошо, ваша милость, мы всё поняли! Не волнуйтесь!
И обернувшись, он махнул рукой, указывая незримым наблюдателям на одинокого всадника.
Охота началась…
Город…
Столица — мать её за ногу!
Не люблю.
Шумно тут, и как-то всё напоказ. Центральные улицы (хотя, между нами говоря, достаточно извилистые и местами неширокие — и не скажешь, что центральные) заполнены народом, и оттого двигаться тут можно только шагом. Кто-то торгует, растворив окна и двери своих лавок. Кто-то праздно глазеет на проезжающих.
А кто-то и подворовывает у первых и у вторых. Ещё в самый первый наш визит у одного из наших сопровождающих ухитрились в тесноте тихо срезать кошелёк. Да так ловко! После чего Лексли распорядился денег с собою в город не брать — незачем соблазнять городских воришек видом тяжелых кошельков. Все потребное для нас есть на подворье. Да и сопровождающие теперь окружали нас плотным кольцом, не подпуская никого ко мне и к матери.
Где острый ножик уличного вора — там и тонкий клинок тайного убийцы.
И здесь я не мог с ним не согласиться — многоопытный Кот просто так ничего не делал.
А вот боковые улочки тут узкие совсем. Иногда — так и вовсе можно достать раскинутыми в стороны руками до стен противоположных домов. Ну… почти достать — если у тебя руки длинные. Мне этого не сделать, разве что клинком дотянусь.
Хотя всадник тут проедет — и даже быстрее, чем по центральной улице. Если, конечно, ему не помешают…
— Гайр! — вихрастый паренек вынырнул откуда-то из уличной толчеи. — Он свернул! Вон туда!
Тот, к кому обращался парень — высокий плотный здоровяк, в запахнутом, несмотря на солнце, плаще, сплюнул на землю остатки разгрызенного ореха.
— Так! И что дальше?
— Если он поедет дальше, то свернет вон там! — мальчишка махнул рукой. — Вожак сказал — перехватить его за поворотом.
— Раз сказал, значит, перехватим, — флегматично кивнул Гайр. — Пошли, парни!
От стены дома отлепились ещё четверо дюжих парней — все в таких же плащах. И тоже — в запахнутых.
Вся эта пятерка появилась тут около двух часов назад, заставив несколько напрячься хозяев двух лавчонок, расположенных поблизости. Как по мановению руки, вдруг куда-то делись и королевские стражники, обычно бдительно (во всяком случае — внешне) проезжавшие в это время по улице.
Сопоставив то и это, хозяева лавок несколько расслабились — предпринимать такие усилия для того, чтобы ограбить среди бела дня их заведения никто бы не стал. Возможная добыча никак не окупила бы затрат на все мероприятия. Стражники ведь исчезли не просто так? Кто-то побряцал увесистым кошельком… или сделал тонкий намек капитану стражников. В одном случае это явно богатый человек, во втором — влиятельный. Ни для кого из таких людей лавчонки интереса не представляли.
Стало быть, на этом месте вскоре окончится чья-то дорога. Навсегда. И очень может быть, что начнется путь уже другого человека — того, кто смог всё это подстроить.
Ну и что?
Какое дело лавочникам до разборок богатых и знатных людей? Они там — мы здесь. Наши пути никак не пересекаются.
А вот рассказать потом друзьям и знакомым о том, что пришлось увидеть — это да! Завистливое внимание обеспечено.
Да и потом…
Небрежно обронить в разговоре, мол, помню… путь наверх графа такого-то начался около дверей моей лавки…
Пустячок — а приятно!
Но, увы… надеждам лавочников не суждено было сбыться — парни в плащах покинули свои места и углубились в переулок, скрывшись из глаз досужих наблюдателей.
Вот так всегда…
А улочка оказалась неожиданно чистой.
Ну, скажем так — относительно чистой. Во всяком случае, кучи мусора тут отсутствовали, и на проезжей части не имелось особых ям и колдобин. Что немало меня озадачило — видел я уже здешние улочки…
Впрочем, оно и к лучшему — быстрее доеду.
Посылаю коня вперед и, благо тут никого на дороге нет, наддаю скорости.
— Стой!
Проскакивая на полном ходу узкий переулок, вижу, как оттуда, торопясь и взметая пыль полами длинных плащей, вылетают несколько человек.
Не ждали?!
Не ожидал никто, что всадник вдруг увеличит скорость?
А зря…
Собственно говоря, я и ехал бы неспешным шагом и далее, но вот что-то меня вдруг подтолкнуло… сам и не понимаю, что именно. Вот я и поторопил Ветра — и не зря, как оказалось.
Несколько метров — всего несколько!
А вот именно их и не хватило, чтобы выйдя из бокового прохода, перекрыть мне дорогу. И всё ведь рассчитали — продолжай я ехать шагом, так метрах в десяти передо мною и выстроилась бы цепь противников.
А лошадь на толпу не идет…
Разве что в бою.
Так там её и пришпоривают, гонят вперед, вместе с остальными. Пример — он заразителен. А кони ещё и бывают охвачены своеобразным азартом. Конь не на стену щитов идет — он вперед вырваться хочет — соперника обогнать! Горцы, говорят, ещё и чем-то таким их поят… не знаю, я сам не видел.
Но так или иначе — а эти парни опоздали.
Впрочем, это их особо не смутило.
Щелк!
Щелк!
В-з-з-жих!
Блямс!
И я кубарем лечу с коня на землю.
Арбалетный болт, хоть и прошел почти вскользь, а из седла меня всё же вынес…
Повезло дважды.
Плащ.
Он ещё раз подтвердил, что его запредельная цена вполне соответствует заявленным свойствам.
Болт его не пробил.
И воз с соломой, забытый кем-то на повороте — в него-то я со всей дури и влетел. Разумеется, куча сена такого попадания (всё-таки я не совсем легкий, да ещё и в кольчуге…) не вынесла.
Рассыпалась — и рухнула вниз.
Аккурат мне на спину.
В последний момент успеваю перевернуться — чтобы зажмурить глаза при виде валящейся сверху копны. Сено с шумом рухнуло на меня, и вокруг сразу стало темно. Ну, не то, чтобы совсем стемнело — но видимость сразу ухудшилась. Я мог только слышать.
И было чего.
Топот ног — подбегают те самые парни в плащах.
Понятно, зачем им именно такие. Под ними удобно прятать арбалеты.
Вот оно, значит, как…
Его величество предусмотрел и этот вариант.
Надо было мне сесть на чужого коня!
Надо было — но не сел.
Лопух злокачественный!
Сколько их, этих бегунов?
Человек пять… или больше?
Не знаю, но пятерых я точно видел. А ведь и ещё кто-то может быть. Кто-то, кто проследил мой въезд именно в эту улочку и навел на меня стрелков. Стало быть, шестой… или даже седьмой.
Один хрен — для меня многовато. С таким количеством нападавших сладить не выйдет.
Так и что теперь? Помирать?
А вот уж хрен!
Изнутри накатывает какая-то темная волна, затапливая меня по самую макушку. Слышу, как скрипят зубы.
Подохнуть, валяясь в куче сухой травы? Как мышонок, ненароком прихлопнутый тяжелым сапогом?
Ну, вот уж фиг!
Я, может быть, и не Серый — но уж точно не зелёный! Кое-чему научиться успел… так что и на тот свет отправлюсь не в одиночестве…
Рукоятка Рунного клинка приглашающе толкнулась в ладонь. Сейчас, родной… чуток потерпи, ладно? Пусть они подойдут поближе — чтобы рубить наверняка. Стрелявшие видели, как я навернулся, и навряд ли станут перезаряжать своё оружие. Незачем, осталось только добить, если я ещё жив.
А я жив.
Пока.
И какое-то время ещё надеюсь прихватить.
Шаги. Совсем близко.
— Арни, а ты молодец! Навскидку ведь стрелял!
— Не в первый раз… бывало и хуже. И где его теперь искать в этой куче?
— Зачем искать? Лохав, высеки огоньку! Заодно мы его и поджарим!
— А тело обыскивать не станем? Может быть, у него с собой есть деньги — конь-то вон какой!
— Ага. И ты хочешь сказать, что хозяин такого коня стал бы носить старый плащ и простой солдатский шлем?
Шлем, между прочим, очень даже удобный — у нас вся дружина в таких ходит, даже Лексли! Прочный шлем — Гантовской работы. А что невзрачный — так зато крепкий!
А плащ, хоть и выглядит старым (ну да, шили-то его лет тридцать назад…) но на новый я его менять не стал бы. Не в красоте дело!
— Как скажешь, Гайр…
— Так и скажу! Нам не с руки тут долго торчать. Мало ли…
Взвизгнули мелкие камешки — кто-то присел на корточки.
Послышались удары кресала о кремень, и потянуло легким дымком.
— Ну, вот… — удовлетворённо произнес поджигатель. — Всего-то и дел…
Клинок словно прыгает ко мне в руку! Он же совсем рядом со мною сидит! Рукой подать!
Ну, рукой или нет — а клинок до него достаёт. Совсем немного, но дотягивается. Авось, тебе, милок, с того легче не станет… кровушки-то я пущу…
Уж и не знаю, каково там пришлось поджигателю, но вот по мне долбануло… словно бревном с крепостной стены! Всё тело пробило какой-то дрожью, точно кто-то невидимый схватил меня за руки и за ноги да хорошенько встряхнул. И весьма основательно встряхнул — аж зубы лязгнули!
Внезапно — будто затычки вынули из ушей!
Я явственно услышал, как переступает ногами мой Ветер — даже понял, где он сейчас стоит. Метрах в пятнадцати от этой кучи сена.
Почувствовал каждого из всех нападающих — они сгрудились совсем недалеко, столпились кучкой. Ага, товарища своего заметили?
А вот ему явно поплохело… Совсем не слышу более его дыхания.
Интересно, с чего бы это он так? Понятное дело, словить между ребер кусок отточенной стали в полпальца длинной — здоровее не станешь. Так ведь и не помрешь же… или он такой хлипкий да нежный? Угу, и в разбойниках… что-то тут, право слово, не стыкуется… нежный разбойник, надо же!
— Лохав?
Так, это кто-то из сотоварищей поджигателя. Обеспокоился, стало быть, здоровьем своего коллеги… сюда пошел.
Основная кучка от меня… ну, да — в десяти метрах. И один человек на подходе, топает сейчас прямиком к месту, где сидел поджигатель.
Вот тебя-то я и встречу…
Резко распрямляю полусогнутые ноги, отталкиваюсь рукою от чего-то твердого (задок телеги?) и — встаю во весь рост.
Тот, кто видел, как внезапно солнце освещает бывший только что темным уголок — может представить, какое впечатление я сейчас получил. Все очертания предметов вокруг вдруг приобрели какую-то особенную четкость и стали… более резкими, что ли… В голове словно подул холодный ветер, унося прочь все мои страхи и сомнения, а мышцы налились силой.
Вы пришли меня убивать, дорогие мои? А что там говорилось о тех, кто шел по шерсть, а возвратился стриженым? Не находите ли, что данная ситуация несколько напоминает эту старую поговорку?
Быстрый взгляд на поджигателя — лежит, болезный. Весь как-то побелел, скорчился — должно быть я ему куда-то там удачно ткнул. Ну и славно: по крайней мере, сейчас мешать не будет.
А вот его товарищ, что шел проведать внезапно замолчавшего друга — тот совсем рядом. Два прыжка… которые я тотчас же и делаю.
Разбойник пытается загородиться от удара разряженным арбалетом.
Щас!
Тоже мне, умник. Ты б ещё веник подставил…
Взмах клинка!
И он, неожиданно легко разрубив довольно-таки прочное дерево, заодно отсекает моему противнику руку — почти по локоть!
Ещё одним меньше — не издав ни единого звука, разбойник оседает на землю. Шок?
Ну да, небось, не каждый день руки-ноги отрубают, попробуй к такому привыкнуть…
Резко приседаю на корточки, разворачиваясь к остальным противникам.
И вовремя!
Над головой, с противным таким жужжанием, проходят арбалетные болты — два или три, сейчас сказать трудно. Один-таки дергает меня за полу плаща, заставляя сделать шаг в сторону — удар всё-таки достаточно силен, а плащ пробить не получается.
Всё — стрелять больше некому?
Один арбалет лежит на земле около поджигателя, второй я разрубил, а остальные уже разряжены. А чтобы их перезарядить, надо время.
Которого я постараюсь вам не дать — мы совсем рядом друг с другом. Уповать на то, что они промажут ещё раз — неразумно, эффекта неожиданности у меня больше нет.
Думаю, что и разбойники это понимают. Наилучшая для них сейчас тактика — связать меня рубкой на мечах, пока кто-то из них, отскочив в сторону, не перезарядит своё оружие. И спокойно меня пристрелит. Не знаю, поняли ли они, что плащ не пробивается стрелами и болтами, но не надо считать их совсем уж лопухами. Глупых разбойников не бывает — они долго не живут. Всадят мне болт в ногу или вовсе — в голову. И хорош!
Сейчас они возьмутся за мечи… в стойку станут.
Ага, рубиться на равных с тремя здоровыми мужиками? Я, конечно, тоже не совсем деревенский увалень, но шансы свои оцениваю твердо — как весьма незначительные.
И поэтому — не будет никакой «правильной» рубки, там меня быстро слепят.
А будет куча-мала — так хоть какие-то шансы имеются. Я ведь относительно невысокий (в смысле — ниже их), но очень верткий, вследствие меньшей массы. А стало быть — и скорость у меня выше, чем у здоровенных мужиков.
Не в том плане, что я собираюсь от них бегать — от арбалетного болта не убежать. А в том, что при схватке накоротке, смогу быстрее увернуться от удара. И нанести свой. Пусть и не убью (я всё-таки не сказочный герой, способный убивать противника одним ударом), но пораню. И сразу же станет проблемно за мною поспевать. Да и стрелять…
И я, выполняя свой план (так внезапно зародившийся в голове), делаю неожиданный кувырок — прямо под ноги опешившим от этого разбойникам.
Земля и небо меняются местами и, ещё не выпрямившись, наношу широкий размашистый удар, пытаясь подсечь ноги своих оппонентов. Как косою по утренней траве…
С весьма неожиданным результатом — один из моих противников беззвучно оседает в пыль.
Вот это да!
Я ж его всего кончиком клинка и зацепил… Тоже шок? Какие-то они все хилые попались…
А их осталось двое!
И шансы мои подскочили сразу на треть!
Надо полагать, случившееся стало для разбойников совершенной неожиданностью. Несколько секунд — и троих нападавших из строя вывели. Невзрачный солдат в обычном доспехе проявил качества, которых от него совсем никто и не рассчитывал увидеть. Мало того! В него болт влепили — накоротке! И без каких-либо последствий (то-то у меня все плечо почти отнялось — хорошо, что левое, хорош был бы я боец, если бы в правое попали…), во всяком случае — очевидных.
Ситуация совершенно вышла из-под контроля.
Но — деньги получены, надо отрабатывать.
И взметнулись вверх вражеские клинки.
Разбойники действовали слажено — сказывался опыт нелегкой жизни. Один из них наносил рубящий удар сверху, заставляя солдата прикрыть свою голову, второй целился в ноги.
Сразу от двоих ему не закрыться…
А он и не стал — кувырком ушел вбок, пропуская мечи мимо себя, по пути срубив чуть ли не половину вражеского клинка.
Что?
Я и сам-то не сразу это понял…
Когда, отмахнувшись от меча, услышал неожиданный звон — и увидел отлетающий в сторону кусок его оружия.
Так Рунный клинок всё-таки рубит сталь? Даже оружейную?
Рубит…
Думаю, что обоим оставшимся разбойникам поплохело очень даже основательно. Дураков на такие дела не нанимают, никакой случайностью тут и не пахнет — вышли они мне поперек дороги явно не просто так, рассчитали — так что мозги у них в головах имелись… И какой-такой клинок в здешних местах может вытворять подобные штуки — народ, скорее всего, уже сообразил. И весьма своим догадкам не возрадовался…
Не сводя глаз со своих оппонентов, делаю шаг вбок и, уже совершенно сознательно, коротким движением клинка срубаю оглоблю у телеги.
А вот тут в глазах у моих оппонентов совершенно отчетливо промелькнуло желание побыстрее отсюда свалить. И желательно — со скоростью скаковой лошади. Похвальная идея — ничего против не имею.
Но им — страшно.
Страшно повернуться спиною к обладателю зловещего оружия.
Делаю шаг назад.
Для того, чтобы перезарядить арбалет дистанция недостаточная: ты только нагнись к стремени — так голову станешь поднимать уже на том свете…
А вот как жест доброй воли — подобный шаг в сторону очень даже красноречив. Мол, шанс у вас есть…
Оба нападавших почти синхронно делают шаг назад.
— Арбалеты оставьте. И можете проваливать.
На землю глухо брякается разряженный арбалет. Второй из разбойников разводит в стороны полы плаща. Кроме пустых ножен там больше ничего нет.
— Мы можем оставить свои мечи?
— Они мне не нужны.
Старший из разбойников кивает, и они оба убирают свое оружие в ножны. Почтительно наклоняют головы, делают несколько шагов назад, не сводя с меня настороженных глаз. Потом резко поворачиваются и в два прыжка скрываются за углом.
Если я правильно понимаю происходящее, то эти двое — единственные, кто уцелел среди нападавших. От этого клинка ранений не бывает. Оружие Серого разит всегда насмерть. Но, тем не менее, я делаю несколько шагов назад к ближайшему из лежащих на земле разбойников. Присаживаюсь на корточки, чтобы лучше его рассмотреть.
Строго говоря, все становится ясно буквально с первого же взгляда. Мой противник мертв — мертвее просто не бывает. Совершенно белое лицо, абсолютно обескровленные губы — безошибочный признак того, что убитый поражен Рунным клинком. Надо думать, что и на других телах имеются аналогичные признаки.
Значит, вот оно как…
Оружие Серого приобретает полную силу только в его руках. И ни в чьих других. Более того, со смертью своего хозяина оно утрачивает все свои необыкновенные свойства, кроме невиданной прочности.
А здесь все признаки налицо. Как там тогда говорил отец? «И не поднимал его для защиты или нападения». Теперь поднял. Вот и результат.
Так значит, я теперь Серый? Ничего себе, подарочки ко Дню рождения!
А что я, собственно, взволновался? Отец мой прожил пусть и не слишком долгую жизнь, но уж более чем достойную. Да и то сказать, что считать недолгой. Уж больше тридцати лет-то он на этом свете подзадержался. Стало быть, у меня впереди, как минимум, столько же, сколько я уже успел прожить на этом свете. Тоже не так уж и плохо.
Где-то вдалеке, за поворотом, послышался стук копыт.
Кто-то едет сюда? И кто бы ни был этот незваный гость, мне совершенно не нужно быть застигнутым в компании нескольких покойников. Понятное дело, что я, скорее всего, без труда докажу собственную невиновность. Уж, наверняка, мои противники — люди некоторым образом известные. И известность их не того качества, которое открывает им двери в королевский дворец. Скорее, совсем наоборот.
Но, тем не менее, я не хочу быть застигнутым здесь и сейчас. Вот просто не хочу — и все. Свистом подзываю к себе Ветра. Умный конь, встряхнув головой, неторопливо ко мне подходит.
— Тебя-то не задели? — осматриваю я коня.
Но нет, здесь все в порядке, никаких ран на нем не имеется, стреляли исключительно по мне. Запрыгиваю в седло и передвигаю ножны с клинком так, чтобы можно было выхватить его одним движением. Так не очень удобно сидеть, но в данном случае это не самое главное. Вот отъеду подальше, там и об удобствах можно будет подумать.
Но то ли слух мой сыграл злую шутку, то ли я попросту ошибся в определении расстояния, но скачущий всадник вылетел из-за угла гораздо быстрее, нежели мне удалось покинуть это место.
Он натягивает повод, осаживая коня.
— Что здесь произошло, мой друг?
— Да Бог весть, дорогой граф. Я сам только что здесь появился. И, честно говоря, предпочел бы и вовсе ехать другой дорогой. Не самое приятное зрелище, смею вам заметить.
Вот уж кого я меньше всего ожидал здесь увидеть — граф Долон! Какая нелегкая занесла его именно сюда и именно сейчас? Я-то по простоте душевной полагал, что он сейчас стаптывает сапоги по дворцовому паркету. А он тут. Ну, вот скажите на милость, какого рожна он приперся именно в этот переулочек? Теперь пойдут пересуды, будто мне недостаточно тех слухов, что и так уже бродят вокруг меня и моей матери при дворе. Скорей бы домой!
Граф, не слезая с коня, осматривает место недавнего боя. Подсчитывает покойников.
— Неслабо тут кто-то порезвился… Давненько не случалось в нашем городе таких стычек, да еще среди бела дня.
— Вам виднее, дорогой граф. Мы — люди провинциальные и многого здесь не знаем. Позвольте, однако, мне откланяться: спешу к матери.
— Вы не останетесь здесь?
— Зачем? Это дело городской стражи, надо полагать. Неужто все окрестные дома заполнены исключительно слепыми и глухонемыми? Наверняка уже кто-то дал знать стражникам, и они с минуты на минуту будут здесь.
— Не только дал знать, — кивает граф, — еще и карманы почистить успели. Здесь это быстро.
Удивленно оборачиваюсь, чтобы взглянуть на мертвецов. Когда это я им карманы вывернуть успел? Вроде и не подходил даже!
А вот этого делать не следовало… Мой настороженный слух улавливает слабое шипение. Так выходит из ножен меч.
Еще не успев ничего сообразить, совершенно машинально выдергиваю из ножен на поясе Рунный клинок и одновременно пришпориваю коня. И он, возмущенно храпя, делает неожиданный прыжок вперед. В умении срываться с места Ветер может дать сто очков форы кому угодно. Берейтор барона, обучавший коня, в свое время затратил немало усилий на то, чтобы превратить молодого и стройного жеребца не только в изящного красавца, но и в совершеннейшую боевую машину. Да и я тут руку приложил — в меру своих способностей, разумеется.
И поэтому удар графского меча проваливается в пустоту. Всего пару ладоней, но он не достает до меня. А второго удара я ему нанести попросту не даю.
Как бы быстро не рванул с места Ветер, а свой клинок я выхватить успел. И ответным ударом срубаю графский меч почти у самой гарды. Хорошо, что вовремя успел удар попридержать, а то бы только этим не ограничилось. Я ведь мог запросто и руку ему отчекрыжить, и был бы у нас тут еще один покойничек.
Одно дело, когда в переулке находят нескольких зарубленных разбойников. Пусть даже и не разбойников — обычных простолюдинов. Тут никто особо и рыть не станет. Бросят в общую яму — всего-то и делов.
И совсем другой расклад получается, если рядом с мертвяками находят зарубленного королевского придворного. Вот тут уж шума будет… Очень быстро вспомнят, с кем означенный граф успел повздорить за последнее время. А если и не вспомнят, так Его величество благосклонно подскажет. И укажет, где и в каких краях надобно искать убивца.
Ничем хорошим мне это сейчас обернуться не может. Не нужен нам свежий покойничек из числа королевских приближенных. Вот вернемся домой — можете их возами громоздить. Как бы ни было велико желание короля сделать кому-то из нас большую бяку, затевать ради этого войну он точно не станет. Одно дело — путем интриг и хитро вывернутых ходов получить себе целенькое и процветающее графство, на которое не окажется никаких других претендентов. И совсем другой расклад, если это самое графство будет разорено в ходе кровопролитной войны. Никаких денег с него он точно в этом случае не получит. Более того, чтобы убедительно доказать свою правоту, Паппию придется запустить руку в собственную казну. А там и так сейчас не шибко весело.
Иными словами, мало у короля денег для полноценной войны.
Могут, конечно, сильно помочь преданные вассалы (не деньгами, так войском). Но могут ведь и не помочь… не все там однозначно стоят на стороне короля.
И поэтому я задерживаю свою руку.
— Вы не ошиблись, граф? Приняли меня за разбойника?
Долон не отвечает. Невидящим взглядом он уставился на собственный меч. Вернее, на то, что от него осталось.
— Да, мой милый граф, он теперь рубит и сталь. И прочие его свойства — тоже никуда не делись. Неприятный сюрприз, не правда ли?
Графа начинает колотить мелкая дрожь. Похоже, он только сейчас, наконец, понял, что ждало бы его в том случае, если бы я не задержал удара.
— Вам нездоровится? Оттого и за меч схватились не вовремя? Бывает… Рекомендую вам возвратиться во дворец. Отдохнуть, вина выпить. Посидите у теплого камина — это согреет вам кровь. Я вам совершенно серьезно говорю. Не забывайте, ведь моя мать — известный целитель! Кое-чему я научился и от нее. И, поверьте, вы сейчас находитесь в очень критическом состоянии. Буквально в двух шагах от могилы! Так что настоятельно рекомендую воспользоваться моим советом.
Долон молча разжимает руку, и рукоятка меча с остатком клинка падает на землю. Повинуясь всаднику, его конь послушно поворачивается в обратную сторону. Секунда, другая — и вот только топот копыт напоминает о том, что здесь только что был еще кто-то. Ну и славно. Пора и мне последовать его примеру.
Следует ли упоминать о том, что уже через пару часов весь наш небольшой отряд стремглав несся по дороге, удаляясь от столицы. Мы даже никаких вещей собирать не стали. Монахи обещали отправить с ними специальный обоз. Помимо принесенных мною новостей, наш отъезд резко подстегнул и гонец от Старика. Он привез всего одно послание из двух слов: «Немедленно уезжайте».
Уж если командир Котов дает такой совет, то пренебрегать этим не следует. Многоопытный Кот гораздо лучше нас понимал все подводные течения, которые имеют место быть в столице. На словах же гонец передал, что всех Котов задержали в казнохранилище по королевскому указу. Была назначена внезапная инспекция с целью проверить, насколько хорошо несут службу его охранники. Формально король имел на это право. В сочетании же с последними событиями эта проверка совсем не выглядела случайной и свидетельствовала о том, что Его величество подошел к делу предельно серьезно и очень осторожно. Абсолютно очевидно, что тот, кто разработал все эти мероприятия, обладает острым умом и прозорливостью. Наш оппонент умеет просчитывать все свои комбинации на несколько шагов вперед. А учитывая то, что мы сейчас находимся в месте максимального сосредоточения королевской власти, то противопоставлять его возможности и наши было бы совершенным безумием. Нас превосходили практически по всем статьям. У противника имелось несоизмеримо больше сил и путей их использования. А противопоставить этому мы могли не более двух десятков клинков. Да, один из них был Рунным. Но существенного преимущества над противником нам это все-таки не давало.
Перед самым отъездом я подошел к матери и накинул ей на плечи свой плащ. Как бы там ни было, а рисковать еще и ее жизнью я совсем не хотел. И, не слушая никаких возражений, вскочил в седло и дал отмашку на выезд.
— И вы это видели собственными глазами? — король поднял тяжелый взгляд на своего собеседника.
— Да, Ваше величество. Сандр срубил клинок моего меча с такой легкостью, будто это была тонкая тростинка.
— И все? Этим и ограничился? Даже не попытался ударить вас?
— Нет, Ваше величество. У него были для этого все возможности, но он остановил удар.
— Почему?
— Не знаю, Ваше величество. Более того, Сандр говорил со мною так, будто бы ничего особенного и не произошло. Посоветовал вернуться во дворец, выпить вина и согреться у огня.
— Ну, вторую-то часть его пожелания вы выполнили, — хмыкнул король. Даже с его места можно было явственно различить запах вина, исходивший из уст собеседника.
— Прошу меня простить, Ваше величество! Но состояние мое было настолько… Мне было плохо. Вы знаете, Ваше величество, что я не трус. Служа вам, мне уже приходилось рисковать жизнью, и не раз. Но в данном случае… Это нечто более страшное, чем просто смерть.
— Ступайте! — отмахнулся король. — Не задерживаю вас более, граф. Ни сейчас, ни в будущем. Вы вольны отъехать в свои имения.
Граф Долон низко поклонился королю. Отступил пару шагов назад, не поднимая головы. Повернулся и быстрыми шагами скрылся за дверью.
— Ну?! Что ты так смотришь? — король повернулся в сторону своего советника. — Опять будешь говорить, что я спешу?
— Безусловно, Ваше величество, вы находитесь в своем праве. Праве вознаграждать или наказывать своих подданных. Я ничего не могу сказать по этому поводу. Однако же, Ваше величество, вина графа не столь высока… — Легенс почтительно наклонил голову.
— Я что же — должен был его обласкать? — возмущенно фыркнул король.
— Разумеется, нет, Ваше величество! Я только хочу заметить, что мало знаю воинов, рискнувших выступить против Серого. Тем более, что граф к этому моменту был безоружен.
— Что, и кинжала у него не было? А что же тогда болталось у него на поясе?
— С кинжалом против Рунного клинка? В этом переулочке уже присутствовало красноречивое доказательство того, что бывает с подобными безумцами — даже и лучше вооруженными.
— Кстати… Эти самые… Ну, которые разбойники. Я слышал, некоторым из них удалось убежать?
— Разве? — деланно удивился граф. — До моих ушей дошли совершенно противоположные сведения. По слухам, двое уцелевших не прожили и часа. Должно быть, ужас, вызванный встречей с Серым, оказался слишком уж силен для их рассудка.
— Интересные у вас сведения, граф.
Легенс, поклонившись, развел руками.
— Увы, Ваше величество… Находясь на вашей службе, поневоле приходится общаться с самыми разными людьми. Не могу сказать, чтобы такое общение делало честь дворянину. Но на что только не пойдешь, чтобы исполнить вашу волю…
— Я ценю ваши услуги, граф. Но Долон — он отъедет в свои имения. Надеюсь, повседневные заботы оставят ему достаточно времени для того, чтобы он хорошенько осознал, каким образом подданный обязан исполнять волю своего короля.
— Ну, разумеется, Ваше величество. Не сомневаюсь: полученный урок пойдет ему только на пользу.
— А что касается… Э-э-э…
— Они покинули столицу. Очень быстро. Бросили практически все свои вещи. Можно подумать, за ними гнались.
— А на самом деле?
— Ну… Ваше величество… Дорога до столь удаленного графства — это не легкое шествие по главной улице вашей столицы. Она изобилует всевозможными сложностями, превращающими любое путешествие в повседневную борьбу… С природой, например. Или еще с чем-нибудь.
— Или — с кем-нибудь?
— Таких сведений у меня нет, Ваше величество. Насколько мне известно, совсем недавно посланный для очистки придорожных лесов от всяческих разбойников отряд солдат там никого не обнаружил. Хотя, разумеется, я не могу этого гарантировать со всей ответственностью.
— То есть, вы хотите сказать… — король поднял заинтересованный взгляд на своего советника, — что караван наследника и его матери…
— … Может и не добраться до места назначения. Такие шансы есть, и они достаточно велики.
— Насколько велики?
— Я бы сказал, Ваше величество, что четыре шанса из десяти.
— Так мало? Я ослышался? Другая цифра устроила бы меня гораздо больше!
— Может быть, и больше, Ваше величество! Но, вы сами понимаете, для этого потребуется…
— Оставьте эти подробности! — поморщился Паппий. — Результат — вот что имеет значение. А уж каким путем он достигнут…
— Я вас понял, Ваше величество. Разумеется, данная цифра была мною несколько занижена… по ряду причин. Думаю, что на самом деле эта вероятность может достичь восьми из десяти. Или около того…
— Ну, вот, всегда бы так… — буркнул король. — Вы уж, пожалуйста, граф, впредь таких ошибок не допускайте.
— Разумеется, Ваше величество! — низко поклонился советник.