Глава 18
Эта дорога была менее наезженной, чем основная, и скорость моего передвижения сразу снизилась. Ничего, не ногами — уже хорошо. Горючего мне должно хватить еще километров на 80-100 (по моим прикидкам), это и так гораздо больше, чем мне надо. Все равно, под утро этот грузовик надо бросать и идти лесом. Заодно и отосплюсь. Пока немцы доберутся до деревни… Пока поднимут хай… Пока раскачаются… Ночью точно искать не поедут, а с утра я успею уже уйти.
Километров через десять впереди нарисовался лес. Ну, посмотрим — стоила ли игра свеч? Первые два километра дорога была относительно проходима, и я уже мысленно перевел дух. Еще несколько километров и развилка, можно сворачивать в нужную сторону. Въехав на горку, я бодро покатил вниз.
Скрип и треск! Справа от дороги сдвинулись и побежали тени. На дорогу падало дерево! Тормоза!
Бумс!
Машина с маху впечаталась в дерево капотом и из пробитого радиатора повалил пар.
Приехали…
Машинально я заглушил двигатель. Только губы раззявил — и на тебе! Точно думал — ноги вернее будут!
— Эй, в машине! Хенде хох!
Так, это еще кто тут такой горластый? Между прочим, весьма охрипший. Давно сидим? Однако подловили они меня классически, даже будь движок целым, задним ходом отсюда не выехать, крутовато.
— Оглох, ферфлюхтер?
— Может быть, ты не будешь язык ломать? А то, у тебя по-немецки, как у меня по-китайски выходит.
Молчание. Народ в лесу озадаченно замолчал.
— Руки поднимай и выходи на дорогу.
— И как я с поднятыми руками буду заклиненную дверь открывать? Руки опущу — стрельнешь ведь?
— Да уж, рука не дрогнет!
— Тогда сюда подходи и убедись, что я не фокусник, и через такое окошко с поднятыми руками не вылезу.
Шорох слева!
Около кабины нарисовались две фигуры в военной форме. А форма-то наша! Неужто, уже линию фронта проскочил? Да, быть того не может! По карте еще пилить и пилить!
— Что, ты там говоришь, у тебя с дверями?
— Заклинило их от удара.
— А вот я сейчас и посмотрю!
— Сделай милость, а то мне отсюда не открыть.
— Шевчук — проверь.
Второй взялся за ручку и дернул что было сил. Понятное дело, что дверь распахнулась во всю ширь и дергавший, не удержавшись на ногах, сел на дорогу. Естественно она и не собиралась клинить, удар был не столь силен. Просто руки у меня были заняты другим делом…
— Вот спасибо тебе, родной! А то, у меня тут руки заняты…
Я понял обе руки на уровень лица. В каждой было зажато по гранате.
Первый из говоривших попятился.
— Сдурел? Тебя же из леса, как зайчика, снимут враз, не убежишь!
— Ну-ну. А опосля, и вас двоих похоронят тут же. В кузове ящик со взрывчаткой. Глянь, коли не веришь.
— Шевчук…
Упавший поднялся и отошел к заднему борту.
— Лежит ящик…
— Поговорим? Или и дальше на мушке меня держать будете?
— Да кто ты такой есть вообще?
— Ну, вы, как я понимаю, красноармейцы?
— Мы-то да, а вот ты, дядя, кто такой?
— Партизан я. Так что — уберешь стрелков?
— Гранаты убери.
— Ну, нет дорогой, ты первый начал. Тебе и первым заканчивать. Я отсюда все равно быстро не выскочу.
— Марченко!
— Я!
— В лес отойди, тут машина со взрывчаткой, рвануть может. Все уходите.
Справа в лесу завозились.
Ушли? Или дурака валяют? Не похоже. Этот — видимо старший, никаких намеков не делал, да и не могли они заранее обговорить такую ситуацию.
— Ушли твои?
— Сомневаешься?
— А ты, на моем месте, как бы думал?
— Окажусь, тогда и посмотрим.
— Убедил — и я протянул ему одну гранату. — Держи, я пока кольцо на место вставлю во вторую. Давай, для начала хоть познакомимся, пока я тут возиться буду с железяками. Меня дядей Сашей зовут.
— Лейтенант Кольцов.
— С этой все, вторую давай. Ну, вот, готово дело.
— Рискованный ты… А если б я стрелков не отозвал?
— Думаешь, что ты умнее всех?
— Ну, а все-таки?
— А ты заметил, что я все время неподвижно сижу?
— Ну и что?
— А то, что третья граната у меня ногой прижата. Если б ты сейчас дернулся меня валить, то всеобщий кирдык бы и наступил чуток погодя.
Кольцов покачал головой.
— Не прост ты, дядя.
— Так и жизнь у меня непростая была.
Я наклонился и вытащил из-под сапога третью гранату.
— Теперь-то — все?
— Все. Зови своих, пусть грузовик разгрузят. Там в кузове есть, чем поживиться.
— Хозяйственный ты.
— Не я. Немецкий это грузовик. Еще утром немцы катались. Вот я и решил, что жлобство это — они на колесах, а я пешком.
— Так прямо и согласились отдать?
— Не сразу. Но, я уговаривать умею хорошо.
Когда я стал вытаскивать из кабины свой арсенал, лейтенант уважительно кивнул. Снайперка, два автомата и карабин — впечатляло.
— Помочь?
— Да уж, сделай милость. Мне самому все это тащить не с руки.
— Сюда же принес?
— Два ствола — хозяйские. Водила и еще с ним был какой-то водяной.
— ???
— От меня прятался — в ручей залег.
— Зимой?
— Именно так. Они там, похоже, воду брали и ледок покрошили. Вот он туда и плюхнулся со всей дури.
— Надо же! И не побоялся замерзнуть потом.
— Не успел.
— Не судьба была ему замерзнуть, видать…
— Не судьба. Кстати и в ящике — не взрывчатка. Консервы там. Не забудьте.
Лейтенант подозвал Шевчука и тот навьючил на себя мой арсенал. Себе я оставил только снайперку и лыжи. Прибежавшие из леса два бойца утащили из грузовика все остальное.
Шли мы долго, километра полтора.
Кроме лейтенанта в засаде на дорогу участвовало еще трое.
Наконец, спустившись в овраг, мы увидели неяркий костерок и тут же нас окликнули.
— Стой! Кто идет?
— Свои, Шерстобитов, свои — ответил Кольцов.
— Вы, товарищ лейтенант? А с вами кто?
— Партизан это, местный.
Мы прошли к костру. Оглядевшись, я увидел несколько шалашей. Людей не было, спят? Лейтенант присел на бревно, кивнул мне напротив.
— Поговорим?
— Без проблем.
— Шевчук!
— Я, товарищ лейтенант!
— Консервы открой, народ покормить надо.
— Сколько брать?
— По банке на двоих.
Подхватив ящик, Шевчук уволок его в темноту.
— С едой напряг? — посмотрел я ему вслед.
— Заметно?
— В другом случае — утром бы есть стали.
— Да, плохо у нас с этим.
— С чем хорошо?
— Да, сказать по правде — со всем плохо.
Лейтенант протянул руки к огню. Пальцы у него подрагивали. Устал? Замерз? Подошедший боец, молча поставил на бревно открытую банку консервов, и отошел в темноту.
— Угощайтесь — кивнул мне Кольцов. — Ваши же, из грузовика.
— После тебя, лейтенант. Я в последнее время не шибко от голода страдал, перетерплю.
Уговаривать его не пришлось и почти две трети банки он умял достаточно быстро. Облизал ложку и подвинул банку мне.
— Пока есть буду, рассказывай.
И Кольцов рассказал.
В вылазке на дорогу участвовали практически все, способные к передвижению, бойцы. Таковых, вместе с ним было пять человек. В лагере остались двое тяжелораненых и один боец, раненный в руку, стоял на посту. Из оружия на всех имелся только пистолет лейтенанта (с пятью патронами) и две винтовки (тринадцать патронов). Так что, мой арсенал был для них неоценимым подарком. Еды у них практически уже не было.
— Давно вы тут?
— Полтора месяца.
— Нифига ж себе? Так тут и сидели?
— Нет. Нас больше было. Роту уже три месяца как отрезали. Мы по лесам прошли километров двести. Сначала проще было, патроны были, оружие. Военврач с нами был.
— Это как же вас так?
— Мост мы держали. Приказ был держать до последнего. А немцы с флангов обошли и на мост не пошли. Вот мы у них в тылу и оказались.
— Что ж так и остались у моста-то сидеть?
— День еще просидели. А потом зажгли его и в лес отошли. Тем более, что они начали нас минами обкладывать. Вот ротный и распорядился мост зажечь и уходить.
— А дальше как вышло?
— Сначала по лесам шли. С едой плохо было, но местные помогали понемногу. У немцев брали иногда. Но больше старались тихо идти. Ротный говорил — к своим надо, тут воевать не наше дело.
— Неправ он был. Умеючи, тут целой ротой можно было бы таких дел наворочать!
— Так, то ж — умеючи. А у нас вся рота из вчерашних школьников составлена была. Опытных солдат — хорошо, если полвзвода набралось. Но хорошо шли, почти без потерь. Вот только с продовольствием последнее время хуже стало. В деревнях почти всюду немцы стоят, да и на дорогах старались мы не шуметь.
— А как же … — я кивнул головой на шалаши.
— Там — кивнул головой куда-то в сторону лейтенант. — У немцев большой склад. Пушки, техника, ещё что-то.
— Ну и что?
— А то, что вышли мы к нему около месяца назад. Ротный, как посмотрел, так и говорит — нельзя нам мимо такого объекта просто так пройти. Если его уничтожим, то урон большой немцем нанесем. Не стыдно будет потом перед своими.
— Это он правильно прикинул.
— Вот мы под утро и ударили. Только у немцев там танковый батальон стоял. Прижали они нас, а тут немцы опомнились, и пушки эти развернули. И все. Полчаса — и не стало роты.
— Сделать-то хоть успели чего?
— Несколько пушек гранатами взорвали, склад бутылками подожгли. Ну и немцев не меньше взвода положили. Кто ж знал, что танки эти к маршу готовились? И экипажи у них уже внутри были?
Не эту ли канонаду я слышал? Я-то думал — фронт. А тут — вон оно что было.
— А потом что было?
— Кто успел — в лес ушел. Но немцы еще долго по лесу ходили. Многих побили, особенно раненных. Уже после мы тут собрались. Нас больше было. Раненных было человек десять, да и живых столько же.
— Куда ж все делись?
— Понятно было, что нам к своим с таким грузом уже не уйти. Вот старший лейтенант Коробицын и приказал — раненых оставить тут, а остальным идти к фронту, за помощью.
— И ушел?
— Ушел и с ним еще пятеро. Мы им почти все оружие отдали, а они нам все продовольствие оставили. Так вот и сидим тут. Несколько человек умерло за это время. Вот мы на дорогу и вышли, а что ж делать-то оставалось? Еды почти нет, медикаментов тоже, бинты и то в воде отстирываем.
— Давно они ушли?
— Около двух недель.
— Судя по всему — не дошли.
— Похоже. Хорошо, что мы на вас наткнулись. Может быть теперь легче будет, у вас ведь тут отряд, наверное, есть?
— Не обрадую я тебя. Отряда у меня нет.
— Как так? А я уж было думал…
Кольцов замолк. Видно было, что мои слова выбили у него последнюю надежду.
— К фронту я иду, лейтенант. В разведотдел. У меня документы немецкие важные с собой. Их надо срочно нашим доставить.
— Так может в деревнях где раненных спрятать можно?
— Не думаю. Тут в каждой, почитай, деревне немцев полно. Да, на и сам посмотри.
Я вытащил трофейную карту и отдал ее лейтенанту.
— Темно тут, может утром?
— И то — правда. Утро вечера мудренее. Глядишь и мысль какая умная в голову придет?
Однако же поспать всласть так и не пришлось.
Чуть стало светать, как я растолкал лейтенанта, он спал в соседнем шалаше.
— Давай, лейтенант, буди своих архаровцев и за мной.
— Куда?
— За кудыкину гору. Грузовик-то мы на дороге оставили?
— Ну?
— А от него в лес тропа натоптана. Вот поедут утром немцы… Дальше продолжать?
— Понял — сон у него как рукой сняло. — Пять минут.
Через несколько минут мы топали по лесу.
Слава Богу, что с утра по дороге никто еще не проезжал. Грузовик стоял на месте.
— Значит так, бойцы. Дерево — нафиг с дороги. Что хотите, делайте, но чтоб тут его не было. Лейтенант пошли кого-нибудь поискать съезд в лес, чтобы машину туда загнать.
— Марченко! Задачу понял?
Высокий боец кивнул головой.
— Так точно, товарищ лейтенант.
— Вот и бегом по дороге, ищи.
Боец умчался, а я полез в машину. Постараемся ее завести, метров 200–300 проедет даже и при пустом радиаторе.
Минут через десять дерево оттащили в сторону. А еще через минут пятнадцать прибежал и Марченко.
— Товарищ лейтенант, там поворотов нет нигде, но метров через двести, прямо у дороги — овраг. Глубокий такой и весь кустами зарос.
Кольцов вопросительно на меня посмотрел.
— Сойдет и овраг. Возьмите из кузова канистру — слейте бензин из бака, пригодиться. Брезент заберите и накидки, да и тент неплохо бы содрать, не помешает.
Еще через несколько минут машина выглядела весьма печально, с содранным тентом, помятым капотом и пробитым бензобаком (кран слива топлива так и не нашли), кое-как заткнутым куском тряпки — прямо хоть сейчас на свалку. Двигатель однако, завелся, хоть и не сразу.
Проехав по дороге метров двести, я увидел тот самый овраг. Марченко не соврал, туда и танк ухнул бы без задержки. Распахнув дверь, я выбрался на подножку и вывернул руль. Теперь можно и прыгать.
С треском, пробив кусты, грузовик грохнулся вниз. Еще некоторое время работал мотор, потом все стихло.
— Лейтенант!
— Здесь я!
— Пускай бойцы веток нарежут и на дороге подметут. Обочину подправят, чтобы следы были бы не так хорошо видны. Чтоб не сразу машину в овраге засекли. Да и наши следы на дороге неплохо бы подмести. Место, где в лес свернем — снегом присыпать.
— Сделаем — и Кольцов начал отдавать распоряжения.
Отойдя в лес, в направлении лагеря, я присел на корягу. Пускай пока бойцы поработают. Они, хоть и недоедавшие, а все моложе меня будут. Хоть клиент мне достался и нехилый (сразу видно, что не карандашом работал раньше), и силушкой его Бог не обидел, а все же возраст — не шутка. Мне еще пилить и пилить, силы беречь надо.
Минут через сорок подошел лейтенант с бойцами. Они тащили за собой по снегу срубленные еловые ветки. Еще и снежок небольшой пошел — совсем хорошо. Хилый снегопад, а все же лучше, чем никакой.
— Уходим?
— Обожди лейтенант, посмотрим еще. Дождемся первых немцев, по ним и поймем, удалась наша маскировка или нет. Прилягте тут пока, вон, хоть на брезент.
Бойцы залегли. Молодец лейтенант! Бойцы у него немногословные, приказы выполняют быстро. Неплохой из него командир будет. Если доживёт…
Уложив ветки, лейтенант лег на них рядом со мной.
— Не помешаю?
— Скажешь тоже…
— Я смотрю, у вас опыт командования есть. Служить приходилось?
— Я и сейчас не в отпуске.
— И до какого звания дослужились, если не секрет?
— Майор.
Лейтенант дернулся, пытаясь встать.
— Лежи, лежи, не на плацу.
— Товарищ майор…
— Тихо, тихо, лейтенант. Не при всех. Не надо. Для всех прочих я — партизан дядя Саша.
Лейтенант замолчал, переваривая услышанное.
— А вот это — кивнул он на мои татуировки на руках. — Почему?
— Будет надо для дела, так я в набедренной повязке здесь качучу спляшу. Не хуже африканского негра. Слышал такое слово — разведка?
— А как же!
— Вот и соображай.
— Так что ж вы тут один делаете?
— Это я здесь один. Группа моя отсюда далеко. Да и не все уцелели, к сожалению.
— Немцы?
— Китайцы! Кто ж ещё?
— Трудно было?
— По-всякому, лейтенант, по-всякому. И мы им хвоста крутили, и от них прятались, тоже бывало. Голову сложить — особого таланта не надобно. Сберечь, да еще с пользой для дела — другой коленкор.
— Догадываюсь… У вас работа — врагу не пожелаешь.
— Это ты точно сказал.
Прошло еще около часа, снегопад прекратился. И вот, вдали, я услышал подвывание мотора.
— Лейтенант — я толкнул в бок Кольцова, он уже успел задремать. — Бойцов буди, только не вставайте и не шевелитесь особо. Немцы едут.
Через несколько минут все были на местах.
Я окинул глазами наше воинство. Две винтовки, два автомата, лейтенант с «ТТ». Кстати.
Порывшись в вещмешке, я протянул ему парабеллум, позаимствованный у невезучего немца в лесничестве.
— Держи. Вот и пара обойм к нему. Потом еще у бойцов патронов отсыплешь, если надо будет.
— Спасибо.
— Да, не за что.
Еще несколько минут ожидания и на дороге появились грузовики. Один, второй, третий.
— Не стрелять никому! Пусть мимо пройдут.
Переваливаясь на ухабах, машины медленно проползли мимо нас.
— Не расслабляемся! Им еще мимо оврага ехать.
Прошла минута, другая. Шум моторов постепенно затихал вдали.
— Похоже, что не заметили они ничего. Ну и ладно! Командуй, лейтенант, пора и в лагерь идти.
