Глава 14
К дороге мы вышли через три часа. Можно было бы и раньше, но я специально сделал крюк, чтобы не выдать следами направление нашего движения.
— Слушай сюда. Твоя позиция — вот тут, у поворота. Смотришь в обе стороны. Что увидишь нехорошего — стучишь костяшками пальцев об автомат. Вот так. Поняла?
— Да.
— Этот звук для леса неестественный, и ни с чем его я не перепутаю. Ты тоже слушай, если что — я такой же сигнал дам.
— Ясно.
— Задача такая. Ждем одиночный грузовик. Мотоцикл тоже подойдет, но это — на крайний случай. Легковушка — тоже хорошо, но маловероятно, тут им делать нечего. Нам в первую очередь продукты нужны, а откуда они возьмутся в легковушке или в мотоцикле? Поэтому и ждем грузовик. Первой не стреляй, жди меня. Даже когда бой завяжется — жди. Пусть немцы ко мне все развернутся. Тогда и стреляй. Старайся бить короткими, вместе со мной или с немцами. Понятно — почему?
— Почему?
— Чтобы они тебя раньше времени не срисовали. А если так делать будешь, то двоих-троих, а то и больше, подберешь тихо. Все, расходимся.
Позицию я выбрал на повороте дороги. Прямая на протяжении метров восьмисот, здесь она дважды поворачивала, огибая маленькое озерцо. От поворота до поворота было метров семьдесят. На одном повороте я уложил Марину, а сам обустроился на втором. Прошло около часа, в лесу было тихо. Но вот сквозь шум ветра послышался какой-то звук. Поскрипывание, звон — это еще что? А вот оно что! Подвода! И на ней — четверо. В бинокль я рассмотрел понурого возницу и трех полицаев. Кстати, совсем неплохой вариант. Они местные — значит, голодными путешествовать не будет. Ну-ну, подождем… Не забыть вовремя Маринке сигнал подать, а то дергаться будет.
Первого полицая пулей снесло с подводы на дорогу. Второй схватился было за винтовку, но схлопотал две пули и кулем осел у заднего колеса. Третий сразу поднял руки и застыл как изваяние. Возница обеспокоенно повертел головой, но с места не встал, остался сидеть.
— Не двигаться никому! Оружие бросить! — гаркнул я, не выходя из кустов.
Полицай судорожно рванул с плеча винтовку, бросил ее на дорогу.
С «браунингом» в руках я осторожно вылез из-за кустов. Пулемет висел за спиной.
Подойдя поближе, я отфутболил винтовку в кусты. Потом проделал ту же операцию с винтовками других, менее везучих полицаев.
— Оружие еще есть?
— Нет…
— Продовольствие, боеприпасы?
— Вон, в телеге лежит.
— На дорогу.
Поминутно оглядываясь, полицай стал таскать на дорогу продовольствие. Что у них тут? Хлеб, сало, даже окорок есть! Нехило запаслись. Консервы — тушенка, откуда? Немцы поделились? А не все ли равно?
Так и что с ним теперь делать? Пристрелить? Молодой еще пацан, жалко. Да и что после этого с возницей сделают? Так у него хоть какой-то шанс будет.
— Короче! Топаешь ногом вон туда, куда и ехал. Отойдешь метров на двести и стоишь. Подвода тебя догоняет, садишься и едешь дальше. Обернешься — получишь пулю. Усек?
— Да.
— Выполнять!
Полицай бегом припустился по дороге.
Я повернулся к вознице.
— Забирай эту парочку жмуров, грузи их на телегу и можешь ехать.
Возница быстро затащил покойников в телегу и хлестнул кнутом лошадь. Та рванула с места и, проехав метров двадцать, телега правым боком сползла в канаву. Возница хлестнул лошадь раз, другой. Безрезультатно.
— Мил человек! Не подсобишь? Подтолкни ее хоть малость, лошадь вон не может вытащить-то, а?
— Добро, дед. Помогу.
Я уперся плечом в задок телеги, нажал. Хрустнув, он подвинулась вперед. Ну и ладненько!
Щелк!
— Не двигайся! — голос возницы звучал как-то иначе, чем раньше. — Голову не поднимай и руки на виду держи. Так. Пулемет на дорогу брось. Пистолет тоже. Три шага назад.
Я отошел. Теперь мне виден был возница. Распрямившись, он стал выше ростом и как-то здоровее. В руке у него был зажат «ТТ».
— Не ожидал? — ехидно поинтересовался он. — Думал, тут простой крестьянин за вожжами сидит?
— Да, — кивнул я головой. — Так и думал.
— Так и зря ты так думал-то! Ванька! Дуй сюда, сейчас мы этого комиссара вязать будем!
Полицай бегом припустился обратно.
— А в совло не боишься схлопотать?
— Чего? — возница ошарашено посмотрел на меня. — Это еще почему?
— За комиссара.
— А кто ж ты еще есть?
— Ну на, полюбуйся, — протянул я ему руки. — Почитай, коли грамотный.
— Не вижу я отсель.
— Я не гордый, подойду, — и я сделал пару шагов к телеге. — Теперь видно?
— СЛОН… Это… Ты с Соловков, что ли будешь?
— Оттуда. Дофига ты там комиссаров видел?
— Не был я там. Но комиссаров там, точняк — не было. Кореша говорили… Ты, это — на месте стой!
— Я и так не пляшу. Могу вон даже и сесть, если хочешь.
— Захочу — так и спляшешь. Мало ли кем ты раньше был? Сейчас времена уже другие. На полицию нападать — это тебе боком выйдет.
— Что те менты, что эти — один хрен, легавые.
— Ты тут говори, да не заговаривайся! — видно было, что первоначальный напряг его отпустил. Держался он уже не так настороженно и больше не «цеплял» меня взглядом. — Новая власть шутки шутить не будет!
— Много ты знаешь…
— На тебя хватит! Тут вон, каких головорезов в лесах отловили, аж из самой Москвы заслали! И — ничего, все как миленькие спеклись, никто не ушел! И ты тут — невелик селезень будешь. И с тобой разберутся быстро…
— Надо же, а я и не видал никого, а то б побазарили.
— Не видал он! Да их с самолета аж у Михайловки сбросили, досюда верст двадцать будет. Да и стали бы они с тобой базарить, нужон ты им, как собаке колесо.
— Не скажи… Это как спрашивать…
— Вот мы сначала тебя и поспрашиваем, чего ты тут шурудишь…
Та-тах!
Короткая очередь отбросила подбегавшего молодого полицая на спину.
В следующую секунду я, оттолкнувшись, кувырком влетел в телегу. Над моей головой бабахнул «ТТ». Удар — и выбитый из рук стрелка, он канул в снег. Стрелок же полетел на дорогу.
— Ну, чо, родной? — я мягко спрыгнул следом. — Теперь тебе со мной не в падлу побазарить будет?
— А что ж не побазарить-то, — вдруг спокойно проговорил он. — И побазарим…
В руке у него откуда-то появился нож.
— Не будут твои кореша стрелять, рядом мы стоим, так и тебя зацепят ненароком.
— И на что ж ты, голуба, рассчитываешь? Меня порежешь и уйдешь?
— А это уж не твоя печаль. Ты о себе подумай.
— Чего ты тут про головорезов говорил? Когда их сбросили?
— А тебе какое дело? Н-на! — и нож в его руке прыгнул вперед.
Ну-ну… Отбив правой, шаг в сторону, захват, поворот, и вот уже нож упирается в горло собственного хозяина.
— Я тебе вопрос задал? Чего молчим?
— Неделю! Неделя уже прошла!
— Сколько их было?
— Не знаю! В Михайловку семерых привезли! Убитые все!
— Живой ушел кто?
— Да не знаю я! Может и ушел кто, парашютов восемь штук нашли, они их и снять с деревьев не успели…
— Точно говоришь?
— Что слышал, то и говорю. Не знаю я ничего больше, слышишь?! Отпусти, а?
— Отпускаю… — толчок руки, и, захлебываясь кровью, возница рухнул на дорогу.
Подбежавшая Маринка с размаху кинулась мне на грудь и ее руки обхватили меня за шею.
— Почему ты… почему вы так стояли? — она чуть не плакала. — Я стрелять не могла!
— Потому и стоял. Чтобы ты в горячке не пальнула.
— Зачем?
— Ну, отойти бы мне в сторону этот тип все равно не дал бы. Сам бы и выстрелил. А ты с такой дистанции могла бы и меня зацепить. Автомат — не снайперка, разброс у него есть, да и в руках гуляет при стрельбе.
— А потом?
— Это когда он с ножом полез?
— Да.
— Ну, тут у него кишка тонка, со мной тягаться. Я таких, как он еще парочку слепил бы, не поморщился. Да и наган у меня за пазухой лежал.
— А что ж ты не стрелял?
— Мне разговорить его надо было. Он, пока тут передо мной гоголем ходил, много чего интересного сказал. Так что, не волнуйся, все ты правильно сделала. Вот и этого снесла — любо-дорого посмотреть.
Маринка покосилась на молодого полицая.
— Я в него — в бегущего стреляла.
— И в два патрона уложилась! Молодец! Все — разговоры потом, сейчас трофеи подбираем и ходу-ходу отсюда. Пока новые гости не пожаловали.
Пока Котенок набивала вещмешки продовольствием, я осмотрел полицаев. Ничего интересного у них не было. Справки о том, что они являются служащими полиции, полтора десятка патронов к «ТТ», еще кое-какая мелочь. Спички и зажигалку я приватизировал, не помешают. Кусок брезента в телеге оказался приятным подарком, пригодиться обустраивать наше логово.
Продуктов набралось прилично, два полных вещмешка. Этих запасов хватило бы еще, как минимум, дней на десять. А то — и больше.
Уже на подходе к лагерю, я рассказал Котенку о парашютистах. Она сразу помрачнела.
— Ваши?
— Да, дядя Саша это, наверное, к нам помощь шла…
— Не дошли, как видишь.
— Может еще и остался кто?
— Может. Полицай про восемь парашютов говорил, а убитых семеро привезли.
— Тогда… Может, еще подождем денек?
— Когда у нас визит к тайнику?
— Завтра.
— Вот еще раз сходим и снимаемся отсюда, лады?
— Да, дядя Саша. Вместе пойдем.
— Ну и славно.
С помощью найденного брезента я слегка улучшил наше логово. По крайней мере — перестало дуть во все щели. Надо было потихоньку готовиться к выходу. Часть припасов возьмем с собой, часть придется бросить. Еще день ожидания, еще один поход к тайнику и все — уходим отсюда. Понятно было, что наше ожидание не принесет ничего, никто к нам не придет.
Я ошибался…