ГЛАВА 36
Что-то произошло у немцев. Какой-то гул послышался вдали, почти на пределе слышимости. Гул этот был мне знаком. Разрывы? Может быть… Через некоторое время наверху вдруг возникла суета, забегали солдаты. Послышался рев двигателей, подходила техника. Состояние немцев каким-то образом передалось вниз, и народ вокруг слегка напрягся.
И без того негромкие разговоры стихли. На краю обрыва появился полицай с рупором.
— Всем выходить наверх! Быстро! Кто не сможет идти — будет расстрелян!
Так… И что же это у нас сегодня ожидается?
Толпа пленных потянулась наверх по дороге. В ограждении был открыт узкий проход, куда можно было проходить только по одному. Прошедших через него пленных сгоняли в кучку метрах в тридцати от прохода. Как только проходило человек сорок, проход закрывался — полицаи выдвигали в него рогатку. Кучку пленных отгоняли наверх под присмотром автоматчиков. Потом все повторялось. Было видно, что у конвойных есть в этом деле неслабый опыт. Никакой возможности подойти к пулеметам не было, их надежно огораживала колючка. Стоявшие в зоне досягаемости полицаи были безоружны, а немцы менее чем по трое не стояли. И держали оружие на изготовку. Примерно через полчаса я вместе с очередной партией пленных оказался наконец наверху.
Голая степь. Ни ямки, ни кустика. «И вдруг из-за угла выезжает танк…» Выезжать им было без надобности, на невооруженную толпу вполне хватило бы и бронетранспортеров. А они тут присутствовали. В немалом, надо сказать, количестве. Восемь штук. Да еще и десяток мотоциклов с пулеметами. Более чем достаточно. Даже если не считать почти сотни немцев в полном вооружении.
Пленных выстроили вдоль края котловины, напротив бронетранспортеров и мотоциклов. Перед нами появился офицер, сопровождаемый переводчиком. Тот держал в руках рупор.
— Слушать всем! — гаркнул переводчик во все горло.
Толпа затихла.
— В трех километрах отсюда находится станция Веденеево! В настоящий момент там горит эшелон. С боеприпасами. Ваша задача — потушить этот пожар! Все понятно?
Вот так распронихрена ж себе!? Это будет похуже, чем прыжок из окна в обрыв. Тут вообще на атомы распылить может. И что по этому поводу говорит наука? Вернусь ли я назад? И в каком э-э-э… состоянии? А что по этому поводу думают окружающие? Я посмотрел вокруг.
Радужных надежд не было ни у кого. Толпа глухо молчала.
— Еще раз спрашиваю — всем все ясно?
— Не все. — Из толпы выдвинулся коренастый боец с перевязанной головой. — Это же верная смерть! Какая нам разница, где умирать? И зачем?
Переводчик наклонился к уху офицера и что-то ему сказал. Тот ответил, и рупор снова ожил.
— Здесь у вас шансов нет! Совсем никаких. А тот, кто выживет на станции, будет переведен в другой лагерь. Там есть условия, чтобы жить. Есть горячая еда и медицинское обслуживание. Кроме того, мы, немцы, — полицай покосился на офицера, — умеем быть благодарными. И ценим храбрость! Того, кто проявит доблесть при тушении пожара, можем даже отпустить!
— Врете вы все, — устало проговорил коренастый. — Назад сюда же загоните.
— Вы не хотите идти? Вы не верите слову немецкого офицера?
— Нет. Не верю и никуда не пойду. И другим не советую.
Полицай что-то сказал офицеру. Выслушал ответ.
— Вы отдаете себе отчет в своих словах?
— Да. Хуже уже не будет, некуда…
Переводчик снова наклонился к офицеру. Тот выслушал, обернулся и взмахнул рукой. Через минуту около офицера уже стояло трое солдат с пулеметом.
Сноровисто установив его, они приготовились к стрельбе. Полицай поднял рупор.
— Вы подумали?
— А иди ты… — Коренастый солдат повернулся и шагнул назад.
— Р-Р-Рах! — будто разорвали плотную ткань. Пулеметная очередь прошлась по ногам коренастого бойца. Заодно и по стоящим позади. Люди с криками попадали на землю.
Я сжал кулаки. Пулеметчик сознательно стрелял по ногам! Специально, чтобы никого не убить. На земле сразу же образовалась каша из кричащих и стонущих людей.
Толпа загудела и качнулась вперед.
— Хальт! — поднял руку офицер.
Залязгали затворы пулеметов на бронетранспортерах и в колясках мотоциклов. Солдаты взяли оружие на изготовку.
Расталкивая бойцов, из глубины строя вырвался Семеныч. Расстегивая на ходу сумку, он бросился к раненым.
Пах!
Как-то по-детски, словно шарик лопнул, хлопнул пистолет офицера.
Ноги у Семеныча подогнулись, он еще сделал по инерции пару шагов. Выронил из руки бинт и мешком осел на землю.
Рявкнули пулеметы бронетранспортеров, и трассирующие пули веером прошли над нашими головами. Толпа отшатнулась, некоторые попадали навзничь.
— Стоять! — надрывался полицай. — Еще шаг — и пулеметы будут стрелять уже по вам!
Офицер что-то сказал ему.
— Господин офицер говорит, что он не давал приказа помогать этим людям! Они не хотели отсюда уходить — теперь могут здесь остаться. Они сами выбрали свою судьбу. Как это говорится — один за всех и все за одного!
Толпа замерла. В воздухе физически ощущалось напряжение. Почувствовали его и немцы. Стволы пулеметов опустились и уставились на толпу.
Есть у нас шансы?
До шеренги солдат метров пятьдесят. Успеем пробежать или? Или. Почти полтора десятка пулеметов, ровная степь. Большую часть они положат уже на первых шагах. Потом добьют остальных. Нет, не сейчас. Тогда что? Надо отсюда уходить. На марше или уже на месте придумаем что-нибудь. Кто поведет? Взгляд налево, направо… Да-а-а… Ну, что ж, назвался груздем — полезай…
Отодвинув стоявшего впереди бойца, я сделал пару шагов вперед. Остановился. Ближайшие пулеметы вытянули стволы в мою сторону.
Заметили! Офицер посмотрел на меня. Что-то сказал переводчику.
— Вы что-то хотели? — прохрипел рупор.
— Да. Я бы хотел говорить с господином офицером.
— Говорите.
— Мне кричать во все горло?
— Нет. Подойдите ближе.
Я прошел десяток шагов. За моей спиною затихли, я слышал только глухой ропот, который еще перекатывался по шеренгам.
— Достаточно! Стоять тут! Кто вы такой?
— Подполковник Леонов. Я хочу обсудить условия нашей работы.
— Какие могут быть условия?! Вы сейчас отправитесь на станцию и…
— Вы думаете, что на таких условиях люди куда-нибудь пойдут?
— Пулеметы будут стрелять.
— Вы для этого нас подняли наверх? Стрелять сверху вниз удобнее и безопаснее. Как я понял, у вас стоит задача потушить пожар, а не перестрелять всех пленных. Или я не прав?
— Подойдите ближе.
Я подошел. Теперь меня и немца разделяло метров десять.
— Что вы хотите? — Это снова переводчик.
— Пусть этим людям окажут медицинскую помощь. Дайте мне карту станции и укажите на ней обстановку. Какие объекты, где и что находится. Их важность и первоочередность тушения огня.
— Идите на станцию, все остальное до вас доведут уже на месте.
А переводчик-то выслуживается! Вон даже мои слова немцу не перевел. Сам все решить хочешь? А вот те хрен! Я повторил свои слова уже на немецком.
Офицер удивленно поднял брови. Отодвинул в сторону переводчика и сделал пару шагов ко мне. Эх, до чего же ты, падла, стоишь-то хорошо! Два прыжка — и амбец! Я покосился в сторону, на пулеметчиков. Смотрят на шеренгу пленных, не помешают. Переводчик не в счет, безоружен, да и вообще — лопух. Пистолет у немца в кобуре, клапан не застегнут. Стрелял он один раз, значит, семь выстрелов у меня есть. Стало быть, присутствующих можем списать. А дальше что? Будут ли остальные немцы стрелять? Ясен пень — будут. Пулемет я уже не разверну, не успею. Обидно, значит, офицер еще поживет. Пока…
— Почему на вас солдатская форма? Вы назвались подполковником? — Немец с интересом меня рассматривал.
— Превратности войны, герр лейтенант. Это так важно именно сейчас?
— Так. Это действительно неважно. Можно поговорить и позднее. Что вы хотите?
— Я уже сказал. Для того чтобы поставленная задача была выполнена, я должен максимально точно знать обстановку на станции. Нам потребуется инструмент. Лопаты, багры, возможно, топоры и еще что-то. Это будет ясно уже на месте. Ведра, чтобы заливать огонь.
— Я сообщу это командованию. Вы уже имеете опыт в такой деятельности?
А как же! Если б не пожар, я бы и сюда-то не попал! Это уж точно!
— Имею.
— Стройте людей, пора выходить.
— Одну минуту, герр лейтенант. Я просил вас оказать медицинскую помощь раненым. Это благотворно повлияет на остальных, они будут видеть, что их не обманывают. Будут лучше работать.
— Вы сомневаетесь в слове немецкого офицера?
— Я — не сомневаюсь. Но там стоит около семисот человек Я не могу поручиться за каждого.
Немец оглядел меня еще раз, что-то просчитывая в уме. Кивнул.
— Стройте людей в колонну. Вон там. Я распоряжусь.
Подходя к строю, я видел множество внимательных глаз, напряженно смотревших на меня.
— Товарищи! Слушать всем меня!
Так, уже лучше. Повернули головы, некоторые приподнялись на носках, чтобы лучше видеть. На земле уже никто не лежал. Интересно, а засланные казачки тут есть? Судя по условиям лагеря — не должно быть. Рискнем.
— Я подполковник Леонов! Командиры есть? Прошу их выйти ко мне.
Строй зашевелился, и вскоре передо мною стояло несколько человек. Почти все в солдатской форме, у некоторых сборная солянка. Гимнастерки одни, галифе другие. У многих форма явно с чужого плеча.
— Значит, так, товарищи командиры. Познакомимся позднее. Сейчас слушайте меня. Нам из этого лагеря выхода нет. Немец это однозначно сказал. Не пойдем тушить пожар, всех расстреляют прямо здесь. На станции у нас будет хоть какая-то возможность для выбора. Я потребовал у него шанцевый инструмент. Лопаты, багры, топоры. Да и на станции что-то должно быть. Горит эшелон с боеприпасами, так? Значит, они там есть. Может быть, и оружие отыщем. Всем все ясно?
— Нет. Еще есть вопрос. — Это невысокий, плотно сбитый мужик. Волосы седые.
— Представьтесь, пожалуйста. Я должен знать, как к вам обращаться.
— Капитан Мялов. Что будет с нашими ребятами? — Он кивнул на лежащих на земле раненых.
— Им окажут медицинскую помощь, когда мы построимся вон там. До этого к ним никто не подойдет.
— А что потом?
— А что потом будет со всеми нами? Не знаю, капитан. Но так — это хоть какой-то шанс. Иначе их просто добьют или вообще оставят лежать тут.
— Старший лейтенант Козицин. Вы понимаете, товарищ подполковник (ага, звание мое у них сомнения уже не вызывает, хорошо!), что мы оказываем помощь врагу? — Высокий и худой парень смотрел на меня настороженным взглядом.
— В чем именно, товарищ Козицин?
— Тушим пожар.
— И где вы его тут увидели? Мы уже успели что-то потушить? Когда это?
— Нет. Не успели еще. Но мы идем на станцию, и там…
— Получим в руки оружие. Не винтовки с пулеметами, но хоть что-то. Или у вас есть иной вариант спасения? Тогда я готов уступить вам командование.
— Почему вы в солдатской форме? — Это немолодой уже дядька. Держится уверенно, манера речи властная. Гимнастерка комсоставская. Опа, а почему рукав оторван? А что у нас там было? Не звезда ли? Так, это уже оппонент. Побьем его, другие замолкнут.
— Представьтесь, пожалуйста.
— Старший политрук Сомов.
— Так и вы тоже, товарищ Сомов, не по форме одеты. В плен я попал в бессознательном состоянии, куда делась моя форма, не знаю. Мог кто-то из бойцов переодеть, сочли, что так лучше будет. Других объяснений у меня нет.
— Откуда вы, товарищ подполковник? (Так! И этот меня самозванцем не считает!) Назовите номер части.
— Я из НКВД. Подразделение «А» Первого Главного Управления ГБ. Старший инструктор второго отдела.
Опа! А народ-то враз подтянулся! Уважают контору! Так сказать, авансом. Ибо в действительности ее еще нет. Или уже есть?
— Простите, товарищ подполковник, а чем занимается ваш отдел? — Снова политрук. Вот черт неугомонный!
— Диверсионные операции в тылу врага. Ясно?
Похоже, что до политрука наконец дошло. Во всяком случае, вопросов он больше не задавал.
— Значит, так, товарищи командиры. Ставлю вам задачу. Разбить бойцов на два батальона. Первый батальон — командир капитан Мялов.
— Есть!
— Второй батальон… Товарищ старший политрук, готовы?
— Я политработник, товарищ подполковник, а тут строевой командир нужен. Не потяну.
— Ясно. Будете моим заместителем. Старший лейтенант Козицин!
— Я!
— Примете второй батальон.
— Есть!
— Разбить батальоны поротно, назначить командиров рот. Далее уже они сами разобьют бойцов на взводы. Времени у нас нет, поэтому формирование будем производить на ходу. До станции идти примерно час. Значит, все формирование должно быть завершено за сорок минут. Здесь я вижу девять человек Вот вы, вы и вы — к капитану. Остальные — к старшему лейтенанту. Товарищ старший политрук, окажите по возможности им помощь. Всем отходить вон туда, ждать моей команды. Я к немцу пошел, договариваться дальше.
— Товарищ подполковник! — Это Мялов. — Немцы нам мешать не будут?
— Хороший вопрос, капитан. Постараюсь это уладить. Еще вопросы есть? Нет. Тогда — выполнять приказ!
Я снова вышел из строя и зашагал к лейтенанту. В толпе пленных послышалось движение, голоса, начали ребята, молодцы!
Немцы не препятствовали, и я подошел к офицеру.
— В чем дело, герр подполковник?
— Если вы не возражаете, герр лейтенант, я разбил людей на рабочие команды и назначил им старших. Так будет больше порядка.
— Так. Это хорошо. Что еще?
— Как я понимаю, герр лейтенант, у нас мало времени, и я прошу вашего разрешения, чтобы формирование команд происходило бы на ходу.
— Это разумно.
— В процессе формирования часть людей вынуждена будет перемещаться вдоль строя. Я бы не хотел осложнений с охраной, они могут это неправильно понять.
— Я отдам соответствующее приказание. Что еще?
— Вы обещали мне информацию по станции и медпомощь раненым.
— Я помню.
За спиной послышалось движение. Приобретая на ходу подобие строя, толпа оттягивалась на указанное место. На ходу бойцы начали разбиваться на группы. Так, молодцы командиры, знают дело.
Лейтенант обернулся к строю, повелительно взмахнул рукой. Из-за бронетранспортеров выбежали несколько человек с медицинскими сумками на боку. Они направились к лежащим на земле бойцам. Офицер повернулся ко мне:
— Как видите, герр подполковник, я выполняю обещания. Отдайте приказ своим людям двигаться к станции. Конвой укажет им дорогу.
— Не понял, герр лейтенант? А я сам? С ними не пойду?
— Я связался с начальником станции. Он вызывает вас к себе для постановки задачи.
— Правильное решение. Мы так сэкономим немало времени.
— Вы поедете вместе со мной.
— С вашего разрешения, герр лейтенант, я отдам соответствующие указания.
— Не задерживайтесь, у нас мало времени.
Так, бегом-бегом к своим, времени в обрез!
— Мялов, Козицин — ко мне! Пулей!
Оба комбата выбежали из строя. В нескольких словах я разъяснил им обстановку.
— Немцев не дразнить! Охрана не будет особо мешать, но надо знать меру. Потому все передвижения свести к минимуму. На станции может быть артиллерия ПВО, поэтому отыщите артиллеристов. Саперов, если есть, тоже нужны будут. Я буду на станции, встречу вас там. Огляжусь, посмотрю, что и как. Не подведите меня!
— Все сделаем. — Это Козицин. Мялов молча кивнул.
— Все, ребята, время пошло!
Лейтенант ждал около машины, куда меня проводили двое конвоиров. По дороге он молчал, что-то прикидывая в уме. Переводчика мы с собой не взяли. Лейтенант занял место рядом с водителем, меня же посадили сзади, между конвоирами. В принципе, мне не составило бы особого труда спровадить их всех на тот свет. Но семьсот человек, идущие сейчас по дороге, стоили большего.
