ГЛАВА 19
Из воспоминаний подполковника Барсовой Марины Викторовны
Леонов? Так вот кого тут пасли немцы? Но как? Как они сумели вычислить его путь? А он сам? Почему он пришел именно сюда? Значит ли это, что и ребята наши пришли вместе с ним? Хоть бы кто-нибудь один жив остался!
Стоп, это все я буду выяснять после. Когда мы все будем в безопасности. Сейчас не время и не место для умокопания. Работаем, как говорил мне мой первый учитель… Да, вот уж он бы тут точно долго не раздумывал!
Отложив наган, я вытащила из сумки гранату и, вывинтив из нее запал, осторожно извлекла капсюль-детонатор. Так… сейчас он не нужен. Запал на место, гранату в карман.
Как там пулеметчик? На улицу глядит? Глядит, прямо-таки во все глаза. Эх, далековато до него… ножом не достать. А бросать его я так и не научилась пока. Зато стрелять — это я умею.
Чпок!
Немец выгнулся дугой.
Доски в сторону!
Я вскочила на ноги.
Рука пулеметчика потянулась к оружию.
Так ты живой еще?
Чпок!
И от его головы полетели брызги…
Прыжок к окну, взгляд вниз.
У стены сарая, окруженный полукольцом немецких солдат, стоял тот самый дядька с пулеметом, которого я видела на острове…
На секунду я замерла. Что-то подкатило мне к горлу. Он стоял, слегка расставив ноги и чуть наклонившись вперед. Руки были пусты, его оружие — пулемет и СВТ с оптическим прицелом — лежало на земле. СВТ? Такая же была у наших ребят… Значит, они виделись? Где же они?
Сверху я видела расстегнутые кобуры двух (двух!) пистолетов у него на поясе. Было ли оружие там, я не могла отсюда рассмотреть. Но на земле пистолетов не было, а немцы стояли не ближе трех-четырех метров от него. Значит, взять их фрицы еще не могли. Стало быть, оружие у Леонова есть. Надо дать ему возможность воспользоваться им. Отсюда я не видела всех немцев. Кто-то из них вполне мог стоять и под стеной. А следовательно, для меня он недосягаем. Но вполне досягаем для Леонова!
Выдернув чеку, я бросила гранату прямо между ним и немцами. Предупредить его? Но гауптман знает русский язык! Прямо этого сказать я не могу. Но что же делать?
«— …И вот тогда я сказал Ильясу: „Держи соску!“ Понимаешь? — дядя Саша поворошил в костре палкой.
— Если честно — то нет. Почему соску?
— Я намедни его мальчишке пустышку давал. Ильяс и сказал — мол, соска. А я и говорю ему, что соска — это когда в ней молоко. А когда нет ничего — это пустышка.
— Все равно непонятно…
— Не мог же я при этом злодее ему прямо сказать, мол, пустышку тебе даю, не рванут эти гранаты. Он бы все враз и просек! Я и подумал, что Ильяс парень неглупый, вспомнит наш разговор. И поймет, почему я гранату так называю.
— И как он? Понял?
— Своими руками шею этой скотине свернул! Уж сколько я жмуров повидал, а с удивленной гримасой на лице не видел! Чеку-то он выдернуть успел! И небось удивился напоследок — отчего граната не взрывается?..»
Будем надеяться, что и Леонов окажется сообразительным. Другого-то выхода у меня нет! Даже если я сейчас ударю по ним из пулемета, всех все равно не положить. Да и его задеть могу очень даже легко. И сама потом не уйду…
— Держи соску!
И граната упала прямо к ногам немца в фуражке.
Фрицы как подкошенные повалились на землю.
Леонов же повел себя странно. Вместо того чтобы упасть вместе со всеми, он рванул из кобур пистолеты. Понял! Он понял меня! Сработало!
Ках! Ках! Ках!
Зачастили пистолетные выстрелы. Леонов вертелся волчком, между лежащих ничком солдат. Пистолеты в его руках плевались по немцам свинцом. Я уже где-то это видела! Эту манеру передвижения, чуть согнутые в локтях руки… Я это знаю!
Чуть шевельнул головой, приподнимаясь над землей, солдат.
Отбросив все размышления, я схватила еще теплый от рук прежнего хозяина пулемет.
Ду-ду-ду-дут!
И солдат, отброшенный очередью, свернулся калачиком на земле…
Вон еще один!
Пулемет сердито толкнул меня в плечо…
Еще!
Ду-ду-ду!
Отстреляв ленту, я отбросила пустой пулемет. Искать другие ленты было уже некогда, пора было уносить ноги. Насколько я видела, у пулеметчика их больше не оставалось. Передернув затвор автомата, я скатилась вниз по лестнице. Пустая комната, сзади хлопает сквозняком дверь… На улицу! Тут нет видимости, подойдут и закидают гранатами. А вот и выход, как раз отсюда выходил гауптман, или кто там еще шел внизу? Толкнув дверь, я выскочила наружу. Где же Леонов?
Шорох слева!
Я резко обернулась в ту сторону.
Он стоял у стены. Поваленный забор скрывал коренастую фигуру по пояс. Что у него в руках? Пулемет? Почему его ствол направлен на меня?
— Я…
Яркая вспышка! Расстояние между нами не превышало четырех метров… Пулеметная очередь ударила почти в упор.
Пули прошли почти впритирку к моей голове. Я отшатнулась в сторону. Позади меня раздался стук. В проеме двери оседал солдат. Автомат выпал из его руки и ударился об пол, этот-то звук я и услышала. «Сквозняк!» — мелькнула мысль. Точно, ведь входная дверь была закрыта, откуда взяться в доме сквозняку, ведь окон-то в сенях нет! Снова повернула голову и взглянула на Леонова. Он опустил оружие и смотрел на меня. Странно как-то смотрел, будто вспоминал.
— Аккуратнее надо быть, Котенок. Так и до беды недалеко.
— Да… я как-то вот зевнула его… Вниз скорее спешила, мало ли как там у вас? Вы целы?
— Цел. А ты как? Нога не болит, идти можешь?
— Могу.
— Ну так надо отсюда сваливать, и поскорее. Остальные где?
— В лесу… А вы откуда знаете?
Он похлопал рукой по СВТ.
— Видел я ваших ребят. Вернее, одного, второй к этому времени погиб уже. Он мне винтовку отдал и револьвер. И на карте показал, куда идти. Снайпер ваш ранен был, и весьма серьезно, идти не мог.
— И что вы?
— Он сказал, что не жилец. Просил меня уйти, а то у него граната под рукой была, боялся, что нечаянно дернется и… сама понимаешь. Ушел я…
— Ладно, об этом после поговорим, сейчас идти надо. Немцы там как? Проверять не надо?
— Успокоились. Старший их живучим оказался. И вертким. Даже из такого неудобного положения стрелять пробовал. Не успел. Но пара пуль на него ушла…
Мы тронулись в путь, и тут меня словно обухом по голове ударило! Ну, назвал он меня Котенком, ладно, Яков мог и проговориться в таком-то состоянии. Но вот нога! Откуда он про это мог знать?
— А-а-а…
— Привет тебе, Котенок, от дяди Саши…
В-в-в-жик!
Над нашими головами пропела пуля. Потом еще одна.
— К развалинам! — крикнул Леонов, забирая в сторону и перекидывая за спину пулемет. — Тут еще кто-то есть!
Кто-то — это было весьма мягко сказано. По нам стреляли минимум из десятка стволов.
Пересечь то, что когда-то было улицей, под таким обстрелом нечего было и думать. И десятка шагов не пройти — снимут.
— Вот, значит, как… — процедил сквозь зубы Леонов. Он прижался к стене и держал в руках СВТ. — Не сидится вам на месте? Ну, в добрый путь, лежать — оно так даже и приятнее…
Плавным движением он вскинул винтовку.
Бах!
Со стороны немцев ударил по ушам вопль.
— Есть один… а неча бегать, тебя сюда не звали… Правый фланг паси! — крикнул он. — Здесь-то я их вижу, а вот там мне дом обзор закрывает. Точняк, какая-то скотина там попрет, задницей чую!
Прижавшись к земле, я продвинулась на десяток метров в сторону. С этой позиции я могла контролировать правый фланг. Со стороны Леонова бабахнул еще один выстрел. Так… положение интересное выходит. Нам через улицу не пройти, немцы ее простреливают. Но точно так же и им не подойти к нам вплотную, мы тоже простреливаем все подходы. Так можно держаться долго, лишь бы у них миномета не оказалось.
Судя по всему, миномета у немцев не было, иначе зачем им было пытаться сократить дистанцию? Со своего места я видела, как, маскируясь обломками, в нашу сторону ползли два фрица. Пускай ползут, мне еще не очень удобно по ним стрелять… Ага! Первый солдат приподнялся и вытащил гранату. Ну, давай, дергай за веревочку… Есть! Короткая очередь отбросила его назад. А выпавшая из руки граната рванула за спиной второго. Отлично! Минус два.
Бах! Бах! Бах!
Леонов выругался.
— Прыткий черт! Ну, ничего, я тоже не подарок…
Бах!
— Готов… Как там у тебя?
— Двое. Были…
— Растешь на глазах! Молодец! Не расслабляйся, сейчас еще полезут. Им более некуда, тут я их хорошо зажал…
Немцы на какое-то время замерли. Постреливали с места, но в атаку не лезли.
— Что-то мне это не нравится, Котенок… Ты сколько у них пулеметчиков видела?
— Да вроде бы один он был. Теперь на чердаке лежит.
— А второй номер куда девался? Да и я видел у них два пулемета…
— Так часть немцев же ушла!
— И как далеко? Хитрой змеюкой был покойный гауптман. Не верю я, что он просто так их гулять отправил…
— Так, может быть, и мы потихоньку двинем? Пока эти фрицы на месте сидят?
— Может быть, может быть… — он приложился к винтовке. — Обожди-ка…
Бах!
— Есть еще один… Как ты думаешь, сколько их там?
— Ну… пятеро лежат, стреляют постоянно человека четыре… С десяток, я думаю, их тут есть. Точнее — было.
— Да твой пулеметчик. И на дороге шестеро. Еще один в доме прятался. Ну, тот, что за тобой следом выскочил. А было их тут, судя по всему, не меньше взвода… Значит, еще десяток где-то тут ошивается… Да, Котенок, ты права, пора и нам отсюда уходить. Если дадут… Держи-ка! — он бросил мне банку консервов, которую вытащил во время разговора из вещмешка.
— Это что? Зачем?
— Только жрать это не вздумайте! Этой смесью немцы своих подопытных кормят, чтобы те слушались их безоговорочно. Не знаю, как она на нормального человека действует, но здоровья уж точно не прибавит. Так что убери к себе, у меня еще есть.
— А почему вы меня Котенком зовете? Ведь мы же с вами не встречались раньше? Вам Яков сказал? Или… дядя Саша?
— Это снайпера вашего Яковом звали? Нет, он мне ничего не говорил. А дядю Сашу… ну, можно сказать, что очень плотненько я с ним пообщался… оттого и знаю о тебе так много. Только вот здесь увидеть тебя не ожидал…
В-в-в-жик!
— Опаньки, а это еще откуда? Никак сзади пришло?
— Похоже.
— Вот и отыскался пропавший десяточек… Сейчас, Котена, будут нас тут квалифицированно и грамотно ровнять… то есть прессовать… Давай-ка вон туда переползем, авось да натянем фрицам нос.
Не приподнимая головы и не высовываясь, мы переползли метров на пятьдесят. Забрались в развалины дома. Судя по всему, это когда-то был магазин. Во всяком случае, обломки прилавка в нем присутствовали. Оставив меня сторожить входную дверь, Леонов спустился в подвал. Вылез он оттуда довольный.
— Люк там есть. Правда, заперт он. Ну, да это и хорошо, по крайней мере сзади не доберутся. Стены тут крепкие, кирпичные, да еще и кладка старая, толстая. Миномета, надо полагать, у фрицев нет, иначе бы они нас уже минами засыпали. Так что — продержимся.
— А если они помощь вызовут?
— Ну, разве что голубиной почтой. Радист-то у них на дороге был, вместе с гауптманом. Рация его в сторонке стояла, снял он ее, когда меня они вязать намылились. Вот я ее и засек.
— А если у них еще кто-то на ней работать может?
— И флаг ему в руки! Я ж не просто так в нее стрелял, от нечего делать. Пускай починит сначала… В подвал, кстати, не лезь! Я там растяжку фрицам организовал. Да, у тебя ведь бесшумка есть? Пулеметчика ты как сняла?
— Есть.
— Вот ее и доставай. Поработаем… — и с этими словами он вытащил из вещмешка такой же наган, как и у меня.
Плавно скользнув вдоль стены, он переместился на другую сторону дверного проема и осторожно выглянул.
— Нет пока никого. Ну, ничего, мы не гордые — подождем.
— Зачем?
— Смотри сама. Их тут самое маленькое — десятка полтора. Как минимум один пулемет. Воевать нам с ними на дистанции теоретически можно, учитывая мою снайперку, но на практике бессмысленно. Задавят массированным огнем, лишат подвижности. После обойдут, сократят дистанцию и забросают гранатами. И все. Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал!
— И что будем делать?
— Вытаскиваем их туда, где их численное превосходство не пляшет. То есть — на пистолетный выстрел. Тут их полноразмерное оружие — винтовки и пулемет, сразу начинают быть неудобными. Не очень с ними в тесноте навоюешь… да и сама посуди, заляжет один такой недобиток в деревне и снимет нас с тобой на отходе. Вон там, — он указал рукой на промежуток между домами и лесом. — Одного фрица с винтовкой хватит, чтобы нас там положить. Как в тире. Значит, надо их тут всех заземлить. С гарантией, чтобы ни один не ушел.
— А сможем?
— Ну, умеючи и ведьму бьют… Все, молчим, я уже слышу кого-то… Смотри на меня и делай все, как я покажу!
Он приподнялся и, вытащив из вещмешка гранату, подвесил ее на винтовочный патрон, который он воткнул в щель между дверным косяком и стеной. К гранате заранее была подвязана бечевка, видимо специально для этого. Отвинтил колпачок на рукоятке и вытащил шарик на веревочке. Из того же мешка достал бечевку и отхватил ножом кусок около полуметра длиной. Обвязав им поднятый с пола кирпич, положил его на выступ стены. Потрогал рукой, проверяя устойчивость. Кивнул головой и привязал второй конец бечевки к шарику. Вставил между кирпичом и стеной кусок доски. Отошел в сторону, посмотрел на дело рук своих и удовлетворенно осклабился. Вернулся на свое место и снова прижался к стене. Граната висела почти над его головой. Если бы он встал, то задел бы доску и… О последствиях думать мне не хотелось…
Прошло несколько минут, и я услышала, как на улице заскрипел песок. Кто-то тяжелый старался идти тихо, но рассыпанные повсюду обломки кирпича делали эти старания бессмысленными. Вот под ногой взвизгнул кирпич, посыпались камешки. На самом краю просматриваемого мною пространства появился солдат. Крепкий и здоровый парень с автоматом. Ага, так это я прикрытие вижу… А где же прикрываемый? Я его не видела, скорее всего он обходил дом с моей стороны и вскоре должен был появиться в поле зрения Леонова. Я уже слышала и его движение, нас разделяла только стена…
Стоп!
Еще шаги…
Этот шел прямо к тыльной стороне дома. Мы его могли только слышать. Черт, а ведь там есть окна! Он же может залезть внутрь дома и выйдет нам в тыл! Я жестами показала Леонову туда. Он успокаивающе кивнул и продолжал смотреть вперед.
Тем временем солдат уже был виден мне весь, и я подняла револьвер, беря его на мушку.
Что?
Леонов отрицательно покачал пальцами левой руки. Не стрелять? Почему?
Сзади взвизгнули деревянные рамы — кто-то лез в окно. По полу осторожно шагал еще один немец. Залез-таки! Чего мы ждем? Он же сейчас войдет в комнату! Я посмотрела на своего напарника. Он приподнял руку, покачал указательным пальцем, привлекая мое внимание…
Все дальнейшее произошло как-то мгновенно.
В дверном проеме появился высокий немец с пулеметом. Держать его наперевес он не мог, ширина проема не позволяла. Вот он и нес пулемет стволом вверх, чуть наискось. От правого бедра к левому плечу. Увидев нас, он на секунду замер в проеме…
Леонов резко опустил левую руку и почти мгновенно выстрелил в еще не видимого мною противника. Чуть довернул ствол и выпустил две пули в пулеметчика.
Вскинув свой наган, я выпустила две пули в «моего» солдата. Первая толкнула его в плечо, зато вторая легла на удивление удачно, чуть ниже среза каски. Он рухнул на землю и более не двигался.
Краем глаза я увидела взмах руки и, следуя этому указанию, перекатилась в комнату слева от меня. Там был тупик, да и сама комната была размером чуть больше сундука, который в ней пока еще и стоял. Крепкий, сколоченный из толстых досок. Только крышка отсутствовала… Так, прыжок в сундук, хорошо, что на моем месте не кто-то из ребят — нипочем не залезли бы… Присесть, теперь меня не видно… заодно и наган перезаряжу…
Ага, и напарник мой тоже этим озаботился, слышу щелчки с его стороны.
Некоторое время ничего не происходило.
Потом практически одновременно со всех сторон дома послышалось движение. Немцы брали дом в кольцо…