Глава семнадцатая. Бухта около города Петропавловск-Камчатский
Полтора часа хода, и буксир вошел в извилистый залив, который справа и слева окружали высокие каменные сопки, поросшие лесом.
Ширина пролива не превышала трехсот метров, а слева были еще камни, которые выглядывали из-под воды.
Кабельтовых через двадцать катер вошел в продолговатую бухту длиной мили четыре и шириной минимум в две мили.
Если справа и слева бухту окружали каменные сопки, то спереди сопки расходились, открывая двухсотметровый галечный пляж, от которого отходила грунтовая дорога, уходящая в лесистые сопки.
Прямо на пляже стояли черная «эмка» и трехтонный «ЗИС».
– По идее, в бухте должно быть неглубоко, но как сюда вошла подводная лодка? Пролив очень извилистый, и надо или прекрасно знать фарватер, или иметь местного лоцмана, – констатировал Федоров.
– Ты меньше разговаривай. Времени уже много потеряли! Нам еще обратно идти! – поторопил Соколов Федорова.
– Краснов, ты страхуешь! – только успел сказать Федоров, берясь руками за фальшборт у водолазного трапа, как налетел порывистый ветер и в правом углу бухты образовался высокий смерч, который начал медленно перемещаться в сторону пляжа.
По поверхности воды, практически ровной, пошли метровые волны, которые увеличивались прямо на глазах.
«Только ухудшения погоды мне не хватало! Как сейчас идти под воду?» – сам себя успел спросить Федоров, сделав шаг к фальшборту и собираясь для большей устойчивости прижаться бедром к мощной стойке, как катер тряхануло и он практически лег на правый борт.
С левого борта катера вспучилась огромная волна, метров восьми, которая и положила катер на борт, оборвав якорь, как тонкую нитку.
Все стоящие на борту посыпались в воду, как оловянные солдатики из коробки.
«Мы с Красновым находимся в самом выгодном положении! На нас гидрокостюмы, ИДА, и можно уйти на глубину. Да и Федоров со Звягинцевым тоже не лыком шиты. Сумеют выбраться, если их не приложит головой о надстройки судна», – прикинул Федоров, первым делом уходя глубоко под воду.
Краснов оказался в пяти метрах левее и тоже вовсю работал перепонками, вытянув руки вперед.
«Грамотно работает парень! Чувствуется, что пловец!» – оценил Федоров технику плавания страхующего, переводя взгляд вниз и резко выдыхая. Пора было восстанавливать дыхание.
Еще пару раз неторопливо вдохнув и так же медленно выдохнув, Федоров медленно поплыл вправо, внимательно осматриваясь.
Дно бухты было песчаным, с редкими камнями, торчащими из песка наподобие последних зубов во рту старухи.
«Или старика? На кой ляд нам нужна эта подводная лодка, непонятно какой принадлежности, когда у нас важное правительственное задание? Да и неясно, нашу лодку мы ищем или иностранную! Верить Соколову нельзя ни на грош! Он с такой же легкостью расстанется с нами, как с надоевшими игрушками! Для него люди – только инструменты для выполнения заданий!» – ругал последними словами кап-два Федоров, не замечая, как вокруг потемнело.
Краснов тронул его за плечо, показывая наверх.
Подняв голову, Федоров обнаружил, что сверху на них падает приличных размеров судно, и моментально шустро заработал перепонками, стараясь уйти в сторону. А вот в метре от дна обнаружилась висящая спинка деревянного стула с привязанным тросом, уходившим вертикально вниз.
На другом конце троса была привязана какая-то железяка, рассматривать которую не было настроения.
Стоило только Федорову схватиться за спинку, как трос оторвался и деревяшка оказалась у него в руках.
Приблизив на двадцать сантиметров спинку стула к маске, Федоров обнаружил жестяную бляшку с надписью, которую моментально выдрал, поддев лезвием ножа и сложил в пустое гнездо грузового пояса, дав себе слово обязательно сшить из брезента сумку, в которую будет удобно складывать подводные находки.
А вот обрывок троса Федорова чрезвычайно заинтересовал.
Отпустив спинку стула, которая моментально рванула наверх, Федоров отрезал кусок странно лохматившегося конца и, махнув рукой, сунул его в карман.
Краснов, у которого, оказывается, был наручный компас, тронул за руку и медленно поплыл вперед, держа перед собой руку с наручным компасом.
«Краснов более предусмотрительный человек, чем я! Как это я забыл про компас?» – укорил себя Федоров, по примеру Краснова вытянув руки вперед.
Пятнадцать минут спустя перед ним показалась вертикальная каменная стена, около которой уже плавал Краснов с разведенными руками.
Подплыв, Федоров указал направо, заметив, что в руках Краснов держит маленький флажок со свастикой.
Семь минут спустя в стене показался проход, куда Федоров и свернул.
Стало довольно темно.
Федоров поднял голову и увидел, что вверху скалы идут с отрицательным углом, но свет сверху все-таки пробивался, но был тусклый, совсем не похожий на обычный.
«Что-то наверху не так, как положено, но жить можно и, самое главное, можно двигаться вперед!» – решил Федоров, начиная чуть быстрее двигать ногами, помня о печальной участи Соколова, который только начал приходить в себя после десяти минут плавания в перепонках.
«Хотя плавал Соколов в перепонках или просто стоял неподвижно в воде?» – сам себя спросил Федоров, продолжая двигаться вперед, прекрасно понимая, что ответа на вопрос сейчас не получит.
«А если хорошо подумать, то какой смысл проводить расследование? Искать на свою задницу приключения? Ведь шнуровал Соколову перепонки я сам, и винить, кроме самого себя, в болезни Соколова некого», – размышлял Федоров, продвигаясь по проходу все дальше и дальше.
Через пятьдесят метров дно стало резко повышаться, а проход повернул направо под углом девяносто градусов, спустя десять метров налево и еще через три метра направо.
«Такая змейка лучше любого волнолома! Даю рупь за сто, что наверху тихо, как на кладбище! На дорогом кладбище, а не на бедном! Это только на бедном кладбище бродят бандиты и хулиганы и пугают мирных обывателей. А на дорогом кладбище всегда тишь и благодать! Люди ходят чинно и благородно и не заботятся о сохранности своих могил», – вспомнил Федоров высказывания дяди Семена, отца одноклассника Витька, который работал на городском кладбище директором. Только должность звучала громко – директор! А дядя Семен, когда его работники запивали, сам и могилы копал, и покойников в них опускал. И даже сторожил по ночам собственное кладбище, в чем ему помогали Федоров с Витьком, гордясь своей смелостью и отвагой.
Дно стало резко подниматься, скалы разошлись, и еще через метров двадцать Федоров выплыл на небольшой песчаный пляж, на котором горел костер и сидели шесть человек, троих из которых Федоров знал.
– Снимайте гидрокостюмы и присаживайтесь к огню, – пригласил Соколов, сидевший в одних часах около огня.
В метре от костра стояли длинные козлы, сделанные из неошкуренных полутора-двухдюймовых жердей, на которых сушилась форменная одежда всех шестерых моряков.
– Слушаемся! – хором ответили Федоров и Краснов, первым делом снимая перепонки.
– Твой нож – просто чудо! Лейтенант им кучу жердей напилил. Очень нож мне пригодился, – похвалил Соколов, требовательно смотря на Федорова, с которого снимал гидрокостюм Краснов.
Постелив на песок куртку от гидрокостюма, Федоров скатал штаны до середины бедер и сел на резину, сразу же высоко подняв ноги.
Краснов аккуратно снял сначала одну, а потом вторую штанину.
Встав на ноги, Федоров стал помогать Краснову снимать куртку, одновременно рассказывая:
– На дне ничего, кроме только что затонувшего водолазного катера, мы не нашли.
Положив только что снятую куртку поверх своей, Федоров поднял грузовой пояс и, вытащив из кармашка бирку с готической надписью и кусок странного конца, подал находки кап-два с пояснениями:
– Я нашел на дне заякоренную спинку стула с биркой, которую я оторвал. Конец мне показался странным, и я отрезал кусок.
Соколов взял предметы и только начал рассматривать, как с небес хлынул сильный ливень.
– Краснов, Звягинцев, ты и ты! – ткнул указательным пальцем правой руки в незнакомого старшего матроса и старшину первой статьи кап-два и, встав на ноги, продолжил: – Бегом в лес! Нарежьте пару десятков жердей и как можно больше травы! – приказал кап-два, подавая три водолазных ножа выбранным морякам.
– Слушаемся! – хором ответили выбранные жертвы дождевого купания и, как были голышом, с места рванули в лес.
Едва только народ побежал в лес, Соколов подошел к ярко горевшему костру и, подкинув в него два полуметровых чурбака толщиной с ногу Федорова, махнул рукой, предлагая единственному слушателю подойти ближе к огню.
Федоров не стал отказываться, искренне сочувствуя голым собирателям строительного материала, и, подойдя к огню, протянул к нему озябшие руки.
– На катер налетела огромная волна, по моим прикидкам, высотой метров двенадцать-четырнадцать. Катер перевернуло, и мы оказались в воде. На катере был небольшой деревянный плотик, за который мы все и уцепились. Течением нас отнесло в эту бухту. Что случилось с людьми на берегу, я не знаю, – закончил краткое описание приключений кап-два, жестом показывая на краснолицего коренастого моряка, сидящего на корточках в полуметре от костра.
– Думаю, ничего хорошего с бойцами на берегу произойти не могло. Жалко вот только катер! Хорошая посудина была! – с сожалением выдал краснолицый.
– Ничего с вашим катером страшного не случилось. Стоит на дне на ровном киле. Пару понтонов подвести, и легко можно поднять катер на поверхность, – успокоил Федоров краснолицего моряка, который, по видимости, был командиром затонувшего судна.
«Иначе отправил бы на заготовку дров! Но зачем меня оставили? Наверняка новое задание Соколов выдаст! Никак не может кап-два не озадачить несчастного лейтенанта!» – пожалел сам себя Федоров, поворачиваясь к огню левым боком.
– Если сделать навес над костром, то можно экранировать тепло прямо в шалаш, – уверенно заявил Краснов, сваливая в трех метрах от костра штук двадцать жердей.
– А если сделать каменную стену и чуть наклонить ее вперед, то можно все тепло костра направить в шалаш! Нужно только найти глину, – внес свою лепту в идею Краснова Федоров.
– В пятидесяти метрах отсюда есть глина, – уверенно заявил Краснорожий.
Появились Звягинцев и матрос, тащившие связанные в метровый рулон десятиметровые жерди.
– Степнов, Федоров! Бегом за глиной! – приказал Соколов, жестом отправляя носильщиков за стройматериалом.
Схватив две куртки от гидрокостюмов, Федоров вместе с Краснорожим бегом направились от костра.
Уже на бегу Федоров заметил, что заметно похолодало, и для того, чтобы не замерзнуть, надо было активно двигаться.
– Давайте быстрее наберем глины и побежим назад, – предложил Федоров, останавливаясь около огромной ели.
Краснорожий нырнул под ветки, чтобы через минуту вынырнуть обратно и махнуть рукой.
Федоров не стал задавать лишних вопросов и нырнул под ветки, с удовольствием ощутив под ногами сухую землю.
Дождь не мог пробить плотную хвою и намочить землю под лесным великаном.
Справа от корней была осыпавшаяся яма, в которой желтела глина.
«Как будто золото набираем!» – усмехнулся Федоров, набивая куртку от гидрокостюма влажной глиной.
«Даже мешать не надо! Бери и к камням лепи!» – на бегу констатировал Федоров, прижимая к груди полную глины куртку.
Прибежав к костру, он обнаружил остов огромного шалаша, связанного из жердей, к которому Краснов с помощью Соколова привязывал поперечные куски дерева.
– Принимайтесь за стену! – не прерывая работы, приказал Соколов.
– Слушаемся! – хором ответили Федоров и прибежавший к тому времени Краснорожий.
Остальные работники тем временем принесли не меньше полустога сена и, свалив в трех метрах от шалаша, остановились.
– Тащите камни размером с пару арбузов! – приказал Федоров, выкладывая первый ряд валунов с Краснорожим, который ворочал огромные валуны, как трактор.
А еще через два часа трехметровая стена, сильно наклоненная вперед, была готова, а два матроса обмазывали ее глиной.
– Еще бы с краев тепло направлять, – радостно улыбаясь, заявил Краснорожий.
– Вот и займись! А я Краснову подмогну! – мгновенно откликнулся Федоров, подскакивая к Краснову, который, стоя на лестнице, связанной из двух жердей, укладывал на шалаш мокрое сено.
– Сделай козлы перед костром и накидай на них сена! – крикнул Краснов, продолжая ловко укладывать сено.
Матросы тем временем сложили справа от стены огромную кучу валежника.
«Фантастическая картина! Восемь голых мужиков вертятся около костра и не замечают, что с неба идет самый настоящий ливень, перемежающийся градом», – напомнил себе Федоров, наваливая на козлы сено.
– Меньше наваливай! Дай сену просохнуть, – весело посоветовал Краснов, переставляя лестницу к только что сделанной стене.
– Как скажешь, начальник, – с блатной интонацией согласился Федоров, снимая половину сена.
– Подавай жерди! – приказал Краснов, залезая на самый верх приставленной к углу стены лестницы.
Положив поперек стены жерди, Краснов накидал поверх них сена и только после этого спустился вниз.
На охапках сена сидели все шестеро мужиков и, блаженно улыбаясь, жарили нанизанные на прутья небольшие куски рыбы.
Звягинцев, радостно улыбаясь, сидел рядом с Соколовым, а перед ним на двух листьях лопуха лежали куски сырой рыбы.
«Надо быть очень внимательным со Звягинцевым. Совсем не простой парень этот бывший командир торпедного катера. Краснов намного проще», – оценил Федоров поведение будущего напарника по непонятно какой работе, беря палочку с поджаренной рыбой.
– Откуда такая знатная добыча? – спросил Федоров, снимая зубами кусок аппетитной рыбы с прутика.
– Звягинцев нырнул в бухту и ножом убил большую рыбу, – ответил Соколов, следуя примеру Федорова.
Резко стемнело, и Соколов скомандовал:
– Всем забраться в шалаш и спать! Выставить охрану! Вахта по два часа! Федоров, остаться!
