Глава пятнадцатая. Неожиданная болезнь Соколова. Рандеву в открытом море
Едва Звягинцев вышел, как кап-два рывком сел на койке и начал надевать форму.
– Вам пока нельзя делать резких движений! – попробовал предостеречь кап-два Краснов.
– Много ты понимаешь! – резко махнул кап-два правой рукой, надевая брюки.
Потянувшись за носками, Соколов скрючился, сморщил лицо и повалился боком на койку.
– Надо сейчас немедленно встать, упереться руками в переборку и потянуть носки к себе, – предложил Краснов, кидаясь к кап-два и начиная его поднимать.
Федоров вскочил с койки и начал помогать Краснову.
В каюту без стука ввалился Звягинцев, неся в руках деревянный поднос, и с ходу начал орать:
– Чем ты, Краснов, занимаешься! Марш в машинное отделение!
– Пошел вон, лейтенант! – рявкнул Краснов, прислоняя кап-два к переборке.
Подняв руки Соколова, упер их в переборку и, упав на колени, стал выпрямлять согнутую левую ногу.
– Как ты смеешь так разговаривать с командиром? Я тебя в штрафбате сгною! – снова заорал Звягинцев, одним движением ставя поднос на стол и нанося два быстрых удара по лицу стоящему на коленях Краснову.
Голова Краснова качнулась, и по лицу потекла струей кровь.
Федоров резко ударил локтем в солнечное сплетение Звягинцева, от чего тот ойкнул и ничком сполз вниз.
– Ногу выпрямляй, кавторанг! Сильней! Как будто толкаешь переборку! – заорал Краснов, захлебываясь в крови.
– Оуу! – взвыл Соколов, в точности выполняя приказ Краснова.
Федоров страховал ладонями голову Соколова, внимательно смотря на искаженное болью лицо кавторанга.
Вот лицо Соколова дернулось, он замотал головой и неожиданно улыбнулся.
Повинуясь жесту Краснова, Федоров обхватил кап-два за талию и осторожно посадил на койку.
– Нападение на командира! Вы все видели! – задыхаясь и ловя ртом воздух, выдал Звягинцев, с ненавистью смотря на Краснова, который со счастливой улыбкой прижимал вафельное полотенце к разбитому носу.
– Я ничего не видел. Только что старшина Краснов спас своего командира от болевого шока, – устало сказал Соколов, осторожно вытягивая левую ногу вперед.
– Здесь нет никакого старшины Краснова! Есть матрос – разгильдяй Краснов, которого я имею право расстрелять за саботаж по закону военного времени! – закричал Звягинцев, выхватывая пистолет.
Удар ребром ладони по бицепсу правой руки, и пистолет с глухим стуком упал вниз.
– Десять суток ареста за пререкания со старшим по званию! – пообещал Соколов, с жалостью смотря на Звягинцева.
– Я не вижу здесь людей старше себя по званию, – держась левой ладонью за правый бицепс, закусив нижнюю губу, заявил Звягинцев.
– Садись, лейтенант, и не дергайся попусту! Приказом комиссара НКВД от вчерашнего числа вашему краснофлотцу Краснову присваивается звание старшины НКВД! По общеармейской классификации это звание приравнивается к лейтенанту. Лейтенант Смерша Федоров приравнивается к капитану! Ну а про меня и говорить нечего. Ты ударил по лицу своего товарища, лейтенанта, в присутствии двух свидетелей – это о чем говорит? – устало спросил кап-два, кивая Федорову, который быстро разлил из принесенной фляжки какую-то желтоватую жидкость.
– Я не могу этого так спустить! Краснов приставал к моей жене! – выпалил Звягинцев, продолжая с ненавистью смотреть на Краснова.
– Да не спал я с твоей женой! На кой она мне сдалась! – ответил новоиспеченный старшина.
– А что ты делал у меня дома во время моего дежурства? Меня послали в патруль, а этот старшина шасть ко мне домой! – выкрикнул Звягинцев, покрываясь багровыми пятнами.
– Да на кой черт мне сдалась эта драная кошка? Что я, баб на Улиссе не найду помоложе? Вон девчонки из школы в экипаж по ночам десятками бегают! Бери любую и веди в каптерку! – выдал длинную тираду Краснов.
– Что же ты два часа у меня дома делал? – не отставал Звягинцев.
– Твоя Лизка прибежала в экипаж и давай вопить, что у нее замок сломался, а утром ей на работу надо, а ты в наряде. Дежурный поднял меня и приказал починить замок! Я взял с собой Лугина, и мы вместе пошли. Замок я за час починил, а потом Лизка попросила починить шифоньер, а Лугина Верка из шестой квартиры прихватила и дала за него бутылку армянского коньяка, с условием, что я буду чинить шкаф не меньше двух часов.
За час я починил шкаф и этажерку, а потом сидели и пили чай с конфетами «Мишка на Севере». Лизка угощала меня блинами с черной икрой! – на одном дыхании выпалил Краснов.
– Какая дура! Мне икру из Хабаровска привезли! И я ей строго-настрого приказал никого не то что угощать – говорить нельзя! – возмутился Звягинцев, лицо которого приняло нормальную окраску.
– Чья жена Верка? – поинтересовался Соколов весьма благожелательным тоном, но было четко видно, что отвечать надо быстро и правду.
– Нашего начфина, – развел руками Звягинцев.
– Спорю на ящик армянского коньяка, что именно Верка сообщила тебе, что у тебя дома ночевал Краснов, – засмеялся Соколов.
– Откуда вы знаете? – потупился Звягинцев, ковыряя носком начищенного ботинка пол каюты.
– И коню понятно! Верка наставила рога своему мужу и, чтобы твоя жена чувствовала себя виноватой и не открывала рот, сдала ее тебе, а заодно и Краснова. А ты как дурак повелся и все время гнобил Краснова! Сядь за стол и выпей со старшиной за мир и дружбу, – предложил Соколов, разливая коричневую жидкость по кружкам.
– Извини, старшина! Зря я на тебя бочки катил. Это все Верка набаламутила. Сучка! Два раза разговор затевала! – замотал головой Звягинцев, выпивая свою кружку.
– Теперь пожмите руки друг другу, – наставительно предложил Соколов, требовательно посмотрев на командира катера.
Хмыкнув, Звягинцев протянул руку Краснову, который сразу пожал ее.
«Не привык еще Краснов к офицерскому званию!» – отметил Федоров, отпивая свой глоток «огненной воды», которая на вкус оказалась душистым коньяком.
Выпив, все присутствующие в каюте принялись за куски жареного палтуса, горкой лежавшие на тарелке.
– Так я и не успел опробовать острогу на рыбе! – пожаловался Звягинцев, отправляя в рот аппетитный кусок рыбы.
– Расскажи, как тебе удалось загарпунить такую большую рыбу? – попросил Федотова Соколов, наливая себе в кружку чая.
«Хочет увести разговор от любовных дел Звягинцева. Хотя кто знает, что делал два часа Краснов в квартире командира? Да и какая разница сейчас? Но Соколов молодец! Как помирил бывших врагов! Слов нет – одни вопли восхищения работой кавторанга», – мысленно зааплодировал Федоров способностям Соколова.
В дверь коротко постучали.
– Командир! Вас просят к рации! – доложил матрос, не заходя в каюту.
Едва Звягинцев вышел, как Соколов согнал с лица улыбку и приказал:
– Как только придем в Петропавловск, мухой летите в мехмастерские АКО к директору и форсируете изготовление перепонок в пресс-формах, которые вам передадут!
– Фамилию директора узнать можно? – попробовал уточнить Федоров.
– Директор – Каширников Иван Андреевич, начальник планового отдела – Силачев! – по памяти выдал Соколов.
– Слушаюсь, – склонил голову Федоров, прикидывая, что мастерские должны находиться недалеко от порта.
В дверь коротко стукнули.
– Слушаю! – нейтрально ответил Соколов.
– Через двадцать минут рандеву с подводной лодкой! – доложил Звягинцев из-за двери.
– Зайдите, лейтенант! – приказал Соколов.
Дверь открылась, и в проеме показался командир торпедного катера.
– Весь экипаж катера, вместе с вами, переходит на подводную лодку! Экипажу не сообщать! Моторы не глушить! – приказал кап-два, отпивая из кружки горячий чай.
– Слушаюсь! – упавшим тоном отозвался Звягинцев и, развернувшись, вышел из каюты.
– Сколько мы будем стоять в Петропавловске, я не знаю, но не думаю, что больше недели. Вам придется побегать! На время стоянки вы, старшина, получите документы матроса подводной лодки. Вы, лейтенант, будете ходить в своей форме. Теперь собирайте вещи! – приказал Соколов, медленно вставая и присаживаясь на стол.
Краснов только двинулся к двери, как был остановлен окриком Соколова:
– Стоять! Для всех вы так и остаетесь матросом, который вместе со всеми будет жить. Все, что нужно, вы получите в Петропавловске, – пояснил Соколов.
– Слушаюсь! – кивнул Краснов, начиная помогать Федорову складывать гидрокостюмы в мешки.
– До Петропавловска жить будете в носовом кубрике, а остальная команда катера вместе с лейтенантом – в кормовом. В носовом кубрике будут жить Усияма, Купцов, Федоров и ты! – распорядился Соколов, присаживаясь на койку, на которой уже стояло три мешка.
Федоров, выгрузив вещи и вещмешки из второго рундука, только начал их складывать.
– Разрешите предложить немного другую дислокацию? – спросил Краснов, подавая острогу и трезубец.
– Валяй, старшина, – наклонил голову Соколов, у которого заметно улучшилось настроение.
– Лучше я уйду в кормовой кубрик к ребятам, а на мое место пусть идет лейтенант. И разговоров будет меньше, и ребята немного отдохнут от лейтенанта, – предложил Краснов, передавая второй нож Федорову.
– Дай-ка посмотреть! – приказал Соколов, повелительно протягивая правую руку.
Неожиданно катер увеличил скорость, и в каюте моряков стало швырять из стороны в сторону.
– Начинает штормить, – выдал очевидную вещь Краснов, усаживаясь на койку рядом с Федоровым.
Забрав нож с деревянной рукояткой из рук Федорова, кап-два стал внимательно его рассматривать, не обращая внимания на качку.
– Похож на настоящий финский нож, но надо проверить, – задумчиво заявил Соколов, передавая нож Федорову.
– Что я с ним должен делать? – спросил Федоров, беря в руки холодное оружие.
– Поставь нож вертикально и попытайся прорезать матрац, – предложил Соколов, с усмешкой смотря на Федорова.
Надавив острием ножа на не очень толстую ткань матраца, Федоров почувствовал сильное сопротивление.
Нож не смог прорезать ткань!
Не веря своим глазам, Федоров убрал нож, поднес острие лезвия к подушечке указательного пальца и чуть уколол его, моментально почувствовав боль.
– А теперь смотрите! – тоном фокусника объявил Соколов.
Взяв нож из рук Федорова, поставил лезвие вертикально, снова посмотрел на зрителей, глазами приказывая смотреть на нож.
Отклонив лезвие градусов на тридцать, чуть нажал, и нож моментально прорезал ткань, уйдя в матрац сантиметров на пять.
– Вот так проверяют настоящий пуукко! – возвестил Соколов, передавая нож в руки Федорова, который, быстро вложив лезвие в ножны, спрятал оружие в вещмешок.
Катер сбросил ход и повернул направо.
В дверь резко и громко постучали.
– Мы швартуемся, – заявил мужской голос, и по коридору забухали тяжелые шаги.
– Пошли наверх! – приказал Соколов, осторожно поднимаясь на ноги.
Федоров и Соколов нагрузились мешками и только сделали первые шаги, как катер ощутимо стукнулся правым бортом.
Дверь распахнулась, и в проеме показались два матроса.
– Капитан приказал вам помочь! Времени совсем мало! Надо срочно перейти на подлодку, пока на море штиль! – выдал сивый матрос, забирая у Федорова вещи.
Второй матрос забрал вещи у Краснова, и они оба рванули по коридору.
– Не торопитесь, товарищ капитан второго ранга! Вам нельзя делать резких движений, – посоветовал Краснов, обнимая кап-два за талию.
Через две минуты вся команда торпедного катера перешла на подводную лодку.
