«Медный свиток» – это одна из кумранских рукописей, выполненная на материале, который отличается от остальных свитков Мертвого моря, – он написан не на пергаменте и не на папирусе, а на металле (сплав меди с примерно одним процентом олова). В отличие от других свитков, «Медный свиток» – это не литературное произведение, а список мест, в которых якобы сокрыты различные предметы из золота и серебра.

Язык «Медного свитка» отличается от языка других, обнаруженных в Кумране (северо-запад Мертвого моря) документов. Его можно отнести к разговорному языку того времени – предшественнику мишнаитского иврита, со своеобразной орфографией (написанием) и палеографией (формой букв).

20 марта 1953 года в третьей пещере Кумрана археологи обнаружили два медных свитка, которые были переданы в Иерусалимский музей. Служившая основой для рукописей практически чистая медь сильно окислилась, свитки стали хрупкими и выставлялись в свернутом виде.

В сентябре 1953 года Иерусалим посетил геттингенский профессор Карл Георг Кун. Он предполагал заняться изучением связи рукописей общины с иранской религией, но, увидев «Медный свиток», загорелся идеей его расшифровки. Состояние рукописей, однако, было таково, что ему не было позволено не только разворачивать свитки, но даже дотрагиваться до них. Поверхностные исследования позволили прочитать только несколько словосочетаний.

Весной 1955 года член комиссии по исследованию медных свитков Джон Аллегро убедил директора музея Хардинга дать свитки для исследований, даже если они частично будут повреждены. 13 июля 1955 года Хардинг передал доктору Манчестерского технологического колледжа Боудену меньший свиток.

Технологический колледж сконструировал для распиливания «Медного свитка» сложный механизм. Установленный на тележку и закрепленный пропущенным сквозь него тонким алюминиевым шпинделем, свиток подводился непосредственно под упругий рычаг. На рычаге была укреплена пила диаметром 5 сантиметров, толщиной 0,15 миллиметра, что позволяло ей разрезать лишь один слой меди. Чтобы избежать сотрясений, способных повредить металл, перед распилом внешнюю сторону свитка покрывали слоем аральдита и в течение нескольких часов свиток подогревали до определенной температуры. Рядом с резальной машиной было установлено приспособление, по конструкции напоминающее зубоврачебную бормашину, которое осторожно очищало нейлоновыми щетками медный лист.

30 сентября 1955 года был произведен первый разрез, и Джон Аллегро приступил к дешифровке текста. 26 ноября 1955 года он закончил перевод первого свитка, а 2 января 1956 года в Манчестер прибыл второй, больший свиток.

Когда работа была сделана, все полосы отправили обратно в Иерусалим.

Свиток содержит около трех тысяч букв. Язык, на котором была написана рукопись, уже отошел от классического древнееврейского языка Библии и был близок к древнееврейскому языку II века.

Типичные записи в рукописи после расшифровки выглядели следующим образом:

«В большой цистерне, что находится во дворе колонного зала, в углублении напротив двери, в углу, спрятано девятьсот талантов. В цистерне под стеной с восточной стороны – шестьсот серебряных слитков. В южном углу колонного зала у могилы Цадока и под колонной в зале собраний – еловый сосуд для благовоний и такой же сосуд из дерева кассии».

Сокровища, спрятанные в окрестностях Иерусалима и Западной Палестины, согласно списку, составляли колоссальную сумму – около четырех тысяч центнеров золота и серебра (золота – тысяча двести восемьдесят талантов, золота и серебра – три тысячи двести восемьдесят два таланта, слитков золота – шестьдесят пять, кувшинов с серебром – шестьсот восемь, золотых и серебряных сосудов – шестьсот девятнадцать). Из-за коррозии медных свитков сведения о некоторых кладах дешифровать не удалось.

На 2012 год нет данных об обнаруженных кладах, которые можно сопоставить с указанными в «Медном свитке». Однако сам текст породил массу научных и ненаучных теорий.

Например, профессор Сигмунд Мовинкель писал: «Ессеи кумранской общины не могли владеть такими огромными ценностями. Прежде всего, против этого свидетельствует упоминание о сосудах с драгоценными благовониями, потому что законы иудеев запрещали употребление благовоний вне храма. Следовательно, в этой описи речь может идти лишь о сокровищах храма Соломона, который был сожжен завоевателями в 587 году до н. э. Но, скорее всего, «Медный свиток» является апокрифом, в котором чисто гипотетически обсуждается возможность сокрытия сокровищ. Это эсхатологический документ, лишенный какого-либо практического значения».

Более приемлемым казалось предположение, что в «Медном свитке» речь шла о спасенных и спрятанных сокровищах храма перед тем, как в 70 году Тит Флавий Веспасиан захватил и разрушил Иерусалим. Однако и эта версия вызывала много возражений. Например, парижский профессор Дюпон-Соммер считал, что трудно себе представить, чтобы известная строгими воззрениями кумранская община стала прятать сокровища Иерусалимского храма.

Но так или иначе, некие сокровища, описанные в «Медном свитке», до сих пор не найдены.