Глава 9

Отец Пауль отложил в сторону письмо и еще раз внимательно изучил прилагающийся к нему рисунок. Затем встал и прошелся по шатру, заложив руки за спину. Старые привычки трудно забыть, вот и ему намного лучше думалось в движении, хотя к вечеру болела сломанная когда-то нога. Молодой был, бесшабашный. Выпрыгнул из окна третьего этажа, спасаясь от ревнивого мужа возлюбленной, да неудачно приземлился. Как же ее звали… Старик прищурился, вспоминая веселое веснушчатое лицо с зелеными глазами и смешные рыжие кудряшки. Каси? Нет, имени память не сохранила. Да и ни к чему оно. Сколько их было – рыжих, золотоволосых, чернокудрых, но отчего-то память много лет хранила именно это лицо. Он сделал еще один круг, бесшумно ступая по мягкому ковру. Мысли текли плавно и расчетливо. Мальчишка удивил. Ох как удивил старого Искореняющего. Спешит жить, слишком торопится, словно боится не успеть. А может быть, так оно и есть, может, не просто так Вадий вернул его с холодных берегов реки Забвения, может, не так много лет отпущено мальчику? Судя по лежащему на столе письму, не ошибся старый Учитель, правильно понял, кого ему послали боги. Его появление было предсказано много лет назад во время общей медитации, когда сошлись в круг старшие иерархи Храма. Хотя до сих пор все были уверены, что Ирий приведет в этот мир женщину, но, видать, брат его в последний момент спутал планы светлоликого. Это так похоже на шутника Вадия – перемешать лики, запутать нити судеб, ввести в искушение. И как понять, кто из богов сейчас играет на стороне Разрушителя? Как найти правильный путь отцу Паулю? Чтобы не испортить игру богам и не ошибиться в собственных расчетах?

– Учитель, все собрались. – В шатер заглянул юный послушник. – Вас ждут.

– Возьми бумаги и проводи меня, мальчик.

Их было семеро. Семь отставных Наместников. Семь умнейших мужчин. Семь интриганов. Семь Учителей. Семь Хранителей. Семь еще бодрых стариков. Теневое правительство континента. И сегодня ночью они собрались, чтобы в очередной раз решить, как будут жить миллионы людей, даже не подозревающих об их существовании.

– Прошу высказываться. – Отец Пауль откинулся на спинку мягкого кресла и обвел взглядом коллег.

– Ты уверен, что это мужчина? – подал голос худой высокий старик, осторожно опуская на стол план города и лист с пояснениями.

– Вне всяких сомнений, отец Георг. Внешне он полностью мужчина.

– А по сути?

– Я не заметил в нем женских черт. Хотя некоторые поступки говорят об обратном.

Остальные дружно заулыбались.

– Это не столь важно, – махнул рукой самый молодой из присутствующих. – Алан очень подробно описал назначение всех предметов, изображенных на картине. Не думаю, чтобы он ошибся. Как он сам объясняет свои знания?

– А никак, – весело отозвался отец Пауль. – Нашему человеку он сказал, что это Вадий дал ему знания о предметах. А его люди не задаются такими вопросами. Они просто ему верят. Как и маркиз Генри. Этот старый вояка так рад, что нашел отпрыска Айро, что совершенно не обращает внимания на его странности.

– И ты до сих пор уверен, что нам не стоит его хорошенько расспросить? – подал голос смуглый лысый старик.

– Он рассматривал такую возможность и открыто заявил, что пытками мы ничего не добьемся. Я склонен ему верить. Вы ведь не забыли, что нам рассказал Длань?

– Я думаю, нам нужно отправить ему на помощь несколько толковых инженеров и землеустроителей, – раздался глухой бас, и все Учителя повернули головы в сторону некрасивого худого человека с абсолютно черными глазами. Он прокашлялся и продолжил: – Я сам поеду посмотрю. Мне понравилась идея Алана о переносе наших школ в…

– Виктоград, – почтительно подсказал кто-то.

– Странное название, обязательно спросите, как оно пришло ему в голову. – Все дружно закивали, словно спрашивать собирались одновременно. – Нам уже давно пора выбираться из этих гор поближе к цивилизации. И сейчас самый лучший для этого момент. Конечно, мы оставим здесь секретные лаборатории и некоторые… э-э-э… службы. Здесь же будут заканчивать обучение Длани. Это мы обсудим позже. Пауль, отпиши мальчику, что мы приветствуем его начинания. Но ничего ему не обещай. Я хочу посмотреть все сам и только потом сделать выводы. Отцы, решите, кто поедет со мной и сколько людей мы возьмем в сопровождение? А теперь второй вопрос, поддержим ли мы его претензии на трон?

– Я бы понаблюдал, – улыбнулся отец Георг, окинув остальных внимательным взглядом. – Если он и есть Разрушитель, то следующее, что он сделает, это вернет своему рабу герцогство.

– Я бы поставил на то, что герцогство он вернет себе, – усмехнулся отец Пауль, и черноглазый согласно кивнул.

– А если его убьют? – спросил толстенький жизнерадостный отец с круглой лысиной, окруженной редкими вьющимися волосами, что делало его похожим на одуванчик.

– Значит, мы в нем ошиблись, – жестко ответил черноглазый. – Сейчас нам стоит обсудить детали, а затем выслушать доклад отца Зорга о встрече наших людей с правителями Островов, после этого зачитаем отчет Длани о положении дел в герцогстве и у Наместника. И, конечно, послушаем наших ученых братьев, всех очень интересуют ваши исследования модели звездного неба, предложенной братом Туридом, если я правильно запомнил его имя.

Отец Пауль про себя усмехнулся. Уж на что, а на память отец Жириш никогда не жаловался, хотя последние годы любил покряхтеть и попенять на возраст.

– Отчет о делах на островах. – Отец Зорг раздал всем присутствующим по несколько листов, зашуршали бумаги, и семерка Хранителей, как они сами себя называли, углубилась в чтение.

– Кир Алан, кир Алан! – Кто-то осторожно тряс конта за плечо. – Хозяин, проснитесь. Там прибыли гости. Хозяин! – отчаянно позвал голос, и давление на плечо ощутимо усилилось.

– Убью! – прорычал конт и отвернулся к стене.

Кто-то тихо вскрикнул, но трясти перестали. Сквозь сон Алан слышал всхлипывающий голос, но никак не мог вспомнить, кому он принадлежит.

– Хозяин, пожалуйста, проснитесь. Пожалуйста.

Блин! Да что у них там опять приключилось?

Последние два дня Алан практически не спал. Гости не спешили разъезжаться и требовали постоянного внимания. Разговоры, договоры, обсуждения, вечное ожидание удара в спину. А ночью его ждала Зира… Наконец большинство гостей убралось по своим замкам и селениям, но тут к Алану подступили брат Турид и мастер Семон с планами и схемами. Пока конт был занят организационными вопросами, эти двое съездили к реке, от которой планировалось подавать воду в город, и привезли подробный отчет. Весь вчерашний день Алан провел в седле. Он носился во главе кавалькады из охранников, рабочих, мастеров с одного края долины до другого, от моря к реке, от замка к площадке, где по настоянию маркиза начали копать фундамент под его будущий «дворец». Он ел, ругался, отдавал распоряжения и дремал в седле. Домой приехали уже ночью, сил хватило лишь на то, чтобы смыть с лица пот, выпить стакан молока да написать письмо Дарену. Спать завалился, не раздеваясь, здесь же, в кабинете, расстелив на сундуке одеяло и стянув сапоги. И вот опять!

– Хозяин, пожалуйста, проснитесь.

Р-р-р! Сколько он поспал? По ощущениям не больше часа. Поднимите мне веки! Алан с трудом раскрыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на темном окне. Мать вашу! Да еще ночь!

– Сколько времени? – хриплым после сна голосом поинтересовался конт.

– Скоро утреннее взывание. – Неженка стоял на коленях, опустив голову, и мелко трясся. – Дождь на улице, поэтому так темно. Простите меня, хозяин.

– Неженка, какого Вадия ты меня так боишься? – Алан рывком сел и прикрыл глаза рукой.

– Я не могу, – прошептал раб. – Вы не помните, а я не могу… А там приехали ксены, они спрашивают…

– Но ты ведь не боялся меня раньше.

– Раньше я не мечтал, что вы разрешите мне учиться рисовать, и мне было все равно. – Он едва шептал. – А теперь я боюсь, что вы вспомните, и… – По его щекам покатились слезы.

– Где Ворон? – устало вздохнул конт. Недосуг ему было разбираться еще и с Неженкой.

– Они оба с гостями. Кир Алан, там все в храме на взывании. Полрыски назад в Осколок пришел отряд Искореняющих и с ними два Учителя с послушниками. Говорят, что они случайно встретились у развилки Висяка. А еще из Рогана прискакал гонец. Ольт. Он вам письмо привез от наместника Найка. Меня к вам отправил капитан Рэй. Сказал, чтобы вы обязательно надели знак владетеля. – Раб протянул толстую золотую цепь с гербом рода Валлидов. – Я вам воду принес и чистую одежду. И еще плащ.

– Где Берт?

– Он на исповеди, – шепотом ответил Неженка. – Его и капитана первыми позвали.

Твою мать! Этого еще не хватало!

– Иверт?

Алан быстро умылся и поспешно начал переодеваться.

– Капитан Рэй сказал, что все действуют согласно вашим распоряжениям на случай опасности.

Да, был у них с Рэем и маркизом такой разговор. Если случится что-то непредвиденное, в первую очередь вывести из-под удара самые слабые звенья.

– Иверт забрал Зиру и амазонок, и они ушли в горы. Он сказал, что отвезет ваших женщин к отцу, пока все не успокоится.

Молодец! Это он правильно решил, чем меньше ксены знают, тем лучше. Да и страшно за Зиру.

– Тур?

– Он исчез.

– Как исчез?

– Когда дозорные сообщили, что к Осколку движется отряд ксенов, маркиз Генри написал письмо и отправил вашего секретаря к Кэпу.

Ах, маркиз, ах, умничка! Если все станет плохо, Кэп уйдет в море, и ищите ветра в поле. Стоп! Выходит, о прибытии святош знали за несколько часов, а его не разбудили. Пожалели, дали выспаться. Черт, он опять почувствовал себя щенком среди матерых волкодавов. Но злости не было, просто не осталось на нее сил, да и тревога вытесняла все остальные эмоции.

– Спасибо, Неженка. Сиди здесь. Закройся изнутри и никому, кроме меня, не открывай. Никому! – Раб кивнул, не поднимая глаз.

Надо бы с ним поговорить, объяснить, просто обнять и дать почувствовать себя защищенным, но некогда. Некогда!

«Знаешь, это отговорка! – вспылила Виктория. – Ты же видишь, что он на грани. И уже давно. А у тебя постоянно нет на него времени. Смотри, потом станет поздно, когда найдешь висящий на люстре труп».

«Здесь нет люстр! Мне больше делать нечего, как разбираться в тонкой душевной организации всяких рабов нетрадиционной ориентации! Мне бы с собой разобраться».

«Чего ты вызверился? Просто поговори с ним».

«Сама поговори! У нас, между прочим, инквизиция в замке, если ты не заметила».

«Болван ты, Алан. Не молчи хоть сейчас, Неженка умирает от страха. Ты на него смотришь и молчишь, и подозреваю, что выражение лица у тебя сейчас зверское».

«Я – это ты! И лицо у нас одно! Или ты об этом забыла?»

«Ну так вали из моего тела! – Виктория окончательно разозлилась. – Зиры уже нет, сексом тебе заниматься не с кем. Освободи разум, упрямый идиот!»

Песец. Юркий, маленький и очень пушистый. Ругаться с самой собой – это уже не признак затяжной депрессии, это признак прогрессирующего разделения личности. Так можно и до трех голосов допрогрессировать.

– Неженка, ничего не бойся, просто доверь мне свою жизнь, позволь о тебе позаботиться. Я обязательно найду время, и мы с тобой поговорим о нашем прошлом. – И тут Викторию осенило. – А знаешь, нарисуй. Нарисуй то, что тебя пугает. Нарисуй свои желания и мечты. Только не забудь запереться.

Не трудно ведь было сказать парню несколько ободряющих слов, и стоило ли из-за этого так нервничать?

«Я посмотрю, как ты занервничаешь, когда узнаешь, что делал Алан Валлид с этим нежным цветочком», – съехидничал в глубине сознания Алан и наконец-то затих.

На улице шел мелкий противный дождь. Темно-серые низкие тучи цеплялись за вершины гор и уходить, похоже, не собирались. Скоро дожди начнут лить через день, размоет дороги, облетят листья с деревьев, а затем придет снег. Интересно посмотреть на местную зиму.

Посмотрим, если доживем.

Виктория накинула на голову капюшон и решительно вышла под дождь. У маленького замкового храма толпился народ, слышалось протяжное пение. Взывание уже началось, и где теперь искать Ольта? Алан Валлид сильнее закутался в плащ и, стараясь не привлекать к себе внимания, встал позади замковых рабов.

Виктория окинула взглядом толпу, отметила, что ее воины стоят отдельно и что все они вооружены. Среди воинов она заметила Серого, а вот Рэя нигде не было видно. А еще она заметила то, что не было видно стоящему у самых дверей наместнику, – их очень профессионально взяли в кольцо послушники в серых балахонах. Ни Ворона, ни Лиса она опознать не смогла, конт был не единственным, кто не снимал капюшона. А еще не давало покоя постоянное чувство чужого взгляда. Неприятное такое чувство.

Люди вокруг осеняли себя кругами Ирия, и Виктория поняла, что если не начнет прислушиваться к пению ксена, проводящего взывание, то легко себя разоблачит. Достаточно внимательно проследить за контом, который невпопад поднимает руку и путает светлый лик с темным, чтобы сделать правильные выводы, поэтому она сосредоточилась на службе и больше не глазела по сторонам.

– Кир Алан, Учителя приглашают вас в гости, – раздался голос Лиса за спиной. Взывание закончилось, и конт как раз собирался послать кого-нибудь разыскивать Ольта.

Валлид моментально развернулся, в бок рыжего уткнулось лезвие кинжала.

– Не подходи бесшумно, я сейчас немного напряжен, – процедил Алан сквозь зубы и убрал клинок под плащ. – Вы больше не мои телохранители?

– Пока мы не получали других приказов.

– Тогда почему ни одного из вас не было рядом со мной?

– Я все время находился сзади. – Лис позволил себе едва заметную улыбку. – Ворон отчитывается перед Учителем. Сегодня вас будут сопровождать другие послушники.

– Передай отцу Паулю, что я подойду позже. У меня есть неотложное дело.

Да пошли они все на икс, игрек и непонятный знак! Она не шавка, чтобы бегать по первому свистку. Помнится, старый интриган заявлял, что они просто скучающие старики, так пусть поскучает еще немного.

– Я передам, – безучастно произнес Лис.

Виктория ощутила, как уже привычная ярость смывает с души остатки тревоги и неуверенности, прочищая мозги лучше любого стимулятора. Ничего, мы еще побарахтаемся, господа ксены. И не вам решать, когда конт Алан Валлид соизволит с вами встретиться!

– Серый!

– Да, сир.

Виктория уже не обращала внимания на «сира», и если первые дни возмущалась и отнекивалась, то потом смирилась и привыкла. От такого обращения королем она себя не ощущала, зато заметила, как изменилось отношение к Алану со стороны воинов и слуг Осколка. Ведь это в Крови его знали и любили, а здесь он был «темной лошадкой», и слухи о нем ходили противоречивые и фантастические. Люди относились к конту настороженно, и о доверии пока говорить не приходилось.

Наместник Осколка был сосредоточен и напряжен. Это чувствовалось по закаменевшим плечам, по сжатым в кулаки ладоням, по нахмуренным кустистым бровям. За его спиной маячили уже знакомые Виктории по путешествию в Древний город ветераны маркиза. Они быстро окружили разговаривающих, чтобы никто не мог подслушать, о чем пойдет речь.

– Доложить обстановку.

– Ксенята. – Виктория улыбнулась, а слово-то прижилось. – Они поставили свои шатры за стенами, и два белых шатра тоже, хотя мы со всем почтением предложили Учителям комнаты, но они отказались. А вот братья Искореняющие, что прибыли из столицы, расположились в ваших покоях, покоях молодого кира и в комнате Тура.

Вот наглые рожи! Явно желают поискать тайники.

– Сколько их? – отрывисто спросил конт.

– Это Тройка, сир. Обвинитель, дознаватель и законник. Они имеют право вершить суд от имени Храма, и с ними не спорят.

Интересно, почему нет защитника?

– Трое братьев, да пятеро охраны – из королевской дружины, не орденские. Если надо, мы их снимем без проблем. Искореняющие показали письмо Приближенного, мол, мы должны способствовать расследованию и оказывать братьям любую помощь.

– Что будешь делать, если меня прикажут арестовать? – Алан внимательно смотрел в глаза воина. Тот не отвел взгляда, не дрогнул и не задержался с ответом.

– Я вам на верность присягал, а не Приближенному. Ирий простит, а Вадий поможет.

– Надеюсь, до этого не дойдет. Но пусть твои люди будут готовы. Где Рэй?

– Рэя и Берта после исповеди никто не видел, но в тюрьме их нет. Видать, заперли где-то в комнатах. Кир Генри успел уйти с десятком воинов. Сказал, – Серый понизил голос до шепота, – пойдет к вождю Быку, и они перекроют проход со стороны герцогства, на случай, если регент решит послать за вами отряд. Он возьмет еще людей в Рогане. Сказал, что, если дойдет до драки с ксенами, чтобы вы не проявляли жалости, а резали глотки.

Да уж, гуманизмом здесь и не пахнет. Маркиз прямолинейный, как рельса – режь глотки, и все будет путем. Но если ему удастся проконтролировать главную дорогу на фронтир, то это поможет избежать массы неприятностей. Хорошо бы еще знать – заодно Учителя с Искореняющими или их встреча действительно была случайной?

– Сколько послушников прибыло с отцами?

– Три звезды воинов, таких, как наши Лис и Ворон. – Виктория про себя улыбнулась. Когда это навязанные Алану телохранители стали для ее воинов своими? – Но кроме них приехало шесть подвод с братьями. Они там что-то привезли, но все закрыто рогожей, не рассмотреть.

– Справимся, если до драки дойдет?

– Может, и справимся, но наших много поляжет, – серьезно кивнул Серый. – Мало нас нынче. Десяток с маркизом ушел, десяток Рэй отправил в Кровь с киром Дареном, в дозоре восемь человек. А у нас после горцев и половины в живых не осталось. Раненых много. Я набрал салаг по окрестным деревням, да толку от них…

– Значит, придется все решать полюбовно. Где Ольт?

– Я его отправил в Кровь с наказом сидеть там и нос не высовывать из крепости. А то этот шустрик уже собирался воевать с горцами. Он вам там яблочек от Найка привез. Говорит, как вы любите. Прикажете подать в кабинет?

Виктория заметила, что к ним присоединились два послушника. Конвой или обещанная Лисом охрана? Может быть, стоило все же встретиться с отцом Паулем? Ну уж нет, если Алан Валлид собирается сам править, то нужно и вести себя соответственно. Он встретится со старым знакомцем, но после того как позавтракает, выслушает доклады и прочтет «яблочки» от Найка. А где у нас два входа? На замковой кухне. Вот туда мы и направимся.

– Принеси на кухню. Я там позавтракаю. И найдите мне Рэя и Берта. Если их охраняют чужаки – снять охрану тихо и незаметно. Не калечить. Они люди подневольные, приказали – делают, не убивать же их за это.

Серый ушел, а конт развернулся на пятках и, сделав шаг вперед, оказался перед послушниками.

– Снимите капюшоны. – Незнакомые молодые лица. – Я встречусь с отцом Паулем после того, как поговорю с братьями Искореняющими. А сейчас я собираюсь позавтракать. Вы голодны?

– Нет.

– Тогда не смею вас больше задерживать.

С этими словами он быстро направился в сторону кухни, легко поднялся по ступеням и захлопнул дверь перед носом послушников, а у закрытых створок встали на пост ветераны маркиза.

Его ждали. Испуганная стряпуха и две рабыни быстро выставили на стол тарелки с незатейливым завтраком. Каша, яйца, козий сыр, вареное мясо. Когда кухарка наливала молоко, Виктория заметила, что руки у нее изрядно трясутся.

– Ты в чем-то виновата? Отчего так боишься? – хмуро поинтересовался Алан, которому и Неженки с его вечной виной и страхами хватало.

– Так как же не бояться, господын! – Кухарка нервно поправила косынку. – Тетка Райка как тут была, сказала, что вы за невкусную или несвежую еду на конюшню отправляете. А как не угожу?

– Еда свежая?

– А как же! Булочек вот испекли с ягодкой, как господын любит. И яички утрешние, свежайшие. Да вы кушайте, господын, кушайте, – затараторила женщина, суетливо пододвигая к конту тарелки. – Тута с утречка до взывания приходил ксен пришлый, во все котлы позаглядывал, тоже проверял, чтоб все было свеженькое.

– Это который? – заинтересованно поднял голову Алан. – Учитель или Искореняющий?

– Да из этих, что гонористые и глаза злющие. Не такой, как наш ксен, господын. Я за ним следом ходила, думала, в кашу подсыплет еще чего, а меня потом на конюшню. – Она нервно теребила фартук, глядя в пол.

– Не подсыпал? – с любопытством спросил конт.

– Трав оставил, чтоб вам на утро заварила. Сказал, сон снимают. Вона на окне мешочек лежит.

– Чего не заварила? – Виктории действительно было интересно, что помешало этой пожилой весчанке исполнить приказ брата Искореняющего, чьи слова всегда имели вес и непререкаемый авторитет.

– Как можно, господын, – хмуро буркнула стряпуха. – Оне-то укатят в свои столицы, а меня на конюшню? Я вам вот молочка лучше с ночной дойки плесну. Жирное! У нас только Сивуха такое молоко дает, никак ее сам Ирий пометил, не корова, а клад. Вымя на ведро! В запрошлом году у барона ее выкупить хотели, да он не продал.

Их содержательную беседу прервал проскользнувший с черного хода Серый. Наместник протянул конту сложенный вчетверо листок бумаги. Найк был как всегда лаконичен:

«Регент отдал приказ приготовить камеру для самозванца».

Виктория знала, что после того, как Найк получил свободу, он возобновил общение с семьей, и эти сведения ему явно передал брат, который служил в охране столичной тюрьмы для аристократов и был искренне рад тому, что Найк больше не раб.

Быстро сработал Наместник, но недостаточно быстро. Алан уже успел объявить фронтир независимым государством. Своим государством. Что бы там он ни лгал остальным.

«Маленькая, но очень гордая страна Игушетия. А могла бы назвать Викторией или Вавилонией», – хохотнул внутренний голос, и в нем отчетливо послышался сарказм.

Ну да, маленькая, тянет на небольшое герцогство, по прикидкам Виктории площадь вместе с обжитыми горами примерно три-четыре тысячи квадратных километров, и живет на них чуть более четырех с половиной тысяч человек. Это если верить вождям и опальным владетелям. Даже если накинуть пару процентов на несколько свободных поселений, то все равно – даже на хороший поселок не набрать. А она затеяла строить город. Смешная.

– Рэя нашли?

– Они с Бертом были заперты в храмовой дровнице. Живы и целы.

– Отлично. Зови. И отнеси брату Туриду эти травки, пусть посмотрит, что там за состав. – Алан кивнул на мешочек, сиротливо лежащий на подоконнике, и добавил в спину уходящему Серому: – Пусть Берт принесет мне чернила.

Не успела Виктория доесть второй пирожок, как появились улыбающиеся Берт и Рэй. Наглецы! Она здесь за них переживает, а они лыбятся и вообще выглядят довольными жизнью.

«А также необходимо создать курьерскую службу из доверенных и верных нам людей, назовем мы ее «почта». По всем моим владениям организуй пункты для смены лошадей. Так, чтобы курьер, проехав от пункта к пункту, мог взять свежую скаковую лошадь и без задержки продолжить путь. Привлекай к этой службе воинов, пусть дежурят парами по десятидневке. Поставьте домики и конюшни. Если кто-то из семейных крестьян или рабов захочет жить и служить на таком пункте, не препятствуй. Заодно пусть кормят курьера. Выдели лес на строительство. Это твоя первоочередная задача. Нам нужна быстрая связь. Будешь в Крови, сходи в мой кабинет. Там в подполе осталась еще одна бутылка твоего любимого вина».

А это была условная фраза. Найк знал, где у Алана Валлида оборудован небольшой тайник. Он был уверен, что об этом тайнике знают все доверенные лица, и весьма удивился бы, если бы узнал, что конт не поленился и организовал для каждого своего помощника отдельный секрет. Игры брата Алвиса научили Викторию осторожности.

– Берт, найди Лиса и спроси, не нужно ли чего нашим гостям? – Дождавшись, пока слуга выйдет, Виктория повернулась к Рэю: – Рассказывай.

– Сама исповедь, я так думаю, вас не интересует? – Рэй цапнул с разделочной доски очищенную морковку. – А потом ксены начали задавать вообще странные вопросы. Какие отношения у вас с Неженкой? Когда он у нас появился? И каким образом?

– Неженка? А он здесь при чем? – Алан недоуменно уставился на Рэя. – Что ценного в Неженке? А, кстати, откуда он у нас появился?

– Да Вадий его знает! – пожал могучими плечами Рэй. – Вроде вы его выиграли у какого-то купца.

Чушь полная. Если окажется, что Неженка – украденный в детстве наследник таинственной империи, она точно решит, что у нее начались еще и галлюцинации.

– Возьми людей, и будьте рядом. Я собираюсь посетить отца Пауля.

Однако ее планы нагло и бесцеремонно нарушили.

– Кир Алан Валлид?

На крыльце конта ждал незнакомый мужчина в сутане брата Искореняющего, за его спиной маячили трое вооруженных до зубов мордоворотов в кожаных кирасах, усиленных металлическими пластинами.

Боковым зрением Виктория заметила, как один из послушников, которые так и ждали конта у двери кухни, куда-то побежал и как дернулись ветераны маркиза. Вот драки ей только не хватало! Она подняла руку и тихо скомандовала:

– Ничего не предпринимать без приказа.

– Благоразумно, – кивнул головой ксен. – Прошу вас следовать за мной.

Ну, раз просит, то отчего бы не последовать? Виктория дала отмашку Рэю, к которому уже спешил Серый во главе пятерки сосредоточенных воинов. Устроить шум, драку и небольшой армагеддонец она всегда успеет, а пока послушаем, что нам скажет «святая инквизиция». Может быть, узнаем что-нибудь новое? Интуиция шептала, что опасности нет, а своей интуиции Виктория верила, особенно когда за ее спиной шел отряд вооруженной стражи, поэтому конт Алан Валлид безразлично пожал плечами и со скучающим взглядом проследовал за ксеном в свою собственную тюрьму, где ему был оказан весьма своеобразный прием. Виктория чуть не расхохоталась в голос, когда увидела декорации будущего спектакля.

«Нет, наверное, для местных это все выглядит грозно, но я сразу представила себя на съемках дешевого порнофильма! – Алан не выдержал и хихикнул где-то в глубине сознания. – А вон тот в красной маске – главный актер. Сейчас он привяжет нас к андреевскому кресту и будет очень эротично пороть кнутом, который торчит у него из-за голенища сапога».

В голове раздался хохот, и тут же пришла визуализация картинки. Виктория все же не выдержала и улыбнулась. Наверное, это нервное. Иначе с чего бы ей было смешно? Ну не от трех же идиотов, с серьезными лицами восседающих за длинным столом в центре большой, хорошо освещенной камеры, и не от икс-образного креста, приставленного к стене и увенчанного железными оковами, которые даже внешне выглядели очень тяжелыми. Ну и никак не от палача в красной маске, изображавшей какого-то древнего демона или духа или просто дикаря. И точно не от двух высоких воинов, застывших у двери с хмурыми выражениями лиц. Остальные охранники остались за дверью, которая с громким скрипом захлопнулась за спиной конта, но он успел услышать подозрительный шум и звон металла.

Стул конту никто предложить не спешил, и Виктория начала закипать. За дверью раздался грохот, судя по звону, по ступеням покатилось или ведро, или чей-то шлем, а затем дверь приоткрылась, и в нее заглянул Рэй с дебильной улыбкой на лице.

– Кир Алан, мы вам тут стульчик принесли.

Четверо воинов втащили в комнату огромный деревянный стул. Да не стул, а трон для великана! Массивный, сбитый из толстого бруса и покрытый железными пластинами, он был снабжен ступенькой, чтобы на него было легче забираться. Снизу к стулу крепился железный ящик, и Виктория заподозрила какой-то подвох, но, увидев выпученные глаза ксенов, не стала портить себе праздник выяснением, откуда Рэй притащил этого монстра.

– Вот! – гордо погладил стул Рэй и неуловимым движением накинул на сиденье плащ. – Присаживайтесь, кир Алан.

С этими словами воины дружно развернулись к дверям, разделившись на пары. Виктория поняла, что сейчас произойдет, и, забравшись на стул, злорадно наблюдала за Искореняющими. Мат, глухой удар, звон и громкое сопение. Ну почему у нее на затылке нет глаз?

– Готово, кир Алан. Живы, как вы и приказывали, – раздался за спиной бас Рэя.

– Запри их с остальными. – Алан вальяжно откинулся на жесткую и неудобную спинку и снисходительно посмотрел на ксенов. Сверху вниз. Мелочь, а приятно. – Итак, что привело вас в Осколок, братья?

Надо отдать братьям должное, на их лицах не дрогнул ни один мускул. Все трое успели взять себя в руки, и если были шокированы увиденным, то виду не подали. Строгие, серьезные лица. Вместо того чтобы ругаться или возмущаться, как рассчитывала Виктория, один из братьев спокойно ответил. Его хорошо поставленный голос вызвал в памяти судебные процессы, на которых ей приходилось бывать, и сразу пришли неприятные и ненужные воспоминания о превращенном в фарс правосудии.

– Мы прибыли в Осколок по поручению Храма и Приближенного Ордена Искореняющих, чтобы на месте провести дознание и вынести приговор конту Алану Валлиду, обвиняемому в краже у купца Буриса Моваки.

«В краже? Ни фига себе… ого-го себе поворот! Не в бунте, не в неповиновении Наместнику, а в банальной краже? Да ну! Не верю! Что-что, а красть реципиент точно не стал бы. Взял бы силой, выкупил, выиграл, но украсть… Не верю!»

– В краже? Вы смеете обвинять меня в краже? – Виктория позволила голосу налиться злобой и презрением. – С каких это пор простолюдину позволено жаловаться на человека благородного? И с каких это пор храмовники стали разбирать такие незначительные происшествия? Да еще позволять себе командовать на моих землях?

– С тех пор, – холодно заявил ксен, сидящий посредине, – как этим делом заинтересовался лично Наместник.

– А! Заказной процесс, значит! – глубокомысленно протянул конт по-русски.

Он окинул братьев пустым взглядом, словно только что вынес приговор, подписал его и привел в исполнение. Так смотрят на мертвецов, и ксены это поняли, но не поверили. До сих пор никто не осмеливался бросать вызов судебной системе Храма. Проклинали, ненавидели, пытались подкупить, но никогда не смотрели так пренебрежительно и безразлично. Неужели конт Валлид не боится гнева Вадия? Гнева Наместника и его Длани?

«Все бывает в этой жизни впервые, – философски заявил внутренний голос. – Но давай послушаем, что такого ценного спер Алан? Вряд ли корону».

– И что я украл? – холодно поинтересовался конт, делая Рэю знак.

– Очень дорогого раба, известного как Неженка. Мы настаиваем на допросе этого раба, чтобы он подтвердил или опроверг заявление купца Моваки.

– И если все обвинения подтвердятся? – полюбопытствовала Виктория, чтобы убедиться в своей правоте.

– У нас есть приказ регента арестовать вас и доставить в столицу.

– На каком основании? На основании слов раба и купчишки? Да вы совершенно не заботитесь о своей жизни!

– Кроме кражи вы обвиняетесь в убийстве вашего отца, конта Сани Валлида. В убийстве барона Линя. В сговоре с горцами…

Глупо! Она-то думала, что ее обвинят в бунте, сразу арестуют или хотя бы попытаются арестовать, напридумывала невесть чего, подняла людей. А тут… Пустые угрозы.

– Мы официальные представители Храма.

– Нас наделили полномочиями судить и миловать.

– Любой подданный королевства должен соблюдать его законы. Ваши воины обязаны подчиняться нам, а не преступнику!

– Это вряд ли, – тихо буркнул Рэй, но Виктория услышала.

– А закон – это вы?

Виктория прислушалась, она была напряжена и ежесекундно ожидала, что в камеру ворвутся послушники Учителя и на этом все закончится. Но что-то отец Пауль не спешил на помощь братьям Искореняющим, может, и правда не станет вмешиваться?

– Да! – строго произнес один из братьев. – Закон гласит, что через наши глаза, уста и руки действуют боги. И, споря с нами, вы спорите с богами!

– Кир Алан, – раздался тихий голос одного из воинов, стоящих у двери, – негоже вам идти против Храма. Не по-людски это…

– Рэй! – Глаза Алана бешено сверкнули. – Что творится с дисциплиной в твоем отряде? Воин смеет вмешиваться в мой разговор и давать мне советы! Розги и пять нарядов на стене за непочтительность, а с тебя штраф в три золотых, и считай, что ты легко отделался.

– Зубы пересчитаю, – прошипел за спиной Рэй, и послышался звук тычка.

– Значит, каждый должен соблюдать закон? – Алан опять повернулся к ксенам, в глазах которых начало появляться понимание, что происходящее вокруг – это не шутка, теперь они смотрели с удивлением и легкой растерянностью. – Так отчего вы пришли незваными на мои земли и не соблюдаете мои законы? – Те, кто хорошо знал Алана Валлида в моменты, когда он начинал говорить таким вкрадчивым и тихим голосом, пытались оказаться как можно дальше.

– Это земли королевства Галендас…

– Молчать! Когда говорит вождь! – гаркнул Рэй, и Виктория едва не подпрыгнула от неожиданности. – Это земли королевства Игушетия, и кир Алан – хозяин и владетель этих земель.

Один из ксенов медленно поднялся на ноги и, уперев руки в стол, открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но сказать ему никто не дал. Кончик полуторника уперся брату Искореняющему в кадык.

– А на моих землях Храм не входит в состав государства и не имеет никаких прав судить, миловать и казнить. Рэй, запри их где-нибудь. Я потом решу, что с ними делать.

Черт! Зря только перенервничала. Весь этот фарс выеденного яйца не стоит.

– Неужели они не понимали, что находятся в моей власти? Могли ведь взять меня еще утром, когда тебя не было, а людей Серого пасли послушники отца Пауля? Не понимаю! Неужели Наместник меня до такой степени не ценит, что прислал идиотов? – воскликнул Алан, когда они с Рэем вышли на улицу под мелкий противный дождик.

Сбоку раздался тихий смех. Виктория резко развернулась и увидела стоящего под навесом отца Пауля в компании некрасивого худого старика, который опирался на узловатый посох и выглядел очень нездоровым. Но его черные глаза светились умом и пониманием и составляли контраст с желтым, высохшим, словно у мумии, лицом.

– Мальчик мой, конечно, Тройка Искореняющих даже мысли не могла допустить, что кто-то посмеет усомниться в их полномочиях, правоте и власти. Да никому бы в голову не пришло обвинять судей! Уважение и страх перед Тройками прививаются с детства! И уж точно никто не ожидал от тебя такой наглости! Сесть на пыточный стул и буквально плевать на представителей Наместника! – Отец Пауль явно веселился, и это пугало.

– Разрушитель устоев, – проговорил незнакомый старик зычным голосом, совершенно не вяжущимся с его обликом.

– Вы собираетесь вмешаться? – хмуро поинтересовался Алан, прикидывая, что делать, если ответ будет положительным.

– Нет, нет! Это твой план, а мы просто понаблюдаем, – улыбнулся одними губами отец Пауль. – Мы с отцом Жиришем прибыли по твоему приглашению – посмотреть место под нашу школу.

– Ждем тебя с планами города и всеми вашими исследованиями через рыску, – добавил отец Жириш.

– Пыточный стул? – Алан и Рэй смотрели в спины уходящим за ворота Учителям.

– Ну… – Рэй виновато почесал обросшую колючей щетиной голову. – Кир Алан, простите меня! Не было времени бегать за креслом. А стаскивать ксенов с их стульев ну никак нельзя было. Вы же сами велели не затевать драку. Виноват! Но ведь хорошо получилось. Высоко. Как на троне.

– Ты бы еще огонь под ним разложил, – вздохнул Алан. – А я еще гадал, зачем там этот железный ящичек?

– Но кандалы мы отодрали!

– О да! Представляю, как бы повеселились Учителя, если бы я еще и приковался, – съязвил Алан.

Виктория так нервничала, а все оказалось просто. Дурдом! Полный! Она потерла лоб. Ей, выросшей в другом мире в другое время, многое казалось непонятным и странным. И то, что для местных было нормой, догмой, аксиомой, для нее являлось нелепой, невероятной, недосягаемой для понимания дуростью!

«Веди себя осторожно. Возможно, это был отвлекающий маневр. А враг совсем в другом месте, – проснулся внутренний голос и вместе с ним паранойя. – Валить надо! Завтра же отплывать, пока не отравили».

О, кстати! Надо выяснить, что там узнал брат Турид? И на кой черт реципиент украл Неженку?

– Травы как травы. Ничего в них нет, – недовольно буркнул брат Турид, размешивая в стакане какую-то зеленую жижу. – Расслабляют, добавляют спокойствия.

– А болтливость не увеличивают? – Рэй грыз очередную морковку и подозрительно принюхивался.

– Хочешь попробовать?

– Ты чего такой злой? – Рэй поднес к носу плошку, полную какого-то коричневого мха, и тут же быстро поставил ее на место.

– Да тут такое начинается, а меня Приближенный в столицу отзывает! – Брат Турид сел на кровать и, сложив руки на коленях, ссутулился. – Представляете, сюда приехал сам Учитель Жириш!

– Это сморчок с палкой? Да кто он такой?

Взывающий от слов Рэя подскочил и, размахивая руками, начал торопливо говорить:

– Он ученый! Выдающийся ученый! Исследователь! Мореплаватель! Химик! Астроном! Когда он был Наместником, он открыл и описал три звездных скопления! Да он…

– Ну так зачем тебе уезжать? – Алан отложил в сторону план города и поднял на ксена глаза. – Оставайся.

– А как же Приближенный? – растерялся брат Турид.

– Да плевать, – безразлично пожал плечами конт. – Я бунтовщик. Ты со мной связан. Не думаю, что тебе это простят.

– Я знал, что вы втянете нас в неприятности! – заявил Турид, глядя на конта почти с ненавистью. – Но я никогда не поддерживал ваших притязаний на трон! И я против объединения с горцами.

– И? – Алан улыбнулся. – Турид, я тебе в академии целую лабораторию выделю. И даже подскажу несколько идей. Учителя здесь будут. Неужели тебе не хочется работать рядом с отцом Жиришем? Дом вам с Литиной поставим. Ты подумай.

– Вот зачем он вам? – спросил Рэй, когда они вышли из покоев ксена и направились в кабинет, чтобы взять карты и поговорить с Неженкой. – Он же вас ненавидит.

– Он меня недолюбливает, – согласно кивнул Алан. – Но я не золотой, чтобы меня все любили. Брат Турид очень толковый химик, и потерять его мне не хотелось бы.

А еще Турид слишком много знал и об очень многом догадывался, а Виктории не хотелось, чтобы свои догадки этот фанатик обсуждал с Наместником. К войне она пока не была готова.

Рэй отправился по своим делам, а за спиной Виктории пристроились два молчаливых послушника.

– Неженка, открой. Это я.

Виктория переступила порог и медленно закрыла дверь. Художник стоял на коленях перед столом, заваленным рисунками. Затравленный взгляд из-под упавших на глаза вьющихся волос, чуть подрагивающие руки, нервно сжимающие угольный карандаш, запачканная углем рубашка и блики слез на длинных ресницах. Красивый и беззащитный. Что-то всколыхнулось в душе. Нет, не жалость, нечто другое. Более глубокое, искреннее, болезненное. Она подошла к столу, окинула взглядом разбросанные работы. У всех людей, изображенных на рисунках, отсутствовали лица. Мальчик без лица, одетый лишь в ошейник, стоит на коленях в саду; в роскошной спальне; у ног некрасивого пожилого мужчины. Парень без лица, распятый, связанный, в цепях, со следами ударов на спине и бедрах. И девушка без лица, художник изобразил только глаза, и в них такая боль и обреченность, что выть охота… Нет, не девушка, все же парень в женском платье, сидящий на коленях у старика.

– Это твое прошлое. – Алан посмотрел на сжавшегося в комок раба. – Но это не объясняет, зачем я забрал тебя в Кровь.

– Я родился рабом. Не здесь. На Востоке. Меня растили для гарема. Обучали танцам, массажу, пению. Меня должны были сделать кульфи и продать… очень богатому и влиятельному господину, – последнее слово он прошептал. – Я жил среди кульфи, я видел, как делают операцию, я видел, как они потом страдают. Как умирают молодыми. Как становятся сумасшедшими. Я плакал, умолял, просил… Нас привезли на корабле. А потом пересадили в телеги. На привале к нам приехали барон Линь и вы, барон хотел купить молодых рабынь для сына. Вы много пили с хозяином, а я вам прислуживал. Хозяин все время говорил, что я обеспечу его старость. Что новый господин хочет лично сделать свою игрушку бесполой, что как только новый господин купит меня, хозяин уйдет на покой. А потом вы меня просто забрали. Избили хозяина и забрали. И сказали, что если хоть раз вы пожалеете об этом поступке, то сами лично отрежете мне все и отдадите на утеху горцам.

– И что я с тобой делал?

Видят боги, она не хотела этого знать!

– Ничего, – всхлипнул Неженка. – Вы меня словно забыли. А я каждый день ждал, что вы скажете, что пожалели о своем поступке. Я все время ждал, что прогневаю вас, что не пойму, когда я вам буду нужен, что не сумею распознать. Я почти два года каждый день сходил с ума от страха, что разгневаю вас и вы осуществите свою угрозу! – Неженка не замечал, что он уже кричит сквозь рыдания. – Каждое утро я просыпался в ужасе, что вы искали меня ночью, а я не знал, каждый вечер я боялся заснуть. Это стало кошмаром, навязчивой идеей. Я понял, что еще немного, и я просто умру от страха и неопределенности! А вы не обращали на меня внимания.

– Мне было стыдно из-за своего поступка, своей минутной слабости, жалости к несчастному мальчишке, обреченному на жизнь, которая хуже смерти, – глухо произнес Алан.

– А потом вы потеряли память, и я вздохнул с облегчением. Вы разрешили мне рисовать… Я даже был влюблен в вас. Я часто влюбляюсь. В женщин, в мужчин. Но никогда никому не признавался, только вам. Я очень испорченный, да?

– Нет, ты не испорченный. Просто ты художник и берешь вдохновение из тех чувств, которые тебе доступны.

Раб поднял на Алана несчастный взгляд и благодарно улыбнулся, и конт понял, насколько нелегко далось это признание.

– А недавно брат Эдар сказал, что меня разыскивает тот господин, к которому меня везли. И что он ни перед чем не остановится. А вы вспомните все и не станете воевать из-за раба…

– У тебя имя есть?

– Есть, – прошептал парень.

– Это хорошо, это просто замечательно.

Виктория опустилась на пол и, протянув руки, заставила раба сесть и прижаться к ней спиной. Она крепко обхватила его и сильнее притянула к себе.

– Хорошо, что у тебя есть имя. А то как-то смешно звучит – художник Неженка. Ну не плачь, не плачь. Большой мальчик, а ревешь, как белуга. Не знаешь, кто такая белуга? Это зверь такой, который очень громко орет.

Она говорила какие-то глупости, прижимая к себе плачущего Неженку, целовала его в макушку, вдыхая легкий травяной аромат, и ничего не обещала. Не могла обещать. Потому что понимала, что если придется, то она пожертвует этим затихшим в ее объятиях парнем. На душе было пусто и противно, но она молчала.

– Ты довел себя до нервного истощения только от страха, что тебя кастрируют? Или есть еще причины?

– Можно я буду иногда за вами ухаживать?

– Э? – Виктория растерялась.

– Я боюсь боли, – плечи парня вздрогнули, – но мне надо служить кому-нибудь, знать, что я нужен. Я думаю, вы понимаете.

«Понимаю, мальчик. Конечно, понимаю. Все же я выросла в другом обществе и не на необитаемом острове».

– Я вижу, что вы другой. После болезни вы стали другим. Не могу это объяснить, но я вам покажу!

Неженка ужом выскользнул из уютных объятий и, подскочив к столу, вытащил из-под вороха бумаг папку. Он быстро перебирал рисунки, пока не нашел искомое.

– Посмотрите, хозяин. Я вас так вижу.

Едрена-матрена! У нее даже в горле пересохло. Художник изобразил конта спящим. По подушке разметались волосы, глаза закрыты, спокойное и безмятежное лицо. Вроде бы это был Алан, но Виктория, которая много лет видела в зеркале свое отражение, безошибочно выделила знакомые черты. Она смотрела на себя прошлую, такую, какой могла бы быть, родись она мужчиной.

– Сожги этот рисунок, – хриплым голосом приказал конт. – И никогда о нем никому не рассказывай.

Они вышли под моросящий дождь, и Берт накинул на плечи конта кожаный плащ с капюшоном. Под навесом переминались с ноги на ногу мастер Семон и брат Турид.

– Следуйте за мной, – выскользнувший из тени Ворон был молчалив и сосредоточен.

Их уже ждали. Виктория окинула взглядом обстановку большого белого шатра, в который их привел послушник. Она претерпела мало изменений с тех пор, как отец Пауль принимал конта у себя в гостях в Древнем городе. Единственное новшество – доска, на которой Неженка закрепил план города, да большой круглый стол, занимающий почти все свободное место. Вокруг стояло семь деревянных стульев, четыре из которых были заняты. За столом сидели отец Пауль, отец Жириш и два незнакомых Виктории ксена в серых сутанах, подпоясанных белыми кордами.

– Присаживайтесь, – доброжелательно улыбнулся отец Пауль. – Мастер Семон, брат Турид.

Спутники Виктории по очереди подошли к обоим Учителям и с поклоном поцеловали им руки. Неженка опустился на колени возле стула Алана и склонил голову. Виктория на него покосилась, но смолчала, все равно стула для раба приготовлено не было.

– Наш художник, Леонардо, – представила она парня, просто чтобы насолить этим снобам.

– Разве имя вашего раба не Наргиз? Что на языке восточных племен означает «цветок нарцисс»? – проявил неприятную осведомленность отец Пауль.

Значит, все знает. Может быть, он знает и того, кто разыскивает Неженку? Скорее всего, так оно и есть, но ведь не расскажет, старый лис.

– Нет. Его имя Леонардо. – Виктория опустила руку на плечо раба и слегка его сжала, когда заметила, как вздрогнул парень при звуках своего имени.

– Вы считаете, что новое имя поможет ему избавиться от прошлого? – заинтересовано спросил отец Жириш.

– Нет, оно поможет ему достигнуть величия в будущем, – отрезал Алан, всем своим видом показывая, что не намерен продолжать этот разговор. – Мастер Семон расскажет, что нам удалось сделать.

Виктория, откинувшись на спинку стула, рассеянно слушала доклад мастера, вскоре к нему присоединился Турид, сначала он говорил робко, но затем увлекся, вскочил на ноги и переместился к закрепленному на доске плану будущего города. Он увлеченно тыкал в план пальцем и смотрел на отца Жириша, словно на ожившего бога – с благоговением и восторгом.

Мысли упорно вертелись вокруг другого. Викторию постоянно преследовало чувство, что она что-то пропустила, на что-то не обратила внимания. Дарен в Крови под охраной. Турен Ли на корабле, который болтается в километре от берега. Зира у отца, и там ей точно ничего не грозит. Что же не дает покоя? Что-то ускользало из общей картинки, и она никак не могла это ухватить, словно видела тень боковым зрением, а, оглянувшись, никого не обнаруживала. Интересно, откуда брат Эдар знает, кто разыскивает Неженку? И кто этот таинственный извращенец, который готов отсыпать за смазливого раба кучу золота?

– Ближе к городу лучше всего провести невидимый для противника подземный трубопровод из гончарных труб, который будет действовать по принципу сообщающихся сосудов. Так проще контролировать доступ к питьевой воде. В городе нужно соорудить фонтаны и колодцы. Если кто-то захочет подвести воду к себе во двор, пусть платит за это деньги.

Виктория отвлеклась от безрадостных мыслей и перевела взгляд на говорившего.

– Брат Остип специалист по строительству водопровода и сточных каналов, – пояснил отец Пауль.

– Мы привезли оборудование для производства керамических труб и черепицы. Мастерские разместим недалеко от будущей Обители, чтобы потом они относились к ее территории. Там же поставим первый ветряк.

– Не лучше ли использовать мельницу на реке? – вступил в разговор брат Турид.

– Завтра мы с вами определимся на местности. Все же мне кажется, что здесь ветряк будет более выгоден, – задумчиво глядя на карту, протянул брат Остип. – Каолин и глину будем брать на месте. Здесь, – он упер палец в какую-то точку на карте, – много известняка, который пойдет на прокладку первых каналов и сооружение колодцев. Вам нужно распорядиться подвозить нам лес на дрова и отправить крестьян и рабов выжигать уголь. Завтра мы снарядим отряд в горы, на разведку. Может быть, им удастся найти…

– Простите, что?

Этого слова Алан никогда не слышал. После долгого объяснения Виктория поняла, что речь идет о каменном угле и горючих сланцах, выступающих на поверхность. Местные называли их керогеном. Знакомое такое слово, но очень хорошо забытое. Интересно, а есть ли здесь торф? В горах, где нет болот, его точно не найти, но, возможно, он имеется на континенте?

– Мастер Семон, посоветуйтесь с нашими земледелами, какой лес и сколько мы можем выделить на эти цели. И скажите, чтобы на месте вырубки сразу же сажали молодые деревца.

– А вот это верное решение, кир Алан, – с одобрением произнес отец Жириш. – Не ожидал от столь юного хозяина такой рачительности.

– Мы начнем производство черепицы и труб немедленно. Думаю, к оттепели сделаем нужное количество. – Брат Остип переглянулся со вторым ксеном.

– Почему так долго? – Алан нахмурился. Такие сроки его никак не устраивали.

– Производство труб очень трудоемкий процесс, их составляют из небольших кусков…

– Как вы делаете черепицу? По форме? – Ксен кивнул. – Ну так и трубы штампуйте! Не знаю как! Сами придумайте! Можно распилить дерево, выдолбить середину и использовать для изготовления половинок трубы. Можно выдавливать нужную нам форму прессом… Кто из нас мастер? Думайте! Но мне нужны трубы уже к первым холодам, чтобы, когда сойдет снег, начать их прокладывать. И еще! Сделайте мне кирпич. – Виктория задумалась. Сколько кирпича у них ушло на двухэтажный дом десять на десять? Семьдесят пять тысяч? Ох, это она погорячилась… Но на часовенку надо! – Пусть мне сделают много кирпича. Сто раз по сто. Что? Вы не знаете, что такое кирпич?

Пришлось рисовать размеры, форму для производства и в двух словах пояснять, что это и с чем его едят. Как оказалось, зря. Что такое кирпич, здесь знали, просто назывался он не так и его не считали выгодным строительным материалом. Вокруг хватало леса и камня.

Как приятно слушать профессионала. Она словно слепой крот перла напролом, а брат Остип моментально ухватил суть проблемы, все разложил по полочкам, и проблема сразу стала казаться легко преодолимой. Да он приехал к ней подготовленным!

– Брат Остип, вам известна конструкция водонапорной башни? – Ксен заинтересованно посмотрел на конта. Алан улыбнулся и повернулся к художнику: – Подай мне, пожалуйста, карандаш и бумагу.

Виктория заметила, как переглянулись Учителя, и про себя усмехнулась. Привыкайте к тому, что конт Алан не делает разницы между своим рабом и вами.

– Да, эта конструкция мне известна, но мы называем это сооружение по-другому, – с интересом рассматривая рисунок, произнес Остип. – А вот откуда это известно вам? – Ответа он так и не дождался. – Для поднятия воды можно использовать черпальное колесо или винтовой подъемник…

– Коллега, не забывайте, что зимы здесь холодные и вода замерзает, – вступил в разговор мастер Семон, медленно произнося слова. – Мы с братом Туридом прикинули, на какую глубину нужно рыть канавы…

Она здесь была лишней. Учителя расслабленно сидели, не принимая участия в разговоре и изредка бросая на конта внимательные взгляды. Ксены склонились над картами.

– Кир Алан, посмотрите сюда, пожалуйста, – вступил в разговор второй незнакомый Виктории ксен. – Я набросал рисунок порта, мне бы хотелось сравнить его с вашими планами.

– Леонардо, покажи.

– У тебя блестящие рисунки, юноша. – Ксен внимательно посмотрел на Неженку. – Скрупулезно и очень подробно. Кто тебя обучал?

– Матер Семон занимается с ним живописью, – ответил за покрасневшего раба Алан. – Он прочит ему будущее великого художника.

– У парня определенно имеется талант. Я бы хотел с ним позаниматься, если вы не возражаете. – Ксен перебирал рисунки Неженки и одобрительно кивал головой.

– Буду признателен.

– Самая большая проблема – это наличие в воде камней, но зато они являются преградой для больших военных кораблей. Придется приложить массу усилий, чтобы разбить эти камни и убрать из воды.

– А если взорвать? – Виктория смотрела в глаза отцу Паулю. – Просверлить в камне дыру, заложить в нее порох, забить глиной, подвести запал и взорвать?

– Я не ожидал от вас ничего другого, – улыбнулся тот.

– Большие валуны, конечно, взорвем. А вы делали замеры глубины в заливе?

Еще через рыску Виктория почувствовала гордость за себя и за мастера Семона с Туридом. Они проделали колоссальную работу, и главное – почти нигде не ошиблись. Ксены же проявили деловой подход. Во-первых, они перенесли свою школу на окраину, ближе к горам и реке, и заняли достаточно большой сектор. Во-вторых, они пожелали поставить в порту дом. А в-третьих, они привезли с собой мастеров и оборудование. И уже завтра планировали приступить к строительству «небольшой Обители», как скромно назвал поселение отец Пауль.

– Вы ведь понимаете, что, живя в Виктограде, вы будете подчиняться его законам, – начала Виктория непростой для себя разговор, когда, оставив увлекшихся ксенов обсуждать детали строительства, они с Учителями вышли на улицу.

– Именно об этом мы и хотим с тобой поговорить. Прошу в мой шатер. – Отец Жириш махнул рукой в сторону второго белоснежного шатра, у которого застыли четверо послушников, вооруженных кривыми мечами. – Отдай кинжал слуге.

– И от этого разговора будет зависеть, останетесь вы или уйдете? – хмуро осматривая стражу, буркнул Алан, вытащил кинжал из ножен и передал его подскочившему Берту.

– От твоих ответов будет зависеть, вернешься ли ты в замок, мальчик мой, – мягко произнес отец Пауль.

Ожидаемо. Жаль, что так рано, она еще не успела полностью сформировать свои мысли по некоторым вопросам. Но неизбежно. Что же, остается только молиться коварному Вадию, чтобы ее ответы удовлетворили этих столь безобидных на вид старичков.

Стемнело. Из-за низких облаков не было видно неба, но хоть дождь закончился. Под ногами противно хлюпало, пахло сыростью. Виктория поежилась, когда холодный ветер проскользнул под котт, и смело шагнула вслед за отцом Жиришем в услужливо распахнутый проход.