Глава 9
Армянская и грузинская архитектура и искусство
Если говорить об архитектуре, то в Армении и Грузии такое же великое множество изумительно красивых зданий, древних и современных, как и потрясающих пейзажей.
Изобилие камня самого лучшего качества вкупе с влиянием Ирана, Месопотамии, римского и эллинского мира способствовали развитию оригинальных архитектурных форм и новых строительных техник. Последовательная смена религиозных верований от времен Урарту и далее потребовали высочайшего мастерства в строительстве храмов, достойных и языческих божеств, и христианского Бога. Нынешний гость Армении, намереваясь поближе познакомиться с современным состоянием ее науки, промышленности, сельского хозяйства и образования, не может проехать и мили без того, чтобы не увидеть среди пейзажа прекрасной церкви, руин крепости, или древнего моста, или даже целого города, высеченного в твердой скале.
Армянская и грузинская архитектура замечательна своей многоплановостью. Людям приходилось приспосабливаться к широчайшему ряду климатических условий, от продуваемых всеми ветрами плато высокогорной Армении и альпийских пастбищ Грузии до заболоченных пространств черноморского побережья. Мы уже говорили о рассказе Ксенофонта о подземных жилищах древних армян в незащищенных районах. С другой стороны, в высокогорной Сванетии деревенские дома всегда оборудовались каменными башнями, чтобы можно было вовремя заметить мародеров из соседних кланов и враждебных племен. Классические авторы рассказали о племени, которое называлось моссинойки. Они жили у Черного моря в высоких деревянных домах – моссинах, отсюда и название. В провинции Гурия деревянные дома, построенные аналогичным образом, распространены и сегодня – они расположены на высоких деревянных сваях. Людям приходилось забираться по лестнице на платформу, откуда был вход в жилые помещения, а скот оставался внизу на влажной земле.
В Грузии и Армении много остатков дворцов и общественных зданий. В древнейшие времена они врезались в скалу, по примеру урартов, построивших так древнюю крепость у озера Ван. В Грузии город Уплисцихе (возле Гори) вырубался постепенно в течение бронзового века и впоследствии в греко-римский период. Этот тип построек достиг своего апогея в конце XII в., когда было завершено строительство города Вардзия, находившегося в верховьях Мтквари, недалеко от турецкой границы. В Вардзии несколько этажей, вырезанных в высоком вертикальном утесе. Там насчитывается не менее 500 комнат и апартаментов, включая часовни, обеденные залы, погреба, конюшни. Все они были соединены лабиринтами лестниц и поземных ходов. Как и в Каппадокии, некоторые ранние грузинские церкви и монастыри были вырезаны из камня. Пример – убежище святого Давида и его сподвижника в пещерах Гареджи.
В эллинистический и парфянский периоды в Армении располагались великолепные города. Главным из них был Тигранакерт (теперь на юге Турции) – недолговечная столица царя Тиграна Великого, которую сровняли с землей легионы Лукулла и Помпея. Альтернативная армянская столица Артаксата (Арташат) в долине Аракса, которую укрепил царь Арташес I Великий с помощью Ганнибала из Карфагена, также несколько раз была сожжена дотла.
Но есть один памятник периода Аршакидов, в котором систематически проводятся раскопки, и теперь его включают в туристические маршруты по Армении. Это летний дворец армянских царей в Гарни, в 18 милях (130 км) к востоку от Еревана. Гарни располагается высоко в горах на реке Азат, текущей с заснеженных горных вершин близ озера Севан. Деревня известна фруктами, в том числе виноградом, из которого делают отличное розовое вино, а также яблоками, персиками, абрикосами и орехами.
С незапамятных времен люди селились в Гарни на возвышенном мысу, который нависает над рекой Азат. Этот треугольный выступ неприступен на протяжении четырех пятых своего периметра, соединяясь с горными склонами и садами узким перешейком, который легко защитить. Зимы здесь суровые, но летом климат идеальный. Гарни располагается на высоте более 5000 футов (1500 м) над уровнем моря, и погода там комфортная даже в июле, когда Ереван и долина Аракса плавятся от жары.
Профессор Бабкен Арбелян, проводя раскопки в Гарни, обнаружил остатки круглых домов начала бронзового века, датируемых примерно 2500 г. до н. э. Согласно урартским надписям, ванские цари использовали Гарни как аванпост и, возможно, летнюю резиденцию. Гигантские глыбы хорошо обработанного базальта окружают периметр древнего Гарни там, где расположен выход во внутреннюю часть страны. Нижние уровни этих массивных фортификационных сооружений были уложены еще во времена Урарту. Цемент не использовался, но камни подгонялись друг к другу с непревзойденным умением. Во времена Оронтидов и позже крепостные стены подняли на большую высоту, а каменные глыбы соединили вместе с помощью металлических связей. Кроме того, добавили 14 массивных башен и бастионов.
Гарни стал любимой резиденцией монархов. Когда в Артаксате (внизу на реке Аракс) устанавливалась невыносимая жара, армянские цари могли расслабиться и отдохнуть или заниматься государственными делами в Гарни, где такие просвещенные монархи, как Артавазд II, находили время для написания пьес и других литературных трудов. Гарни упоминается Тацитом в связи с гражданскими войнами 52–53 гг. в Армении с участием грузинского претендента на власть Радамиста. Греческая надпись, найденная в Гарни, которая начинается молитвой Гелиосу, повествует, что царь Трдат I, основатель династии Аршакидов, построил дворец для своей царицы и восстановил крепость в 11-м году своего царствования (77 г.).
Самая известная часть Гарни – классический храм, построенный из серого базальта во второй половине I в. и в основном разрушенный землетрясением 1679 г. Многие европейские путешественники в XIX в. посещали его развалины, и в 1834 г. Дюбуа де Монпере попытался создать проект реконструкции храма, который в общих чертах совпадает с более поздним проектом профессора Н. Буниатяна (1933 г.). Храм стоял на подиуме в самой высокой точке мыса Гарни. Девять ступенек вели к переднему портику храма, увенчанному элегантным фронтоном. Прямоугольная внутренняя целла была окружена 24 ионическими колоннами. Размеры целлы, где, предположительно, находился образ Митры, были скромными – 5,14 × 7,92 м. Выступающие по сторонам массивы лестницы украшены барельефами атлантов. Вокруг скатной крыши проходит очень красивый фриз, в котором эллинские мотивы смешаны с чисто армянскими. Здесь мы видим мастерски вырезанные листья аканта в сочетании с виноградными лозами, гранатами и т. д.
В 50 м к северо-востоку от языческого храма располагаются остатки римской бани, датированной III в. Это сооружение было построено по обычному римскому плану с холодной, теплой и горячей банями. Системы нагрева воды и пара были чрезвычайно сложными. План бани – такой же, как в царском городе Армазисхеви, расположенном недалеко от современной Мцхеты, в Грузии.
Самая интересная черта бани в Гарни – частично уничтоженный мозаичный пол, украшавший вестибюль. Внешняя розовая рамка обрамляет аллегорические сцены, основанные на морской мифологии классического мира. Плавное слияние синего и зеленого цвета создает иллюзию волнения моря. В центре мы видим мужскую фигуру, символизирующую океан, и женскую (богиня Фаласса Таласса) – море. С четырех сторон от центра мозаики – мифические персонажи, у которых туловища рыб, но есть черты лошадей и людей. Эти морские кентавры несут на спинах нереид, среди которых – богиня Тетис, мать Ахилла. Здесь также присутствуют изображения дельфинов, рыб и рыбаков. В верхней части мозаики находится греческая надпись, смысл которой следующий: «Мы работали, ничего не получая взамен».
Значение этой надписи понять трудно, если, конечно, это не жалоба на плохие условия труда и низкую оплату. Возможно, она означает, что труд персонала бани не дает никакого результата, кроме утекающей воды, и горячего воздуха, который улетучивается.
Принятие христианства в Армении и Грузии в начале IV в. поставило перед архитекторами новые проблемы. Первые церкви в Эчмиадзине в Армении и Мцхете в Грузии, очевидно, оказались простыми строениями из дерева и давно исчезли.
Первые традиционные каменные церкви были сводчатыми базиликами без купола и башни. Имея изначально простой проект, базилика предоставляет большие возможности для развития и экономичного использования пространства. Возможно, закавказская базилика имела иногда только один неф и больше напоминала украшенный сарай. Правда, обычно имелось три нефа, отгороженные друг от друга стенами. Центральный неф, как правило, был увенчан крышей, поднятой коротким вертикальным удлинением на более высокий уровень, чем крыши соседних нефов. В большинстве случаев в базилике существовал двойной ряд колонн, разделявших внутреннее пространство в продольном направлении на нефы и боковые приделы, причем каждый имел свой свод.
Изначальный патриарший собор в армянской столице Двин был базиликой, но он полностью разрушился. Самая впечатляющая армянская базилика, частично сохранившаяся, – в городе Ерерук, расположенном в 4 км от царского города Ани. Ерерук изначально являлся языческим святилищем, в V или VI в., преобразованным в христианскую базилику. Это грандиозный храм, который даже в нынешнем разрушенном состоянии поражает изысканностью своих декоративных мотивов и техническим мастерством тонкой работы по камню. Связь с классическим миром прослеживается в дверных проходах, обрамленных коринфскими колоннами и завершенных изящными арками с элегантными фронтонами.
Бочкообразные своды нефа и боковых приделов усилены выступающими арками, образующими ребра. В западном конце две башни обрамляют портик (нартекс). Эта черта, редкая в зодчестве Армении, как и верхний ряд окон, освещающих хоры, подтверждает связь с сирийской архитектурой, где базилика достигла высшей ступени развития раньше, чем в Армении.
Соборы в Болниси и Урбниси, что в восточногрузинской провинции Картли, также являются базиликами, но не обладают изяществом Ерерука. Собор в Болниси был построен между 478 и 493 гг., а его внутренний кирпичный свод относится к намного более позднему периоду – вероятно, к XVII в. Базилика вовсе не является недолговечным или чуждым типом церковной архитектуры, она использовалась и после того, как кавказские архитекторы узнали о существовании церквей с куполами. Так, восхитительная церковь в Пархали (юго-запад Грузии) является прямой базиликой, датируемой IX–X вв., периодом господства Багратидов.
Хотя кавказские базилики, безусловно, интересны, самые важные открытия, сделанные армянскими и грузинскими архитекторами, касались купольных церквей. В них позднее были усовершенствованы структурные и декоративные элементы.
Перед армянами и грузинами встала задача установки круглой либо многоугольной башни или купола над пространством в крыше, которое обычно имеет квадратную либо прямоугольную форму. Цель – создать гармоничный архитектурный ансамбль, заметный на местности объект, и одновременно – огромное внутреннее пространство, наполненное атмосферой, благоприятной для молитв и религиозных обрядов.
Есть два основных способа установки купола над прямоугольным внутренним пространством. В одном случае используется такой архитектурный прием, как тромп, при этом нет необходимости в возведении внутренних колонн. Альтернатива – парусный купол, но он требует установки внутренних колонн – обычно четырех. Тромпы можно строить по-разному: располагая выступами ряды каменной кладки в верхних углах внутреннего помещения, причем каждый ряд немного выступает за нижний; соорудив одну или больше арок по диагонали через угол; построив в углу маленький конический свод, который имеет арку на внешней диагональной поверхности и верхнюю точку в углу. Нередко утверждают, что арочный тромп был придуман почти одновременно Сасанидами в Персии, которые использовали необработанные битые камни или грубые круглые булыжники в гипсовом растворе (как в Фирузабаде), и римскими строителями поздней империи. В мусульманской архитектуре, следуя сасанидским прототипам, широко использовали тромпы, особенно в сирийской, египетской и мавританской фазе. Сталактитовые своды, являющиеся отличительной чертой зрелой мусульманской архитектуры, особенно в Турции, и также во многих поздних армянских церквях, есть, по сути, декоративное развитие смешанных нише-тромповых форм.
Похож на тромп и «треугольный сегмент сферической поверхности» – парусный свод, заполняющий верхние углы квадратного, прямоугольного или многоугольного помещения, чтобы образовать в верхней части круглую опору для купола. Сопряжения со стенами, к которым он примыкает, полукруглые и обычно поддерживаются арками. Ранний парусный свод – увенчанное куполом помещение одного из боковых зданий бань Каракаллы (217 г.) в Риме. Но здесь результат достигнут ступенчатой кладкой, в то время как настоящий парус строится как часть купола с расходящимися связями. Лучший пример – собор Святой Софии в Константинополе, построенный в 532 г. и реставрированный армянским архитектором Трдатом в 990 г. Парусные своды, нередко украшенные сталактитовыми орнаментами или ребрами, часто встречаются в армянской архитектуре. Иногда изгиб паруса и купола непрерывный – такая форма называется «парусным куполом».
Армяне и грузины переняли эти прототипы – во многих случаях они восходили к зороастрийским храмам огнепоклонников и обычно строились из сырцового кирпича – и воспроизводили их в великолепно отделанных сооружениях из камня, которые выдержали проверку временем на прочность.
Самый ранний и основной тип купольной армянской церковной постройки – это апсидо-контрфорсный или нише-контрфорсный квадрат. Имея внутри крестообразный вид, этот тип имеет четыре главных осевых контрфорса и часто еще четыре, меньшего размера, по углам. Полукруглые ниши открываются в центре каждой из четырех сторон, причем восточная ниша позади алтаря служит апсидой. Купол, опирающийся на тромпы, перекрывает все центральное пространство. Этот популярный план церкви мы видим одновременно в Армении – в Аване (ок. 600 г.) и церкви Святой Рипсиме в Эчмиадзине, построенной католикосом Комитасом в 618 г., а также в Грузии – в монастыре Джвари, расположенном на высоком холме над Мцхетой (ок. 605 г.). Несколько позднее нужда в большем внутреннем пространстве продиктовала введение четырех свободно стоящих пилонов для поддержки центрального купола. Бочкообразные своды были введены в строительство для создания промежуточной опоры между основанием купола и поддерживающими его контрфорсами. Хорошим примером такого решения является собор в Багаране, построенный между 624 и 631 гг. Планировка этого сооружения напоминает греческий крест, вписанный в квадрат.
Овладев техникой купольного церковного строительства, армяне быстро продвинулись к освоению строительства круглой купольной церкви, в которой вертикальный элемент достигает максимального возвышения, а горизонтальный неф и приделы незначительны. Апофеозом расцвета строительства круглых купольных церквей христианской Армении в VII в., несомненно, стал храм Звартноц, воздвигнутый католикосом Нерсесом III Исфаханским Строителем между 643 и 652 гг. Монограмма каталикоса Нерсеса встречается с одинаковыми интервалами на каменной кладке. На капителях колонн имеются рельефные изображения орла Звартноца. На внешних стенах с интервалами расположены высеченные в высоком рельефе небольшие фигуры мастеров-строителей, каждый с каким-то строительным инструментом, видимо соответствующим его ремеслу.
Звартноц был постройкой из трех этажей воистину монументальных пропорций. Его высота была 45 м, диаметр – около 36 м. В плане он представляет собой крест, но лишь апсидная ниша имеет сплошную стену. Остальные три полукруглые ниши являются открытыми колоннадами (по 6 колонн каждая). Это обеспечивает свободный проход в круглую галерею между алтарем и внешней стеной. Пространство между внешними и внутренними стенами, сложенными из тщательно пригнанных каменных блоков, засыпано для прочности щебнем и залито цементом. Даже в сегодняшнем разрушенном состоянии Звартноц является одним из архитектурных чудес света.
Сарацинская оккупация Армении и Грузии, продолжавшаяся почти три столетия, по сути остановила строительство церквей. Как только она завершилась и независимость была восстановлена, армянские и грузинские строители вернулись к работе, продолжив ее с того места, где их предшественники были вынуждены ее прервать, и создали шедевры и нового и традиционного «дизайна». Главными площадками бурного развития церковной архитектуры в X–XI вв. стали Южное армянское царство Васпуракан при Арцрунидах, армянская столица Багратидов в Ани и быстро растущее на севере царство грузинских Багратидов, которое протянулось от Тао-Кларджети (в сегодняшней Турции) до расположенной на востоке Кахетии.
Основные церковные здания в Армении и Грузии, начиная с Х в. и далее, сочетали черты базилики и купольной церкви. Получался эффект двух пересекающихся базилик с куполом, возвышающимся над их пересечением. Такие сооружения имеют неф, хоры и трансепты. В более крупных церквях есть несколько пар свободно стоящих колонн в нефе, образующих придел с каждой стороны. Колонны часто выполнялись в виде единого снопа, что характерно для более поздних готических соборов на западе. В нескольких случаях, как, например, в храме Трдата в Ани, у арок между столбами – слегка заостренная форма, что тоже напоминает более поздние готические храмы в Европе. Даже там, где арки круглые, как в соборе Светицховели в Мцхете, высокие величественные колонны создают впечатление большой высоты и стремления ввысь. В Ани и других местах искусное использование колончатого пояса с внешней стороны в сочетании с узкими высокими окнами зрительно увеличивает высоту.
Предположение о том, что армяне были предшественниками западной готической и романской архитектуры, было сделано в конце XIX в. венским историком искусств Йозефом Стржиговским, причем как догма. Научное сообщество выступило против некоторых его теорий и предположений, что привело к неспособности должным образом принять во внимание роль армян в передаче определенных характеристик готического стиля на запад, особенно в эпоху Крестовых походов.
Разумеется, никто не утверждает, что армяне изобрели такие архитектурные детали, как заостренные арки, которые использовались в Сирии с VIII в., а в Египте и Северной Африке – с IX в. (как, например, в каирской мечети Ибн Тулуна, построенной в 876–879 гг.). Однако важно, что фактическое распространение заостренных арок и связанных с ними архитектурных деталей на запад началось после сельджукского завоевания Армении, когда местные жители бежали в Киликию и основали там в союзе с крестоносцами царство Рубенидов, а франкские бароны установили регулярный контакт с арабской и турецкой культурами. Следует отметить, что Армения и Анатолия образовали часть единого и в высшей степени динамичного государства, существовавшего большую часть периода правления Великих сельджуков (1040–1157 гг.), точнее, после сельджукской победы при Манцикерте (1071 г.). Именно этот западный натиск турок помог спровоцировать Первый крестовый поход 1095–1099 гг.
Исследователь проблемы мистер Джон Х. Гарвей весьма скептически отнесся к влиянию армянской христианской архитектуры на европейскую готику, но тем не менее выделил группу исламских сооружений в Армении и вблизи нее, которую упомянул именно в этом контексте. Главное место в этой группе занимает Большая мечеть в Диярбакыре (древний Амид), комплекс зданий с систематическим использованием заостренных арок, включая аркады последовательных лепных арок с надписями, указывающими период постройки – 1117–1125 гг. Также в 2 милях (3 км) от Диярбакыра есть арочный мост (арки заостренные), перестроенный в 1065 г. В Сиирте (юго-западу от озера Ван) стоит мечеть, строительство которой началось в 1129 г., но в XIII в. проект был изменен. В ней есть черты сходства с мечетью в Диярбакыре.
В связи с истоками европейской готики Джон Гарвей особенно выделил мечеть в Битлисе. Город расположен к востоку от зоны влияния крестоносцев, но мечеть была построена в стиле ранней сельджукской архитектуры, с которой крестоносцы определенно были знакомы. Сельджукское государство, сформировавшееся вокруг Битлиса, возникло в 1084 г., и мечеть, по большей части продукт армянского архитектурного гения, была завершена около 1126 г. Здесь мы видим простой арочный стиль с расположенными в квадратных углублениях арками, импостами и заостренными бочкообразными сводами, опирающимися на поперечные ребра свода квадратного сечения. Фронтон имеет ряд высоких заостренных арочных углублений, в которых располагаются дверные проемы, а над углублением с михрабом – купол, опирающийся на парус, и цилиндрический барабан с конической каменной крышей в типично сельджукском стиле. Автор пришел к выводу, что это сооружение по архитектурным деталям является превосходным восточным аналогом цистерцианского Фонтене.
Другой интересный пример неожиданного проникновения архитектурных форм, созданных полностью или частично в Армении, – анатолийские кюмбеты. Эти отдельно стоящие гробницы с XI в. стали обычной чертой пейзажа. По архитектурному дизайну, слепой аркаде и каменной резьбе, которые часто украшают эти сооружения, они очень похожи на купола армянских церквей. Между геометрическими фигурами и переплетениями, вырезанными на камне, есть явная параллель с армянскими хачкарами.
Кюмбеты в большом количестве находят в бывших армянских районах, таких как Ахлат, что возле озера Ван, и Эрзурум. Сейчас историки искусства признают, что одни и те же армянские каменщики иногда возводили и христианские, и мусульманские сооружения. Так, кавказские церковные башни могли служить прототипами для исламских гробниц, а более поздние армянские церкви, судя по всему, часто заимствовали резные врата у современных мечетей.
Красоту армянской и грузинской церковной архитектуры еще более усиливали великолепные скульптурные произведения, выполненные и барельефом, и горельефом. Особое внимание уделялось тимпанам и архивольту дверных проемов, оконным нишам и круглым или многогранным барабанам церквей. Ранние здания V–VI вв. были современниками сасанидского Ирана. Некоторые персидские мотивы видны в капителях колонн этого периода. В их числе дикие животные, изображенные в реалистичной манере. Иранский мотив царской охоты позднее трансформировался в изображение святого Георгия верхом на коне, часто сопровождаемого другими святыми воинами.
Каждый народ имеет свою собственную особую технику и способы самовыражения в скульптуре. Армяне отличились в создании хачкаров – памятных крест-камней, в которых часто отражены такие мотивы, как дерево жизни, а также полный цикл библейских сцен. Хачкары неизвестны в Грузии, где отличительной чертой древних церквей являются каменные иконостасы или алтарные перегородки. Иногда на них вырезаны священные сцены, включая эпизоды из жития местных грузинских святых. Алтарная перегородка, с другой стороны, не представлена в армянских церквях, где священные таинства происходят на приподнятых алтарных платформах, иногда имеющих высоту до метра, перед которыми в особые моменты богослужения задергивается занавес.
Армянский вкус в резьбе позже приобрел некоторое сходство с исламским. Армянам нравились угловатые геометрические узоры, а грузины предпочитали более извилистые округлые переплетения, напоминающие орнаментальные мотивы из стилизованных пальмовых листьев. На грузинское искусство оказал существенное влияние культ виноградной лозы, который выражен на таких памятниках армянской скульптуры, как церковь Гагика в Ахтамаре.
Многие религиозные сооружения и в Грузии, и в Армении украшены рельефными изображениями благочестивого основателя церкви, держащего в руках модель здания. Часто изображается Иисус Христос, дающий благословение церкви и ее строителю. Подобные рельефы, такие как изображение Ашота Куропалата в Опизе (в Кларджети), представляют большой интерес, потому что они не только украшали облик здания, но и сохраняли облик древних царей.
Британские ученые провели большую работу, чтобы сделать сокровища армянской и грузинской скульптуры доступными западному миру. В известном труде Г. Ф. Б. Линча «Армения, путевые очерки и этюды» сообщается много сведений об Ани и многих других районах. Эдинбургские ученые Генри и Тамара Тэлбот Райс включили кавказскую скульптуру в некоторые свои работы по византийскому и русскому искусству. Дэвид Уинфилд обследовал грузинские церкви Тао-Кларджети, теперь расположенные в восточных вилайетах Турции. Среди других малоизвестных примеров грузинской работы по камню автор впервые опубликовал первые всесторонние изображения великолепной колонны с фигурными скульптурами из кафедрального собора в Ошки, построенной представителями династии Багратидов. Этот удивительной пример скульптуры середины Х в. крайне важен при оценке возможности восточного происхождения готской и римской фигурной скульптуры Западной Европы.
С каменной скульптурой тесно связано искусство резьбы по дереву, в котором грузины и армяне всегда преуспевали. Некоторым шедеврам такого рода, например капителям колонн, церковным вратам, более тысячи лет. Замечательным примером этого искусства являются деревянные двери из Сванети, расположенного в горах Грузии, а также капители колонн в одной из церквей близ озера Севан, украшенные резными павлинами и утками. Тамара Тэлбот Райс сравнила манеру исполнения этого шедевра с фигурами птиц на Ахеменидском золотом диске из Ахалгорийского клада, найденного в Грузии. В Ереване можно также увидеть поразительную резную деревянную дверь, привезенную из церкви в Муше. Она датируется 1134 г. и поистине чарует зрителя своим изящным орнаментом. В 1915 г. ее спасли от оттоманского погрома местные жители и в конце концов благополучно внесли в экспозицию Исторического музея.
Выдающимся образцом искусства резьбы по слоновой кости является выставляемый в Матенадаранской библиотеке манускриптов переплет из слоновой кости Эчмиадзинского Евангелия. Будучи старше самого манускрипта, этот переплет датируется VI в. Он сравним с лучшими изделиями византийской работы. На его панелях изображены Богоматерь с Младенцем, такие эпизоды из жизни Христа, как «Бегство в Египет», «Поклонение волхвов», «Въезд в Иерусалим» и др. И на передней, и на задней обложках – два ангела, держащие в руках гирлянду, обрамляющую крест.
Областью искусства, в которой грузины всегда выделялись, является работа по металлу и чеканка, история которой уходит корнями в начало бронзового века. Лучшие образцы изделий золотых дел мастеров украшены эмалью. Возможно, самые прекрасные образцы перегородчатой эмали византийского типа были произведены именно в Грузии. Во всяком случае, на это указывают поврежденные, но сохранившие свое великолепие образцы, украшающие Хахульскую икону, сейчас находящуюся в Государственном музее искусства в Тбилиси. Центральной фигурой является эмаль Святой Девы, сильно поврежденная так, что сохранились только руки и лицо, но тем не менее сравнимая по красоте и выразительности с едва ли менее поврежденной византийской иконой Владимирской Божьей Матери, датированной XII в. Эмаль Святой Девы составляет центральную часть изумительного триптиха, украшенного изысканной золотой филигранью и драгоценными камнями, а также многочисленными миниатюрами из перегородчатой эмали, изображающими Христа Пантократора, архангела Гавриила, святых Иоанна и Марка, святителя Григория Богослова. Триптих был выполнен тремя неизвестными мастерами из Гелати во время правления Дмитрия I (1125–1154 гг.), чтобы сохранить как святыню чудотворный образ Хахульской Богородицы. Когда возникла угроза захвата иконы турками-сельджуками, ее перевезли в Юго-Западную Грузию. Святая Дева всегда особо почиталась в монастыре Гелати, расположенном недалеко от Кутаиси. В апсиде главного кафедрального собора Гелати есть мозаичное изображение Святой Девы, датированное 1125–1130 гг. и, вероятно, связанное с созданием хахульского триптиха.
Среди других направлений средневекового искусства золотых и серебряных дел мастеров, где достижения грузин никто не оспаривает, можно назвать украшенные драгоценными камнями выносные кресты, нагрудные украшения, потиры, дискосы, украшенные драгоценными камнями оклады для напрестольных Евангелий, дарохранительницы. Кроме того, они делали золотую и серебряную посуду для использования при дворе и в церкви. До нас дошли имена Бека и Бешкена Опизари – двух крупнейших мастеров, работавших в конце XII – начале XIII в. в монастыре Опиза в Кларджети. Одним из шедевров, изготовленных Беком Опизари, является образ Пресвятой Богородицы из Анчисхати, а Бешкен создал прекрасный серебряный оклад для Евангелия Берта.
Теперь уместно кратко рассмотреть армянскую работу по металлу, в том числе чеканку. Она дошла до нас в виде ковчегов для мощей (реликвариев), триптихов и переплетов с выпуклым рельефом. Армяне по сей день считаются великолепными золотых и серебряных дел мастерами и искусными ювелирами. К сожалению, время и жадные захватчики уничтожили практически все ранние (до XIII в.) образцы армянских металлических изделий. Лучшие собрания того, что осталось, находятся в музее Эчмиадзинского собора, в Государственном историческом музее в Ереване, в патриаршей ризнице в Иерусалиме и ризнице католикоса Киликии, теперь расположенной в Антелиасе (близ Бейрута в Ливане).
В коллекции Антелиаса необходимо особо выделить серебряный переплет Евангелия католикоса Константина I, сделанный в 1248 г., на котором изображен Христос во славе на троне на передней обложке и распятый Христос – на задней. Оба образа окружены маленькими крестиками и медальонами, с изображениями Святой Девы, святых и символических фигур фантастических крылатых зверей, создающими композицию неописуемой красоты. Переплет другой книги, некогда принадлежавшей католикосу Константину, а ныне находящийся в Ереване, датируется 1255 г. и выполнен из золоченого серебра. Надписи с посвящениями обрамляют две большие композиции: Деисус – на передней обложке и четыре стоящих евангелиста – на задней. Как и на некоторых византийских изделиях из резной слоновой кости, выполненных в XI в., Христос стоит между Богородицей и святым Иоанном Крестителем, вместо того чтобы восседать на троне, в соответствии с более привычным построением Деисуса.
Возможно, самым лучшим образцом армянского искусства работы по металлу является позолоченный серебряный реликварий в форме триптиха, преподнесенный царю Гетуму II католикосом Константином II в 1293 г. Этот прославленный шедевр известен как реликварий из Скевры и часто приводится в иллюстрированных изданиях. На его центральной панели имеются изображения святого Григория Просветителя и апостола Фаддея, стоящих по обе стороны креста. Апостолы Петр и Павел даны в погрудном изображении в круглых медальонах, вкупе с четырьмя святыми, один из которых Вардан Мамиконян, герой битвы при Аварайре. На крыльях триптиха представлены Благовещение и медальон с фигурой царя Гетума II, коленопреклоненного в благочестивом молении.
В каждой крупной армянской и грузинской церкви и соборе имеется достойное собрание золотой и серебряной алтарной утвари, а также изобилие украшенных драгоценными камнями митр, риз, дарохранительниц, кадил, расшитых покровов из шелковой золотой парчи, серебряных голубей для наполнения святым елеем, необходимым при помазании, священнических крестов и богато украшенных золотых чаш для причащения. Некоторые из этих предметов исполнены с величайшим мастерством и талантом. Среди реликвий Антелиаса имеется серебряный, украшенный выпуклым рельефом ковчег, в котором хранятся мощи (кисть правой руки) святого Григория Просветителя. И в Эчмиадзине, и в Антелиасе мы видим реликвии, представляющие собой правые кисти святых, помещенные в золотые или серебряные ковчеги в форме руки. Они выглядят как металлические перчатки. Несколько подобных священных армянских реликвий находятся в Музее Виктории и Альберта в Лондоне, в том числе Тау-кресты, верх которых выполнен в форме буквы «Т», часто обвитой фантастическим орнаментом в виде змей и мифических существ.
В Средние века и армяне, и грузины добились превосходных результатов в искусстве живописи. Она существовала в двух главных формах – фресковая живопись и иллюстрирование цветными миниатюрами манускриптов.
Фресковая живопись в Армении имела долгую традицию, восходившую к храмам Урарту и дворцам, где соседствовало церковное искусство и светская живопись. И армянские, и грузинские церкви отдавали предпочтение украшению религиозных сооружений росписью на священные сюжеты. Около 610 г. армянский богослов Вртан Кертог писал, что на стенах церквей представлены многие события христианской истории: Богоматерь с Младенцем; мученичество святого Стефана; пытки, которым подверг святого Григория Просветителя царь Трдат; портреты великомучениц Гаяне и Рипсиме, а также их подруг; чудеса Христовы и сцены из его жизни.
Далее Вртан утверждал, что «все, о чем рассказано в святом Евангелии, нарисовано в церквях». Знаменитая церковь в Ахтамаре богата настенными росписями, возраст которых относится к Х столетию, как и возведение самой этой церкви. На них показана вся жизнь Христа, от Благовещения и Рождества до Распятия и Вознесения. Историк Степан Орбелян сообщил о великолепных фресках, украшающих церкви в Сюнике, то есть в Северо-Восточной Армении, относящихся к Х в., когда прославленный поэт Григорий Нарекский воспевал портреты святых в церкви Святого Креста, заложенной в 983 г. Степаном из Мокка.
Изображение человеческой фигуры – анафема для поборников ислама. После вторжения в Армению сельджуков интерьер многих армянских церквей был осквернен, фрески сбили или покрыли штукатуркой. Однако традицию фресковой живописи достойно продолжили в Грузии.
Грузинская фреска, несмотря на классическую манеру изображения, элегантность и выразительную строгость в представлении человеческого лица и фигуры, не является слепым подражанием византийским моделям. Достаточно назвать такие жемчужины, как росписи храмов в Кинцвиси, Атени или Убиси. В отличие от статичных и стереотипных изображений греческих святых грузинские мастера насытили свою живопись движением и грацией. Они добавили к изображаемым ими предметам бесчисленные оригинальные детали, иногда в высшей степени натуралистические. Часто лица на фресках имеют сходство с членами царской семьи или местной знати. Превосходные примеры – фреска царя Давида Строителя в Гелати, царя Георгия III и царицы Тамары в пещерном монастыре Вардзиа. Самые ранние армянские и грузинские иллюстрированные манускрипты, дошедшие до наших дней, датированы чуть раньше 900 г., хотя богато украшенные Евангелия использовались в Армении и до этого. На это указывает цитата из писаний богослова Вртана Кертога (ок. 610 г.): «Мы видим еще книгу Евангелия, переплетенную, рисованную на пергаменте не только золотом и серебром, но также слоновой костью и пурпуром. Но когда склоняемся мы перед Святым Евангелием или прикладываемся к нему поцелуем, мы поклоняемся не слоновой кости или красной краске, привезенным на продажу из земель дикарских, но преклоняем колена перед словом Спасителя, писанным на пергаменте». Священное Писание впервые перевели на армянский язык с сирийского языка, а потом этот перевод пересмотрели со ссылкой на греческий текст. Так что армяне, судя по всему, были знакомы с такими шедеврами иллюминированных манускриптов, как Евангелие Рабулы, датированное 586 г. Доказательство этого – набор из четырех миниатюр, вплетенных в конец Эчмиадзинского Евангелия, датированного 989 г., но сами они написаны намного раньше. Эти миниатюры имеют параллели с армянскими фресками VII в.
Лазаревское Евангелие, датированное 887 г., хранится в ереванском Матенадаране. Это первый армянский иллюминированный манускрипт, дошедший до нас. Некоторые противоречия связаны с Евангелием царицы Млке, которое одни ученые приписывают 862 г., другие – 902 г. Первые грузинские иллюминированные манускрипты – Евангелие из Адиши (897 г.) и Джручи (936–940 гг.) – примечательны декоративными элементами и мастерским использованием убранств. С точки зрения стиля они относятся к эллинистической традиции, а иконографии – напоминают некоторые сирийско-палестинские композиции.
Византийское влияние заметно в украшении первых листов, содержащих Послание Евсебия Карпиану, разъясняющее согласованность четырех Евангелий. Со временем мы видим канонические таблицы, украшенные сложными узорами в виде аркад, а вся композиция напоминает церковную паперть. Могут быть фронтисписы с изображением украшенного Креста на возвышении, или Деисуса, или Христа рядом со Святой Девой и Иоанном Крестителем. Постоянной иллюстрацией являются четыре евангелиста, причем каждый нарисован на отдельном листе и показан в процессе писания за столом, обычно с церковью – на заднем плане.
Вершина совершенства в иллюминировании манускриптов была достигнута в Грузии при создании таких шедевров, как Алавердинские Евангелия 1054 г. и Евангелие из Вани, датируемое XII в. Великолепные Евангелия из Гелати тоже относятся к этому периоду. Достоинство, гармония и блестящее использование цвета отличают эту группу.
В иллюстрации манускриптов грузины придерживались прославленных византийских моделей, а армяне очень скоро пошли по более оригинальному пути. Они все чаще и смелее использовали затейливые виньетки и маргинальные фигуры, часто в стиле музыкантов и акробатов, а при изображении костюмов, растений, животных и птиц использовали те, что характерны для средневековой Армении, а не библейской Палестины. В миниатюрах Гагапатского Евангелия – речь идет о копии 1211 г., сделанной в монастыре под Ани, – художник пренебрег общепринятыми традициями христианской иконографии и написал «Въезд Христа в Иерусалим», как если бы это была процессия какого-то армянского царя. На балконе несколько юношей заняты дружеской болтовней с девушками. Несколько веселых горожан держат в руках музыкальные инструменты. От таких живых сцен остается лишь крохотный шаг до изображений в более поздних манускриптах, в которых Христос представлен в средневековом костюме (широких штанах и кожаных сапогах).
Зенит армянской миниатюрной живописи был достигнут в Киликийской Армении в XIII в. и связан с именем великого Тороса Рослина. В своих работах Рослин являет нам все достижения его предшественников и современников, усиленные и углубленные собственным мастерством и глубоким знанием техник Византии и Италии. Его, одаренного живым воображением и безупречным вкусом, недаром называют предтечей итальянского Ренессанса. Несмотря на то что он был миниатюристом, искусство его соизмеримо с шедеврами Джотто и Чимабуэ. Оно утвердило за ним почетное место в истории мирового искусства.
И армяне, и грузины украшали манускрипты, жития святых, лекционарии и другие литургические книги. Также появились иллюстрированные светские книги, например «Роман Александра Великого» – сочинение псевдо-Калисфена. Грузины проиллюстрировали и ряд других романтических историй, часто переведенных с персидского. В XVII в. они создали набор великолепных иллюстраций к романтическому эпосу Шота Руставели «Рыцарь в тигровой шкуре», отражавшие вкусы и стиль Ирана Сефевидов.
Рассказ об искусстве Армении и Грузии не может считаться полным без упоминания в высшей степени самобытной музыкальной культуры, существовавшей там несколько тысячелетий. Хотя самые древние мелодии и песни для нас безвозвратно утрачены, мы можем получить впечатление о музыкальной жизни по археологическим находкам, скульптурам и фрескам, иллюстрациям манускриптов и ссылкам на музыкантов и певцов в древних литературных источниках.
По крайней мере в двух грузинских захоронениях бронзового века найдены музыкальные инструменты: в одном маленький пастушок похоронен вместе со своей дудкой, вырезанной из кости, в другом (датированном XV в. до н. э.) была обнаружена изящная флейта длиной 20 см, сделанная из голени лебедя. Грузинские музыковеды выяснили, что этот удивительный инструмент до сих пор находится в рабочем состоянии.
Контакты с Ираном и Грецией в эллинистический период существенно обогатили музыкальную жизнь армян и грузин. Ни один царь или знатный феодал и помыслить не мог о пиршестве без участия менестрелей и певцов. В «Жизнеописании Красса» Плутарха есть известная сцена, в которой посланник приносит голову убитого Красса в зал, где цари Армении и Парфии устроили пир, и бросает ее гостям. На этом пиршестве под музыку исполнялись «Вакханки» Еврипида.
Другая неприятная сцена имела место в 374 г.: армянский царь Пап был убит за ужином, когда слушал менестрелей, исполнявших песни под аккомпанемент барабанов, флейт, лир и труб. Хронист Мовсес Хоренаци упоминал, что многие высказывания взяты им из древних песен и баллад. Мовсес особо подчеркивал, что «сведения о древнем Араме, которых не было в книгах, почерпнуты из сказаний и живущих в народе песен некоего неизвестного гусана».
Нет сомнений в том, что храмовые ритуалы в языческих святилищах Армении сопровождались песнопениями и игрой на музыкальных инструментах. Раннехристианские армянские писатели клеймили людей, приглашавших на похороны гусанов вместо обычных священников. Один церковный деятель приказал: «Да не смеют священнослужители, забыв о благочестивых песнопениях, принимать в домах своих гусанов». А в армянском молитвеннике есть такое признание: «Я согрешил, посещая комедии, я согрешил, развлекаясь с гусанами».
Армянские и грузинские отцы церкви не были отсталыми, конкурируя с чарами светской музыки. Например, святой Сахак Великий, живший около 400 г., по утверждениям современников, «был весьма сведущ в певческом письме». Начиная с IX в. мы встречаем в сотнях манускриптов некую систему музыкальных знаков, известных в Армении под названием хазы, которые вписывались над строчкой и предназначались в помощь священникам, чтобы те не сбивались с тона при богослужении. Система хазов, равноценная системе невмов, знаков, используемых в западном «простом пении» для указания ритма, высоты звука, полутонов и каденций, не давала полной музыкальной записи. Армянский композитор Комитас (1869–1935 гг.) достиг большого прогресса в расшифровке хазов и реконструкции древней церковной музыки, но его библиотека в 1915 г. была уничтожена младотурками, преследования которых довели композитора до безумия.
Начиная с X в. в Грузии и Армении появились великие школы авторов церковных гимнов. В Грузии среди самых выдающихся композиторов гимнов были Михаил Модрекили и Иоанн Мтбевари, жившие в X в. В монастыре на горе Афон адаптировали византийские песнопения и литургии для использования в Грузии. Одним из самых знаменитых средневековых композиторов гимнов и духовной музыки Великой Армении являлся Григорий Нарекский (945–1003 гг.), живший в то время, когда в Киликийской Армении почетное место занимал Нерсес Шнорали (Милосердный) (1101–1173 гг.).
Грузинское пение в своей основе полифоническое. Литургическая музыка имеет черты, роднящие ее с такими застольными песнями, как «Мравалжамиер» или «Многая лета». В Армении главный жанр церковной музыки – шаракан, или гимн. Здесь тоже отцы церкви не погнушались использовать популярные традиционные мелодии. Этот факт придает армянской церкви по-настоящему национальный характер. Хотя полифонию в Армении нельзя назвать неизвестной, армянская священная музыка в основном гомофонная. Ее мелодии удивительно напевны.
После уничтожения армянского царства Багратидов в Ани патронаж над музыкой и искусствами перешел к грузинским Багратидам, которые некоторое время были сюзеренами отдельных частей Армении тоже. Средневековые миниатюры в различных рукописях показывают, что грузины, как и армяне, играли на цимбалах, лютне, маленьком барабане и флейте. На одной грузинской средневековой миниатюре изображен музыкант Гидеон и его израильский оркестр, обращающий мидианитов в бегство вдохновенной игрой на кавказских трубах. Эти трубы, вероятно, близко схожи со своими центральноазиатскими и дальневосточными аналогами. Также есть изображения доли – «двуглавого» цилиндрического барабана.
На свадьбе царицы Тамары и Давида Сослана в 1189 г. было дано музыкальное представление, или сахиоба, в котором приняли участие многочисленные певцы, музыканты (мгозани) и акробаты. В романтическом эпосе «Рыцарь в тигровой шкуре» Шота Руставели упоминает не менее 14 типов музыкальных инструментов, обозначая, что они использовались во времена правления царицы Тамары. Помимо уже упомянутых инструментов Руставели знал арфу (чанги), кастаньеты (чагхана), псалтерий (кнари) и ряд других. Грузинские крестьяне искусно исполняли мелодии на свирелях (лартшеми).
Несмотря на наличие некоторых пробелов в имеющейся у нас информации, любой современный человек, который слушает композиции Арама Хачатуряна, Захария Палиашвили или литургию святого Эчмиадзина, может быть уверен, что прикасается к музыкальной культуре, имеющей древние и в высшей степени своеобразные корни.
