– …десять дисков, – говорил дедушка, – равномерно распределенные по комнате. Каждый добрых шести футов в диаметре. Они висели низко, всего в футе до пола. Я не слишком разбираюсь в искусстве, но думаю, это был музей. Они были сделаны в таком стиле, с каким я раньше никогда не сталкивался. То, что на них было изображено, больше напоминало абстрактные формы – цилиндры, сферы, кубы, параллелепипеды, – чем какие-то особенные детали. Картины были вырезаны наподобие барельефа и выгравированы такими же надписями, что мы нашли у входа в тоннели. Я не мог понять, было ли это актом вандализма или частью исходной композиции. Буквы казались слишком аккуратными и ровными, чтобы принять их за проявление вандализма, но ведь и я не эксперт в подобных вещах.

Джерри принес свой фотоаппарат. Он снимал на него по большей части основную пещеру, но у него оставалось достаточно кадров, чтобы сфотографировать диски.

– Что на них было? – спросил дядя Джим.

– На половине из них я вообще ничего не мог понять. Возможно, будь у меня дополнительные несколько часов, чтобы их изучить, я смог бы их расшифровать. Но время шло, а нам нужно было осмотреть еще один тоннель.

– А что было на тех, которые вы смогли разобрать?

– Там был изображен город, – ответил дедушка. – Хотя я никогда не видел подобного города ни вживую, ни в книгах. Величественные здания, изогнутые на шпилях. У них не было ни одной прямой линии, они напоминали клыки разных размеров. На другом рисунке был такой же город – я вполне в этом уверен, – но уже разрушенный, разбитый огромной сферой, которая на него упала. Третий рисунок представлял собой длинную линию, которая, как я понял, изображала людей. Она пересекала широкую плоскость, усыпанную костями. Там была изображена какая-то катастрофа – большая группа не пойми кого, затоптанная стадом животных. Но, честно говоря, этот диск тоже немного сбивал с толку. Животные были нарисованы на передней кромке из множества треугольных форм, которые я принял за волны, но было непонятно – то ли животные представляли наводнение, то ли наоборот.

Самое интересное изображение находилось над тоннелем на выходе из комнаты. В центре был нарисован человек – или то, что должно было быть человеком, – а на каждой из четырех точек окружающего его компаса был изображен другой человек, поменьше раза в два. Мне показалось, что этот диск исписан больше, чем остальные, и надписи были сосредоточены между человечком посередине и четырьмя его спутниками. Джерри сказал, что это может быть изображением их богов, предков или кастовой системы, которая, кстати, тоже могла быть какой угодно.

– Вы исследовали другой тоннель? – спросил Джим. – Хотя, конечно, исследовали. Вы что-нибудь нашли?

Дедушка засмеялся.

– Похоже, ты хорошо знаешь своего старика, да? Джерри уже хотел вернуться, потому что мы якобы уже и так много чего нашли. Действительно, так и было, к тому же я не был уверен в наших фонариках, но, ей-богу, мне очень хотелось узнать, что находилось в конце другого тоннеля. Я сказал Джерри, что пойду один, и я бы так и сделал, хотя бьюсь об заклад, что он не хотел оставаться там в одиночестве. Поэтому он пошел со мной, взяв с меня обещание, что мы вернемся, как только наши фонари погаснут.

Тоннель, ведущий из полости, оказался точной копией того, по которому мы пришли туда. Через пару сотен футов он отклонился вниз и влево. Там было не темнее, чем в любой другой точке, с тех пор как мы начали опускаться, но я поймал себя на том, что пытаюсь понять, насколько глубоко мы ушли от поверхности, и от этого чернота будто бы сгущалась.

Мы вышли в комнату, размер и форма которой были практически такими же, как и у предыдущей. Единственное, чем они отличались, – гробницами вдоль стен.