В английском языке Терры эта транслитерация наиболее соответствовала пронзительному и жуткому крику шогготов, который те издавали во время своих перемещений, – так они передавали сородичам свое местонахождение. Это слово было давно записано в незаконченном рассказе, оставленном Артуром Гордоном Пимом, и впоследствии подтверждено многими писателями и путешественниками. Этот крик неизменно пробуждал отталкивающее чувство ужаса.

Охотник, обхватив лицо руками, делала глубокие, резкие вдохи. Она не успела выйти из разума аутиста, и ее трясло от звука этой трели.

– Насколько шогготы приблизились к Уцелевшим? – спросил я.

Она молчала какое-то время, собираясь с мыслями. Затем ответила, что не может понять.

– Этот звук еще жив в ее памяти из-за сильного страха, но я не могу оценить расстояние.

– Штурман? – спросил я.

Какое-то время он изучал панель.

– Полагаю, не настолько близко, чтобы представлять угрозу, – ответил он. – Сложно оценивать расстояние.

– Мы обнаружили местоположение этих Уцелевших, – сообщил я. – Кроме того, у нас есть изображения с маяка. Где нам его поставить?

– Не слишком близко, чтобы не привлекать внимание Старцев, но и не слишком далеко, чтобы аутист смогла отвести к нему группу.

– Уже скоро мы должны опустить маяк, – сказала Охотник. – Чтобы он смог установить Врата. Мне придется спуститься на поверхность этой планеты.

Мы втроем одновременно ответили: «Нет».

– Опасность слишком велика, – заметил я. – Если Старцы близко, они могут стереть твой мозг. Шогготы могут догадаться, кто ты. Если мы потеряем тебя, то потеряем и Уцелевших, и пропадем сами.

Охотник одарила всех нас решительным взглядом.

– Если я не появлюсь перед аутистом и ее куинни в своем образе, они не пройдут сквозь Врата и мы не сможем их забрать. Тогда все точно будет потеряно.

– Как ты передала ей свой образ? – спросил я.

– Послала ей свое изображение, в котором выгляжу приятно, радушно и безопасно. Я пыталась изобразить себя куинни, но я не уверена, что она понимает это так же, как остальные. У нее сильное обоняние, поэтому я бы хотела передать ей запахи, но не могу.

– Ты уверена, что тебе нужно спускаться самой?

– Да, – ответила она.

– Другого выхода нет?

Она отрицательно покачала головой.

– Тогда давайте повторим протоколы и быстро со всем разберемся, – заключил я, и мы снова приступили к выполнению задач.

Существовала лишь одна операция, к которой мы не могли как следует подготовиться.

Если Старцы прикоснутся к разуму Охотника, они узнают нашу миссию, поймут причины и суть нашей операции. Затем попытаются проследить за нами, чтобы обнаружить операционный пункт Великих. Катастрофа, которая может за этим последовать, поставит под угрозу существование множества наций на многих планетах и, вероятно, вызовет их истребление. Старцы позаботятся о том, чтобы никто не уцелел. Они очистят каждую планету и всю Солнечную систему.

Чтобы предотвратить это, мне придется убить Охотника. Точнее, я прикажу Кораблю убить ее, прежде чем ее разум раскроется и Старцы смогут с ним слиться. Если приборы покажут, что я отдал приказ недостаточно быстро, Корабль запустит свою последнюю программу и взорвет себя и всех нас, превратив в атомарный газ. Не останется ничего, за что смогли бы уцепиться Старцы, но они будут предупреждены, и это повлечет за собой последствия.

Но Охотник заявила, что ей нужно спуститься самой, а не спроецировав свое изображение на поверхность планеты. Она знала такие разумы, которые нам знать было не дано. И она бы не стала напрасно ставить под угрозу всю миссию. Поэтому я пробежался по руководству – казалось, все было в порядке, мы делали все быстро и без ошибок.

Была лишь одна сложность. Штурман нашел желаемое место, локаторы предоставили детализированные изображения зеленого плато над рекой, и неактивированный маяк был уже в пути, как и корабль, замаскированный под обломки. Он мчался к Терре вместе с множеством лунных осколков, и после его приземления корабль должен был активировать его на короткое время, чтобы усилить ментальные сигналы для телепата и чтобы направление движения стало четким и ясным. Они не будут посылать изображение места – Охотник объяснила, что оно мало чем поможет телепату. Затем маяк будет деактивирован, чтобы не привлекать внимание. Когда придет время, точный момент, он снова включится и установит на месте Врата, которые откроются, опять же, лишь на несколько коротких интервалов. В это время Охотник покажется аутисту и ее куинни и пригласит их к себе.

Но Штурману было сложно произвести точные расчеты. Мы думали, что искажение локального пространственно-временного континуума было случайным и обуславливалось мощной межпространственной техникой, которой пользовались Старцы. В итоге оно должно было оставаться постоянным, если учитывать все аномалии. Штурман сообщил, что искажение увеличивается, – теперь он считал, что это было не случайно. Старцы изменяли локальный пространственно-временной континуум.

– Им мало того, что они переделывают объекты в космосе, – заметил он. – Теперь они изменяют структуру пространства вселенной. Это начинается на Терре и будет распространяться дальше, волна за волной. Мы не сможем установить ни время, ни местонахождение.

– Как они могут менять природу пространства, не убивая себя? – спросила Доктор.

– Не знаю, – ответил Штурман.

– Возможно, это не влияет на земную жизнь, – предположил я. – И на это изменение – если оно действительно имеет место быть – потребуется много времени. Мы должны оперативно спасти Уцелевших и вернуться к Великим. Они поймут, как остановить этот процесс.

– Может быть, – сказал Штурман. В его голосе чувствовалось сомнение. – Я постараюсь вычислить степень искажения, и мы будем следовать нашему плану вне зависимости от того, работает он или нет.

– Хорошо, – ответил я. Мне больше нечего было сказать.

Затем наступила пора Охотнику спускаться на поверхность. Маяк был установлен и уже показал свою целесообразность – телепат с Терры получил гораздо более четкие изображения Охотника, а Штурман доложил, что вся семья двигалась в сторону плато. Он предложил перенастроить приемопередатчики маяка, чтобы получить доступ к энергии, используемой Старцами для искажения пространства и времени. Мы могли сделать это, не попав в их поле зрения, потому что энергии было в избытке и ее расход почти никак не отслеживался.

– Это займет слишком много времени, – заметил я. – Шогготы уже близко или нет?

Штурман некоторое время смотрел на свои экраны, а затем согласился.

Охотник ушла в камеру с входными Вратами. Она обновила свой халат и сделала свои длинные волосы более яркими. Мы с Доктором переглянулись. Несмотря на то что наша сестра уверенно вошла в камеру обмена, мы знали, что она тоже переживает самые страшные опасения. Она опускалась на территорию Старцев и впитывала в себя ужас, который ощущали перед ними Уцелевшие, сумевшие выжить на грани их равнодушной рациональности, и видели то, что те причинили.

Мы проверили связь, и Охотник сообщила, что хорошо меня слышит.

– Отлично, – сказал я, – ты должна отметить момент времени для Штурмана и Корабля. С предельной точностью.

– Я знаю, – она говорила решительно, но ее голос немного дрожал. Лишь слегка, но он выдавал ее волнение. Я посмотрел на Доктора. Та тоже была обеспокоена, но храбро улыбалась, давая мне понять, что потеря сознания Охотнику не грозит.

Казалось, мы ждали ее очень долго. Но теперь я думаю, что это нам только казалось.

Охотник встала прямо, расправив плечи. Ее глаза светились ярче, чем когда-либо. Она убрала руки с боков и положила их на столбы Врат. Затем скомандовала: «Сейчас». И я никогда не забуду, как она произнесла это слово.

Услышав ее, Корабль активировал маяк и приветственную блестящую стену Врат, в точности как мы и предполагали.