1
Сегодня ее не было, и Арно, под разочарованные вздохи попрошаек, убрал кошелек, взбежал вверх по лестнице храма Шорда. Служба уже началась, и мужчина остановился в притворе, ощупывая взглядом прихожан и выделяя тех, кто мог бы доставить неприятности леди Виктории.
Ремесленник в потрепанной суконной одежде — он пьян и излишне шумен.
Наемник — он оставил меч в притворе, но за голенищем его сапога прячется дубинка.
Женщина в белом — слишком близко наклонилась к госпоже. Опасно близко, и ладонь кольнуло шариком пульсара, готового превратиться в файербол. Отделился от колонны и шагнул к амвону Марио, выцеливая меотку из малого арбалета, а мастер Робер, сопровождающий госпожу, резко выставил руку, ограничивая личное пространство миледи.
Не отрываясь от молитвы, леди Виктория провела ладонью по полу и протянула женщине в белом деревянные бусины. Та благодарно кивнула и отодвинулась, даже не подозревая, что лопнувшие четки едва не стоили ей жизни.
Арно потушил пульсар и снова прислонился к стене. Глаза молодого мужчины привычно обшаривали окружающих, но мысли его бродили далеко.
Где она? Почему не пришла? Заболела? Просит милостыню в другом месте? Или римела уже покинули город? Но нет, утром шатры еще стояли у Восточных ворот…
Восточные ворота… Нужно получить пропуски у градоначальника для двадцатки отряда и проверить телепортационные амулеты — если госпожа родит в ближайшие дни, необходимость в этом безумном путешествии отпадет. Карету можно будет бросить, а вот портшез и женские тряпки его людям придется тащить через Оазисы до самого Сноурра, иначе взбалмошная девчонка снова закатит истерику. Может, оплатить стационарный портал до баронства?.. Или открыть самому? Да, так будет безопаснее. А место выплеска силы замаскировать обвалом.
…и все-таки где она?
Впервые Арно увидел ее пять дней назад, когда леди Виктории приспичило помолиться Шорду о скорых родах. Уговоры, просьбы, предложения организовать часовенку в ее комнатах на постоялом дворе привели лишь к слезам и нарочитому хватанию за живот, и Арно, скрипнув зубами и навесив еще одну охранку на этаж, уехал разведывать безопасный путь к храму.
Темнело. Вечернее богослужение давно закончилось, и в усаженном яблонями дворе святилища никого не было. Узкое и длинное здание храма свечой тянулось вверх, мерцая в полумраке, — так бывает, когда внутри хранятся чудотворные мощи. Или когда служители нанимают мага, чтобы тот навесил иллюзию на мрамор, скривился Арно, разглядев плетение, укрывающее стены.
Два человека у ворот, прикинул Арно, медленно поднимаясь по лестнице, ведущей к молельне. Пятеро рассредоточатся во дворе, еще трое на паперти, там, где, съежившись от прохладного ветра, сидит нищенка. Арно бросил ей медяшку и дернул кольцо входной двери.
Внутри храм был точной копией других святилищ Шорда. Темный притвор с утопленной в полу купелью для омовения страждущих, расписанная фресками молельня, высокие колонны, подпирающие свод. В центре амвон.
…леди Виктория наверняка решит послушать проповедь, значит, Марио останется у второй колонны.
Справа от амвона статуя Шорда и стол для подношений и, в темном углу, исповедальня.
…интересно, а грехи Служители отпускают точно так же, как лгут о камне, на котором якобы остался отпечаток божественной ступни?
Храмовников Арно недолюбливал — слишком уж часто пересекались интересы Церкви и Государства внутри Рау, где у большинства жителей был малый дар и любой студиоз мог найти объяснение «чуду». Арно отрицательно покачал головой на приглашающий жест служителя и вышел, едва сдержавшись, чтобы не чихнуть прямо в храме — запах ладана и мирта внутри был нестерпимым.
Ветер гнал по паперти пыль и яблоневые листья, трепал светлые, почти льняные волосы нищенки, негнущимися пальцами левой руки выцарапывающей из щели брошенную им медяшку; ее правая рука висела безжизненной плетью — даже ногти почернели. Присев, Арно вытащил застрявшую монету, протянул ее побирушке:
— Держ… — и осекся.
Нищенка была совсем юной, не старше Амелии, и невероятно, просто потрясающе красива. Была. Кожу на ее щеке стягивал рубец плохо зажившего ожога, нос сломан, а разбитые жестоким ударом губы потеряли форму.
Шокированный Арно выругался, и девушка, испуганно вскрикнув, отпрянула. Драные юбки римела сбились, задрались, открывая искривленные переломами ноги, и стало понятно, что костыль, прислоненный к каменным перилам лестницы, ее.
Арно выгреб из карманов все серебро, что у него было, и, сложив аккуратной кучкой перед девушкой, ушел.
Потом полночи прокрутился на узкой постели.
Ему не раз приходилось убивать — защищая себя и своих людей, выполняя приказ отца или короны. Пытать — если рядом не находилось менталиста. Но Светлые боги, что должна была сделать, что могла знать эта девочка, чтобы ее — так?.. И ведь, скорее всего, ничего. Ей просто не повезло попасть в руки подонкам.
Утром, сопровождая миледи в храм, он снова оставил ей денег. И на следующий день, разменяв золотые у трактирщика, ведь леди Виктория молилась столь усердно, что целитель заявил, будто госпожа готова разродиться в любой момент, и ехать дальше — безумие.
— Ребенок слишком беспокойный, господин Бланкар! Он вертится, крутится, ему только тряски в карете не хватает, чтобы запутаться в пуповине!
— Избавьте меня от подробностей, — передернуло Арно. — Просто скажите, на сколько мы здесь застряли.
— Может, дня на два, — пожевал губами Робер. — А может, на пару недель. Но это вряд ли, госпожа и так перехаживает…
…и все-таки где она?
Служба закончилась, и леди Виктория захлопнула молитвенник, поднялась с колен, тяжело опираясь на руку Робера. Оставила пожертвование храму, приготовила кошелек с медяками для нищих. Целитель отобрал у нее книгу и, шагая чуть шире, чем женщина, плечом расчищал ей дорогу среди прихожан. Марио пристроился позади, Арно слева.
Благочестие и милосердие госпожи раздражало его неимоверно — миледи считала необходимым одарить каждого попрошайку на паперти, погладить щечки всех вшивых детей, что ей подсовывали, надеясь выудить больше денег.
…она никогда не клянчила. Смущалась и пряталась под волосами каждый раз, когда ей бросали монету. Иногда плакала — Арно замечал темные пятна на камне лестницы. А его боялась — до мучнистой бледности, до дрожащих губ. Боялась, несмотря на его покровительственное отношение.
Это задевало.
Мужчина встряхнулся и оттолкнул особо наглого нищего.
— Что вы делаете, Бланкар! — возмутилась миледи. — Неужели у вас нет ни капли жалости?
— На его руки посмотрите, госпожа. У него же чесотка! Не жалеете себя, подумайте о ребенке!
Леди Виктория помертвела и торопливо зашагала к портшезу. Робер укоризненно посмотрел на него, но Арно лишь поморщился — а как иначе?..
У коновязи крутился мальчишка-римела. Юркий, смуглый, кучерявый, с раскосыми угольными глазенками, он восхищенно цокал языком при виде чистокровок, гладил их по носам, кормил яблоками, подобранными в храмовом саду.
— Кыш! — отвесил ему подзатыльник Марио.
Мальчишка показал язык и отбежал, но стоило рау отвернуться, как мимо уха просвистел огрызок.
— Из арбалета его, — посоветовал Арно другу, схватившемуся за плеть. — Что уж мелочиться.
Тот плюнул и вскочил на коня.
— Ты не едешь? — удивился Марио, заметив, что Арно не торопится догонять портшез.
— Пока нет. Замени меня, я скоро буду.
Арно дождался, пока отряд сопровождения скроется за поворотом, а потом вернулся в храмовый сад, где давешний мальчишка собирал паданцы.
— Эй! Тебя как зовут?
— А вам зачем? — подозрительно спросил римела, выглядывая из-за дерева.
— Собственно, ни за чем, — пожал плечами Арно. — Вчера здесь девушка из ваших была. Блондинка, синие глаза, на костылях…
— Вы про Лиру? — мальчишка вытер нос рукавом грязной рубахи, подпоясанной обрывком ремня. — Она с малышней сидит.
— Лира, значит, — покатал на языке имя Арно. — Странное имя для римела.
— А она не римела, она раклюшка!
— Вот как. Вы же не любите чужих, как Лира у вас оказалась?
— Серебрушку дадите — расскажу, — предприимчиво заявил мальчишка. Даже из-за яблони вышел.
— А не многовато? — фыркнул Арно, скрестив руки на груди.
— В самый раз, господин, — явно подражая взрослым, паренек засунул большие пальцы рук за ремень. — Я не чаюри, врать не стану, золотить не попрошу. Серебро в самый раз будет. А вообще, мне идти пора. Дела! — римела заметил его размышления и демонстративно повернулся спиной. Но глазом косил — мало ли, вдруг любопытный господин попытается его схватить. Говорят, гаджо детей едят…
Тонкая ветвистая молния, сжегшая траву в полупальце от босых ног, заставила мальчишку подпрыгнуть.
— Ай-вэй, господин, что ж вы не сказали, что вы маг! Я бы и так… И без денег! — затараторил римела. Черные глазенки испуганно забегали, но взрослых — его взрослых — рядом не было. А гаджо с магом связываться не будут. — Это честь… служить… — пятился он, пока не уперся в ствол яблони.
— Говори, — велел Арно, поигрывая пульсаром. — Кто такая Лира, как у вас оказалась, что с ней случилось. Соврешь — зажарю. И съем. Я еще не завтракал.
Мальчик икнул и вцепился в дерево.
— Лиру привез дядька Лачо, когда мы еще из Лизарии ехали. У шунави, лошадь пала, он новую хотел достать… Не украсть! Просто бесхозную… Там, где сражения, часто ничейные кони гуляют… — Голос римела стал тоньше — вот-вот заплачет. — Дадо говорил, мол, дурак, пошел за лошадьми, а привез девку, и та еле живая. Я слышал, дядька Лиру в овраге нашел, уже такую… Ну, битую. А что случилось — она не рассказывает, только спрашивала, когда мы обратно…
— Это все?
— Все…
— Где именно Лачо ее нашел?
— Возле Паричи…
— Пратчи?
— Да, господин! — закивал мальчишка. — Возле Пратчи! В овраге!
— У нее было что-нибудь с собой? Украшения? Вещи?
— Дядька ее в плаще привез, — прошептал римела. — Я видел…
— Dgorka r’es…
Пульсар, как монета фокусника мелькающий меж пальцами Арно, сам собой разросся до размеров яблока, превратился в боевой файербол, и мальчишка, всхлипнув, осел на землю, закрыл лицо локтем.
— Я не вру, господин! Не убивайте меня!..
Выдохнув, Арно с силой свел ладони вместе, и огненный шар исчез.
— Лачо на конской ярмарке? Отведешь меня к нему?
— Его… райаны… повесили, — прорыдал мальчишка. — Еще… в Лизарии… Они… Они обыскивали кибитки, столкнули Лиру с сундука, где она лежала, а Лачо… Лачо…
— Понятно. Как тебя зовут?
— Зурало, господин…
— «Сильный» по-вашему?
— Да…
— Силачи не плачут. Лира завтра… будет у Храма?
— Да… наверное…
Арно сунул мальчишке монету, потрепал по голове и, взяв коня под уздцы, зашагал к постоялому двору.
На город медленно опускалась ночь.
