В покоях Марианны не было ни зеркал, ни полированных поверхностей, и даже паркет перестали натирать мастикой и застелили коврами. Княгиня Анна, просидевшая у постели дочери всю ночь, погладила двумя пальцами руку девушки — чуть выше локтя, там, где белела не пораженная плесенью кожа, — и, сняв тонкие лайковые перчатки, бросила их в жаровню. Подобрала юбки и, сдерживая слезы, вышла из спальни.

Болезнь мутировала. Зеленая плесень, трудносводимая, но все же излечимая у полукровок, на чистокровной Марианне, и без того слишком подверженной магии Леса, превратилась в коросту, а вчера вечером новые пятна появились на шее, груди и ногах.

Не помогало ничего. Волшба, лекари, мази на основе хиэра, притирания, о составе которых княгиня предпочитала не задумываться, посты, молитвы, гимны, заговоры, даже темные ритуалы — все впустую. И Марианна, ее радость, ее гордость, ее красавица, медленно превращалась в урода. Кожа на девичьем лице и ладонях стала грубой, жесткой, бугристой, как кора старого дерева; иногда она лопалась, и из трещинок сочилась кровь пополам с жидким плесенным субстратом. Ресницы истончились и выпали, ногти расслаивались, не успевая отрасти, и только волосы, как в насмешку, стали еще красивее. Длинные, густые, блестящие — если смотреть со спины, Марианна казалась прежней. А потом она поворачивалась.

Будь он проклят!

Будь они оба прокляты! Йарра, изуродовавший ее дочь, Луар, поставивший на девушке крест, едва узнал о бесплодии!

Анна стояла на открытой террасе, и ветер трепал полы халата, нес обрывки платка, который княгиня раздирала в клочья, представляя на месте батиста Раду Виоре.

Подонок! Солдафон! Драконье отродье!

Что бы ни говорил Луар, Анна была уверена — слуга сенешаля, изуродовавший девочку, действовал по приказу графа. Пусть не по прямому, но княгиня отлично знала, сколь многого можно добиться одними лишь намеками и полуоттенками. И ничуть не сомневалась в способности Йарры на подобную подлость. Что для человека, пославшего убийц к родному брату, доведшего до самоубийства собственного отца, испоганенная жизнь невинной девушки!

— Вы устроите нашему герою великолепные похороны, — пообещал ей князь.

Но смерть будет слишком легким наказанием для Йарры. В промысел Светлых Анна давно не верила и точно так же не доверяла мукам посмертия. Граф должен страдать при жизни — чтобы она его видела, чтобы могла насладиться каждой минутой, каждой секундой его боли. Не в застенках, нет.

Его Сиятельство имел неосторожность влюбиться в свою подопечную, в Рэйлиру Орейо, ту самую, что участвовала в раскрытии заговора Дойера. Сперва Анна не верила слухам, но при виде фамильного украшения рода Виоре — заколки с молочными унами, поблескивающей в волосах смеска, зло улыбнулась.

— Я хочу, чтобы ее убили. Медленно. Что вы с ней сделаете, мне неинтересно. Тело оставьте там, где граф сможет его найти, если вернете в шатер — получите еще сто рейнов сверх обещанного. Не подведите меня, лорд Стен, — пригубила чиар княгиня, тайно прибывшая в военный лагерь.

— Мои люди выкрадут бастарда Орейо во время штурма Пратчи, Ваша Светлость, — поклонился плешивый, несмотря на неполные тридцать лет, мужчина.

Через четыре дня.