Книга: Петербургский фольклор с финско-шведским акцентом, или Почем фунт лиха в Северной столице
Назад: Глава VI Ингерманландская губерния
Дальше: Литературные источники фольклора
Глава VII
Войны
1
История официальных российско-финляндских отношений восходит к началу XIX века и по сути своей является лишь составной частью давнего и сложного русско-шведского военного противостояния, которое началось ещё в XIII столетии. С первого крестового похода шведов на Новгород в 1142 году до так называемой Финляндской войны 1809 года, в результате которой Финляндия была отторгнута от Швеции и присоединена, как сказано в мирном договоре по окончании войны, «в вечное пользование» к России, историки насчитывают 18 русско-шведских военных конфликтов и столкновений.
Впрочем, судьба переменчивых русско-шведско-финских отношений складывалась задолго до этого. В XII–XIV веках территория Финляндии принадлежала шведам. Тогда же Швеция предпринимала неоднократные попытки завоевать и новгородские земли, в том числе и в целях обращения в католицизм славянского и угро-финского населения. Как мы уже знаем, эти попытки были отражены Александром Невским. Но войны России со Швецией продолжались. Сначала за обладание балтийским побережьем, потом в составе военно-политических коалиций с другими странами по другим поводам. В предпетербургский и петербургский период отечественной истории они проходили в 1656–1658, 1700–1721, 1741–1743, 1788–1790 годах.
Иногда война буквально стучалась в стены Петербурга. Так, например, во время Русско-шведской войны 1788–1790 годов, когда шведская эскадра стояла у Кронштадта и гром боя был слышен в Петербурге, в городе случилась паника. Вдруг загорелась оружейная лаборатория, и с Выборгской стороны посыпались бомбы и гранаты. По преданию, раздались крики: «Шведы! Шведы!» – и многие бросились бежать из Петербурга. Рассказывали, что одна барыня, застигнутая общей тревогой в Гостином дворе, поспешила сесть в карету, закричав кучеру: «Скорее погоняй в Москву!».
Наконец, как мы уже говорили, в результате войны 1808–1809 годов Финляндию присоединили к России. Если верить фольклору, всё началось буквально с анекдота. Дело происходило в 1807 году в прусском городе Тильзите (ныне – город Советск Калининградской области), во время личной встречи двух императоров, Александра I и Наполеона. Разговор зашёл о предыдущей Русско-шведской войне 1788–1790 годов, когда, как рассказывал Александр французскому императору, сражения велись так близко к русской столице, что канонаду отчетливо слышали в Зимнем дворце. «Многие дамы, – продолжал Александр, – просто перетрусили». – «Война войною, но пугать петербургских дам – это совсем не дело, – озабоченно сказал Наполеон. – В крайнем случае, надо занять Финляндию и прекратить это». Русский царь задумчиво посмотрел на французского императора и согласился. Так, если верить фольклору, решили участь финнов.
Так это было или нет, но акт присоединения Финляндии к России сыграл исключительно важную роль в стремительном росте финского населения в Петербурге. Если в 1820 году в городе насчитывалось 5800 финнов, то к 1869 году число «понаехавших» из Финляндии возросло до 15 100 человек, а к концу 1860-х годов финны вместе с финскими шведами составляли второе по численности этническое меньшинство Петербурга после немцев.
В декабре 1917 года Советское правительство в рамках объявленного большевиками права наций на самоопределение предоставило Финляндии независимость. Правда, сделано это было с сомнительной оговоркой, что власть в Финляндии передается не парламенту, не правительству, не учредительному собранию, а «представителям рабочего класса», что в ряду других политических и иных обстоятельств спровоцировало начало гражданской войны в Финляндии. Страна разделилась на «красных» и «белых». Одни поддерживали Советскую Россию, другие – Швецию. Понятно, что капиталистический путь развития, выбранный Финляндией, не устраивал большевиков.
В конце 1930-х годов близость страны с враждебным, как тогда считалось, политическим строем ко второму по значению городу в Советском Союзе – Ленинграду казалась просто опасной. Некоторые историки не без основания считают, что в том числе и этим обусловлен перенос столицы из Петрограда в Москву. Из-за этой близости в Генеральном плане развития Ленинграда 1936 года предусматривалось создание нового административного центра города на менее опасной южной окраине Ленинграда – Средней Рогатке. Впрочем, ничего нового в этом плане не было. Достаточно напомнить читателю, что и присоединение Финляндии к России в 1809 году император Александр I объяснял «обеспечением безопасности столицы от близкого соседства неприязненной России державы».
Грандиозный размах строительства нового административного центра и скорость, с которой оно осуществлялось, заставляли верить в серьёзность этих намерений. Готовилась к эксплуатации крупнейшая по размерам в Ленинграде новая Московская площадь, предназначенная для проведения военных парадов и демонстраций трудящихся. На площади по проекту архитектора Н. А. Троцкого строилось здание Дома Советов, куда должны были переехать все государственные и партийные учреждения Ленинграда. Непосредственно у парадного фасада Дома Советов предполагалось установить величественный памятник Ленину, по обеим сторонам которого проектировались трибуны для партийных и советских руководителей города, приветствующих всенародные шествия. Фигура Ленина в центре правительственных трибун, по замыслу градостроителей, должна была приветствовать восторженные толпы демонстрантов. Градостроительные и архитектурные следы этого грандиозного замысла, не реализованного до конца из-за начавшейся Великой Отечественной войны, хорошо заметны и сегодня. Разве что памятник Ленину, установленный в 1970 году, находится не у фасада здания, а в центре площади, теперь уже предназначенной не для массовых, хорошо организованных и отрепетированных шествий трудящихся, а для свободных гуляний и отдыха горожан.
Всё предвоенное время общественное мнение Советского Союза исподволь подготавливалось к возможной войне. Поэтому когда в ноябре 1939 года объявили, что крохотная Финляндия с населением, равным населению Ленинграда, начала войну, «обстреляв советских пограничников, имея целью захват Ленинграда», в эту фантастическую легенду многие поверили.
Между тем подлинные причины финской кампании были иными. Война с Финляндией началась в полном соответствии с секретными протоколами о разделе сфер влияния в Европе, подписанными между Советским Союзом и Германией в Москве в августе 1939 года. Эти протоколы полностью соответствовали стремлению Москвы к расширению своих границ до пределов границ Российской империи по состоянию на 1917 год.
Как известно, в строгом соответствии с секретными протоколами Красная армия вошла на территории Латвии, Литвы, Эстонии, Западной Украины и Западной Белоруссии. Оставалась Финляндия, вопрос о вхождении на территорию которой Советскому Союзу долгое время никак не удавалось решить путем дипломатических переговоров. Московские переговоры с Финляндией 5 октября 1939 года о новой линии государственной границы между СССР и Финляндией зашли в тупик. Сталин поставил вопрос ребром: «Мы ничего не можем поделать с географией, так же, как и вы… Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придется отодвинуть от него подальше границу». Переговоры закончились безрезультатно. Безрезультатными оказались и переговоры, возобновившиеся менее чем через месяц – 3 ноября того же года. В результате советская сторона сделала официальное заявление: «Мы, гражданские люди, не достигли никакого прогресса. Теперь слово будет предоставлено солдатам».
К скорейшему окончательному решению «финляндского вопроса» Советский Союз подстегивала фашистская Германия. Вот запись из протокола беседы министра иностранных дел Советского Союза Молотова с Гитлером и Риббентропом от 12 ноября 1940 года. Речь шла о секретных протоколах к Пакту о ненападении между Германией и Советским Союзом 1939 года. Во время беседы Молотов, не то докладывая, не то оправдываясь, заявил: «Германо-русские соглашения от прошлого года можно считать выполненными во всех пунктах, кроме одного, а именно Финляндии».
Война между Финляндией и Советским Союзом началась 30 ноября 1939 года. Поводом для её начала послужил так называемый Майнильский инцидент – провокация, в организации которой обе стороны винили друг друга. Понятно, что в Советском Союзе считалось, что её организовало финское правительство. Поэтому-де командующим войсками Ленинградского военного округа К. А. Мерецковым под руководством первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) А. А. Жданова был спешно разработан план «контрудара по Финляндии». И в то время как советские авиабомбы обрушились на финляндские города, Молотов через газету «Правда» на весь мир заявил, что Советский Союз вообще «не ведёт войны с Финляндией и не угрожает ей войной».
Между тем война только разгоралась. Политруки умело разжигали в душах красноармейцев ненависть к вражеской Финляндии. Указывая на захваченные виллы и особняки Карельского перешейка, приговаривали: «А вот, товарищи красноармейцы, дача Маннергейма». Хотя на самом деле Маннергейм не только не имел никаких дач, но никогда вообще не бывал в этих местах. Тем не менее с тех пор и до настоящего времени все более или менее сохранившиеся с дореволюционных времен дачные строения на побережье Финского залива в народе называются «дачами Маннергейма».
Имя маршала Финляндии Маннергейма осталось и в неофициальном названии комплекса оборонительных сооружений между Финским заливом и Ладогой, созданного в 1920–1930 годах на финской части Карельского перешейка. Комплекс предназначался для сдерживания возможного наступления со стороны СССР. Первый план этого оборонительного комплекса разработал подполковник А. Рапе ещё в 1918 году. Затем проработку плана продолжил немецкий полковник барон фон Бранденштайн. Работы выполняли немецкие и финские сапёры при участии русских военнопленных. А «линией Маннергейма» эти оборонительные сооружения назвали журналисты уже после окончания «Зимней войны».
Советско-финляндская, или «Зимняя», как её именуют неофициально, война закончилась 12 марта 1940 года подписанием мирного договора между Советским Союзом и Финляндией и установлением новой границы между государствами. Часть финляндской территории, в том числе города Выборг и Териоки, отошли к Советскому Союзу.
Зимняя война 1939 г.
Численность угро-финского населения, вынужденного покинуть обжитые места и уйти от «большевистского освобождения» вглубь Финляндии, составила по подсчётам, опубликованным известным историком и краеведом Е. А. Балашовым в книге «Карельский перешеек – земля неизвестная», составила 457 700 человек.
Бывший финский дачный посёлок Терийоки, или Териоки, находится на северном берегу Финского залива, в 50 км от Петербурга. До революции он являлся одним из самых популярных петербургских курортов. На эту тему в городском фольклоре сохранилось немало лестных микротопонимов, которыми петербуржцы наградили этот Приморский край. «Северная Ницца», «Летний Эльдорадо» и «Финский Крым» – далеко не единственные среди них. Достаточно сказать, что в начале XX века в Териоках и его окрестностях проживало около 3500 человек, из них 40 % составляли русские. В летнее время за счет приезжих количество населения увеличивалось до 55 000 человек. По переписи 1908 года в посёлке насчитывалось 1400 дач.
Финские укрепления
Существует несколько фольклорных версий происхождения исторического имени Терийок. Согласно одной из них, посёлок назван по имени речки Терийоки (Terijoki), которая сегодня известна как ручей Жемчужный. В древности название реки звучало или как Тервайоки, что означает «Смоляная речка», или как Теерийоки в значении «Тетеревиная река». И то и другое имеет право на существование. Вокруг в изобилии водились тетерева, и по берегам стояли смолокурни, где рыбаки смолили свои лодки. Сохранилась в фольклоре ещё одна версия. Известно, что в 1548 году шведский король Густав Ваза приказал казнить нескольких карельских крестьян за незаконную торговлю с ганзейскими городами. Среди казнённых был некий Анти Терийоки, по имени которого будто бы и назвали рыбачий посёлок на берегу Финского залива.
С появлением железной дороги среди приезжих появилось ещё одно народное название Терийок, особенно его придорожной части. Её стали называть Ралляля. В переводе с финского это означает «гуляка». Но в местном фольклоре существовал и другой вариант происхождения этого топонима. Будто бы название связано с равномерным стуком колес по чугунным рельсам: «Ря-лля-ля, ря-лля-ля».
Станция «Зеленогорск»
После того, как в ходе Советско-финляндской войны посёлок захватили войска Красной армии, он получил статус города, с последующим – в 1948 году – переименованием в Зеленогорск.
Среди местных жителей живёт любопытная легенда. Как известно, Красная армия, согласно планам советского руководства, в результате успешной операции должна была уже в первые дни войны войти в столицу Финляндии Хельсинки. В её обозе следовало, сформированное в Москве новое, коммунистическое финское правительство во главе с известным в свое время финским и советским политическим деятелем Отто Куусиненом. По кремлевскому сценарию, после победы в войне он должен был возглавить Финляндскую народную республику. Однако очень скоро стало ясно, что до Хельсинки красноармейцам не дойти. На какое-то время правительственный обоз застрял в Териоках. Здесь он с приданными ему финскими красноармейцами репетировал предполагавшийся военный парад в столице советской Финляндии. В Москве нервничали, не зная, что делать с финским правительством на территории Советского Союза. В этой ситуации будто бы решили на всякий случай повысить административный статус Териок. Таким образом, если верить фольклору, обыкновенный дачный поселок стал городом.
Отто Куусинен
С окончанием войны и присоединением новых территорий шквал спешных переименований буквально обрушился на Карельский перешеек. Финские Райвола, Куоккала, Келломяки, Койвисто, Ялкала, Нейвола, Оллила в один миг превратились в Рощино, Репино, Комарово, Приморск, Ильичёво, Горьковское, Солнечное. Та же участь постигла сотни, если не тысячи других малых и больших населённых пунктов.
Считается, что Советский Союз в той «Зимней войне» победил. Однако ни понесённые человеческие потери, ни политические цели, которые так и не были достигнуты, об этом не говорят. Стремительно падал престиж Советского Союза и на мировой арене. Едва принятый в 1934 году в Лигу наций, уже через пять лет, в 1939 году, он был исключён из этой важнейшей в то время международной организации за развязывание войны против Финляндии. Не говоря уже о том, насколько бездарно Красная армия провела эту военную кампанию. Армия великой страны с населением более 140 миллионов человек оказалась практически беспомощной против страны с 4-миллионным населением. Тысячи советских солдат остались навеки лежать в промерзших болотах Карельского перешейка. Многие погибали от так называемой «Белой смерти», пугавшей красноармейцев своим коварством и неожиданностью. В лесах находили множество мертвых солдат, павших от точного попадания в грудь финского ножа, прицельно брошенного из укрытия, как правило, располагавшегося в ветвях вековых елей. Популярность финских ножей была столь высока, что «финским» в России стал называться практически любой нож с прямым клинком и особо заточенным скосом вне зависимости от места изготовления. В фольклоре о финнах заговорили, как о «самом воинственном народе»: «Они даже спят с „финками“».
Особенным успехом «финки» пользовались в криминальной среде. Они прочно вошли в уголовный обиход и оставили известный след в дворовом блатном фольклоре:
Когда я был мальчишкой
Носил я брюки клёш,
Соломенную шляпу,
В кармане финский нож.
Как мы уже говорили, «Зимняя война» закончилась подписанием 12 марта 1940 года в Москве мирного договора между Советским Союзом и Финляндией, согласно которому в составе СССР оказалась бо́льшая часть территорий Карелии, возвращённых России после завершившего Северную войну Ништадтского мира 1721 года и находившихся до 1917 года в составе России.
2
Начало Великой Отечественной войны Советского Союза против фашистской Германии поставило Финляндию перед сложным выбором. Карл Маннергейм, популярнейший финский маршал, которого многие ленинградцы ещё помнили как офицера царской армии, на одном секретном финско-германском совещании о судьбе Северной столицы России будто бы проговорил: «Разрушить, конечно, можно… Только ведь они его снова отстроят». А когда немцы всё-таки потребовали от своего союзника начать наступление, то, как утверждают легенды, именно Маннергейм не позволил своим войскам перейти государственную границу 1939 года. Так всю войну и простояли финские войска на реке Сестре, вблизи русского города Сестрорецка. В своих мемуарах Маннергейм писал: «Я принял на себя обязанности главнокомандующего с тем условием, что мы не предпримем наступления на Ленинград».
Швед по национальности, Карл Густав Эмиль Маннергейм в качестве личного имени использовал второе имя – Густав. Во время службы в русской армии он звался Густавом Карловичем. Но иногда его звали на финский манер – Кустаа.
Маннергейм родился в имении Лоухисаари в коммуне Айскайнен, недалеко от Турку, в семье барона Карла Роберта Маннергейма. В России он оказался не сразу. В 1882 году в 15-летнем возрасте Маннергейм поступил в Кадетский корпус Финляндии в городе Хамина. Весной 1886 года его исключили из корпуса за самовольную отлучку. Тогда-то Маннергейм и решил поступить в петербургское Николаевское кавалерийское училище и стать кавалергардом. Ни Февральскую, ни Октябрьскую революции Маннергейм не принял. Сразу после получения Финляндией независимости отправился в страну своей молодости на её защиту.
Карл Густав Эмиль Маннергейм
Бывший русский подданный, Маннергейм выказывал особое отношение к русским людям. Однажды во время Второй мировой войны Маннергейм посетил лагерь русских военнопленных и своим поступком изменил в лучшую сторону их рацион питания. Он заставил министра обороны «выхлебать миску отвратительной баланды». После окончания войны, перед возвращением на родину, благодарные военнопленные подарили финскому маршалу искусно сделанный герб Финляндии. В Финляндии сохранялись некоторые традиции, вывезенные Маннергеймом из России. Так, например, «глотком Маннергейма» называли обычай финских офицеров выпивать рюмку ледяной водки перед обедом. Эту привычку, как утверждают финны, Маннергейм приобрел ещё в Петербурге.
Забегая вперед, скажем, что имя маршала Маннергейма с началом перестройки в конце 1980–1990-х годах вновь вернулось в петербургский городской фольклор. Свободная и независимая Финляндия, добившаяся невероятных экономических успехов, стала для ленинградцев образцом для подражания. Финнам искренне завидовали, у них хотелось учиться.
Петербург и Финляндию захлестнули волны туристов и предпринимателей с той и другой стороны. В очередной раз финны попали в поле зрения петербургского городского фольклора. Их стали называть не только «финиками», но и «турмалаями», или «турмалайнен». Происхождение этого удивительного русско-финского лексического образования восходит к русскому слову «турист» и части финского «suomalainen». Правда, есть и другая, вульгарная версия этимологии этого прозвища. Будто бы финны, приезжая в Ленинград, а затем в Петербург, напивались и часто попадали в милицию, или по-фински в тюрьму (tyrmä), отчего и стали «турмалаями». Ещё по одной версии, «турмалаями» они назывались потому, что их туристские автобусы частенько попадали в аварии, то есть с ними происходил несчастный случай (turma).
Алкогольная тема в русско-финских отношениях возникла не впервые. Если верить фольклору, она оказалась решающей в судьбе первого секретаря Ленинградского обкома КПСС, небезызвестного Григория Васильевича Романова, который одно время претендовал на роль первого лица в государстве. Это раздражало кремлевских руководителей, многие из которых метили на ту же роль. И вот случай избавиться от Романова наконец представился. Будто бы однажды во время официального визита в дружественную Финляндию Романов напился, а финны возьми да и сними телевизионный фильм о его пьяных выходках. Фильм показали по финскому телевидению, и это переполнило чашу терпения московских начальников.
К традиционным национальным чертам финнов фольклор добавил новые репутационные характеристики. В фольклоре подчеркивалась повышенная любовь финских туристов к русской водке и традиционно финская замедленность реакций: «70 процентов человеческого тела состоит из воды, у финнов 70 процентов тела составляет тормозная жидкость». Как водится, появились добродушные анекдоты. «В Питере в конкурсе фоторабот на тему “Финский залив” победила фотография, на которой изображен финн на Невском проспекте, пьющий водку из горлышка». И ещё: «Почему в Питере и жизнь размереннее течет, чем в Москве, и люди спокойнее?» – «Чувствуется близость Финляндии».
Между тем в постперестроечном Петербурге один за другим возникали общие экономические проекты и совместные предприятия. Одной из первых в Петербурге появилась финская компания розничной торговли и одноименная сеть магазинов по продаже одежды и товаров для дома Stockmann. Самый крупный торговый комплекс «Стокманн Невский Центр» вырос на углу Невского проспекта и улицы Восстания. В городском фольклоре тут же возник каламбур, который сокращённое название комплекса превратил из нейтрального и ничего не значащего для русского слуха «Стокманна» в уничижительного «Скотмана». Затем появилось прозвище, вобравшее в себя ещё более глубокий смысл сложных и противоречивых взаимоотношений маршала Финляндии, бывшего российского подданного Маннергейма с его исторической родиной – Петербургом, в котором он прожил 17 лет, где сформировался как человек, офицер и политик, о котором с неизменным уважением и любовью говорил «мой город». Торговый комплекс «Стокманн» стали иронически называть «Месть Маннергейма».
Но вернёмся к последовательности нашего рассказа.
22 июня 1941 года в речи по радио Гитлер назвал финнов союзниками в войне против СССР. На это последовала немедленная реакция Министерства иностранных дел Финляндии. В телеграмме, направленной германскому МИДу, было сказано, что страна строго соблюдает нейтралитет. И только на следующий день, после того как 25 июня советские самолеты бомбардировали многие объекты Финляндии, она объявила, что находится в состоянии войны с СССР.
Торговый центр «Стокманн»
И тем не менее вынужденные всё-таки вступить в войну на стороне Германии, финны оправдывались тем, что будто бы сделали это на условии поставки из Германии 25 тысяч тонн зерна. Однако после того, как войска Красной армии выбили их из захваченного ими Белоострова, по приказу Маннергейма, они прекратили все наступательные действия. Да и финские солдаты отказывались переходить старую границу, объясняя это тем, что они «желают защищать свою Родину, а не воевать в чужой стране». Впрочем, Гитлер думал иначе. Вот короткая выдержка из протокола его совещания с руководителями фашистского рейха 16 июля 1941 года: «На Ленинградскую область претендуют финны. Фюрер хочет сравнять Ленинград с землей, чтобы затем отдать её финнам».
Между тем известны примеры массового отказа финских солдат от перехода пограничной реки Сестры на территорию Советского Союза. Своей родиной финны считали Финляндию, включая территорию, захваченную Советским Союзом в результате «Зимней войны». «Мы ведем собственную войну против СССР и не являемся союзниками Германии», – постоянно твердили финны. А период Второй мировой войны, во время которого Финляндия вернула себе земли, занятые Советским Союзом в 1939 году, финны называют «Войной-продолжением». Продолжением той «Зимней войны».
3
Советско-финляндская военная кампания 1939–1940 годов и последовавшая затем Великая Отечественная война 1941–1945 годов, в которой Финляндия выступала на стороне Германии, позволили Советскому Союзу в отношении финно-угорских народов пойти по испытанному пути тотального насильственного переселения. Заподозренных в возможном сотрудничестве с фашистами финнов в массовом порядке грузили в пульмановские товарные вагоны и отправляли на новые необжитые территории северных и восточных регионов огромной страны.
В Ленинграде и Ленинградской области в то время проживало около 130 тысяч человек финно-угорских народов, которых мы привычно называем финнами.
Надо признаться, что финнам, как, впрочем, и всем инородцам, жить и в дореволюционной России было непросто. Сохранилась легенда о том, как Николай I посетил однажды Петербургскую 1-ю гимназию. Указывая на одного из учеников, он будто бы грубо сказал директору: «А это что там у вас за чухонская морда? – И добавил: – Первая гимназия должна быть во всем первой. Чтоб таких физиономий у вас тут не было».
Репрессии в полном смысле этого слова против финнов при Советской власти начались в конце 1920-х – начале 1930-х годов, когда под видом борьбы с так называемым «кулацким элементом» зачищалась 10-километровая зона вдоль границы с «Бело-Финляндией». В основном эта борьба сводилась к выселению «неблагонадежных финнов».
В 1936 году зона «зачистки» составляла уже 22 км. Оставшихся невыселенных финнов депортировали сначала «в связи с обстоятельствами военного времени», затем – без всяких объяснений как «политически неблагонадёжных».
Официально первая массовая этническая депортация ингерманландского населения была проведена по постановлению бюро Ленинградского обкома ВКП(б) от 4 марта 1935 года «О выселении финского населения из приграничной полосы» с целью безопасности Ленинграда.
В ходе её депортировали около 30 тысяч финнов-ингерманландцев. Следующую акцию по выселению финнов провели в 1942 году. По данным НКВД, тогда депортировали около 28 тысяч ингерманландских финнов. И наконец, 7 мая 1947 года Совет министров СССР издает распоряжение, на основании которого Леноблсовет спешно принимает решение: «Об удалении из Ленинградской области лиц финской национальности и ингерманландцев». Вот характерный фрагмент выступления председателя Исполкома Леноблсовета И. С. Харитонова от 6 июля 1948 года: «Правительство к нам предъявило серьёзные требования по качественному отбору людей. Мы имеем указание со стороны Центрального Комитета партии, если хотите, лично товарища Сталина, чтобы районы Ленинградской области были заселены прежде всего русским населением».
Последней депортации предшествовало закрытие в 1944 году существовавшей с 1922 года российской организации ингерманландских финнов «Инкерин Лиитто» (Inkerin Liitto), или Инерманландского союза.
Свидетельства исключительно репрессивного характера проведения массовых депортаций можно приводить бесконечно. Ограничимся только несколькими. Так, по свидетельству Н. Гладуш, из Куйвозовского национального финского района «в один день за двадцать четыре часа было выслано более 22 тысяч человек, в итоге опустело не менее ста деревень». И. А. Богданов в книге «Лахта. Ольгино. Лисий Нос» приводит рассказ старожила о том, как в ноябре 1941 года из посёлка Лахта выселяли всех жителей, «кто имел нерусские фамилии». На сборы и отъезд давали 48 часов. Накануне местных жителей предупредили об этой операции по финскому радио. По воспоминаниям старожилов, на это моментально отреагировало советское радио, во всеуслышание цинично заявив: «Ложь, финны – наша гордость».
В. А. Яковлев
Из известных персонажей петербургской истории, семьи которых хранят в своих биографиях память о тех временах, можно назвать губернатора Петербурга Владимира Анатольевича Яковлева. Он родился в Якутии, в городе Олекминске. Его мать, Ляхитнен Хильма Андреевна, уроженка села Лимузи Ораниенбаумского района Ленинградской области, чтобы спасти сына от возможных репрессий в будущем, записала его русским. Даже после того как Яковлев стал губернатором Петербурга, во всех официальных справочниках вопрос о национальной принадлежности его матери и репрессиях против неё стыдливо обходили молчанием. Писали, что она была «коренной ленинградкой», которая находилась в Олекминске в эвакуации. Но уже после своего переизбрания на второй срок на одной из пресс-конференций Владимир Анатольевич признался, что его семью отправили в ссылку за неблагонадёжные финно-угорские корни.
После возвращения из ссылки Хильма Андреевна стала ревностной прихожанкой ингерманландского прихода в Мартышкине, бывшем историческом районе Ораниенбаума. Напомним читателям, что на старинных шведских и финских картах Мартышкино известно под названиями Tyris, Tyrö (Тюрё). Этимология топонима «Мартышкино» более позднего происхождения. Оно восходит к фольклорному прозвищу птицы чайки «мартыш», или «мартышка». Топоним «Мартышкино» находится в одном ряду с такими названиями прибрежных посёлков, как Чайка или Лебяжье. Здесь, на берегу Финского залива, эти перелётные птицы прерывали свой полёт и останавливались на короткий отдых.
Петербуржцам Яковлев запомнился тем, что его первым административным актом стало изменение статуса руководителя города. Вместо европейской должности мэра в Петербурге появился евроазиатский административный пост губернатора. Фольклор отозвался прозвищем, надолго приклеившемуся к новому губернатору. Кроме прозвища «Яша», он получил второе имя: «Сантехник Яковлев». А когда в рамках подготовки к чемпионату мира по хоккею 2000 года на петербургских улицах развесили огромные постеры с изображением нового, только что построенного Ледового дворца и рогатого лося с клюшкой и подписью:
«Под контролем губернатора», Яковлеву присвоили новые прозвища: «Лось» и «Сохатый». Родился анекдот: «По шоссе мчится машина. Вдруг ни с того ни с сего врезается в березу. Подходит гаишник: „Что же ты… На прямой пустынной дороге… Выпил, что ли?..“ – „Да что ты! Просто увидел морду лося на щите. Рассмеялся… Вот руль и не удержал“».
Идеологическая и пропагандистская поддержка нового губернатора была организована так грубо, что за его успехи и достижения выдавались даже те проекты, осуществление которых начиналось задолго до его прихода к власти, или те, что финансировались и полностью реализовывались федеральными властями. В городском фольклоре этому явлению посвящены две расхожие строчки:
Прошла зима, настала лето.
Спасибо, Яша, и за это.
По мнению многих, Яковлев оказался весьма посредственным хозяйственником и вовсе никаким политиком. Достаточно сказать, что из десяти пунктов обязательств, выполнение которых обещал Яковлев избирателям к концу первого срока губернаторства, даже к концу второго выполнил только два. Но даже эта не особенно яркая политическая звезда Владимира Яковлева начала на глазах меркнуть с приходом на должность полномочного представителя Президента РФ по Северо-Западу Валентины Матвиенко.
Валентина Ивановна Матвиенко приехала в Северную столицу, когда христианский мир отмечал романтический праздник Святого Валентина, или День всех влюбленных, обмениваясь друг с другом дружескими и любовными записками – «валентинками». В народе считалось, что весь этот спектакль, направленный против губернатора Владимира Яковлева, был не то задуман, не то поддержан самим Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным. В Москве родился анекдот, который с быстротой молнии распространился в обеих столицах: «Вова московский полюбил Вову петербургского и прислал ему валентинку». Мы не знаем, увидел ли в таком прозрачном намёке Владимир Яковлев крушение своей дальнейшей политической карьеры, но фольклор окончательно понял, что победа Матвиенко будет обеспечена, не зря же её в петербургском городском фольклоре окрестили: «Москвиенко». За ней стоял Кремль.
Всем стало ясно, что должность губернатора Петербурга Яковлев оставит. И произойдет это задолго до очередных выборов губернатора. Так это и сучилось. Ему позволили завершить мероприятия по празднованию 300-летия Петербурга, но едва отгремели последние залпы праздничного салюта, как объявили, что Яковлев подал заявление об отставке с поста губернатора. В тот же день ему предложили должность вице-премьера правительства РФ по жилищно-коммунальному хозяйству (ЖКХ). Поскольку должность эта в народе считалась заведомо провальной, то заговорили о том, что Яковлева просто «Послали в Ж… КХ».
Но мы забежали вперед. С окончанием войн и установлением дружественных отношений с Финляндией репрессии против финно-угорских народов не прекратились. И мало того, что продолжились, так они ещё и расширились, иезуитским образом распространившись на территорию независимой Финляндии. К тому времени в Финляндии проживало более 60 тысяч финнов, переселившихся туда из Ленинградской области. Нельзя забывать и того, что осенью 1941 года в результате наступления финской армии началось возвращение финского населения на освобожденные от Советского Союза земли Карельского перешейка. К лету 1942 года вернулось более полутора тысяч человек. Но в июле 1944 года им вновь пришлось узнать «почём фунт лиха». Практически все они были вынуждены вернуться в Финляндию.
Сразу после окончания войны к ним направили кремлёвских эмиссаров, в задачу которых входила агитация за возвращение бывших советских подданных в «братскую семью народов Советского Союза». Наивно поверивших в щедрые обещания агитаторов тут же, в Финляндии, грузили в товарные вагоны и отправляли, но не в родные места, а в отдаленные районы Сибири, Дальнего Востока и Казахстана. Как известно, история ничему не учит. Они повторили судьбу тысяч участников подавленного Кронштадтского восстания 1921 года, бежавших по льду Финского залива в Финляндию, которые так же поверили посулам Москвы о прощении и вернулись в Советский Союз, где тут же попали в концлагеря.
Советская власть нанесла жестокий и непоправимый удар по финскому поясу Петербурга. Многие финские судьбы были исковерканы. Одни финны подверглись чуть ли не насильственной ассимиляции – им менялись родовые имена и фамилии на русифицированные варианты. Других выслали в глубинные районы страны. Третьи тихо доживали отпущенные им нелегкой судьбой годы и незаметно вымирали. Анекдоты на эту тему горчат неистребимой безысходностью. «В Петербурге осталось всего два финна: фининспектор и Финкельштейн. И то впоследствии выяснилось, что это один человек, да и тот не финн». И второй анекдот, жестоко пародирующий объявления переводчиков с одного языка на другой: «Перевожу с немецкого и финского на… Волковское». На старинном «многонациональном» Волковском кладбище издавна существует лютеранский участок, где финны, исповедовавшие эту религию, находят последнее успокоение.
Вероятно, именно в это время в Финляндии сложился устойчивый образ «Плачущей Ингрии, дочери Финляндии».
Только в 1953 году, после смерти «лучшего друга всего человечества и любимого отца всех народов» Иосифа Сталина, началось постепенное возвращение на историческую родину выживших в советском изгнании стариков, их поседевших детей, немолодых внуков и юных правнуков. Но лишь в июле 1993 года наконец вышло Постановление Верховного Совета РСФСР «О реабилитации российских финнов». Как утверждают в обществе финнов-ингерманландцев «Инкерин Лиитто», возобновившем свою работ у в 1988 году в посёлке Ленинградской области Тайцы, в родные места вернулись около 30 тысяч финнов. Что мы можем им предъявить? Что показать? Чем встретить?
Разве что исторически сформировавшуюся и чудом сохранённую угро-финскую петербургскую топонимику да городской фольклор, сложившийся вокруг неё за три с лишним столетия нашей общей истории и судьбы. Всё остальное, надо надеяться, со временем на этой благодатной почве прорастёт, взрастёт, зацветёт и заколосится.
P. S.
Обезлюдело, обездолило,
Затерялось в лесной глуши.
Без чухонцев посёлок Оллила —
Тело бренное без души.
Только слышится звёздной полночью
Тихим шёпотом в пустоту:
Называют посёлок Солнечным,
Как подкидыша-сироту.
Будто нет родового имени.
Всё подернуто пеленой —
То ли плесенью, то ли инеем,
То ль предсмертною сединой.
* * *
Границ не знали. И не мерили
Ни расстояний, ни дорог.
По бывшей едем, по Империи,
От Куоккал до Терийок.
И всюду русские названия
На привокзальных площадях.
И то, что гости мы незваные,
Уже не держится в умах.
Ни звука, жеста или мимики.
И лишь над зеленью садов
Молчанье финской топонимики
В ответ на ругань поездов.
* * *
Застарелые пороки
Отравляют ядом мозг.
Мы решили Териоки
Превратить в Зеленогорск.
У Империи под боком
Ни к чему словарный хлам.
Сапогом по Териокам.
Сапогом по именам.
Сраму мертвые не имут.
Им что Запад, что Восток.
В их могилах, что им имя
Угро-финских Териок.
Псковичи и новгородцы,
Новобранцы из селян.
Что им финны? —
Инородцы,
Малый брат больших славян.
Не даются нам уроки.
Смотрим вдаль.
А всё не впрок.
Териоки. Териоки.
Не уйти от Териок.
* * *
Седые, как ветхие пряди
Старух без ума и без сил,
Ступени старинных усадеб,
Развалины брошенных вилл.
Стоят молчаливые вязы,
Стволы погрузившие в мох, —
Могучие некогда стражи,
Свидетели давних эпох.
Им видятся белые стяги
В глубинах озёрных зеркал.
Но кто приведёт их к присяге,
И кто их на слушанья ждал.
И нет доказательства, кроме
Следов незалеченных ран.
Гремит по дорогам Суоми
Победная поступь славян.
