Одно из ключевых преобразований китайского общества в период правления династии Хань заключалось в отмене всеобщей воинской повинности, то есть учреждения, на фундаменте которого существовали Сражающиеся царства и династия Цинь²². После нанесения поражения в 154 году до н. э. династией Хань подвассальных царств возможность крупномасштабной войны внутри Китая ушла в прошлое, но сохранялась еще угроза нападения со стороны хунну, обитавших на северной границе Китайской империи. Земледельцы, проходившие действительную военную службу на протяжении одного года, освоить технику верховой езды и меткую стрельбу из арбалета за это время не могли, поэтому с их слабыми навыками в военном деле они представлялись не готовыми к участию в экспедиционных кампаниях. С их относительно короткими сроками военной службы земледельцы совсем не подходили для долгосрочной гарнизонной жизни. Император У позволил части земледельцев вместо военной службы вносить специальную подать. И он использовал поступающие от них деньги для оплаты услуг наемных профессиональных солдат. Кочевников, относившихся к врагам хунну, и самих хунну-раскольников тоже нанимали на военную службу, и из них формировалась искусная конница Китайской империи. В ряде случаев для укомплектования гарнизонов на границе туда высылали уголовников. Таким образом, в течение последнего века до н. э. китайскую армию начали переводить с метода комплектования призывниками из числа земледельцев на метод найма профессиональных солдат, а также привлечения к военной службе кочевников и уголовников.

Восстание против Ван Мана послужило толчком к превращению данного постепенного и неофициального процесса в направление государственной политики. Во время этого восстания оказалось, что сельские призывники вполне могут повернуть оружие против государства, особенно во время осенних военных сборов, когда взрослых мужчин округов вызывали для прохождения инспекторской проверки. К тому же так оказалось, что селяне с большим желанием пойдут за местными влиятельными семьями, с которыми их связывали общие интересы, чем за чиновниками. Обучение селян военному делу тем самым просто служило пополнению рядов потенциальных мятежников знающими свое дело воинами. Кроме того, в ходе восстаний большая часть населения покидала свои места постоянного проживания, а уход учтенного населения означал радикальное сокращение налоговых поступлений в распоряжение двора. Подталкиваемое потребностью в уменьшении расходов и облегчении внутренней угрозы, а также осознанием бесполезности сельских призывников на границе, руководство недавно установленного режима Восточной Хань отменило как ежегодные военные сборы, так и должности местных военных чиновников. Тем самым было покончено с формальной армией селян, и осталась только малочисленная профессиональная армия, размещенная в окрестностях столицы.

Вслед за расколом хунну на южную и северную конфедерации в 48 году н. э. кочевники пережили масштабное переселение во внутренние районы Китая. Для надзора над этими своими новыми подданными правительство Восточной Хань учредило командования регулярной армии, стоявшей лагерями на границе. По одному командованию на каждую крупную группу кочевников, переселенных в Китай. Эти регулярные армии комплектовались профессиональными китайскими солдатами. Статистику общей численности войск в таких лагерях обнаружить не удалось, но по разрозненным данным можно предположить о том, что речь идет о десятках тысяч человек личного состава. Эти лагеря оставались постоянной чертой армии династии Хань, и их гарнизоны приняли участие в большинстве основных кампаний II века н. э.

Экспедиционные армии совершенно определенно отличались от регулярных армий, а комплектовались они за счет, прежде всего, переселенных на территорию Китая варваров. Практически вся конница, применявшаяся в кампаниях I века н. э., которая разгромила конфедерацию Хуину, состояла из воинов кочевых племен. Основатель династии Хань уже использовал воинов племен во время своей гражданской войны. После завершения правления императора У эти племена обычно определялись как «зависимые царства», и им разрешалось выбирать своих вождей, а также придерживаться собственных традиций, но под наблюдением китайского коменданта. Однако правители Восточной Хань пошли дальше политики «использования варваров ради контроля над варварами». Солдаты диких племен к тому же занимались подавлением внутренних восстаний примерно так же, как это делали иностранные наемники монархов на заре современной Европы. В исторических хрониках находим больше пятидесяти случаев участия солдат не ханьского происхождения в действиях китайских армий. В двадцати семи из них ханьские подразделения вообще не числятся, и в шести случаях императорские отряды находились под командованием племенных вождей.

Из такого свидетельства становится ясно, что с середины I века н. э. основную массу конных воинов составляли представители не ханьской народности. Принадлежавшие государству степи и выпасы боевых коней, которых в империи Западной Хань содержали с момента прихода к власти императора Цзина во II веке до н. э., по большому счету опустели. Воеводы периода Троецарствия (220—280 н. э.) продолжали пользоваться услугами иноземных народов, поставлявших им конницу.

Наряду с привлечением иноземных подразделений в свои армии ханьцы к тому же щедро платили за головы убитых их врагов. Вожди племени сяньби перед переходом в подчинение династии Хань получили вознаграждение за головы хун-ну. В 58 году н. э. им снова заплатили за разгром отряда вторгшихся на территорию Китая ухуаней, и в тот раз сяньби официально признали власть китайцев над собой. Вожди сяньби ежегодно получали 270 миллионов монет и в обмен на них занимались контролем над ухуанями и истребляли хунну. Следовательно, самым обычным военным человеком при династии Восточная Хань был кочевой воин, служащий Китайской империи под командой своего племенного вождя.