Всем было так весело, уютно, все друг другу так понравились. Говорили о какой-то ерунде, легко касались друг друга, как будто знакомы вечность. Звучала негромкая, нежная мелодия. Какие-то пары уже танцевали. Медленный, томный танец, прижимались друг к другу все теснее… Столы совсем опустели. Только кое-где остались вазы с фруктами. Никто особенно не удивился, когда Ксения появилась в комнате с кучей черного атласа в руках, многие даже не заметили. Отреагировали только на ее призыв: «Эй, люди!» – и хлопок в ладоши над головой.

Хозяйка стояла уже на центральном столе посреди волн черного атласа. Убедившись в том, что все смотрят на нее, она медленно расстегнула пуговицы своего сарафана, он упал, под ним не оказалось ничего. Ксения подняла руки вверх, изогнулась, как будто ее сдувает ветер или она стоит на мяче.

– Девочка на шаре. Пикассо, – произнес интеллигентный мужчина в очках, который представился Светлане Станиславом. Они и стояли сейчас рядом, перед этим представлением разговаривали обо всем и ни о чем. Он поправлял ей прядь волос, брал за руку, Светлане это было приятно.

– Да, – улыбнулась Света. – Какая она тонкая, гибкая. Я видела эту картину. Похожа. Трусиков, правда, Ксюше не хватает.

– У меня такое впечатление, – ответил Станислав, – что хозяйка внесет сейчас коррективы не только в картину Пикассо. Лично я не против. Ее волшебные пряности нам явно в помощь.

– Но я как-то… Ладно. Давайте просто смотреть, что будет дальше. Так надоели постоянное напряжение, контроль. Утром мы все равно станем обычными людьми, похожими друг на друга. Не пойму только, что это за ткань она притащила.

– Други! – необычно звонко произнесла Ксения. Даже ее обычная хрипотца прошла. – Я предлагаю всем последовать моему примеру. Никакой принудиловки, разумеется. Для того чтобы никого ничего не смущало, я и приготовила вот это. – Она подняла кусок ткани, это оказалась накидка с капюшоном. – Мы все просто накинем это, спрячемся друг от друга, как дети, играющие в прятки. А потом будем искать и находить. Восторг и сладость. Теперь о географии. На втором этаже – много маленьких спален. Этот дом принадлежал еще моей прабабушке. Так уж повелось… Короче, не будем занудами. Забудем обо всем, кроме радости.

Вере казалось, что она видит сон, что она сошла с ума. Вере казалось, что все это ей только кажется. Но ей было как-то странно хорошо, она давно выпустила из виду мужа, сидела на диване рядом с Нарциссом, он рассказывал ей какие-то байки, она смеялась, не могла остановиться. Нарцисс все крепче обнимал ее за плечи. Это было сладко и стыдно, пока не выступила на столе голая Ксения. Теперь все и вовсе казалось правильным.

А Ксюша уже сидела рядом с ними.

– Вер, вставай! – приказала она. – Сними ты эту свою синюю униформу. Я принесла накидку.

– Но у меня же платье не на пуговицах, – жалобно сказала Вера. Она все же боялась кидаться в предложенный омут.

– Оно у тебя на молнии. По всей спине. Еще лучше! Нарик, расстегни. Вера, молнии на платье, как и все другие запоры, должен расстегивать только мужчина.

Вера очень быстро осталась без платья, потом без лифчика. Но за трусы она поборолась. Эти двое даже махнули на них рукой. Вера была уже в накидке. Тяжелая рука Нарика лежала на ее полной груди. Другая рука гладила совсем маленькие груди Ксении.

– «У ней такая маленькая грудь», – довольно фальшиво пел он.

Он прижался животом к боку Веры, и она почувствовала… О, боже. Но она же хотела этого. Ну, не она, а ее тело. Ксения и Нарцисс вдвоем повели ее к выходу из комнаты туда, где лестница на второй этаж…

И тут! Вера увидела, как две белобрысые девицы повисли на Викторе. Одна уже расстегнула его рубашку, другая мучается с молнией на брюках. Обе голые, потому что их накидки уже сползли на пол от усердия. И Виктор блаженно улыбается!

Никакой тигрице не снился такой прыжок. Вера налетела на троицу, одна девица, поскользнувшись на паркете и уже сидя на нем, с изумлением спросила:

– Кто эта сумасшедшая?

– Это моя жена, – вдруг оскорбленно сказал Виктор. – Сами вы сумасшедшие. Вер, ну, ты чего? Ты сама… Где твое платье?

– Не твое дело. Пусть это мое единственное выходное платье, но я поеду домой в этом балахоне, пока с тебя штаны не сняли. Быстро застегнись!

– Вера, как я сяду за руль? Я же выпил! И эти пряности…

– Доедешь. Не таким возвращался. У нас дома ребенок. И еще ребенок.

– Вера, – уже встревоженно проговорил Виктор. – Наш ребенок спит со своей девушкой. Какой еще? Ты точно не свихнулась? Ты вообще-то никогда не пила… Мне просто страшно.

– Страшно – прячься от меня в эту черную хламиду. И на выход. И моих детей не фиг считать! А то сейчас залезу на стол, как Ксения, и начну всем все рассказывать и показывать.

– Да… – сразу протрезвел Виктор. – Тебя нужно срочно увозить. Извините, девушки. Но тут будет хорошо и без нас.

Всю дорогу Вера сидела в черной накидке с капюшоном на голове, как богиня возмездия. Виктор не поехал ставить машину в гараж, чтобы его с этим ужасом вместо жены не увидели. Припарковался недалеко от подъезда. Но не спешил выходить.

– Слушай, я боюсь с тобой домой возвращаться. Ты развращена по полной программе. Налетела на людей, как буйнопомешанная. Как я усну рядом с тобой теперь?

– Боишься? – зловеще произнесла Вера, блеснула синими глазами и расхохоталась. – Вот и бойся теперь. И с тебя новое платье. Синее. Надо же: униформой она его назвала. Все бы простила, а это – никогда. Проститутка.

– В общем, вышли в люди, – подытожил Виктор. – Чтобы понять, что больше никуда и никогда…