Глава 3

Ровно через пять дней после трагических событий я снова сидела в кафе торгового центра «Арлекино». Только на этот раз моим визави должен был стать не бывший одноклассник Димка, а его бизнес-партнер Илья Барышников. За это время я успела надоесть капитану Скворцову своими вопросами о результатах вскрытия. Как мы и предполагали, врач-патологоанатом в своем заключении вынес однозначный вердикт — инфаркт. Димку похоронили. Безутешные родители должны были теперь привыкать жить без сына. Как оказалось, Димка был их единственным ребенком. Ни братьев, ни сестер у него не было. Собственными детьми Димка не обзавелся, все думал, что еще успеется, поэтому и внуков у родителей также не осталось.

Жизнь шла своим чередом. Предновогодняя суета затягивала, предъявляла свои требования, позволяя не думать о печальных событиях недельной давности. Так как с Димкой мы никогда не были особо близки, то и скорбеть о потере приятеля, в общем-то, повода не было. Светка дразнила меня своим сногсшибательным подарком, подозревая, что у меня все еще нет ответного презента. А его действительно не было. Я облазила все недра Интернета в поисках подходящего подарка, но и там не нашлось достаточно эксцентричной вещицы. Не имея привычки сдаваться, я день и ночь ломала голову над этим вопросом. Смерть одноклассника хоть и не стерлась в памяти, но все же отошла на задний план.

И вот сегодня, ближе к вечеру, мой телефон зазвонил. Номер был мне незнаком, в памяти телефона не числился, и я, полагая, что это может быть звонок от очередного клиента, в нетерпении схватила трубку и нажала на кнопку приема звонка.

— Татьяна Иванова, слушаю вас, — официально представилась я.

Нетерпение мое объяснялось тем, что я патологически не выносила долгого безделья. А последнее стоящее дело было благополучно разрешено еще в конце ноября. Может быть, полоса застоя закончилась?

— Здравствуйте, Татьяна. Рад слышать вас, — мужской голос заговорил четко и внятно. — Вас беспокоит Илья Барышников. Мы познакомились на маскараде несколько дней назад. Чудесный, незабываемый вальс, помните?

Ох, только этого мне не хватало! Неужели Барышников решил приударить за мной? И это вместо интересного расследования? Да, перспективка… Впрочем, не стоит торопиться с выводами. Для начала нужно выслушать, что имеет мне сказать сей благородный джентльмен, любитель классической музыки и танцев.

— Доброго вечера, Илья. Как поживаете? — вежливо осведомилась я.

— Благодарю, паршиво, — заявил Барышников.

— Что так? — несколько удивленная своеобразным ответом, спросила я. — Проблемы? Бизнес или личное?

— Проблемы. Бизнес и личное, — лаконично ответил Барышников. — Татьяна, мне нужна ваша помощь! Могли бы вы встретиться со мной?

— Какого рода помощь? — поинтересовалась я. — Илья, я не стану ходить вокруг да около, но если вы выбрали меня в качестве утешительницы, то…

— Нет-нет, что вы! — поспешно возразил Илья. — Мне нужна ваша профессиональная помощь. Вы же говорили, что вы детектив. Это так? Вы помогаете людям без помощи полиции разобраться в сложных жизненных ситуациях, правильно я понимаю?

— Ну, в общих чертах — да, — заинтересованно произнесла я.

— Значит, мне нужны именно вы, — обрадовался Барышников. — Прошу вас, Татьяна, помогите мне! В полиции меня даже слушать отказываются, а кроме вас, я ни с одним детективом в городе незнаком.

— Хорошо. Давайте встретимся и все обсудим, — согласилась я.

— Где и когда? — воодушевился Илья.

— Место и время можете назначать сами, — разрешила я, и Барышников не преминул воспользоваться моим разрешением.

— Через час в торговом центре «Арлекино». Успеете? — решительно проговорил он.

— Почему именно в «Арлекино»? — поразилась я.

— А чем вас не устраивает это место? — в свою очередь удивился Илья.

— Просто в день бала мы с Димкой встретились там. Странное совпадение, — задумчиво произнесла я.

— На самом деле ничего странного. Мой офис находится в двух шагах от торгового комплекса. И я, и Димка частенько там обедаем. — Илья запнулся на полуслове. — Вернее, обедали. Простите, оговорился.

— Бывает, — небрежно бросила я. — Хорошо, я согласна. В «Арлекино», в семь. Ждите, я буду вовремя.

На сборы ушло минут десять. На дорогу — еще тридцать пять. В итоге я приехала в назначенное место на пятнадцать минут раньше срока. Выбрав столик, я решила воспользоваться случаем и основательно поужинать. Мой холодильник был, как всегда, пуст, а желудок уже с обеда выдавал жалобные трели, выпрашивая хоть что-то более существенное, чем кофе и ржаные хлебцы, которыми я пичкала себя с самого утра. Заказав кусок рыбы на гриле и овощной салат, я была приятно удивлена как размером порций, так и вкусом приготовленных блюд. Когда подошел Барышников, я только-только приступила к дегустации. Галантно поклонившись, Барышников занял место напротив меня.

— Еще раз добрый вечер, — улыбнулся он.

— Добрый вечер, Илья. Вы не станете возражать, если мы совместим, так сказать, приятное с полезным. Со вчерашнего дня ничего не ела, — призналась я.

— Конечно-конечно. О чем разговор. Ешьте на здоровье, — принялся расшаркиваться Барышников. — Впрочем, я с удовольствием составлю вам компанию в этом занятии.

Официантов в подобных заведениях не бывает. Здесь все построено на принципе самообслуживания, поэтому Барышникову пришлось ненадолго меня покинуть, чтобы обеспечить себя ужином. Вернулся он довольно быстро. На подносе стояло блюдо с пловом, нарезанные овощи, хлеб и какой-то напиток. Его я не узнала. Цвет напитка был странный. Золотисто-фиолетовый. Я опасливо разглядывала стакан, пока Барышников расставлял тарелки по столу.

— Интересуетесь, что за жидкость непонятного цвета я выбрал в качестве напитка? — перехватив мой взгляд, улыбнулся Барышников.

— Скрывать не стану, мне действительно любопытно, из чего в этом заведении делают подобное питье, — откровенно призналась я.

— Есть предположения? — хитро прищурился Барышников.

— Только одно — школьные чернила и бронзовая краска, — не задумываясь, ответила я.

— Какая краска? — переспросил Барышников.

— К первому ингредиенту претензий нет? Значит, с чернилами я угадала, — улыбнулась я. — А краска обычная. Порошок такой, золотистый. Раньше ей оградки на кладбище красили. Серебряной и бронзовой.

— Ну, вы даете! Надо ж такую фантазию иметь, — восхитился Барышников.

Он поднял стакан, повертел его в руках, разглядывая на свет.

— Правда, похоже, — выдал он наконец. — Я вот на золотистые переливы никогда и внимания не обращал, хотя пью этот напиток уже больше года. Это у них ноу-хау такое. Фишка местная. На самом деле ничего необычного. Делают они его из особого сорта черники. Его один чудак вывел путем скрещивания с облепихой или еще с чем-то, я точно не знаю. Размер ягод позволяет давить из них сок, не добавляя никакой другой жидкости. Да, да, это стопроцентно натуральный сок. А вот как они бронзовой пыли туда напихали, этого я сказать не могу. Тоже секрет какой-нибудь. Но на вкус — бесподобно. Настоятельно рекомендую попробовать, если у вас на чернику нет аллергии.

— Спасибо, в другой раз, — отказалась я.

Напиток столь странного цвета доверия мне не внушал.

— Ну, как знаете, — не стал настаивать Илья и приступил к ужину.

Пока тарелки не опустели, Барышников ни слова не сказал о цели нашей встречи. Только после того, как мною был съеден последний кусок, он отодвинул грязную посуду в сторону и тяжело вздохнул.

— Татьяна, мне нужна ваша помощь, — начал он. — Я обращаюсь к вам не только потому, что вы частный детектив. Я обращаюсь к вам еще и потому, что Димка был для вас не совсем чужим человеком. Да, я понимаю, что школьные годы, когда и характеры еще не сформированы, и цели жизненные не определены, нельзя назвать достаточным основанием, чтобы бросить все свои дела и заняться поисками доказательств. Но я и не прошу вас делать это бескорыстно. Я, конечно, не Рокфеллер, но кое-какие деньги имеются и у меня. Если вы мне поможете, то, кроме привычного гонорара, вас ждет ощутимая премия. Я никогда не обижаю деньгами тех, кто добросовестно выполняет свои обязанности. Это вам кто угодно подтвердит. Из моего окружения, естественно.

— Нельзя ли более внятно? — остановила я его. — Доказательство чего я должна отыскать и при чем тут Димка?

— Да в том-то и дело, что он как бы ни при чем, вернее, я ни при чем. А они все равно болтают. А некоторые даже в лицо говорят. И как мне с этим справляться? — Барышников разнервничался и от этого стал говорить еще более невнятно.

— Послушайте, так дело не пойдет. — Я снова вынуждена была остановить Барышникова. — Если вы хотите, чтобы я вам помогла, значит, вам придется взять себя в руки и рассказать по порядку, что вас волнует. Мы сидим с вами здесь уже больше получаса, а я до сих пор не знаю, в чем именно заключается ваша проблема.

— Простите, я действительно слишком нервничаю. А как иначе? Вот что бы вы чувствовали на моем месте, если бы вас обвиняли в смерти друга? Да еще цинично заявляли, что умер он от моей жадности. Мол, сквалыга я и скупердяй. Как вам такие эпитеты? Годятся? — И Барышников рассмеялся, но смех его не был веселым, скорее горьким.

— Постойте, не так быстро. Вы сказали, что вас обвиняют в смерти Димы? Я правильно поняла? — переспросила я и, дождавшись утвердительного ответа, возразила: — Но это же бред! Дима умер от инфаркта. Это документально зафиксировано. Каким боком тут вписывается ваша жадность?

— В том-то и дело, что никто не верит, что смерть Димы была банальной остановкой сердца. Выдвинута версия, что Дима умер от отравления. Некачественные продукты, заказанные для бала. Вот в чем они меня обвиняют, — заявил Илья.

— Ничего не понимаю. Кто они? Какое отравление и почему продукты считают некачественными? — замотала я головой.

— Пожалуй, будет лучше, если я расскажу вам все по порядку, — дошло наконец до Барышникова. — А то так вы до утра вынуждены будете вопросы мне задавать, чтобы до сути добраться.

— Прекрасная мысль. Я слушаю, — похвалила я идею Барышникова и приготовилась слушать.

— В общем, дела обстоят так: после бала, когда всех гостей отпустили, поехал домой и я. На следующий день, как всегда, были звонки. Раньше люди звонили, чтобы поблагодарить за приятно проведенное время, но в этот раз, сами понимаете, приятности было мало. Гости звонили, чтобы выразить соболезнования. Все-таки Димка был моим другом. Я вежливо принимал их сочувствие, но к десятому звонку до меня стало доходить, что каждый звонивший всеми правдами и неправдами пытается выведать, ясна ли уже причина смерти. Я перестал отвечать на звонки. Противно стало. Сами посудите, человека нет, а эти любопытные вороны названивают с утра до ночи только для того, чтобы выведать, не укокошил ли кто моего друга. Думаю, вы меня понимаете.

— Но на этом они не остановились, верно? — подсказала я.

— Естественно. Через три дня мне позвонили снова. Я уже не ждал звонков по поводу бала, поэтому ответил сразу. Звонила одна из приглашенных. Не моя сотрудница, а гостья, которую привел с собой кто-то из работников фирмы.

— Как вы это определили. Вы что, знаете голоса всех сотрудниц? — поинтересовалась я.

— Она представилась. Вернее, она не называла своего имени, но сказала, что была в числе приглашенных на бал. Понимаете, всего на это мероприятие было выписано порядка двухсот приглашений. В списке тех, кому приглашения были выданы, насчитывается не более восьмидесяти человек. Остальные — люди пришлые. Родственники, друзья, родственники друзей и просто знакомые тех, кто работает в фирме, и тех, кто с этой фирмой сотрудничает. Поэтому ничего удивительного в словах этой женщины не было. Я вежливо поздоровался и поинтересовался, чем могу быть полезен. Тогда она спросила: «Как вы можете прокомментировать смерть Аллы Бекетовой?» Я искренне удивился. Почему, спрашиваю, я должен комментировать смерть совершенно незнакомого мне человека и вообще чью бы то ни было смерть? Вы, спрашиваю, журналист? А она: «Нет, я не журналист. Я неравнодушный человек. Вам не кажется странным, что сразу два гостя вашего бала-маскарада умирают скоропостижной смертью? Лично меня это наводит на размышления. Особенно если учесть, что я тоже была в числе приглашенных и ела пищу, которую подавали на празднике». Мне надоело ее слушать, я ответил что-то резкое и бросил трубку. А через пару часов позвонил один из партнеров по бизнесу. Он не был так корректен, как дама. Дословно разговор передавать я не стану, не думаю, что хамство и сквернословие поможет четче обрисовать ситуацию. Суть сводится к следующему: он объявил о смерти некоей актрисы нашего Тарасовского драматического театра. Когда я поинтересовался, почему ее смерть должна меня волновать, он сказал, что та была в числе гостей бала. А теперь она мертва. Затем он обвинил меня в том, что я потравил гостей некачественными продуктами. Закупился, говорит, на рынке просроченными товарами, а теперь из-за тебя люди гибнут. Имей в виду, говорит, если со мной или с моими близкими что-то случится, тебе не удастся откупиться так же, как в случае с твоим приятелем. Я сначала не понял, что он имеет в виду, но он меня охотно просветил.

— И что же он вам сказал? — поторопила я Барышникова, чувствуя, что запал его сходит на нет.

— Что Димка умер от отравления испорченными продуктами, а я, чтобы не нести наказания, подкупил следователя или эксперта, выяснявшего причину смерти, и в заключении был поставлен диагноз «инфаркт».

— Бред, — протянула я. — Особенно если учесть, что следующие две смерти произошли через несколько дней после бала. Или недоброжелатели считают, что действие некачественных продуктов могло отсрочить смерть на такой длительный срок? Большего бреда я за всю свою профессиональную карьеру не слышала.

— Ясно, что бред, но в определенных обстоятельствах такой вот бред воспринимается куда лучше, чем правда.

— Но и это еще не все, я правильно понимаю? — всматриваясь в выражение лица Ильи, спросила я.

— Да, это еще не конец, — тихо ответил он. — Была еще одна смерть.

— И кто жертва? — не пытаясь делать предположения, спросила я.

— Сотрудник моей фирмы. Стас Голубев. Возглавлял у нас аналитический отдел. Стас тоже был в числе приглашенных. А вчера он умер. Прямо на работе, во время обеденного перерыва. «Скорая» доехать не успела, парень скончался.

— Предварительная версия? — спросила я.

— А уже есть результаты вскрытия, — заявил Барышников.

— Оперативно, — удивилась я. — Обычно в таких случаях эксперты не торопятся.

— Ничего удивительного. Я проплатил их оперативность, только и всего, — сообщил Барышников.

— С какой целью? — догадываясь, каким будет ответ, спросила я.

— Третья смерть в моем личном окружении, этого недостаточно? — воскликнул Барышников. — Да вы представить себе не можете, сколько раз за последние сутки мне задали вопрос: «А не связана ли смерть Стаса со смертью Дмитрия?» И постоянные перешептывания за спиной, и недоверие, появившееся в глазах партнеров. Меня все это просто выводит из себя.

— Так отчего умер Стас? — напомнила я о том, что не получила ответа.

— Инфаркт! — зло улыбаясь, ответил Барышников. — Инфаркт, будь он трижды неладен! Теперь вы понимаете, почему я хочу, чтобы вы разобрались в этом деле? Три инфаркта подряд выглядят действительно подозрительно. А если учесть, что все трое молодые, здоровые люди, то это даже навевает страх. А вдруг кто-то открыл охоту на гостей бала?

— Илья, я вас умоляю, ну кому нужны ваши гости? — попыталась пошутить я.

— Не скажите, Татьяна, не скажите, — не согласился со мной Барышников. — Если в городе действует маньяк, вполне закономерно, что для своих утех он выбрал именно мою фирму. Бал-маскарад накануне Нового года, необычные одежды, маски, наконец. Все это могло спровоцировать сдвиг у психически неуравновешенного человека. Я консультировался сегодня со специалистами в этой области. Они подтвердили мои догадки. Данные факторы, особенно если брать их в совокупности, действительно могли спровоцировать рецидив у какого-нибудь психически неуравновешенного гражданина.

— Или гражданки, — добавила я.

— Чего? — переспросил Илья. — А, понял. Вы имеете в виду, что виновницей всех этих смертей могла быть и женщина. Что ж, резонно. В конце концов, им же не шеи свернули. Для того чтобы спровоцировать инфаркт, недюжинной силой обладать вовсе не обязательно.

— Ну, хорошо. Оставим пока тему маньяков. Что конкретно вы хотите от меня? — задала я главный вопрос.

— Я хочу, чтобы вы выяснили раз и навсегда причину смерти Димы и всех остальных. Тем самым удастся обелить мое честное имя. Вы должны доказать, что все эти люди умерли естественной смертью и я к этому не имею ни малейшего отношения, — ответил Илья.

— А если выяснится, что смерти их не случайны? Что им помогли отправиться в мир иной? Что тогда? — Я пристально следила за выражением лица Барышникова.

— Тогда нужно найти виновного и наказать по всей строгости закона, — высокопарно заявил Барышников.

— Вот теперь мне задача ясна, — удовлетворенно кивнула я.

— Так вы возьметесь за это дело? — воодушевился Барышников.

— А вот это еще предстоит решить. Собрать как можно больше информации, проанализировать полученные сведения, а уж потом обещания раздавать, — ответила я. — Начнем, пожалуй.

Через час непрерывных вопросов и ответов я встала, коротко кивнула своему собеседнику и быстрым шагом покинула торговый центр. Для начала информации было вполне достаточно.

«Да, задачка! — размышляла я, пока шла к машине. — Три смерти подряд. И в каждом случае — инфаркт. Совпадение или звенья одной цепочки? С одной стороны, у Барышникова, кроме недовольства общественным мнением, ничего существенного нет. Да и у тех, кто обрушил на голову несчастного бизнесмена шквал обвинений, вместо фактов лишь домыслы и досужие сплетни. Но если посмотреть на ситуацию с другой стороны, то количество внезапных смертей настораживает. Ладно, начнем с того, что выстроим хронологическую цепочку. Вот только до дома доберусь».

Вернувшись домой, я решила в первую очередь перетрясти все факты. Барышников делился со мной сведениями настолько сумбурно, что составить представление о том, как происходили события, было весьма затруднительно. Чтобы лучше думалось, я сварила двойную порцию кофе. Наполнив любимую кружку пахучим напитком, я прошла в комнату, заняла место у окна и принялась размышлять.

Итак, что мы имеем на настоящий момент? Пять дней назад бизнесмен средней руки Илья Барышников организовал предновогодний корпоратив в стиле бала-маскарада. Почему так рано? Этот вопрос пока остается без ответа. Сам Барышников, отвечая на этот вопрос, слегка замялся, но ответ выдал абсолютно нейтральный. Мол, старался, чтобы не было накладок в связи с приглашениями на подобные мероприятия конкурирующих фирм. Как будто сотрудники его фирмы настолько востребованы в предновогоднюю неделю, что приглашения на них сыплются со всех сторон, а они, бедненькие, вынуждены выбирать между долгом и желанием. Ладно, в конце концов, это сейчас не главное. Этот вопрос выяснится в ходе общения с подчиненными Барышникова.

Следующий факт. На корпоратив было приглашено порядка двухсот человек. Из них сотрудниками фирмы является всего лишь треть. Все остальные — партнеры по бизнесу со своими приближенными, друзья и родственники сотрудников и просто нужные люди. Мероприятие, на котором членов трудового коллектива меньше, чем пришлых людей, трудно назвать корпоративом, но у Барышникова он назывался именно так. Почему он собирал в одном зале и подчиненных, и людей влиятельных, стоящих на порядок выше простых работяг, мне было непонятно. Но делал он это из года в год, и, кроме меня, данный факт, по всей видимости, никого не смущал.

Так как я волею случая оказалась участницей праздника, то могу судить о происходящем там не со слов очевидцев, а исходя из собственных ощущений. Мы с Димкой пришли на бал вместе. Кроме того, мы практически половину последнего в жизни Димки дня провели вдвоем. Встретились мы где-то около половины первого дня. И после уже не расставались. Правда, Димка исчезал из поля моего зрения на тот период, что потребовался нам для переодевания. Ближе к семнадцати тридцати мы спустились в полуподвальное помещение ресторана «Венеция», где был арендован центральный зал. Еще какое-то время потратили на экипировку. Потом поднялись в зал. Там мы были вместе недолго. Как только Димка сдал меня с рук на руки Барышникову, так буквально сразу и исчез. Еще какое-то время я видела его в обществе приятной дамы танцующим вальс, а потом он окончательно скрылся. Момент, в который Димка покинул зал, я не назову. Думаю, не смогут этого сделать и гости.

Сколько времени прошло с тех пор, как Димка исчез из поля зрения? Час? Полтора? Думаю, не больше. На часы я не смотрела, но по ощущениям должно было быть именно так. Значит, если что-то плохое с ним и случилось, то только в этот отрезок времени. Определить, кто из гостей в эти полтора часа отлучался из зала, так же нереально, как отследить движение электронов в молекулах без специального оборудования. А вот с техникой слежения в ресторане настоящая засада. Единственная камера на входе, да и та работает в режиме онлайн. Записей с камеры не ведется. Вообще. Никогда. Собственно, для чего ее вообще повесили, большой вопрос. Если только отчитаться требовалось, что меры безопасности, мол, приняты. Учреждение общепита снабжено современными следящими устройствами. И все. Пользы от такой системы слежения как от козла молока. Пообщаться с человеком, в чьи обязанности входит наблюдение за монитором, выдающим картинку центрального входа, я, понятное дело, пообщаюсь, но надеяться на то, что он видел что-то подозрительное, абсурд.

Ладно, пока этот вопрос тоже оставим. Что дальше? А дальше было обнаружено тело, вызвана полиция, врачи. Ситуация осложнилась внезапными истерическими обвинениями, брошенными девушкой Еленой в присутствии гостей. В связи с чем капитан Скворцов, приехавший по вызову, был вынужден произвести тщательный опрос всех гостей. Впрочем, это ничего не дало. Гостей распустили, Димку похоронили. Погоревали и вернулись к привычным делам и повседневным обязанностям.

Но тут происходит новое событие. Через три дня после трагедии на маскараде умирает женщина, актриса Тарасовского театра драмы Алла Бекетова. В общих чертах, как и где это произошло, я узнала из местных новостей. Алла находилась дома. Работала в своем кабинете. Внезапно почувствовала недомогание, успела выйти к домочадцам, попросила вызвать «Скорую помощь». К сожалению, врачи, хоть и приехали в течение двадцати минут, тем не менее оказать больной помощь не успели. Алла умерла, не дождавшись «Скорой». Ни о каком криминале в прессе не упоминалось. Официальная версия — инфаркт.

Стас Голубев, начальник аналитического отдела фирмы Барышникова, умер на следующий день после актрисы. Его смерть произошла днем. В обеденный перерыв Голубев отправился подкрепиться в ближайшее кафе, хотя обычно обедал на территории офиса. Отправился один, что само по себе ни о чем не говорит. Ну, устал человек от общества коллег, ничего удивительного. Конец года. Раздражение против сослуживцев накопилось, вот он и решил сбежать хоть на час. Обратно Голубев вернулся минута в минуту с окончанием обеденного перерыва. А через некоторое время коллеги заметили, что Стас как-то странно сидит. Согнувшись, что называется, в три погибели, он уткнулся лбом в столешницу. Рука, сжимающая компьютерную «мышь», производит беспорядочные движения по столу. Коллеги окликнули его, полагая, что мужчина просто-напросто уснул. Стас на окрик не отреагировал. Тогда одна из сотрудниц, стол которой располагался к столу Стаса ближе всех, толкнула того в плечо, пытаясь разбудить. Вместо того чтобы проснуться, Стас свалился на пол и затих. Коллеги бросились к нему, вызвали «Скорую», но было уже поздно. Стас умер. Диагноз — инфаркт.

Теперь подумаем, какие вопросы из всего этого вытекают. Если все три смерти взаимосвязаны, значит, между Димкой, Аллой и Стасом должна обнаружиться связь. Что это может быть за связь? На первый взгляд эти трое ну никак не могут быть связаны. Технический директор преуспевающей фирмы, актриса провинциального театра и скромный служащий. Что может их объединять? Еще более актуальный вопрос: кому могли мешать настолько разные люди?

Первый мотив, который приходит в голову, когда думаешь о смерти Димки, — бизнес. Перешел дорогу какой-то важной персоне. Либо конкуренция на месте, то есть в самой фирме. Помнится, Димка говорил, что идет на повышение. Наверняка на это место метил не один он. Чем не мотив?

В случае с актрисой можно предположить закулисные интриги. В богемной среде часто случаются скандалы, разборки, даже драки. А все из-за того, что каждый считает себя самым талантливым, но незаслуженно притесняемым. Между прочим, в их среде случается кое-что и похуже скандалов. Бывает, что богемные людишки ничем не гнушаются в борьбе за главные роли.

А вот в отношении Стаса мотива, который был бы на виду, нет. Посредственная должность, не предполагающая конкурентов, способных ради вожделенного места в фирме решиться на убийство. Чтобы найти хоть один существенный мотив, тут нужно копать глубже. Тем не менее Голубев умер.

Ерунда какая-то. Гадаю на кофейной гуще. Ни одной зацепки. Ни единой. Если не считать интуиции. Несмотря на сумбурные, совершенно сомнительные подозрения кучки людей, впечатленных истеричной выходкой молодой девицы, чутье подсказывало мне, что в смерти Димки, как и в двух других смертях, не все так просто, как может показаться на первый взгляд. Откуда взялось это ощущение, я сказать не могла. Просто чувствовала, и все тут. И ощущение это появилось не сегодня. Не в тот момент, когда я узнала о двух других смертях. Это только укрепило мое предположение. На самом деле смерть Димки с самого начала вызвала у меня знакомое беспокойство. Только поначалу я списала это на внезапность данного события. Шутка ли, встретить человека спустя долгие годы и в этот же вечер потерять! Тут у любого возникнет ощущение нереальности происходящего.

Так как же мне поступить? Принять предложение Барышникова и попытаться разобраться во всей этой истории? Или отказать, ссылаясь на бесперспективность дела? Мол, никакого криминала нет, следовательно, и в моих услугах необходимость отсутствует. Беда в том, что полной уверенности в этом у меня не было. И быстро обрести эту уверенность, увы, не выйдет. А вот сомнения развеять можно. Я знала только один способ, который помог бы мне определиться.

Достав заветный мешочек, я мысленно сформулировала вопрос: есть ли в этих смертях злой умысел или это трагическое совпадение? Кости завертелись на столе и вскоре выдали результат. «30+15+8 — Вам откроются неизвестные ранее факты». Вот и прекрасно. По крайней мере, с решением главного вопроса я определилась. Неизвестные факты могут открыться только в результате расследования. Это бесспорно.

Я нашла в записной книжке телефона номер Барышникова. Длинные гудки шли один за другим. Быть может, Илья уже спит? Я взглянула на часы. Ого, половина двенадцатого ночи! Поздновато для бесед. Я уже собиралась дать отбой, когда в трубке послышался голос Барышникова.

— Татьяна? Это вы? — бодро проговорил Барышников.

— Простите, Илья. Я, наверное, разбудила вас? Признаться, совершенно забыла о времени. Надо было отложить звонок до утра, — принялась оправдываться я, но Барышников успокоил меня:

— Нет, нет. Хорошо, что вы позвонили. Я еще не сплю. Бессонница, знаете ли, — поспешно произнес он. — Полагаю, вы готовы дать ответ?

— Именно за этим я и звоню. Я согласна начать расследование, — сообщила я.

— Вот и прекрасно. Прямо камень с души, — облегченно вздохнул Барышников.

— И для начала мне потребуется ваша помощь, — продолжила я.

— Все, что угодно, — заверил меня Барышников. — Что от меня требуется? Транспорт? Люди? Аванс?

— Всего лишь адрес вашей фирмы, — остановила я поток вопросов. — Ну, и обеспечить содействие со стороны вашей секретарши. Ольги, кажется? Если не ошибаюсь, это она отвечала за организацию праздника?

— А вы хорошо осведомлены, — в голосе Барышникова послышалось удивление. — Мне кажется, в нашем сегодняшнем разговоре об этом не было сказано ни слова. Или я ошибаюсь?

— Нет, вы не ошибаетесь. Мы действительно не обсуждали этого с вами, — призналась я.

— Откуда же тогда вы это знаете? — не удержался от вопроса Барышников.

— Работа такая — все знать, — уклонилась я от прямого ответа. — Так вы предупредите секретаршу о моем визите? В котором часу она приходит на работу?

— Подъезжайте к девяти. К этому времени я успею переговорить с Ольгой, — предложил Барышников.

Он назвал адрес офиса, продиктовал номер рабочего телефона.

— У нас пропускная система, но я предупрежу охрану. Вас будут ждать, — сообщил он.

— Замечательно. Значит, увидимся завтра в девять. И еще одна просьба. Пусть Ольга подготовит к моему приходу список тех, кому были выданы пригласительные на бал-маскарад. Думаю, у нее должны были остаться копии, — попросила я.

— Непременно. К девяти все будет готово.

Пожелав Барышникову спокойной ночи, я отключилась. У меня же, несмотря на поздний час, сна не было ни в одном глазу. Еще час я выстраивала план действий на завтрашний день. Мне предстояло пообщаться с огромным количеством людей. Причем сделать это было нужно в кратчайшие сроки, так как надвигались длительные новогодние праздники. В России народ привык отмечать этот праздник на широкую ногу. Не хотелось бы откладывать расследование на неопределенный срок. А внеочередные двухнедельные каникулы грозили мне именно этим.

Я явилась в офис ровно к девяти. Охранник на входе потребовал предъявить документы, удостоверяющие мою личность, что я и сделала. Придирчиво изучив паспорт, он пропустил меня через турникет, сообщив, что мне надлежит подняться на восьмой этаж в комнату восемьсот девять. После этого он потерял ко мне всякий интерес, уткнувшись в мониторы слежения с таким видом, будто от этого зависела безопасность по меньшей мере премьер-министра страны.

Дождавшись лифта, я нажала кнопку с цифрой восемь. Лифт доставил меня на нужный этаж за считаные секунды. Оказавшись в коридоре восьмого этажа, я шла вдоль ряда закрытых дверей, разыскивая табличку с номером восемьсот девять. Молодой человек в деловом костюме, вальяжно развалившийся на мягком диване, стоявшем возле одного из кабинетов, наблюдал за моими поисками со снисходительной улыбкой.

— Не меня ищете, красавица? — произнес он, когда я проходила мимо.

— Не думаю. Разве что вы — секретарь Барышникова Ольга, — едко ответила я.

— Фу, как грубо, — сморщился он. — Впрочем, молодым симпатичным девушкам это свойственно. Как это ни прискорбно, грубость сегодня в моде.

— Тогда можете считать, что я главная модница Тарасова, — съязвила я.

— Напрасно вы так, — не обидевшись, произнес молодой человек. — Между прочим, я могу быть вам полезен гораздо больше Ольги. Секретарши на удивление преданный народ. От них вы правды не добьетесь. Все представительницы этой братии будут до последнего из кожи вон лезть, чтобы обезопасить своих боссов. Тогда как я, человек независимый, мог бы поведать вам то, о чем Ольга не расскажет и под пытками.

— Полагаете, боссу Ольги есть что скрывать? — приостанавливаясь, заинтересованно спросила я.

— Иначе бы вас здесь не было, — многозначительно улыбаясь, ответил молодой человек. — Ведь не из праздного любопытства вы сюда пришли, верно?

— Пожалуй, что нет, — согласилась я. — Так значит, вы тот, кто готов выдать все до единой тайны Барышникова?

— Ну, не безвозмездно, конечно, — понизив голос, сообщил молодой человек. — Да вы не переживайте. Я много не затребую.

Я усмехнулась. Вот ведь народ! Прямо у порога вылавливают и сдают босса с потрохами. Да еще похваляются, что недорого просят. Хотя мне-то это на руку. Кто знает, вдруг этот проныра окажется главным свидетелем? Только я собралась предложить молодому человеку перебраться в более удобное для подобных бесед место, как соседняя дверь открылась и на пороге возникла Ольга, секретарша Барышникова.

— Вы? — удивленно глядя на меня, спросила она.

Я перевела взгляд с молодого человека на Ольгу. Молодой человек резво вскочил с дивана и, пробормотав о каких-то срочных делах, поспешно зашагал прочь.

— Зависит от того, что вы подразумеваете под этим местоимением, — спокойно ответила я, провожая взглядом молодого человека.

— Да я… Просто вы тут… Откуда узнали, где я… То есть я хотела спросить, как вы меня нашли? Ох, я, кажется, веду себя бестактно. Простите, я как-то не ожидала увидеть вас снова. — Ольга окончательно растерялась, и я решила прийти на выручку.

— Вас смущает мой визит? — мягко произнесла я. — Поверьте, в этом нет ничего сверхъестественного. Я не выслеживала вас. Меня пригласил Илья Барышников. Ваш босс. Он должен был предупредить вас о моем приходе. Не успел?

— Так это вы собираетесь заниматься выяснением причин смерти Дмитрия и Стаса? — Растерянность Ольги переросла в удивление. — А я-то, дуреха, соловьем разливалась…

— Намекаете на наш разговор в бальном зале? Ну, собственно говоря, ничего, компрометирующего вас или вашего босса, вы мне в тот день не поведали.

— Ну да! Да я только и делала, что жаловалась на долю свою тяжелую, — пытаясь свести неловкую ситуацию к шутке, проговорила Ольга. — Хорошо хоть на босса накляузничать не успела. Или все же успела, только не помню?

— Лично я ничего такого не слышала, — успокоила я Ольгу. — Предлагаю закрыть тему. Барышников у себя?

Я сделала движение в сторону кабинета, из которого вышла Ольга, полагая, что Барышников ждет меня там.

— Господин Барышников просил извиниться за него. Срочные дела не позволили ему лично принять вас, — сообщила секретарша. — Но я — в полном вашем распоряжении до восемнадцати ноль-ноль. Пройдем в кабинет?

Ольга посторонилась, пропуская меня вперед. Кабинет Барышникова состоял из просторной приемной и собственно кабинета. Я думала, что мы расположимся в приемной, полагая, что Ольге тут будет удобнее. Но она миновала приемную, распахнула дверь кабинета Барышникова, кивком головы приглашая меня внутрь.

— Распоряжение босса, — ответила она на мой вопросительный взгляд. — Впрочем, это правильно. В приемной бывает слишком много народа, а здесь нас никто не посмеет потревожить.

— Раз вы считаете, что так будет лучше, я возражать не стану, — усаживаясь в удобное кресло, предназначенное для посетителей, проговорила я.

— Итак, с чего начнем? — Ольга, как прилежная ученица, сложила руки на коленях.

— В первую очередь меня интересует все, что касается организации праздника, — заявила я. — Каким образом проходила подготовка, кто составлял список приглашенных, на ком была организация торжественной части, кто составлял меню и отбирал поставщиков. А также кто утверждал смету расходов и подписывал накладные.

— Все необходимые бумаги в этой папке. — Ольга протянула мне красную пластиковую папку-скоросшиватель.

Я полистала документы, аккуратно вставленные в отдельные файлы. Подобраны они были тщательно и компетентно. Каждый листок на своем месте. Я одобрительно взглянула на Ольгу. Та лишь плечами пожала.

— Многолетняя привычка. Вы знаете, это может показаться странным, но я люблю свою работу, — спокойно произнесла она.

— Это видно. Уверена, со своими обязанностями вы справляетесь безупречно, — похвалила я. — Что ж, бумаги я изучу дома. Без спешки. А сейчас мне было бы крайне полезно услышать кое-что о сотрудниках фирмы. Поможете?

— Задавайте вопросы, — без эмоций предложила Ольга.

— Скажите, тот список, что вы мне предоставили, он включает в себя сведения только о тех, кому пригласительный билет вручался лично? — спросила я.

— Не совсем. Большинство гостей, получая приглашения, сообщают, с кем именно собираются пойти на бал. Чисто машинально, знаете ли. Около фамилий особо важных гостей делаются пометки: сколько пригласительных получено, кто будет сопровождать гостя и что сопровождающий собой представляет. Бывает и так, что сам гость фигура не особо значимая, а вот его сопровождающий — известная личность. В этом случае тоже делается особая отметка, — пояснила Ольга.

— И все эти отметки я найду в том списке, который вы мне предоставили? — уточнила я.

Ольга кивнула, а я продолжила:

— Скажите, Ольга, вы помните, с кем из гостей прибыла на бал актриса Алла Бекетова?

— Да. Когда до нас дошло известие о смерти Аллы, я специально отыскала в списке сведения о ней. Алла была спутницей Тараса Горского. Это молодой, подающий надежды специалист в области рекламы. Уникальная в своем роде личность. Обычно для создания полноценного рекламного проекта требуется целый штат сотрудников, а Горский чуть ли не единолично выполняет сложнейшие заказы. До настоящего момента Горский еще не сотрудничал с нашей фирмой. Барышников пригласил его, чтобы тот имел возможность познакомиться с так называемым духом фирмы изнутри. В неофициальной обстановке. А уже Горский пригласил в качестве своей спутницы Аллу Бекетову, — ответила Ольга.

— Это Горский сказал, что собирается пригласить Аллу? — спросила я.

— Вот этого не скажу. Честно говоря, я вообще не помню, чтобы указывала спутницу Горского в графе «сопровождающие лица». Но, естественно, я могла и запамятовать. Сами понимаете, предпраздничная суматоха. — Ольга виновато развела руками.

— Адрес Горского имеется? — Я достала блокнот, готовая записывать координаты Горского.

Ольга снова ткнула в папку.

— Все здесь, — лаконично сообщила она.

— Очень интересно, — удивленно произнесла я. — Вы и адреса гостей в список вносите?

— Ну что вы, обычно в этом нет необходимости. Контактные телефоны фиксируем. Это требуется для согласования общего количества гостей. А адрес Горского я внесла сегодня утром, после того, как получила задание от Барышникова, — впервые с начала разговора улыбнулась Ольга.

— Распоряжение Барышникова?

— Личная инициатива, — призналась Ольга. — Элементарная привычка. Мне было дано распоряжение подготовить все документы, которые могут вас заинтересовать. Алла входит в число тех, кто умер после участия в празднике. Я предположила, что вас может заинтересовать информация о ней и о Горском, вот и внесла соответствующие коррективы.

— Значит, адрес самой актрисы в папке тоже имеется? — предположила я.

— Естественно, — довольная произведенным эффектом, ответила Ольга.

— Тогда следующий вопрос. Расскажите все, что знаете про Стаса Голубева.

— Стас работает в фирме два года с небольшим. К нам попал прямо с институтской скамьи. Шесть месяцев проработал в отделе аналитики рядовым сотрудником, а когда освободилось место начальника отдела, Барышников решил назначить на эту должность его, — сообщила Ольга.

— Стас так хорошо себя зарекомендовал? — спросила я.

— Не думаю, — честно ответила Ольга. — Просто в этом отделе работают преимущественно женщины. Руководство посчитало, что так будет лучше для дела.

— В каком смысле?

— Женский коллектив — довольно хрупкая субстанция. Интриги, сплетни, мелкие разборки — все это в порядке вещей для сотрудниц аналитического отдела. Ничего серьезного, конечно, но порой это досаждает начальству. А Голубеву все шесть месяцев удавалось сохранять нейтралитет, не вступая в противоборство сторон, — пояснила Ольга. — Скажем так: этим назначением Барышников оградил себя от необходимости играть роль миротворца в междоусобных конфликтах. Теперь, если кто-то из женщин аналитического отдела пытается пожаловаться на своих коллег, Барышников просто отсылает их к Голубеву. А у того на все случаи жизни один рецепт — отложить решение проблемы на неопределенный срок. Пока жалобщица ждет реакции начальника, пыл ее гаснет, и она забывает о том, что жаждала справедливого возмездия для своих коллег. Или же происходит новый инцидент, а про предыдущий все благополучно забывают.

— Возможно, подобная тактика не так уж и плоха, — выразила я свое мнение.

— Хороша она или плоха, а почти два года срабатывала. Правда, ни признания, ни авторитета это Голубеву так и не принесло, — заключила Ольга.

— Вы были в офисе в тот день, когда Стас умер? — спросила я.

— Была. Это я вызвала «Скорую». Отдел аналитики находится в кабинете напротив приемной, в которой располагаюсь я. В самом начале третьего я услышала какой-то шум. Вышла в коридор, чтобы узнать, чем вызван переполох в аналитическом отделе. Войдя к ним, я увидела, что все женщины сгрудились возле стола Голубева. Узнав, что Стас не подает признаков жизни, я схватила телефонную трубку и набрала номер «Скорой помощи».

— Когда вы вошли в кабинет, Стас был еще жив?

— Увы, он скончался так быстро и тихо, что никто ничего не успел сообразить, — выдала секретарша.

— Раньше Голубев жаловался на состояние своего здоровья?

— Насколько я знаю — никогда, — уверенно произнесла Ольга.

— И в тот день? Быть может, Стас обмолвился об этом перед тем, как идти на обед? — допытывалась я.

— Полиция задавала этот вопрос женщинам из аналитического отдела. Ответ был весьма расплывчатый. Как Голубев чувствовал себя в тот день, никто не знает. Кому-то показалось, что Стас слишком бледен. Кому-то — наоборот, что у того нездоровый румянец. Скорее всего никто из женщин не обратил внимания на то, как выглядит или чувствует себя начальник. Я уже упоминала о том, что особой благосклонностью подчиненных Стас не пользовался. Женщины практически не замечали его.

— И все же, думаю, мне стоит пообщаться с подчиненными Стаса лично, — заявила я.

— Это как вам будет угодно, — не стала возражать Ольга. — Можете пройти к ним прямо сейчас. Все сотрудницы на месте.

— Немного позже, если вы не возражаете. У меня остался еще один вопрос. Случайно не знаете, куда в тот день Голубев ходил обедать?

— А это вам зачем? — удивилась Ольга.

— Для полноты картины, — спокойно ответила я.

Мне не хотелось делиться с секретаршей своими предположениями. По крайней мере, до тех пор, пока они остаются всего лишь предположениями.

— В разговоре с полицией женщины упоминали про «Трапезу». Это небольшое кафе, расположенное в квартале от офиса. Там подают бизнес-ланчи. Говорят, цены приемлемые и широкий ассортимент. Сама я там ни разу не была.

— Ольга, вы удивительно внимательны. Запомнить название кафе, один раз произнесенное кем-то из коллег Стаса, не каждый тренированный человек сможет, — польстила я секретарше.

— Профессиональная привычка. Работа секретаря подразумевает наличие отличной памяти в совокупности с наблюдательностью и внимательностью, — улыбнулась Ольга.

— Спасибо. Вы мне очень помогли, — вставая, поблагодарила я. — Папку я, с вашего позволения, заберу. Если возникнут вопросы, могу я позвонить вам?

— В любое время. Босс велел всячески вам содействовать, — разрешила секретарша.

— Могу я теперь пообщаться с сотрудниками фирмы? — спросила я.

— Да, конечно. Я готова сопровождать вас, — выходя из кабинета Барышникова, объявила Ольга.

— В этом нет необходимости, — отказалась я от ее услуг. — Я начну с аналитического отдела. Это ведь недалеко? Не беспокойтесь обо мне. Занимайтесь своими делами, если мне действительно понадобится ваша помощь, я вам сообщу.

— Вообще-то мне было велено неотступно следовать за вами и всячески содействовать, — с сомнением в голосе проговорила Ольга.

— Послушайте, у вас ведь и без того дел выше крыши. Вот и занимайтесь ими. Все, что от вас зависело, вы уже сделали, — настаивала я.

Личный эскорт мне был совершенно не на руку. Вряд ли сотрудники фирмы станут откровенничать со мной в присутствии личного секретаря босса. Поэтому я постаралась вложить в свои слова максимум убедительности. В конце концов, Ольга сдалась.

— Ну, если вы уверены в том, что мои услуги вам больше не понадобятся, настаивать не буду. У меня действительно много дел, — как бы извиняясь, призналась Ольга.

— Вот и замечательно. Еще раз спасибо за папку, — поблагодарила я.

— Не стоит благодарности, — отмахнулась Ольга.

— Скажите, кто тот вальяжный денди, которого я встретила в коридоре? — уже стоя в дверях, поинтересовалась я, вспомнив прозрачный намек молодого человека на желание поведать тайны босса.

— Вы про Мурика? — заулыбалась Ольга, признавая точность определения сущности молодого человека. — Не обращайте на него внимания. Мурик — это два больших «Б». Балабол и бездельник.

— Интересно, что же он тогда делает в вашей фирме с такой-то репутацией? — улыбаясь в ответ, спросила я.

— Просиживает штаны, — шутливо ответила Ольга. — Он числится в отделе продаж, но практически там не появляется. Барышникову его навязали. Знаете, как это бывает: звонок от высокопоставленных покровителей, и бесполезный балласт уже в штате. Мурик как раз из таких.

— Я почему-то так и подумала, — заявила я, чтобы усыпить бдительность секретарши.

На самом деле я намеревалась отыскать Мурика и выяснить, какими секретами он владеет. Из личного опыта мне было известно, что как раз такие вот «навязанные» сотрудники замечают гораздо больше своих отягощенных повседневными трудами коллег.