У меня было тяжелое детство. Жуткий нейродермит с восьми месяцев заставил мою маму посадить меня на жесткую диету. Когда другие дети лакомились мороженым, я ела творожок и радовалась, что мне разрешили хотя бы его. Вы думаете, эти ограничения привели к тому, что я была стройной? Ничего подобного! Как я уже говорила и еще буду говорить, жесткие ограничения неспособны позитивно влиять на фигуру. Я все равно находила возможность отыскать запрещенные продукты и делала это с маниакальной страстью. В гостях я ела шоколадные конфеты, запихивая по три в рот и пряча фантики, чтобы этого не видели родители. Их тоже можно было понять: ребенок (тем более девочка), покрытый коростой, безусловно, не слишком приятное зрелище.

Годам к десяти я стала довольно пухлым ребенком, хотя и до того не была худышкой. Тогда мама начала меня ограничивать. Но это тоже не дало никакого эффекта. После ужина, если я не наедалась, я шла к бабушке, которая жила этажом выше, и ужинала еще раз, а потом, если вдруг приходили родители, просила не говорить им, что я что-то ела, чтобы вечером выпросить у них что-нибудь еще.

На физкультуре я всегда стояла последней в шеренге, хотя по росту была чуть ли не самой высокой. Просто я не могла бегать – появлялась одышка. Мама пыталась что-то с этим делать, даже записала меня в секцию бадминтона, чтобы я больше двигалась, и исправно меня туда водила. Но спустя какое-то время она выяснила, что большую часть тренировки я сидела на лавочке, то завязывая шнурки, то якобы мучаясь от боли в подвернутой ноге. В итоге меня забрали из секции, поняв, что проводить со мной разъяснительную работу бесполезно. Я вообще ненавидела двигаться, так тяжело это было. Мой папа любил гулять по 10 км. Мы выходили на какой-нибудь станции «А» и шли до станции «Б» пешком – иногда это занимало целый день. Но такое случалось лишь по выходным, что мало компенсировало недостаток движения.

В 13 лет произошел переворот в моем подростковом сознании. Я влюбилась в своего начальника, который был на девять лет старше (в тот период я подрабатывала в области рекламы), и подумала, что он обратит на меня внимание, если я похудею. Решив попросить совета у мамы, я получила ответ, который не стал для меня неожиданностью: нужно голодать (она в юности потеряла 20 кг именно таким способом и свято верила, что это единственная возможность сбросить вес).

И я начала воздерживаться от всякого употребления пищи, периодически срываясь и опять возобновляя свои мучения. Я сильно постройнела, стала даже подрабатывать моделью, но голодовки приходилось повторять снова и снова, потому что, едва они заканчивались, я набрасывалась на еду, как в детстве, – на те же шоколадные конфеты. Начальника мое похудение, кстати, так и не впечатлило. Но к тому времени мне было уже все равно.

Мне удавалось поддерживать себя в достаточно хорошей форме. Я даже начала делать гимнастику пару раз в неделю. В 16 лет я научилась плавать, что стало значительным шагом в моей жизни, поскольку до сих пор плавание остается практически единственным видом спорта, который не вызывает во мне отвращения.

Так и продолжалось мое похудение: «наедания от пуза» сменялись голодовками, и все начиналось заново. Возможно, я еще несколько лет смогла бы поддерживать фигуру таким странным образом, если бы в моей жизни не началась черная полоса. До ее наступления я весила 50 кг при росте 175 см.

У меня был чрезвычайно жесткий график. Приходилось вставать в 6 утра, чтобы успеть в один конец Москвы в колледж, где я училась, а потом надо было ехать в противоположную часть города на работу, и там я, как правило, находилась до 7–8 часов вечера. Я сильно уставала, но чувствовала, что живу активно, насыщенно, и мне это очень нравилось.

А потом заболел папа и через полгода умер. Рак – очень страшная болезнь. Ты видишь, как близкий человек медленно угасает, словно кто-то выгрызает его изнутри. Ты смотришь на него и понимаешь, как ему больно, но ничем не можешь помочь. Это была первая смерть, свидетелем которой я стала. Мне очень хотелось поддержать маму, я старалась уделять ей как можно больше внимания, но в конечном итоге сама я оказалась не готова к этой потере.

Любые возникающие в моей жизни неприятности и проблемы я, как правило, заедала. При появлении очередной проблемы я часто начинала жевать, даже осознавая, что это не выход. Лишь спустя много лет я поняла, что есть другие способы борьбы с жизненными трудностями, кроме как поглощать килограммами шоколадки и прочие любимые продукты. Я забросила голодовки, поскольку на них не оставалось сил. После работы я готовилась к сессии, а потом часами разговаривала с мамой, пытаясь взять частичку ее боли на себя.

Еще через несколько месяцев от меня начал отдаляться человек, который был мне очень дорог. В принципе мы оба понимали, что наши отношения ни к чему не ведут, но на тот момент я оказалась не готова к такому повороту событий. Я очень переживала по этому поводу. Желание поглощать пищу начало пересиливать все остальные инстинкты. Я ела много и без разбору. Иногда у меня случались как бы помутнения рассудка, когда я сметала все, что видела, практически не осознавая этого. А потом, приходя в себя, я обнаруживала, что значительная часть содержимого холодильника уничтожена.

Через год после смерти папы моя мама переехала в Испанию, а я осталась в Москве одна. Спустя пару месяцев после ее отъезда умерла моя любимая морская свинка, которая жила в нашей семье около семи лет. Во мне все нарастало и нарастало чувство паники и одиночества, которое я ничем не могла унять. Я продолжала стремительно поправляться, за год набрав более 10 кг. Потом я немного привыкла к сложившейся ситуации, и мне стало полегче.

Через два года после маминого отъезда я встретила своего будущего мужа, и в моей жизни начался достаточно спокойный период. Но вот парадокс: несмотря на то что тревоги и волнения исчезли, я ела все больше и поправлялась все стремительнее. Стрелка весов неумолимо ползла вверх: 67 кг, 70, почти 75 – к свадьбе (то есть через полгода, после того как мы начали встречаться). Мы подумывали о ребенке, но ничего не получалось. В конечном итоге мне прописали гормональные таблетки, после курса которых я растолстела до 87 кг! Однако это было уже не так важно, ведь я наконец-то забеременела.

Здесь меня снова подстерегала масса неприятных сюрпризов. Первые три месяца я практически не двигалась, так как страдала от сильнейшего токсикоза. Потом эти проблемы ушли, но возникли другие. Вес неуклонно рос, и мой живот приобрел катастрофические размеры. Уже на пятом месяце, несмотря на постоянное ношение бандажа, у меня появились растяжки. Все пророчили мне минимум тройню, и даже врачи не верили, что у меня будет всего один ребенок. После шести месяцев начались сильные боли в спине. Надо сказать, что в пояснице ощущался дискомфорт с тех пор, как я стала поправляться. Сказывалась старая травма: лет в тринадцать я упала с лестницы и долго мучилась болями, хотя врачи не видели на то серьезных причин. Но это были цветочки по сравнению с тем, что началось во время беременности. Ходила я с огромным трудом – для меня было настоящей пыткой даже просто встать с кровати утром. Естественно, о физических упражнениях мне было страшно и подумать. За две недели до родов я весила 112 кг! Обхват живота давно уже перевалил за 100 см.

Встав на весы через три дня после рождения дочки, я с удивлением обнаружила цифру 89 – почти как до беременности. Однако эта мысль нисколько меня не грела, потому что после 50 кг, которые я когда-то обрела постоянными голодовками, данный показатель нельзя было назвать даже удовлетворительным.

Несмотря на то что с ребенком сидела няня, а я почти сразу вернулась к работе, и, казалось бы, у меня было все, чтобы не поддаваться послеродовой депрессии, она неотступно следовала за мной. Роды были тяжелыми, после них я почти месяц не могла нормально сидеть. И все же я старалась ходить: брала коляску и гуляла по три-четыре часа в день. Но когда за летом пришла осень, на меня накатилась жуткая беспричинная тоска. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это, вероятнее всего, было следствием гормональной перестройки. Но тогда, вместо того чтобы гнать от себя негатив, я занялась глубоким самокопанием. Я почти постоянно пребывала в уныло-тоскливом настроении и с каждым днем ела все больше. Мой муж, человек очень чуткий, никогда не делал мне замечаний вроде «Хватит жрать!» или «Посмотри на себя!», хотя иногда я думаю, что, может, ему и следовало пару раз так сказать. Конечно, это шутка.

Зимой гулять стало некомфортно из-за холода. Да и зачем, когда можно положить дочку спать на балконе и посидеть пару часов за компьютером, нажимая на клавиши и размышляя о том, какая я несчастная. Моя жизнь превратилась в пресловутое колесо для белки: ребенок – дом – работа, и все это я делала на автомате. Я чувствовала, что деградирую: совсем перестала читать и вообще чем-либо интересоваться, величина тарелок росла вместе с размерами моей одежды. К марту я весила уже 120 кг и носила одежду 56-го размера. Как это случилось? Не знаю, честно!

Все выглядело приблизительно так.

Я просыпаюсь, прохожу мимо зеркала, по обыкновению торопливо умываюсь, достаю Кэт из кроватки и отправляюсь на кухню кормить ее. Она не спеша жует кашу, а я мучительно пытаюсь стряхнуть остатки сна при помощи чашки кофе. Семь утра! Раньше в это время я видела десятый сон. А сейчас было огромным счастьем то, что дочка хотя бы не плакала ночью, а проспала 10 часов подряд. Внезапно мне начинает казаться, что моя прошлая жизнь где-то очень далеко, на расстоянии сотен тысяч лет. Как будто все, что происходило раньше, было вовсе не со мной. Прошлая жизнь… А на самом деле это просто время до рождения ребенка. Я ведь была уверена, что у меня все сложится иначе и депрессия обойдет меня стороной. Я начала работать пару часов в день, когда дочке не исполнилось еще и двух месяцев. Сидеть дома безвылазно – даже мысль об этом казалась мне невыносимой. Кэт привыкла, что мы с ней часто ездим куда-нибудь, и, в принципе, относилась к этому стоически. Но что-то все равно давило. Конечно, отсутствие сна не могло не отразиться на моем настроении, однако было время, когда я спала еще меньше, но меня не охватывало такое глубокое отчаяние.

Кэт доедает кашу, я мою посуду и затем переодеваю дочку. Через полчаса нам нужно выходить на прогулку. Что бы мне надеть? На улице холодно и промозгло. Хотя было бы странно, если бы в конце февраля было как-то по-другому. Вот и мой пуховик. Кэт одета в комбинезон и упакована в коляску. Спускаемся вниз, выходим из дома и направляемся в сторону сквера. Кажется, никто из знакомых не гуляет, а это значит, что мы будем нарезать круги в гордом одиночестве. Потом я, как обычно, зайду в магазин, а вернувшись домой, приготовлю обед для Кэт (для себя и мужа, естественно, отдельно). Вечером работа…

И вдруг меня осеняет – в прожитом мною дне нет места для меня самой! Я делаю что-то, разговариваю, но все это будто в тяжелом сне, все сопровождается ощущением беспросветной грусти и бесцельности происходящего. Я, конечно, иногда радуюсь, но такие моменты коротки, а почти все остальное время моя душа буквально воет от тоски. Так странно! Мне казалось, что с рождением ребенка мой мир преобразится, наполнится смыслом, наши отношения с мужем разительно переменятся. Так и случилось, но совсем не в том ключе, в котором я себе это представляла. Мы не ездили отдыхать уже несколько лет. Сначала трудная беременность, ну а потом: «Как можно ехать куда-то с таким маленьким ребенком!» Наверное, не надо было никого слушать…

Поднимаюсь по лестнице. Открываю дверь, захожу в коридор. Все как в набившем оскомину фильме. Я знаю наперед, что будет через минуту, через час, через день и даже через месяц. Все будет так же, как сейчас, ничего не изменится. Раздеваю Кэт, сажаю в манеж к игрушкам. Иду на кухню, и внезапно мой взгляд останавливается на зеркале… Кто эта женщина? Ведь это не я! Как такое могло со мной случиться? Ведь я всегда старалась следить за собой! Но в последнее время внутри меня словно что-то переломилось. Зачем вся эта суета вокруг самой себя?

Встаю на весы – стрелка никак не хочет останавливаться, она движется вправо все дальше и дальше. Я наблюдаю за ней как бы со стороны, словно цифра, которую она сейчас покажет, – это не мой вес. Чей угодно, только не мой. 120 кг… Не могу сказать, что я в ужасе. Скорее мне почти безразлична эта цифра. Если бы весы показали 200 кг, я, наверное, не удивилась бы.

Я подхожу к платяному шкафу и принимаюсь доставать одежду. Какие-то совершенно невероятных размеров брюки и кофты. Чье это? Мое? Странно… Вот они – мои вещи. Я открываю левую створку шкафа. Там висят давно заброшенные вещи, оставшиеся еще с тех времен, когда я весила 50 кг. Потом я начала поправляться, но мне все казалось, что я похудею и опять буду их носить. Мое любимое зеленое платье! Синий костюм 44-го размера… интересно, я в него влезу? Юбка от костюма жалобно трещит по швам при попытках натянуть ее выше середины бедра. Вот более поздняя вещь – свадебное платье. Тогда я весила почти 75 кг. А на годовщину свадьбы я уже еле влезла в него. Начинаю натягивать платье на себя, но опять слышу злополучный треск. Да что же это такое? Ну да, я видела, что стрелка весов показала 120 кг, но если я не влезаю даже в него – а ведь уже на свадьбе я не была тростинкой, – как же я выгляжу сейчас?!

Снова подхожу к зеркалу и снова вижу все ту же женщину. Ей на вид лет тридцать, одутловатое лицо, бесформенный свитер. Пристально вглядываюсь: в ней есть что-то неуловимо знакомое. Пожалуй, несмотря на полноту, ее даже можно назвать милой.

Я почему-то вспоминаю, как с относительной регулярностью старалась контролировать себя, но видела лишь упорно растущие цифры. Какое-то время я еще пыталась похудеть, но после рождения Кэт вставала на весы скорее для галочки, нежели для того, чтобы действительно посмотреть, сколько я вешу. Это был своеобразный ритуал, в котором все происходило словно не со мной. Я незаметно начала покупать вещи на размер больше. Сперва я мучительно втискивалась в 44-й, но, когда молнии наотрез отказались выдерживать такое насилие над ними, сразу перешла на 48-й. Потом мне стал в самый раз 50-й, еще чуть позже – 52-й, а потом я вдруг начала носить 56-й. Я заходила в магазин и никак не могла понять, почему на меня не налезает та или иная вещь. Глядя на свои вещи 56-го размера, я не ассоциировала внушительность, например, брюк, с размером своей талии или ягодиц. И вот я оказалась у черты, когда надо либо что-то решать, либо навсегда поставить на себе крест и больше не вспоминать о том, что когда-то я была на высоте. Забыть о том, что существуют мини-юбки и платья в обтяжку. Смириться с тем, что моими верными спутниками станут гипертония, боли в спине и т. п. Но если я брошу себе вызов, будет ли это иметь смысл? Или лучше даже не пытаться?

Я словно стою на перекрестке, чувствуя, что не готова пока ответить на поставленный вопрос. Я теряюсь в мыслях, вариантах, не знаю, с чего начать. Но внезапно на меня снисходит озарение: нужно сделать первый шаг, хотя бы попытаться приблизиться к желаемому. Мне хочется, чтобы моя дочь, когда вырастет, могла гордиться своей мамой. Я вдруг осознаю, что ужасно хочу вернуться к самой себе, перестать быть пародией на прежнюю Катю. Я решаю бороться, хотя в данный момент очень расплывчато представляю себе врага.

Сейчас, возвращаясь мысленно в тот момент, я очень жалею, что тогда так мало знала о том, что могло бы мне помочь. Приходилось учиться на своих же ошибках, действовать на ощупь и экспериментировать, придумывать аргументы и находить причины, по которым я не могу, не имею права сдаваться. Я пробивалась сквозь стену собственного неверия, ведь, когда перед глазами нет доказательств, сложно поверить, что похудеть на 60 кг самостоятельно – возможно.

Однако вы, держа в руках эту книгу, находитесь в более выигрышном положении. По крайней мере вы знаете, что где-то есть человек, захотевший и сумевший изменить собственную жизнь. И в глубине души вы верите, что способны на нечто подобное.

Сейчас самое главное – верить.

Я же в свою очередь постараюсь ответить на все вопросы, которые могут у вас возникнуть в процессе похудения, ведь я через это прошла. И провела за собой множество людей, повторивших мой успех.

В заключение этой и следующих глав я постараюсь ответить на самые распространенные вопросы, возникающие как у людей, только собирающихся следовать системе, так и у тех, кто уже не первый день с успехом ее использует.

Как я уже писала выше, я с детства была отнюдь не худышкой. Хотя особенно сильно начала поправляться с 16 лет. То есть основную массу я набрала за шесть лет. В максимальном весе, 120 кг, я находилась около полугода, а до этого – в чуть меньшем, порядка 100 кг, на протяжении приблизительно полутора лет (если считать и период беременности).

Поскольку система не запрещает и не исключает какие-либо продукты, ее можно использовать в любом возрасте. Разумные физические нагрузки и питание с тенденцией к более здоровому еще никому не вредили. Единственная оговорка – наличие серьезных острых или хронических заболеваний. Если они у вас есть, необходимо проконсультироваться с врачом, перед тем как начать следовать системе.

К настоящему моменту система существует уже не первый год. За это время многие женщины, общающиеся на моем форуме, буквально преобразились. Не так давно у нас обсуждалась тема «На сколько килограммов мир стал легче», где худеющие девушки и женщины приблизительно подсчитали, что в общей сложности они сбросили порядка 1500 кг! И это только среди зарегистрированных участниц. А сколько еще тех, кто не имеет доступа в Интернет, но успешно применяет систему на практике!