Глава восемнадцатая

Что со мной происходит? Задела сотейник и соус залил всю плиту, сожгла противень корзиночек, даже петрушку не могу толком порезать!

— Посмотрите, как она режет зелень! — набросился на меня Жан-Поль. — Тук-тук-тук, да тебе понадобится вся ночь, чтобы заполнить форму. Быстрее! Быстрее! Время — деньги!

Я умею шинковать зелень так же быстро, как остальные, и даже еще быстрее. Почему он не кидается на толпу бездельников, стоящих здесь без всякого дела?

Я молча дорезала петрушку и занялась другим делом. Моя новая философия: быть при деле, держаться от Жан-Поля подальше и не привлекать его внимания.

Единственное, что меня утешало, пока я превращала ктубнику в пюре, было то, что, судя по всему, Тара еще никому не рассказала о Коко. Может, она просто сжалилась надо мной? Почему бы нет? Жан-Поль по-прежнему облаивает меня, Том работает на ее отца и, вероятно, занимается с ней сексом, и она просто не видит во мне соперницы.

Я украдкой съела несколько ягод малины. Но они, к сожалению, оказались кислыми. И с чего я взяла, что они с Томом занимаются сексом? Я-то думала, что нравлюсь ему. Хотя и не разговаривали с тех пор, как гуляли вместе. И, если уж быть совсем точной, он явно игнорирует меня с тех пор, как начал работать в «Этуаль». Я вытащила несколько заплесневевших лимонов из картонной коробки. Бог знает почему, но я неважно смотрюсь в своей униформе шеф-повара, не как «Мисс Хорошенькая Девушка». У Тары никогда не бывает пятен на ее просвечивающем белом халате. Свой фартук она завязывает так, что он больше напоминает корсет. И носит такие тесные трусики, что даже сквозь одежду видно, как они врезаются ей в задницу. Я предпочитаю двигаться свободно и дышать во время работы. Не поэтому ли мне приходится томиться в стороне у шкафа? Ждать, что меня обнаружит какой-нибудь проницательный покупатель, разглядев за штабелями коробок, среди которых я скрываюсь?

Я собрала подгнившие лимоны в передник и отнесла их в мусор.

— Я уже хотел посылать за тобой поисковую партию.

Я обернулась. Моим предполагаемым спасителем был Том.

— Ах, — произнесла я будничным тоном, — привет!

— Я подумал, что ты здесь превратилась в одну из ледяных скульптур нашего шефа Зигфрида.

— Да нет, просто хотела немного размяться и скрыться от Жан-Поля.

Бак для отбросов был набит до отказа, поэтому я пошла в кладовую, чтобы взять новый мешок для мусора и удержаться от вопроса, почему он сторонится меня в последнее время. Или это просто игра моего воображения?

Том пошел следом.

— Этот парень просто любит тебя, — сказал он.

— Да уж, так и есть, — согласилась я.

Теперь он проследовал за мной к мусорному баку.

— Дай я помогу тебе.

— Да ничего, я сама. — Я сразу заняла оборонительную позицию. Не выношу, когда кто-то посягает на мою территорию и сомневается в моих поварских талантах, даже если речь идет всего лишь о выносе мусора. — Я слышала, ты теперь работаешь в «Этуаль», — заметила я, вытаскивая набитый мешок из бачка.

— Да. Это так здорово! Я многому могу научиться.

— Просто фантастика.

Пока я завязывала полный мешок, он запихнул в мусорный бак новый. Раз уж мусорный бачок создает такую романтическую атмосферу, почему бы в нее не погрузиться?

— Помнишь, мы договаривались сходить в магазин, который обслуживает рестораны?

— А ты все еще хочешь туда сходить?

— Я знаю, что ты теперь очень занят.

— Я свободен по выходным. И прихожу не раньше трех часов дня.

— Здорово.

— Отлично.

— Пойду вынесу, — кивнула я в сторону мешка с мусором.

Я старалась выглядеть как можно грациознее, поскольку знала, что он наблюдал, как я тащу мешок, такой тяжелый, что я с трудом могла поднять его и донести до грузового лифта.

На кухне Тара точила свой длинный разделочный нож и пристально смотрела на меня. Том вытирал плиту. «Если она видела нас возле помойки — это плохо». Я тоже взяла свой разделочный нож и принялась его точить.

Единственный материал, который я люблю больше нержавейки, — это хром. Оба они приводят меня в восторг — такие гладкие, блестящие. Пленяют мой взгляд. Обещают мне, что я увижу нечто в своем отражении. Что-то есть в них успокаивающее и надежное.

Итак, пока остальные женщины возбужденно бегают по магазинам на Пятой авеню, исследуют содержимое бутиков Гарри Винстона и Тиффани, я дрожу от восторга, обходя полки в «Бове-ри» — лучшем из магазинов, снабжающем рестораны оборудованием.

Мне нравятся поблескивающие сотейники, которые еще не испорчены подтеками жира, стопки формочек для выпечки пирожных, сверкающие сахарницы с хромированными крышечками.

Том уже ждал меня у входа.

— Взгляни на этот половник для блинчиков с мерными делениями, — сказал он. — Можно делать блинчики от крохотных до огромных, всего доллар за самый большой.

— Очень мило. А резак для пирогов! — У него было четыре лезвия, закрепленные на большом круге в виде звезды. Просто надавить на пирог и, вуаля! Восемь одинаковых кусочков готовы.

— Круто. А как насчет вот этого? — Он направился к большой стеклянной емкости на колесиках для попкорна, похожей на тележку уличного разносчика начала века. — У них продаются даже красно-белые картонные коробочки.

— А как насчет машинки для изготовления сливочной помадки? Или гриля для хот-догов? Ой, взгляни-ка на эти вывески! — показала я на таблички с классическими надписями: «БЕЗ РУБАШКИ, БЕЗ БОТИНОК НЕ ОБСЛУЖИВАЕМ!»

— А как тебе нравится это? — кивнул он на дощечку: «ЭТО ПРИЛИЧНОЕ ЗАВЕДЕНИЕ. ВЕДИТЕ СЕБЯ СООТВЕТСТВЕННО».

— Класс!

— Если бы ты открыла собственный ресторан, какой бы он был? — спросил он.

— Кафе-кондитерская, — ответила я, — на центральной улице.

— А где на центральной улице?

— Не важно.

— В городе? Пригороде? Маленьком городке?

— Достаточно большом, где не все тебя знают. И достаточно маленьком, чтобы многие были с тобой знакомы.

— А ты знаешь, как бы оно выглядело внутри?

— Деревянные столики. Деревянный пол. Много света. Комфортное, чтобы было приятно посидеть там. Большие красивые окна по фасаду, чтобы можно было наблюдать за людьми, проходящими по улице.

— По центральной улице.

— Точно. И большая стеклянная витрина перед ним со всеми моими десертами. Может, даже с барной стойкой, чтобы люди могли перехватить чашку кофе за полдоллара, поболтать с официанткой, перед тем как вернуться в супермаркет или магазин. Ведь они еще сохранились где-то?

— Наш закрылся много лет назад.

— А еще у нас будут бесплатные газеты, чтобы люди могли полакомиться пирожными и сидеть сколько захочется. Ну и, разумеется, большая торговля на вынос, которая позволит не обанкротиться.

— А у тебя будут подавать горячее?

— Небольшое меню, — сказала я и пояснила, чтобы он понял: — Как в бистро. Хотя я могу пойти и на что-то более элегантное, более высокого класса. Белые скатерти. Прекрасная винная карта. Какой ресторан хотел бы иметь ты?

— Я бы не хотел иметь свой собственный ресторан.

— Неужели?

— Мне не интересно управлять и хозяйствовать. Я хочу работать в лучшем ресторане города. Составлять меню, готовить блюда, изобретать новые.

— Так что ты будешь совершенно счастлив, если тебе удастся подняться по служебной лестнице в ресторане «Этуаль»?

— Да.

— Тогда ты на правильном пути.

— Я слышал, что парень, который готовит соте, уходит. Мистер Гласс сказал, что позволит мне доучиться, чтобы я смог занять его место. Это было бы просто великолепно — освоить все эти соусы! А пока я счастлив, что работаю у гриля.

— Ты обязательно пробьешься, — сказала я.

Особенно, если учесть, что Тара рвется залезть к нему в штаны. Или уже влезла. Я все никак не могу понять, то ли она просто хвастается и врет, то ли это имеет какое-то отношение к действительности. Пока я не замечала между ними ничего такого.

Похоже, что она не рассказала ему ни о девичнике перед свадьбой, ни о Коко. А может, все же рассказала, но ему неловко упоминать об этом?

— А ты ходишь у Жан-Поля в любимчиках, — обронила я.

— Однажды он поймет, что тот, кто освобождает мусорный бак с такой сноровкой, как ты, имеет большое будущее на кухне.

— Спасибо.

— Послушай, возможно, он придирается к тебе только потому, что ты женщина.

— Но он же не придирается к Таре. Я даже не знаю, почему он взялся учить кого-то. По-моему, он просто ненавидит это занятие.

— Наоборот! Он удовлетворяет тем самым свои садистские наклонности…

Я промычала нечто неопределенное. Мне больше не хотелось жаловаться. Я взяла подставку для салфеток. Она была прямоугольной с хромированными сторонами, какие обычно используют во время званых обедов.

— Хочешь купить? — спросил Том.

— Почти невозможно найти салфетки, которые подойдут сюда по размеру.

— Готов поспорить, что здесь их продают целыми упаковками.

— Глупо заводить дома предметы ресторанной сервировки. Ведь они и так будут стоять на твоем столике в любом ресторане. Вот почему поход в ресторан превращается в целое событие. Если эти приборы станут повседневными, они утратят свою привлекательность.

— Ты так считаешь?

Я обвела взглядом сверкающие металлом полки и подумала, что Коко позволяет мужчинам платить за возможность взглянуть на ее почти полностью обнаженное тело. Самая запачканная взглядами женщина из всех, что я когда-либо встречала, она все еще испытывает наслаждение от секса, хотя сама является предметом на продажу. Я заставила себя продолжить осмотр. Том догнал меня.

— Ты не виновата, что Жан-Поля плохо к тебе относится. Ты самая прилежная ученица в классе.

— Точно! Мне приходится прилагать большие усилия, чтобы не отстать от остальных.

Я остановилась перед разнокалиберными миксерами. Настоящая семья. Большой промышленный миксер фирмы «Хобарте» для работы с большими объемами — папа, стандартная ма-шинка-мама, такая же, как в нашей школе. И целый ряд деток — кухонных приспособлений всех цветов для украшения дома.

— Неправда, — возразил Том.

Мне всегда хотелось иметь красный миксер или синий, а еще лучше хромовый. Но я все равно не могу позволить себе покупку на триста долларов, к тому же мой ручной миксер прекрасно работает.

— Почему ты так говоришь? — Я определенно напрашивалась на комплимент.

— Я сразу понял это. Ты знаешь, как вести себя на кухне.

— Ты заметил?

— А как ты разговариваешь с Жан-Полем? Я слышал от тех, кто учился до нас, что он заставлял крепких парней плакать! А тебя пока нет.

— Спасибо. — Я решила погреться в лучах своей славы. Зачем ему знать, что всякий раз я исчезаю в холодном цеху, скрывая горячие слезы ярости и обиды.

— Ты можешь гордиться собой, а не казнить себя.

Мы встретились взглядами. Приятно получить такую похвалу, в самом деле, приятно. А то я постоянно сомневаюсь в себе. И боюсь, что все остальные тоже сомневаются в моих способностях. Я потрогала большой крюк, предназначенный для промышленного миксера фирмы «Хо-барда».

— Ты просто хочешь меня утешить.

— Это правда. Ты довольно толстокожая… и упрямая. Если честно, я хотел бы походить на тебя.

— Правда? — Я положила крюк на место и застыла, как привязанная, будто от восторга не могла двинуться с места. «Он хочет быть похожим на меня? Толстокожую и упрямую? Может, поэтому мне казалось, что он не испытывает ни малейшего желания прикоснуться ко мне? И возможно, именно поэтому он якобы тискает Тару?»

Он взглянул на свои часы.

— Пора.

Мы направились к выходу. Жаль, что время, которое мы могли провести вместе, заканчивается, но ему было пора на работу.

Когда мы проходили мимо кассы, Том замедлил шаг.

— Хочу купить нож для чистки овощей, — сказал он. Перед кассой стояли корзины с такими ножами. — Боюсь, что свой я потерял.

— Да уж, они так и норовят исчезнуть.

Пока он расплачивался, я забросила удочку:

— Может, зайдем куда-нибудь перекусить или как-нибудь сходим в кино, или еще что-нибудь такое… — «Что-нибудь, похожее на настоящее свидание». Я посмотрела на него и слегка покраснела. «Уж не паника ли это у него на лице?»

— Да, можно, — ответил он.

А я добавила, потому что сам он этого не сделал:

— Было бы здорово!