Что-то неприятно мокрое и шершавое ткнулось в щеку Тревиса. Он попытался отстраниться, но его пронзила такая боль, что он замер, не смея пошевелиться. Тревис открыл глаза и увидел заостренные уши и очертания головы койота на фоне грязно-серого неба. Он узнал Наликидью. Тревис вновь почувствовал, как что-то влажное прошлось по его лбу, но на сей раз это не было языком койота. Темные облака разразились жутким дождем, впервые за все пребывание Тревиса на Топазе. Его била дрожь, а мокрая насквозь одежда говорила о том, что он уже лежит под струями дождя довольно долго.

Тревису стоило огромного труда подняться на колени, но Наликидью, схватив его зубами за рубашку, тащила его и тянула. Таким образом, апачу удалось доползти до какой-то низины и укрыться от дождя под ветвями дерева. Здесь силы снова покинули его. Тревис согнулся, прижав колени к груди, пытаясь побороть пульсирующую боль в голове, которая сопровождала каждое его движение. Одновременно он пытался вспомнить, что же произошло.

Встреча с Деклаем и пятью другими индейцами, обвинение в колдовстве... В старые времена это было очень серьезное обвинение. Старые времена! Для Деклая и его приспешников они никогда не кончались. А эту угрозу — до не'илка да — буквально можно было перевести как: «Ты не увидишь рассвета — смерть!»

Камни. Последнее, что помнил Тревис, были камни. Он медленно поднял руки, чтобы ощупать туловище. Все оно было покрыто синяками: плечи, ребра и даже бедра. Должно быть, его, уже потерявшего сознание, закидали камнями. Его забросали камнями! А это могло означать лишь одно: его изгнали из клана. Но почему? Ведь враждебность Деклая вряд ли могла быть одобрена Оленем, Джил-Ли, Цоаем или Ноланом. Тревис не мог собраться с мыслями.

Вдруг Тревис почувствовал, что начал согреваться. Сознание начало проясняться. Это было странное ощущение, которое нельзя было описать словами. Наликидью тесно прижалась к человеку мягким боком, положив голову ему на плечо. От ее дыхания мокрые спутанные волосы на его голове слегка шевелились. Тревис обнял животное одной рукой и услышал в ответ довольное повизгивание. Его уже давно перестали удивлять действия койотов, и сейчас он был ужасно благодарен Наликидью за помощь. Мгновение спустя Нагинлта протиснулся под нависавшей веткой и улегся рядом. Тревис ласково погладил мокрую спину койота.

— И что теперь? — вслух спросил он.

Деклай мог устроить такое только с согласия большинства членов клана. А что, если этот реакционно настроенный индеец стал новым вождем, и изгнание Тревиса лишь укрепило его престиж?

Отчасти озноб, сотрясавший Тревиса, прошел, но время от времени его вновь начинала бить дрожь. Еще на Земле Тревису, как, впрочем, и всем остальным, сделали все известные прививки, включая несколько совершенно новых. Но простуде человеческое тело противостоять не могло, хотя сейчас совсем не было времени болеть.

Тревис начал стягивать с себя промокшую одежду, задерживая дыхание всякий раз, когда его тело пронзала боль, возникающая от любого неосторожного движения. Он сгреб с земли прошлогодние листья и начал ими обтираться. Тревис понимал, что не может ничего предпринять, пока его мысли путаются. Наконец ему удалось уснуть, а койоты улеглись рядом, образовав из своих тел подобие гнезда. Апач спал, и ему снились сны, однако после пробуждения он не мог вспомнить ни одного из них, лишь страх и разочарование. Он проснулся от мерного стука дождя. Снаружи было темно. Тревис протянул руку, но койотов рядом не было. В голове прояснилось, и он неожиданно для себя понял, что нужно делать. Как только силы вернутся к нему, ему следует обратиться к традициям прошлого. Ситуация была настолько безнадежной, что толкала его на безрассудство. Он был готов вызвать Деклая на бой.

Тревис нахмурился. Он был выше своего врага и на три или четыре года младше. Но у Деклая было более плотное телосложение, да и руки длиннее. И все же апач был уверен, что Деклай никогда не сражался один на один по старой индейской традиции. Тревис имел право прийти в лагерь и вызвать Деклая на бой. А тот, в свою очередь, мог либо принять вызов, либо признать себя побежденным. Но это было самое легкое.

В прошлом такие поединки всегда имели один и тот же исход: смерть, по крайней мере, для одного из сражающихся. Если Тревис встанет на этот путь, то ему придется идти до конца. Но он не хотел убивать Деклая! Их было и так слишком мало на Топазе. Да, ему не нравился Деклай, но носить в себе ненависть к кому бы то ни было он не хотел. И все же ему придется вызвать Деклая на бой, в противном случае он навсегда останется изгоем. А Тревис не имел права рисковать будущим после того, что он узнал в башнях. Все равно, чья жизнь будет поставлена на карту — его или Деклая, — но это стоит того, он спасет апачей, а может, и весь мир.

Прежде всего ему нужно отыскать новое расположение лагеря. Если Нолану удалось убедить апачей, то они, скорее всего, двинулись на юг. Последовать за ними значило уйти от башен. Болезненная гримаса исказила лицо Тревиса. В этот момент он пожалел о том, что не может раздвоиться. Он хотел остаться в долине и охранять башни, но в то же время ему не терпелось разобраться с Деклаем. Но он все-таки был просто человеком, и ему придется рискнуть безопасностью башен.

Наликидью вернулась перед рассветом, притащив с собой какое-то существо, отдаленно напоминающее птицу. Крылья этого существа утратили свою былую функцию, зато ноги были очень мощными. Тревис разделал тушку, автоматически оставив несколько перьев для того, чтобы сделать стрелы. Он отрывал зубами куски сырого мяса, бросая косточки Наликидью. Несмотря на ноющую боль во всем теле и недомогание, Тревис решил отправиться в путь. Он попытался мысленно связаться с койотами, представив апачей и, прежде всего, Деклая. Наликидью немедленно отозвалась. Тревис облегченно вздохнул: койоты готовы были отвести его к лагерю индейцев. Тревис с трудом брел по раскисшей дороге. И вновь в его сознании всплыл вопрос, который он уже не раз задавал себе. Почему койоты покинули его и ждали в долине? Что может связывать животных с Земли с остатками древней звездной империи? Тревис был уверен, что Нагинлта и Наликидью совсем не случайно остались в долине, скрытой золотистым туманом. Ему очень хотелось связаться с ними и получить ответы на интересующие его вопросы.

Без помощи койотов Тревис ни за что не отыскал бы следов перекочевавшего на другое место клана. Противная изморось сменилась проливным дождем, смывающим все следы. Небо над головой было бронзово-черным. Койоты бежали, уткнув носы в землю. Время от времени они исчезали за завесой дождя, и тогда Тревису приходилось ждать.

Дождь продолжался три дня и три ночи, превращая ручейки в стремительные потоки. Тревис надеялся, что индейцы передвигаются столь же медленно. Ведь они несли с собой многочисленные тюки. Но то, что они совсем не делали привалов, говорило о том, что они хотят как можно скорее уйти подальше от северных склонов гор.

На четвертое утро бронзовые облака сменились привычным золотом ясного неба. Солнце прорывалось сквозь остатки туч и освещало холмы, над которыми поднимался пар. Казалось, что там кипят сотни котлов. Наконец Тревис перестал мерзнуть и расслабился. Рубаха на его плечах высохла. Однако впереди земля все еще была залита водой, поэтому клан не мог уйти слишком далеко. Раны Тревиса уже не болели, и он надеялся настигнуть племя в скором времени.

Два часа спустя Тревис сидел в засаде, поджидая дозорного, который шел прямо ему в руки. Ведомый койотами, Тревис обогнал процессию индейцев и оказался впереди. Теперь ему нужен был человек, который передаст его вызов. Дозорным оказался Манулито, один из сторонников Деклая, а это как нельзя лучше соответствовало планам Тревиса. Когда дозорный проходил мимо, Тревис сгруппировался и прыгнул. Под его тяжестью индеец упал, уткнувшись лицом в землю. Несмотря на активное сопротивление, противостоять Тревису он не смог, и тот в мгновение ока скрутил ему руки. Будь эго кто-то другой, Тревис не был бы так удачлив, но по меркам индейцев Манулито был еще совсем мальчишкой.

— Лежи тихо! — приказал Тревис. — Слушай меня внимательно. Ты должен передать Деклаю слова Фокса!

Манулито перестал сопротивляться. Ему удалось повернуть голову и взглянуть на нападавшего. Тревис ослабил хватку и поднялся на ноги. Манулито сел. Он угрюмо посмотрел на Тревиса, но не стал хвататься за нож.

— Ты передашь Деклаю следующее: Фокс говорит, что у него мало разума и еще меньше храбрости, раз он предпочитает бросаться камнями, чем встретиться лицом к лицу в честном поединке. Если он считает себя воином, пусть докажет это. Его сила против моей силы, как гласит закон нашего народа!

Выражение лица Манулито изменилось.

— Ты хочешь вызвать Деклая на бой, как в древности?

— Да. Передай мои слова Деклаю. Скажи ему это открыто, чтобы все слышали. И пусть Деклай так же открыто и при всех даст свой ответ.

Сомнение в мужестве Деклая так явно слышалось в словах Тревиса, что Манулито вспыхнул. Теперь-то он наверняка передаст слова Тревиса .при всех. Чтобы не уронить свое достоинство в глазах клана, Деклай вынужден будет принять вызов, и тогда все будет зависеть от результата поединка. Когда Манулито скрылся за кустами, Тревис мысленно позвал койотов. Он попытался объяснить им, что люди, ведомые Деклаем, могут отнестись весьма недружелюбно к животным. Поэтому им лучше до поры до времени не попадаться им на глаза. Если же фортуна окажется не на стороне Тревиса, то им и вовсе придется скрыться. Койоты все поняли и тут же укрылись в кустах, но не слишком далеко, чтобы поддерживать мысленный контакт с Тревисом.

Тревису не пришлось долго ждать. Сначала появились Джил-Ли, Олень, Нолан, Цоай и Льюп — все, кто был вместе с ним в разведке. Затем появился Деклай, окруженный воинами и женщинами.

— Я Фокс! — провозгласил Тревис. — А это тот, кто назвал меня колдуном и натдахе — изгоем гор. Теперь моя очередь называть вещи своими именами. Слушайте меня, индейцы! Это Деклай. Он хочет быть среди вас изеснантан — великим вождем. Но у него нет го'нди — священной силы вождя. Деклай — не кто иной, как глупец, голова которого занята лишь его собственными желаниями, не касающимися его братьев из клана. Он говорит, что ведет вас к безопасности. Я же говорю вам, что он ведет вас к самой страшной опасности, какую только можно себе вообразить. Он запутался в своих мыслях, запутает он и вас...

Олень резким окриком остановил начавшийся было ропот.

— Это пустые слова, Фокс! Ты готов их отстоять в бою?

Тревис уже стаскивал с себя рубашку.

— Я готов, — процедил он сквозь зубы. Когда он очнулся после того, как его забросали камнями, Тревис хотел только одного: вызвать на бой Деклая. Но теперь он уже не был так уверен в благополучном исходе поединка, который решит не только судьбу двух людей, но и судьбу всего клана. Тревис заметил, что Деклай тоже раздевается. Лезвием ножа Нолан очертил на земле круг. С ножом в руке Тревис стоял в кругу напротив Деклая. Он посмотрел на мускулистый торс своего противника и понял, что его расчеты в отношении преимущества противника оказались близки к истине. Если принимать во внимание только физическую силу, то соперник был явно сильнее. Но насколько искусно Деклай владел ножом, предстояло выяснить.

Индейцы пошли по кругу, не спуская глаз друг с друга. Каждый из них старался оценить слабые и сильные стороны противника. Тревис вспомнил, что когда-то поединки между пинда-лик-о-йи были настоящим искусством. Соперники могли сражаться до бесконечности, не нанося при этом друг другу серьезных увечий. Но это была более жестокая, даже смертельная игра, лишенная всякого изящества. Тревис увернулся от удара Деклая.

— Бык начал действовать, — засмеялся он. — Лис тоже не промах!

По счастливой случайности Тревису удалось полоснуть ножом по руке Деклая, на которой тут же проступила багровая полоса.

— Давай, бык, нападай снова. Испробуй еще раз зубы лисы!

Тревис старался вывести Деклая из себя, зная его вспыльчивость. Это было опасно, но в то же время заставляло противника потерять всякую бдительность. Деклай взревел, его лицо побагровело. Он, словно взбешенная пума, бросился на Тревиса, и тот едва ушел из-под удара. На его ребрах проступила кровь.

— Бык умеет бодаться! — торжествующе закричал Деклай. — Рога проткнут лису!

Он вновь бросился на Тревиса, воодушевленный видом крови. Но тому вновь удалось увернуться. Тревис понимал, что при таких маневрах ему следует быть более осторожным. Стоит только ему заступить за линию, как с ним будет покончено так, как если бы Деклай убил его. Тревис попытался броситься на противника, но споткнулся о камень. Сквозь подошву мокасина он почувствовал резкую боль, и в тот же момент боль пронзила его плечо и предплечье.

Ну что ж, у него в запасе имеется одна хитрость. Тревис подкинул нож и поймал его левой рукой. Теперь Деклаю придется сражаться с левшой, а это довольно сложно.

— Бей копытом, бык, тряси рогами! — крикнул Тревис. — Лиса все еще показывает зубы!

Деклай уже оправился от удивления и, заревев, как старый бык, бросился на Тревиса, надеясь, что этот удар будет последним. Он был уверен, что раненый противник слишком устал. Тревис быстро наклонился, упершись одним коленом в землю. Набрав полную горсть земли, апач бросил ее в багровое перекошенное от злости лицо Деклая. Конечно, влажная земля не могла ослепить человека, как песок, но все же она попала в глаза Деклая и на мгновение вывела его из строя.

Несколько секунд Деклай был полностью открыт для удара ножом. Но Тревис не хотел убивать его. Вместо этого он прыгнул прямо на своего противника. Перепачканной землей рукой Тревис вцепился в его лицо, а затем рукояткой ножа ударил по голове. Но Деклай, оглушенный ударом лишь наполовину, решил воспользоваться моментом. Падая на землю, он выставил вперед нож, который на несколько дюймов вошел между ребер Тревиса. Не зная, откуда он черпает силы, Тревис старался удержаться на ногах. Шаг за шагом он выбрался из круга и, добравшись до спасительного ствола дерева, облокотился об него. Неужели с ним кончено?

Он изо всех сил старался не потерять сознание. Прочитал ли Олень что-то в его глазах или ему удалось передать ему мысли на расстоянии? Старый апач подошел к нему, но Тревис запротестовал. Он не хотел помощи.

— Башни... — он старался сосредоточиться на главном, хотя силы уже начали покидать его. — Русские не должны попасть туда! Это хуже, чем атомная бомба... конец для всех нас!

Сквозь пелену промелькнули лица Нолана и Джил-Ли, наклонившиеся над ним. Тревиса душил кашель. Они должны знать, должны поверить...

— Если русские доберутся до башен — все кончено. Не только здесь... но и дома...

Ему показалось, или он действительно увидел понимание в глазах Оленя? Поверили ли ему Нолан, Джил-Ли и остальные? Тревис больше не мог сдерживать кашель, а боль, сопровождавшая его, была невыносимой. Однако апач все еще держался на ногах. Нужно заставить их понять...

— Не позволяйте им проникнуть в башни. Найдите подземелье!

Тревис отошел от дерева и протянул к Оленю свою перепачканную землей и кровью руку.

— Клянусь... правда... нужно это сделать!

Он начал падать. В его голове крутилась одна-единственная мысль: когда он упадет, все будет кончено, не только для него, но и для всех остальных. Он посмотрел на людей вокруг, но все они расплывались, как во сне.

— Башни! — он хотел прокричать это, но из горла вырвалось лишь шипение.