— Здесь была всего одна лошадь, неподкованная, но со всадником. Она прискакала со стороны равнины, да неслась так, что подвернула ногу. Они останавливались здесь для короткого привала, примерно на рассвете.

Все это Тревису рассказали следы на земле. Цоай, Нагинлта и Наликидью наблюдали и слушали внимательно. Казалось, что койоты понимают каждое слово так же, как и юноша.

— А вот еще кое-что... — Цоай указал на след, оставленный неизвестным всадником. Казалось, его хотели скрыть.

— Этот всадник маленький и легкий. И мне кажется, что он чего-то испугался.

— Пойдем за ним? — спросил Цоай.

— Пойдем, — согласно кивнул Тревис. Посмотрев на койотов, он послал им мысленное сообщение. По этому следу нужно было пойти. Если они заметят всадника раньше людей, то немедленно сообщат им об этом.

Согласие койотов внешне никак не отразилось на них. Они просто исчезли в траве.

— Выходит, эта планета обитаема, — сказал Цоай, когда он и Тревис направились назад к горам. — Может, здесь приземлился другой корабль?

— Эта лошадь... — задумчиво покачал головой Тревис, — в проекте ничего не говорилось о том, чтобы переправить сюда лошадей.

— Может, они всегда жили здесь?

— Вряд ли. В каждом мире обитают свои особые виды животных. Но мы узнаем правду, когда увидим эту лошадь и ее седока.

По эту сторону гор было теплее, и путешественников окутал жар, исходивший от равнины. Тревис подумал, что лошадь может искать воду, если, конечно, всадник ослабит поводья. Откуда они пришли? И почему всадник так мчался? От страха? Это была неровная местность, рассеченная то тут, то там небольшими оврагами. Усталая хромая лошадь, похоже, выбирала наиболее удобный путь, и всадник не мешал ей. Тревис заметил на земле еще один след. На этот раз его, кажется, не пытались скрыть. Это был четкий след сапога. Похоже, что всадник спешился и повел лошадь под уздцы. Следы говорили о том, что шел он довольно быстро.

Апачи шли по следу, пока не наткнулись на Наликидью, поджидавшую их. Ее передние лапы лежали на каком-то свертке, перепачканном землей. Под кустом виднелась свежевырытая ямка. Вероятно, Наликидью вытащила сверток именно оттуда. Тревис присел на корточки, чтобы изучить находку. Это была сумка, сделанная из шкуры. Судя по всему, это была шкура тех самых странных похожих на антилоп животных. Свисающая клоками шерсть украшала сумку по краям, словно бахрома. Похоже, что эту сумку сшил скорняк — мастер своего дела. Сумка была застегнута при помощи двух плетеных ремешков.

Наклонившись к сумке, апач уловил смесь различных запахов: шкуры, лошади, дыма и других — непонятных для него. Тревис ослабил ремни и высыпал содержимое.

Внутри оказалось несколько вещей: рубашка с длинными рукавами из серой неокрашенной шерсти, очень объемная куртка, сшитая из материала, на ощупь напоминавшего войлок. Куртка была богато украшена пестрой вышивкой. Тревис безошибочно определил сюжет — на вышивке была изображена смертельная схватка оленя и пумы. Картину окаймлял геометрический узор, который показался Тревису до боли знакомым. Он разгладил куртку на коленях и попытался вспомнить, где он мог видеть что-либо подобное. Книга! Иллюстрация в книге! Но в какой книге и когда? Во всяком случае, не в последнее время, и, кроме того, такой узор не был знаком его народу.

Внутри куртки лежал свернутый шарф, шелковистый на ощупь. Он был небесно-голубого цвета. Именно такого цвета было небо на Земле в безоблачный день. Оно очень отличалось от того желтого покрывала, которое расстилалось сейчас над головой Тревиса. Кроме того, в сумке оказалась маленькая кожаная коробочка с резными украшениями на крышке. Сюжет был сходен с тем, что Тревис видел на куртке. Тревис сразу понял, что это было произведение искусного мастера. В коробочке лежали ложка, нож, миска и лезвие из темного металла. На рукоятках из рога были вырезаны лошадиные головы с маленькими драгоценными камнями вместо глаз.

Наверное, эти вещи были очень дороги владельцу, коль он постарался спрятать их подальше от чужих глаз.

Тревис вновь сложил вещи. Он все еще был озадачен увиденным узором.

— Кто? — Цоай дотронулся пальцем до куртки, восхищение ясно читалось на его лице.

— Не знаю. Но, думаю, это принадлежит кому-то из нашего мира.

— Это олень. Только рога изображены неправильно. А вот пума просто отличная. Тот, кто вышивал это, прекрасно разбирается в животных.

Тревис сунул куртку в мешок и затянул ремешки. Однако убирать его на прежнее место он не стал, а присоединил к своей собственной поклаже. Если они не догонят беглеца, то Тревису хотелось повнимательнее изучить находку и вспомнить, где он видел подобную картинку. Узкая долина, где была найдена сумка, вела вверх, а следы указывали на то, что лошадь и наездник слишком устали. На открытом месте лежал такой же кожаный мешок. Наткнувшись на него, Наликидью начала его обнюхивать и лизать, стараясь проникнуть внутрь.

Тревис поднял влажный мешок. Он пах чем-то, похожим на прокисшее молоко. Тревис провел по мешку пальцем. Нет, это была не вода, да и мешок не был похож на флягу. Несмотря на то что внутренняя поверхность мешка была мокрой, он оказался пуст. Это окончательно сбило Тревиса с толку. Он бросил мешок самке, и та быстро схватила его.

Прижав мешок к земле передними лапами, Наликидью принялась лизать его, хотя Тревис и не понимал, что могло так привлечь ее. Должно быть, в этом мешке хранилась еда.

— Здесь они останавливались, — сказал Цоай, — скоро мы их догоним.

Теперь апачи оказались в таком месте, где легко было спрятаться. Тревис изучил местность и составил план действий. Самым лучшим для них было оставить след беглеца, подняться на восточный склон и идти параллельно тропе. Поход по лабиринту острых выступов и низкому кустарнику был задачей не из легких.

Наликидью перестала лизать мешок, лишь только Тревис позвал ее. Она посмотрела на него, а затем на местность, лежащую перед ними. Затем затрусила впереди. Они с Нагинлтой отправятся на разведку, пока люди будут передвигаться по извилистой местности.

Тревис стащил с себя рубашку и, свернув ее, заткнул за лямки своего вещмешка. Совсем так, как и его предки перед сражением. Затем он спрятал свой и Цоая вещмешки. Теперь у них остались лишь их луки, ножи с длинными лезвиями и колчаны со стрелами, перекинутые через плечо. Они продвигались вперед бесшумно, словно тени или койоты, а их красноватобронзовые тела сливались с цветом травы, делая их почти незаметными.

По расчетам Тревиса, до захода солнца оставалось не более часа. Им было необходимо разыскать незнакомца до наступления темноты. Тревис испытывал все большее уважение к нему. Возможно, незнакомца гнал страх, но он, не сбавляя скорости, продвигался к тому месту, которое послужило бы ему укрытием. Если бы только Тревис смог вспомнить, где он видел этот узор! Его значение могло бы быть очень важно для них...

Цоай скользнул за сучковатое дерево и исчез из виду. Тревис наклонился и прошел сквозь заросли кустарника. Они продолжали двигаться на юг, а пик горы, возвышавшейся далеко впереди, служил им ориентиром. Время от времени они останавливались, чтобы изучить землю в поисках следов лошади и всадника.

Тревис, словно змея, проскользнул меж двух скал и лег на землю, положив подбородок на руки. Палящие лучи заходящего солнца обжигали его голую спину и плечи. В налобную повязку Тревис воткнул пучки жесткой горной травы, которые скрывали его лицо.

Несколькими секундами раньше он получил обрывки мысленного предостережения одного из койотов. Те, кого они искали, были теперь совсем близко, прямо под ними. Оба животных лежали в засаде, ожидая приказаний. То, что они обнаружили, было знакомо им. И это еще раз подтверждало предположение Тревиса, что беглец был землянином, а не уроженцем Топаза.

Тревис искал глазами место, которое указали ему койоты. Его уважение к незнакомцу возросло еще больше. Они с Цоаем без помощи четвероногих разведчиков могли бы и не отыскать укрытие беглеца. Ведь беглец практически зарылся в землю, использовав небольшую расщелину в скале.

Лошади не было видно. Однако зоркий глаз мог заметить сдвинутые с места или обломанные ветки. Тревис был озадачен увиденным. Все выглядело так, словно преследователь, которого так боится незнакомец, передвигается не по земле, а по воздуху. Меры предосторожности, которые предпринял незнакомец, были направлены на то, чтобы скрыть его отступление.

А может, он боялся, что преследователь пойдет в обход по тому склону, где сейчас находились апачи? Тревис задумчиво погладил обветренную кожу руки. Возможно ли, что однажды незнакомец заметил апачей, следящих за ним? Однако не наблюдалось никаких признаков того, что их заметили, да и койоты предупредили бы. Глаза и уши человека можно обмануть, но Тревис безоглядно доверял чутью Нагинлты и Наликидью, которое во много раз превосходило его собственное.

Нет, он не верил, что всадник притаился и подкарауливает апачей. Но он явно ожидает, что кто-то или что-то может напасть на него с высоты. С высоты...

Тревис осторожно повернул голову и подозрительно оглядел верхушки холмов.

Путешествуя по горам и через перевал, они не обнаружили ничего, что могло бы представлять опасность. Хотя здесь могли бродить хищные животные. Ведь они видели следы каких-то неизвестных животных, но только лишь раз койоты предостерегающе заворчали. Но незнакомец явно прятался от какого-то разумного существа, а не от животного, которого ведет обоняние, а не зрение.

И если незнакомец опасается нападения сверху, то Тревис и Цоай должны быть начеку. Тревис внимательно изучал очертания окрестных холмов, стараясь миллиметр за миллиметром изучить пространство, которое им предстояло пересечь. Точно так же, как раньше он с нетерпением ожидал дневного света, теперь он ждал наступления темноты. Он закрыл глаза, чтобы еще раз восстановить по памяти местонахождение убежища беглеца. Память не подвела его: теперь он смог бы безошибочно найти это место. Тревис отполз назад и, сунув в рот пальцы, издал негромкий звук, повторив его три раза. Как он уже заметил, такие звуки издавали маленькие, величиной с ладонь, зверьки. Они напоминали клубок взлохмаченных перьев, хотя на самом деле носили шелковистую мягкую шубку. Зверьки бегали невероятно быстро и вели себя так дерзко, словно совсем не имели врагов. Цоай затаился за стволом поваленного дерева.

— Он прячется, — прошептал Цоай.

— От опасности сверху, — добавил Тревис.

— Думаю, он боится не нас.

Итак, Цоай пришел к тому же выводу. Тревис попытался определить время наступления сумерек. После захода солнца на Топазе наступал момент, когда последние лучи отбрасывали на землю причудливые тени.

Тогда-то они и начнут действовать. Тревис объяснил свой план Цоаю, и тот согласно кивнул. Используя ствол дерева в качестве прикрытия, они прислонились спинами к валуну и принялись поглощать запасы рациона, имевшегося в их вещмешках. Эти безвкусные квадратики утоляли голод и давали энергию. Однако пустые желудки по-прежнему требовали свежего мяса.

Апачи по очереди вздремнули. Последние лучи солнца на планете Топаз все еще освещали небо, когда Тревис решил, что образовавшиеся тени уже можно использовать в качестве прикрытия. Тревис не имел ни малейшего понятия о том, как вооружен незнакомец. Хотя тот и использовал лошадь, он вполне мог иметь при себе винтовку, а может, и более современное оружие. При рукопашном бое луки апачей представляли не большую ценность, но зато у них были ножи. И все же Тревису хотелось бы обойтись без боя, ведь незнакомец мог представлять собой источник важной информации. Тревис даже не вынул нож из-за кушака, когда апачи начали спускаться вниз.

Тревис нырнул в фиолетовую тень, где в маленьком овраге его встретили понимающие желтые глаза Нагинлты. Тревис махнул ему рукой и постарался мысленно сформулировать действия зверя при нападении. Остроухий силуэт койота растворился в темноте. Откуда-то сверху дважды раздался свист пушистого существа — это Цоай извещал о своей готовности.

Внезапно в тишине ночи раздался вой... рыдание... всхлипывание. Мба'а начали одну из своих пронзительных песен. Тревис бросился вперед. До него донеслось ржание испуганной лошади, а затем раздались звуки, в которых он безошибочно узнал стук копыт по земле. Тревис увидел, как закачался куст, закрывающий вход в укрытие незнакомца, несколько веток упало на землю.

Тревис, ноги которого были обуты в мягкие мокасины, двигался абсолютно беззвучно. Один из койотов затянул еще одну песню. Зловещее завывание перешло в тявканье и эхом прокатилось по верхушкам скал. Тревис сгруппировался перед броском.

Оставшиеся ветки, закрывавшие проход в укрытие, упали, и из расселины показалась вставшая на дыбы лошадь. Ее силуэт четко вырисовывался на фоне неба. Перед лошадью металась неясная фигура, пытаясь усмирить перепуганное животное. Незнакомец был безоружен. Самый подходящий момент!

Тревис прыгнул. Его руки опустились на плечи незнакомца. Из его рта вырвался крик ужаса, и он забился в руках Тревиса, пытаясь повернуться лицом к противнику. Удержаться на ногах Тревису не удалось, и оба человека, упав, покатились вниз прямо под ноги лошади. Тяжестью своего тела Тревис прижал незнакомца к земле, схватив его одной рукой за предплечье, а другой надавил на грудь.

Тревис почувствовал, что противник обмяк, но не стал ослаблять хватки. Тяжелое дыхание незнакомца говорило о том, что он отнюдь не потерял сознания, а лишь затаился. Так они и лежали. Тревис все еще удерживал своей тяжестью незнакомца, а тот не сопротивлялся. Тревис слышал, как Цоай ласково, как заправский конюх, успокаивал лошадь.

Незнакомец все еще не делал попыток возобновить борьбу. От мысли, что они могли бы пролежать так всю ночь, Тревис развеселился. Он начал ослаблять хватку, и, как он и предполагал, незнакомец не замедлил воспользоваться этим. Однако он был недостаточно быстр и ловок, и Тревис с легкостью перехватил слишком тонкие запястья незнакомца.

— Кинь мне веревку! — крикнул он Цоаю.

Юноша принес запасную веревку, и они в мгновение ока связали сопротивляющегося незнакомца. Тревис перевернул пленника и, схватив его за волосы, повернул лицом к свету, чтобы рассмотреть. Неожиданно волосы выскользнули у Тревиса из рук, и он с удивлением заметил, что это коса. Взглянув на лицо пленника, Тревис издал возглас удивления. На запыленных щеках виднелись дорожки от слез. Но серые глаза пленника горели яростью. Было ясно, что плакал он от злости, а не от страха.

На пленнике были надеты свободные штаны, заправленные в сапоги с закругленными мысками, и свободная куртка. Но, несмотря на это, Тревис понял, что перед ним лежит женщина, молодая и привлекательная. Она была очень разгневана. Однако за этим гневом прятался страх, страх человека, безуспешно борющегося с непобедимым врагом. Женщина взглянула на Тревиса, и выражение ее лица изменилось.

Тревис понял, что она ожидала увидеть кого-то другого и поэтому очень удивилась. Женщина облизнула пересохшие губы. Теперь Тревис видел страх другого рода — страх перед неизвестностью, которая, возможно, таила опасность.

— Кто ты? — спросил Тревис по-английски, так как был уверен, что она с Земли.

Женщина изумленно охнула.

— Кто ты? — повторила она вопрос Тревиса с заметным акцентом. Теперь он был уверен, что английский не был ее родным языком. Тревис потянулся к ней и положил руки на ее плечи. Женщина вновь начала извиваться, но затем поняла, что мужчина просто помогает ей сесть. Страх в ее глазах уступил место любопытству.

— Вы не являетесь сыновьями Голубого Волка, — произнесла она с сильным акцентом.

Тревис улыбнулся.

— Меня зовут Лис, а не Волк, — ответил Тревис, — а койоты — мои братья.

Он щелкнул пальцами, и два койота бесшумно вышли из тени. Глаза женщины расширились от удивления при взгляде на Нагинлту и Наликидью. Только теперь она осознала ту связь, которая существовала между человеком, взявшим ее в плен, и этими двумя животными.

— Эта женщина тоже из нашего мира, — обратился Цоай к Тревису, глядя на пленницу с нескрываемым интересом. — Только она не принадлежит ни к одному из наших кланов.

Сыновья Голубого Волка? Мысли Тревиса вновь вернулись к орнаменту на куртке. Кто называл себя таким живописным именем — где и когда?

— Чего ты боишься, дочь Голубого Волка? — спросил он.

Кажется, этот вопрос задел больное место. Женщина вскинула голову, как будто хотела разглядеть что-то в темном ночном небе.

— Флаер! — еле слышно произнесла она, словно опасаясь, что малейший шепот может достичь звезд, мерцающих в вышине. — Они придут и выследят... Я не успела вовремя добраться до внутренних гор.

В ее голосе было такое отчаяние, что Тревис тоже поднял голову в поисках неизвестного врага. В том, что опасность реальна, он не сомневался.