Росс осторожно притаился у стены своей затемненной комнаты, повернув голову к чуть приоткрытой двери. Тихий шаркающий звук пробудил его, и он сгруппировался, как кошка перед прыжком. Но он не бросился на фигуру, открывающую дверь шире. Он подождал, пока гость приблизится к скамейке; затем проскользнул вдоль стены, закрыл дверь и стал, опершись об нее.

— В чем дело? — спросил он шепотом.

В темноте раздался неровный вздох, может быть, два, и короткий смешок.

— Готов? — Акцент посетителя не оставлял сомнений в том, кто это был: Курт нанес обещанный визит.

— Думал, не готов?

— Нет. — Смутно очерченная фигура без приглашения села на край скамейки. — Иначе бы меня здесь не было, Мердок. У тебя много... Ты довольно толковый. Видишь ли, я о тебе кое-что слышал. Как и меня, тебя в эту игру втянули. Скажи, разве неправда, что ты сегодня видел Гарди?

— Ты многое слышишь, да? — Росс не сдавался.

— Слышу, вижу, запоминаю намного больше, чем эти болтуны, например, майор со всеми этими его предписаниями и запретами. Вот что я тебе скажу. Ты видел Гарди. Хочешь быть как Гарди?

— А что, есть такая опасность?

— Опасность! — Курт фыркнул. — Опасность... Ты, приятель, еще не знаешь, что это слово значит. Еще не знаешь. Я тебя еще раз спрашиваю — хочешь кончить как Гарди? Тебя еще не поймали в петлю всех этих громких разговоров. Вот почему я пришел сюда сегодня. Если ты знаешь, что для тебя хорошо, Мердок, ты вырвешься, пока тебя не записали на пленку...

— На пленку?

Курт засмеялся — гневно, а не изумленно.

— О да. У них тут много трюков. Они умники, интеллектуалы, и у каждого свое любимое приспособление. Тебя заставляют пройти через аппарат и регистрируют тебя на пленке. Затем, мальчик мой, если ты уходишь с базы, срабатывает сигнал тревоги. Мило, да? Так что если хочешь сбежать, тебе надо успеть, пока тебя не записали на пленку.

Росс не доверял Курту, но слушал его внимательно. Для того, кто из-за полного неведения в науке полагал, что любые странные изобретения абсолютно возможны и вероятны, как правило, в смутном будущем, но иногда и сегодня, подобные аргументы звучали убедительно.

— Тебя, должно быть, уже записали на пленку, — подметил Росс.

Курт засмеялся снова, на этот раз с приятным удивлением.

— Они думают, что записали. Только они не такие умные, как им кажется, майор и все остальные, включая Миллайрда. Нет, у меня остался шанс сбежать отсюда, только я не могу сделать это в одиночку. Вот почему я ждал, пока у них появится новый парень, с которым я смогу сговориться до того, как они навсегда припрут его к стенке. Ты толковый парень, Мердок. Я видел твое дело и бьюсь об заклад, ты пришел сюда не с намерением остаться. Так что — вот твой шанс пойти с тем, кто знает дорогу. Такой хороший шанс еще раз не представится.

Чем дольше говорил Курт, тем убедительнее было все то, что он говорил. Некоторые из подозрений Росса рассеялись. Действительно, он попал сюда с твердым намерением бежать при первой же возможности, и если Курт уже что-то спланировал, тем лучше. Конечно, вполне возможно, что Курт был подсадной уткой и, обманывая, проверял его. Но в то же время это шанс, который Росс не мог упустить.

— Слушай, Мердок, ты, может быть, думаешь, что отсюда легко вырваться? А ты знаешь, где мы, парень? Мы почти на Северном полюсе! Ты собираешься тащиться несколько сотен миль по льду и снегу? Чудная прогулочка. Не думаю, что у тебя получится — по крайней мере, без планов и партнера, который знает, что ему нужно.

— А как мы сбежим? Украдем один из этих самолетов? Я не пилот — а ты?

— У них тут и кроме самолетов кое-что есть. Это место строго засекречено. Даже летательные аппараты садятся не слишком часто из страха, что их отследят. Ты географию знаешь, парень? Не знаешь, что здесь повсюду крутятся русские? Эти ребята следят за деятельностью русских, а русские следят за ними. Естественно, у обеих сторон все в секрете. Припасы мы получаем по суше кошками.

— Кошками?

— Снежные сани, как тракторы, — с нетерпением пояснил тот. — Наши запасы нагружают много миль южнее, и раз в месяц кошки возвращаются, чтобы привезти их. Управлять кошкой дело несложное, и они быстро проносятся многие мили...

— Сколько миль к югу? — скептически спросил Росс. Даже если Курт говорил правду, ехать по арктической пустыне на украденной машине было по меньшей мере рискованно. У Росса было очень смутное представление о северных районах, но он был уверен, что они могут запросто навсегда поглотить неосмотрительного путешественника.

— Может, всего сотня или около того, парень. Но у меня не один план, и я готов рискнуть головой. Ты думаешь, я рвану вслепую?

Так-то оно так, конечно. Росс быстро распознал в своем госте человека, который прежде всего интересовался своим собственным благополучием. Он бы не рисковал головой, не будь у него четкого плана.

— Ну, что скажешь, Мердок? Ты со мной или нет?

— Ну, я все это некоторое время обдумаю...

— Время — это как раз то, чего у тебя нет, парень. Завтра тебя запишут на пленку. Потом через стену не перелезешь.

— А может, ты дурака со мной валяешь насчет пленки? — возразил Росс.

— Вовсе нет, но не представляю, как могу убедить тебя в этом. Думаешь, я могу раскроить себе череп, и ты увидишь, что я на самом деле знаю? Нет, или сегодня ночью ты срываешься вместе со мной, или мне нужно ждать следующего, кто сюда приземлится.

Курт встал. Он произнес последние слова довольно невыразительным тоном, и Росс полагал, он имел в виду как раз то, что говорил. Но Росс колебался. Он хотел попытаться обрести свободу — желание, укрепленное его подозрениями о том, что здесь происходило. Но и Курт ему не нравился и не внушал доверия. Но ему казалось, что он понимает его лучше, чем Эша или других. Кроме того, он был уверен, что с Куртом он может бороться за свое, а это была бы борьба, через которою он уже проходил раньше.

— Сегодня ночью... — повторил он медленно.

— Да, сегодня ночью. — В голосе Курта снова послышался пыл — он почувствовал, что Росс был в нерешительности. — Я готовил все очень долго, но нас должно быть двое. Нужно по очереди управлять кошкой. Мы не можем отдыхать, пока не доберемся далеко на юг. Говорю тебе, это будет несложно. На случай необходимости там по маршруту запрятан провиант. У меня есть карта, на которой отмечены эти места. Ну, ты согласен?

Росс не ответил сразу же, и Курт подошел к нему ближе.

— Помнишь Гарди? Он не первый и не последний. Они нас тут быстро используют. Вот почему тебя доставили так быстро. Говорю тебе, лучше рискнуть сейчас, чем на задании.

— А что за задание?

— А, так тебя не ввели в курс дела? Ну, задание — это небольшое утомительное путешествие назад, в историю — но не в ту уютненькую историю, о которой ты читал в книжках, когда был маленьким. Нет, тебя бросают назад в дикарские доисторические времена...

— Это невозможно!

— Да? Ты ведь видел сегодня этих двух больших парней-блондинов? Как по-твоему, с чего бы они щеголяли с такими косами? А все потому, что они предпринимают поездочку в те времена, когда мужчины носили косы, и у них были топоры, достаточно большие, чтобы раскроить человеку череп! А Ходаки и его партнер... Слышал когда-нибудь о монголах? Ты, может, и не слышал, но когда-то они прошли почти через всю Европу.

Росс глотнул воздух. Он вспомнил, на ком он видел косы, как у воинов, — на викингах! А монголы, да... то кино, о ком-то по имени Хан... Чин Гис Хан! Но вернуться в прошлое — это же невозможно!

Еще он вспомнил изображение, которое видел сегодня, с охотником, убившим волка, и человеком с лохматыми волосами, который был одет в кожу. Ни один из них не принадлежал к его миру. Неужели Курт говорил правду? Яркие воспоминания Росса о сцене, свидетелем которой он стал, делали рассказ Курта более убедительным.

— Предположим, тебя посылают во времена, где незнакомцев не любят, — продолжал Курт. — Вот тут тебе и попадет. Это и случилось с Гарди. И это никому не нужно — совершенно не нужно!

— Но зачем?

Курт фыркнул.

— Этого они тебе не говорят до самого твоего первого задания. Я и знать не хочу, зачем. Но что я знаю, так это то, что не собираюсь отправляться в какое-нибудь жуткое место, где дикарь может проткнуть меня копьем, просто чтобы доказать то или другое майору Джону Келгариесу, или Миллайрду, или обоим. Я сначала попробую свой план.

Настойчивость в протесте Курта перенесла Росса через границу сомнений. Он тоже попробует бежать на кошке. Он знал только этот мир и это время, и у него не было желания быть засланным в другое.

Как только Росс принял решение, Курт стал торопить его приступить к делу. Оказалось, Курт прекрасно знал, как все устроено на базе. Дважды им преграждали путь закрытые двери, но лишь на минуту, потому что у Курта было крошечное приспособление, спрятанное в ладони, которое нужно было всего лишь подержать над замком, чтобы дверь открылась.

В коридорах было достаточно светло, чтобы не затруднять их продвижение, но комнаты не были освещены, и Курту дважды пришлось вести Росса за руку, уклоняясь от мебели или установок с уверенностью человека, который часто проделывал этот маршрут. За время этого перехода мнение Росса о способностях его спутника поднималось все выше и выше. Он начал думать, что ему действительно повезло с обретением такого партнера.

В последней комнате Росс с готовностью последовал указаниям Курта надеть меховую одежду, которую Курт ему протянул. Размер не слишком-то подходил, но, надо полагать, Курт выбрал наиболее подходящее. Наконец последняя дверь открылась, и они вышли в полярную зимнюю ночь. Рука Курта в рукавице сжала руку Росса, потянув его за собой. Они вместе толкнули дверь ангара, чтобы добраться до средства их спасения.

Кошка была ему не знакома, но у Росса не было времени ее изучать. Курт подтолкнул его в кабину и сунул в руки очки для ночного видения.

Над ними закрылась пластиковая крышка люка; заведенный Куртом, ожил мотор. Должно быть, кошка едет на максимальной скорости, подумал Росс. И все же казалось, что по залитой лунным светом дорожке, которая уносила их от снежной насыпи, маскирующей базу, они с трудом продвигались не намного быстрее пешего.

Какое-то время Курт держал курс прямо от исходного пункта, но вскоре Росс услышал, что он медленно считал, как будто бы отмеряя что-то. На двадцати семи кошка резко повернулась вправо и описала широкий полукруг, а затем, когда Курт досчитал до двадцати, повторила его таким же поворотом в противоположном направлении. Этот узор повторялся шесть раз; Россу стало трудно определить, не вернулись ли они к исходному направлению. Когда Курт перестал считать, он спросил:

— К чему эти танцевальные па?

— По-твоему, было бы лучше, если бы нас разнесло на мелкие кусочки по всей местности? — огрызнулся тот. — Базе не нужен забор высотой в две мили, чтобы держать нас внутри, а других снаружи, у них другие меры предосторожности. Благодари судьбу, что мы прошли через первое минное поле и не взорвались.

Росс судорожно вдохнул, но решил не показывать Курту, что он напуган.

— Значит, это нелегко, убежать так, как ты говорил?

— Заткнись! — Курт снова начал считать, и Россу выпало несколько моментов холодной тревоги, за которые он мог поразмыслить над неосмотрительностью поспешно принятого решения. Он уныло спрашивал себя, почему не продумал все тщательно до того, как ввязаться в это?

И снова они нарисовали на снегу плетеный узор, но на этот раз линии образовывали острые углы. Росс время от времени бросал взгляд на полного решимости человека за рулем. Как Курту удалось запомнить весь этот маршрут? Должно быть, ему действительно сильно хотелось сбежать с базы. Они медленно пробирались туда-сюда, на каждом повороте вправо или влево продвигаясь всего лишь на несколько ярдов.

— Хорошо хоть, что на кошках есть дополнительный запас топлива, — комментировал Курт во время одного из перерывов между минными полями. — А то бы мы встали.

Росс подавил дрожь. К счастью, Курт снова стал ехать прямо, повороты остались позади.

— Прошли! — ликующе сказал Курт. Но больше подбадривания не последовало.

Кошка продолжала с трудом продвигаться вперед. Росс не улавливал ни след, за которым можно было следовать, ни указательных столбов в темноте — но Курт с уверенностью вел кошку вперед. Немного позже он притормозил и сказал Россу:

— Мы должны вести по очереди — сейчас твоя.

Росс был в нерешительности:

— Ну, я могу вести машину, но это...

— Просто, как дважды два, — прервал его Курт. — Самым сложным было пробраться через минные поля, это нам удалось. Вот смотри... — Его рука заслонила освещенную приборную панель. — Вот так едешь прямо. Если можешь вести машину, то можешь вести и это. Смотри! — Он снова запустил кошку и еще раз повернул налево.

Лампочка на приборной панели начала мигать, и она мигала тем быстрее, чем сильнее они сворачивали от исходного курса.

— Видишь? Надо ехать так, чтобы лампочка не мигала — тогда ты держишь правильный курс. Если она начинает мигать, меняешь курс, пока она снова не начинает гореть не мигая. Просто даже для ребенка. Так что садись и разбирайся.

Они с трудом поменялись местами в тесной закрытой кабине, и Росс осторожно взялся за руль. Следуя указаниям Курта, он завел мотор, следя больше за лампочкой на панели, чем за темными просторами перед ним. Но через несколько минут напряжения он полностью уловил суть дела. Как Курт и обещал, все было очень просто. Последив за ним некоторое время, его инструктор издал удовлетворенное ворчание и устроился поудобнее, чтобы вздремнуть.

Когда первое волнение от управления кошкой прошло, процесс становился все более и более монотонным. Росс поймал себя на том, что зевает, но держался с непомерной настойчивостью. Весь пройденный путь был игрой Курта — пока что, — и, уж конечно, он не собирался отступиться от первого же случая показать, что и он на что-то может сгодиться. Если бы только этот бескрайний снег иногда прерывался, если бы впереди была видна цель или случайный свет, это было бы не так тяжело. Под конец Росс то и дело сворачивал с курса ровно настолько, чтобы предупреждающее мигание лампочки не дало ему заснуть. Он и не знал, что в один из таких его маневров Курт проснулся, пока тот не заговорил:

— Твой персональный будильник, Мердок? Ладно, я не ссорюсь с тем, кто пользуется своей головой. Но ты бы лучше малость поспал, а то мы не сможем ехать дальше.

Росс слишком устал, чтобы возражать. Они поменялись местами, и он, как мог уютно, свернулся на своей небольшой части сиденья. Только сейчас, когда он мог спокойно поспать, он вдруг осознал, что не хочет этого. Должно быть, Курт думал, что Росс уснул, потому что примерно через две мили монотонной езды он осторожно шевельнулся за рулем. При свете лампочки приборной панели Росс видел, как его спутник залез в верхнюю часть парки, чтобы вынуть маленький предмет, который он одной рукой держал напротив руля кошки; другой рукой он выстукивал неровный ритм.

Для Росса это действие не имело смысла. Но от него не укрылось, что тот вздохнул с облегчением, когда снова запрятал свое сокровище, как будто бы выполнил какое-то сложное задание. Вскоре после этого кошка послушно остановилась, и Росс сел, протирая глаза.

— Что случилось? Проблема с двигателем?

Курт сложил руки на руле.

— Нет. Просто нам нужно здесь подождать...

— Подождать? Подождать чего? Чтобы пришел Келгарнес и забрал нас?

Курт засмеялся.

— Майора? А я бы хотел, чтобы он сейчас приехал. Что за сюрприз бы его ждал! Не две маленькие мышки, которых можно поймать и посадить в клетку, а кошка — тигр, с когтями и клыками.

Росс выпрямился. Он почувствовал скверный запах подставы — подставы, в самом центре которой он как раз и находился. Он просчитал возможности и получил ответ, который приводил Росса Мердока на другую сторону карты мира. Если Курт ждал здесь встречи с друзьями, то это могли быть только одни друзья.

Большую часть своей короткой жизни Росс вел частную войну против ограничений, налагаемых на него законами, которым что-то внутри него не хотело подчиняться. И за эти годы, наполненные атаками, наступлениями и стратегическими маневрами, он выработал кодекс, по которому он играл в свою опасную игру. Он не убивал и никогда бы не пошел по дороге, на которую свернул Курт. Для того, кто был в высшей степени нетерпим к ограничениям, методы и цели тех, кому служил Курт, были не просто фантастичны и нелогичны до невозможного — они бросали вызов последней капле человеческих сил.

— Твои друзья запаздывают? — Он старался говорить небрежно.

— Нет еще, и если ты сейчас планируешь сыграть героя, Мердок, то думай лучше! — В тоне Курта слышался щелчок приказа — именно эта нота так не нравилась Россу в голосе майора. — Это операция, которую тщательно планировали и от которой зависит очень многое. И никто нам сейчас не испортит...

— Русские внедрили тебя в проект, да? — Росс хотел заставить его говорить, чтобы улучить для себя время подумать. У него было очень мало времени, и он старался думать быстро и ясно.

— Мне нет нужды рассказывать тебе печальную историю моей жизни, Мердок. И не сомневаюсь, что большая ее часть покажется тебе скучной. Если ты хочешь продолжать жить — по крайней мере, пока, — будешь вести себя тихо и делать то, что тебе говорят.

Должно быть, Курт вооружен — он не вел бы себя так уверенно, не будь у него оружия, которое он мог бы сейчас направить против Росса. С другой стороны, если то, о чем Росс догадывался, было правдой, то сейчас было самое время играть героя — пока справиться нужно было только с Куртом. Лучше быть мертвым героем, чем живым пленником в руках дорогих друзей Курта по ту сторону полюса.

Внезапно Росс метнулся влево, стараясь прижать Курта к водительской стороне кабины. Его руки ухватились за меховую оторочку капюшона противника, пытаясь сжать его горло. Возможно, Курта подвела чрезмерная самоуверенность — неожиданная атака застала его врасплох. Он изо всех сил старался высвободить руки, но ему сильно мешали и собственная одежда, и вес Росса. Заметив блеск металла, Росс ухватился за его запястье.

Они боролись, сдерживаемые тяжестью громоздкой одежды. На секунду Россу пришло в голову, почему Курт не расправился с ним раньше. Но сейчас он боролся изо всех сил, чтобы обездвижить Курта, нокаутировать его удачным ударом.

Под конец Курт сам способствовал своему поражению. Когда Росс несколько расслабился, его противник с силой бросился на него, но Росс уклонился в сторону. Курт не смог остановиться, и его голова сильно стукнулась о руль кошки. Он отключился.

Росс с пользой использовал следующие несколько минут. Он вытащил свой ремень из-под парки, без малейшей жалости стянув его вокруг запястий Курта. Затем, извиваясь, поменялся местами с потерявшим сознание противником.

Он не имел ни малейшего понятия, куда ехать, но был уверен, что отсюда-то он уберется — на максимальной скорости кошки. Думая только об этом и лишь немного зная, как работает машина, он завел ее и сделал резкий поворот, хотя не был при этом уверен, что кошка поехала именно в противоположном направлении.

Лампочка, которая указывала им путь, все еще горела. Развернувшись, попадет ли он на базу? Затерянный в бесконечности ледяной пустыни, он сделал единственно возможный выбор и дал полный газ.