Росс, поглощенный происходившим перед ним, не был готов к внезапной полной темноте, которая стерла не только само действие, но и свет в его собственной комнате.

— Что? — Его вздрогнувший голос прозвучал громко, слишком громко, ибо весь звук пропал вместе со светом. Не хватало и слабого шуршания вентиляционной системы, которого он не замечал, пока оно не исчезло. Волна той же паники, которую он испытал в летательном аппарате, пробежала по его нервам. Но в этот раз он был готов действием противостоять неизвестному.

Росс медленно двигался сквозь темноту, вытянув вперед руки, чтобы не наткнуться на стену. Он решился во что бы то ни стало обнаружить тайную дверь, спасение из этой темной камеры.

Вот! Его ладонь уперлась в гладкую плоскую поверхность. Он вытянул руку — и она неожиданно рассекла пустоту. Росс пытался сориентироваться на ощупь. Дверь все-таки была, и сейчас она была открыта. Минуту он не решался — охваченный страхом, что если переступит на другую сторону, то попадет на склон горы с волками.

— Это же глупо! — снова он подумал вслух. И именно потому, что на душе у него было неспокойно, двинулся вперед. Все потрясения прошлых часов укрепили в нем неистовое желание сделать что-нибудь — что угодно, — лишь бы это было то, что хочет он, а не то, что приказывали ему другие.

Тем не менее Росс шел медленно, ибо пространство за этой открытой дверью было столь же глубоким и темным, как и комната, из которой он вышел. Пробираться прижавшись к одной стене, вытягивая вперед руку для разведки, было, пожалуй, самым лучшим, решил он.

Через несколько метров его плечо потеряло опору, и он наполовину провалился в проем другой открытой двери. Но там снова была стена, и он с облегчением прижался к ней. Другая дверь... Росс замер, пытаясь уловить хоть какой-то тихий звук — слабую надежду на то, что он был не один в этом непроглядном лабиринте. Но в этом мраке даже воздух не двигался, и темнота, казавшаяся густой, липла к нему, как застывающее желе.

Стена закончилась; придерживаясь ее левой рукой, Росс помахал правой и почувствовал, что его ногти с силой задели другую поверхность. Пространство, разделяющее две поверхности, было шире, чем любой дверной проем. Пересекались ли здесь два коридора? Он вот-вот собирался махнуть рукой шире, как вдруг услышал звук. Он был не один.

Росс вернулся к стене. Вплотную прижимаясь к стене, он старался приглушить собственное дыхание, чтобы уловить хотя бы немного другой шум. Он обнаружил, что отсутствие видимости сбивает с толку и слух. Он не мог определить, что это были за щелчки, отзвуки затихающего вдали звука; может быть, это воздух, потревоженный открыванием другой двери.

Наконец он смог определить, что что-то движется на уровне пола. Что-то или кто-то не шло, а ползло к нему. Росс бросился назад за угол. Ему никогда не приходила в голову мысль о встрече с чем-то ползущим. Противник в темноте мог представлять опасность. Кто же исследовал темноту вместе с ним?

Звук, издаваемый ползущим, прерывался. Длинные перерывы убедили Росса в том, что отдых перемежался тяжелым дыханием, как если бы движение вперед сильно истощало ползущего. Он боролся с картиной, проплывающей в его воображении — волк, идущий по следу в непроглядно темном помещении. Осторожность подсказывала Россу, что лучше было бы быстро отступить, но бунтарский порыв удержал его на месте; сжавшись, он изо всех сил старался увидеть, что же ползло ему навстречу.

Неожиданно темнота взорвалась ослепляющим светом. Росс закрыл глаза. И услышал вопль отчаяния, раздавшийся с уровня пола. Свет, обычно наполнявший половину комнаты, снова был ровным. Росс обнаружил, что стоит на пересечении двух коридоров — он был чрезвычайно доволен, что вычислил это правильно... А что же ползущий?..

Человек — по крайней мере то была человекообразная фигура с двумя ногами и двумя руками — лежал на полу в нескольких ярдах от него. Однако все его тело было так перебинтовано, а голова так укутана, что распознать человека было трудно.

Одна из рук в рукавице пошевелилась, слегка приподнимая тело, и оно смогло, извиваясь, проползти еще несколько сантиметров. Росс и шевельнуться не успел, как с дальнего конца коридора вбежал человек. Это был майор Келгариес. Росс облизнул губы; майор опустился на колени рядом с существом на полу.

— Гарди! Гарди! — Этот голос, всегда отрывисто командный по отношению к Россу, сейчас был человечным и теплым. — Гарди, приятель! — Руки майора обхватили перевязанное тело, подняв его, подставив свою руку под его голову и плечи. — Все хорошо, Гарди. Ты вернулся, ты в безопасности. Ты на базе, Гарди. — Он говорил медленно, успокаивающе, как утешают напуганного ребенка.

Руки в рукавицах, слабо бьющиеся в воздухе, упали на перетянутую бинтами грудь.

— Вернулся — в безопасности... — хрипел голос за лицом-маской.

— Вернулся, в безопасности, — уверял его майор.

— Темно — снова темно вокруг, — протестовал хриплый голос.

— Просто отключали свет. Сейчас все в порядке. Мы положим тебя в постель.

Рукавица снова задергалась, пока не дотронулась до руки Келгариеса. Она слегка изгибалась, как если бы рука под ней старалась что-то схватить.

— В безопасности?

— Конечно, держу пари! — заверил майор. Келгариес посмотрел на Росса так, словно он все это время знал о его присутствии.

— Мердок, иди в комнату в том конце. Позови доктора Фаррелла!

— Да, сэр!

«Сэр» вырвалось настолько автоматически, что Росс уже достиг конца комнаты, когда понял, что произнес это слово.

Никто не объяснял Россу Мердоку, в чем дело. Перевязанного Гарди унесли доктор и два ассистента. Майор шел рядом с ним, все еще держа в своей руке его руку в рукавице. Росс колебался: он явно не должен был следовать за ними, но продвигаться дальше или вернуться в свою комнату он не был готов. Вид Гарди, кто бы он ни был, радикально изменил мнение Росса о проекте, в который он так необдуманно быстро вступил.

То, что они здесь делали, было важным — в этом Росс нисколько не сомневался. То, что это было опасно, он уже подозревал. Но пока он не встретил ползущего в темноте Гарди, его представления были абстрактными. С самого начала он вынашивал смутные планы побега; теперь он знал, что ему нужно выбраться из этого места, пока его не постигла судьба Гарди.

— Мердок?

Росс, вздрогнув от беззвучного приближения, резко повернулся, готовый, если что, пустить в ход кулаки. Но не увидел майора или еще кого-нибудь из тех молчаливых офицеров, которых он знал.

Загоревшая кожа и темные волосы подошедшего человека резко выделялись на фоне светлой стены и контрастировали с яркой голубизной его глаз.

Не произнося ни слова, темный незнакомец тихо стоял, свободно свесив руки. Он изучал Росса, как если бы молодой человек был проблемой, которую ему поручили решить. Когда он заговорил, голос его был ровным и монотонным, лишенным чувств.

— Я — Эш, — представился он невыразительно; точно так же он мог бы сказать: «Это стол, а это стул».

Взрывная натура Росса вспыхнула от беспристрастности другого человека. ^

— Ну так что, что ты Эш? — Он старался превратить это в вызов. — Ну и что из того?

Но тот не клюнул на приманку. Он пожал плечами.

— Ну, пока что на какое-то время нас сделали партнерами.

— Партнерами для чего? — требовательно спросил Росс, сдерживаясь.

— Мы здесь работаем парами. Машина сортирует нас... — ответил он и сверился с наручными часами. — Скоро обед.

Эш уже развернулся, а Росс не мог вынести недостаток интереса к нему со стороны собеседника. Хотя Мердок упорно не хотел задавать вопросы майору или другим людям «по ту сторону забора», он, безусловно, мог получить какую-нибудь информацию от такого же «добровольца», как он.

— Вообще, что это за место? — спросил он.

Тот оглянулся через плечо:

— Операционный Ретроград.

Росс проглотил гнев.

— Ну, а что здесь делают? Слушай, я только что видел парня, ползущего вдоль этой стены; он выглядел так, как будто побывал в бетономешалке. Что за работу они тут делают? И что надо делать нам?

К его изумлению, Эш улыбнулся; по крайней мере, его губы слегка дрогнули.

— Что, Гарди задел, да? Ну, и у нас бывают свои неудачи. Они настолько редки, насколько это вообще в человеческих силах, и мы извлекаем из них всю возможную пользу...

— Неудачи в чем?

— В Операционном Ретрограде.

Где-то внизу помещения мягко прозвучал гудок.

— Это обеденный сигнал. Может, ты и не голоден, а я хочу есть. — Эш продолжая идти так, как если бы Росс Мердок прекратил свое существование.

Но Росс Мердок все же существовал. И пока он шел следом за Эшем, он твердо решил, что будет продолжать существовать, целым и невредимым, в Операционном Ретрограде или вне его. И был намерен выпытать из кого-нибудь несколько разъясняющих ответов, и очень скоро.

К своему удивлению, он обнаружил, что Эш ждет его у двери в комнату, из которой доносился звук голосов и приглушенный звон подносов и столовых приборов.

— Сегодня не все. —- Эш комментировал тоном «поступайте, как знаете». — Трудная была неделя.

Комната была не слишком переполнена. Пять столов пустовали, люди собрались за оставшимися двумя. Росс насчитал десять человек, уже обедающих или возвращающихся со стола раздачи с полными подносами. На всех были широкие брюки, рубашки и мокасины, как на нем, — казалось, эта одежда была чем-то вроде нерабочей униформы, — и шестеро из десяти выглядели вполне обыкновенно. Другие четверо отличались так сильно, что Росс едва мог скрыть изумление.

Так как остальные приняли их без комментариев, Росс украдкой осматривал их, пока стоял позади Эша с подносом. Двое были явно восточного типа, небольшого роста стройные люди с тонкими усами над подвижными ртами. Говорили они на своем языке свободно, как носители языка. В дополнение к усам их объединяло еще то, что на лбу и на тыльной стороне рук у обоих была голубая татуировка.

Вторая пара выглядела еще более фантастично. У огромных сильных мужчин были желто-соломенные волосы, заплетенные в настолько длинные косы, что они спускались по спине между их могучих плеч; такого Росс еще никогда не видел.

— Гордон! — Один из гигантов с косой резко повернулся вполоборота от стола, чтобы остановить Эша, идущего по проходу с подносом. — Когда ты вернулся? А где Сэнфорд?

Один из азиатов положил ложку, которой энергично размешивал кофе, и спросил с искренней озабоченностью.

— Еще потеря?

Эш покачал головой.

— Просто переназначение. Сэнди на Аванпосту Гог, и у него все в порядке. — Он усмехнулся, и его лицо ожило выражением шаловливого юмора; Росс никогда бы не подумал, что это возможно. — Он закончит парой миллионов, если проявит достаточно осторожности. Торгует так, будто родился с бокалом в кулаке.

Азиат засмеялся и взглянул на Росса.

— Твой новый партнер, Эш?

Оживление на лице Гордона несколько увяло; он снова стал уклончивым.

— Временное назначение. Это Мердок. — Он представил его довольно равнодушно, что обескуражило Росса. — Ходаки, Фенг, — он кивком представил двух азиатов, ставя поднос на стол. — Янсен, Ван Вийк, — это относилось к блондинам.

— Эш! — Человек, сидевший за другим столом, поднялся и подошел к ним. Тонкий, с темным узким лицом и беспокойными глазами, он был намного моложе других; моложе — и не так хорошо контролировал свои чувства. Вот он и может ответить на мои вопросы, решил Росс и отогнал от себя эту мысль.

— Ну, Курт? — Обращение Эша было настолько пренебрежительным, насколько вообще могло быть, и мнение Росса о молодом человеке на порядок выросло, когда оказалось, что пренебрежительное обхождение никак на него не повлияло.

— Ты слышал о Гарди?

Фенг посмотрел так, будто собирался что-то сказать, а Ван Вийк нахмурился. Эш намеренно медленно прожевал и проглотил пищу, потом ответил:

— Разумеется.

Его тон превратил происшествие с Гарди, каким бы оно ни было, в рядовое событие, лишенное той мелодраматичности, которую приписывал ему Курт.

— Он весь разбит... капут... — Акцент Курта, незаметный вначале, стал более отчетливым. — Разбит...

Эш спокойно смотрел на него.

— Ты ведь не занимаешься тем же, чем и Гарди?

Курт отказался подавить бурлившие в нем чувства.

— Конечно, нет! Ты знаешь, чем меня тренировали заниматься. Но это не говорит о том, что такое не может случиться и со мной, или с тобой, или с тобой! — Его палец, словно разящий кинжал, указал на Фенга, а затем на блондина.

— Можно и с кровати упасть и шею себе свернуть, если тебе это на роду написано, — заметил Янсен. — Иди поплачь на плече у Миллайрда, если тебе от этого так больно. Тебе на брифинге твой рейтинг сказали. Ты знаешь, почему тебя выбрали и что может случиться...

Росс уловил гнетущий взгляд, брошенный на него Эшем. Он все еще находился в полном неведении, но у этих людей он не будет выпытывать информацию. Может быть, секретность была частью их обучения. Поживем — увидим, пока он не зажмет Курта где-нибудь в сторонке и не выкачает из него информацию. А пока что он невозмутимо ел и старался не проявлять видимого интереса к беседе.

— Так что же, ты так и будешь послушно говорить «Да, сэр», «Нет, сэр» на каждый приказ?

Ходаки резко хлопнул рукой с татуировкой по столу.

— К чему эти глупости, Курт? Ты хорошо знаешь, как и почему нас выбирают^для того, чем мы занимаемся. Против Гарди подтасовали карты, и проект здесь ни при чем. Такое случалось раньше и будет происходить еще не раз...

— Вот об этом я и говорю! Ты хочешь, чтобы и с тобой такое случилось? В хорошенькие игры эти соплеменники играют со своими пленниками, а?

— Да заткнись! — Янсен поднялся. Он возвышался над Куртом на целую голову и, наверное, мог сломать его пополам, так что его приказ заслуживал внимания. — Если у тебя есть жалобы, иди с ними к Миллайрду. И, человечек, — он ткнул Курта в грудь массивным указательным пальцем, — дождись, пока сам выйдешь на серьезное задание, прежде чем подавать голос так громко. Никого не посылают без подготовки, а Гарди просто не повезло. Вот и все. Он вернулся, и в этом ему повезло. И он первый это тебе скажет. — Он потянулся. — Я за игру. Эш? Ходаки?

— Всегда такой энергичный, — пробормотал Эш, но кивнул, как и азиат.

Фенг улыбнулся Россу.

— Всегда эти трое пытаются побить друг друга, и пока что все вничью. Но мы надеемся... да, у нас есть надежды...

Так что случай поговорить с Куртом Россу не представился. Вместо этого его затянуло в компанию мужчин, которые, поев, пошли к маленькой арене с полукругом кресел для зрителей с одной стороны и пространством для участников с другой. То, что потом произошло, поглотило внимание Росса так же, как и сцена убийства волка. Это тоже была битва, но не физическая схватка. Все три противника различались иг только физически, но, как Росс быстро сообразил, и стилем мышления при решении проблемы.

Они сели по-турецки по углам треугольника. Затем Эш перевел взгляд с блондина на маленького азиата.

— Территория? — спросил он решительно.

— Внутренние равнины. — Это прозвучало почти хором, и каждый, глядя на своего противника, начал смеяться.

Сам Эш тихо засмеялся.

— Острите сегодня, ребята? — спросил он. — Хорошо, равнины...

Он положил руку на пол перед собой, и, к изумлению Росса, площадка вокруг игроков потемнела, а пол превратился в полоску миниатюрной сельской местности. Травянистые равнины колыхались от ветерка ясного дня.

— Красный!

— Голубой!

— Желтый!

Выбор, один за другим, доносился из полумрака, скрывающего игроков. И после каждого приказа появлялись точки нужного цвета, как маленькие лампочки.

— Красный — караван! — Росс узнал гул голоса Янсена.

— Голубой — самолеты-бомбардировщики! — Выбор Ходаки отставал всего на мгновение.

— Желтый — неизвестный фактор!

Росс был уверен, что это вздохнул Янсен.

— Неизвестный фактор — это природное явление?

— Нет — племя в движении.

— А-а-а... — Ходаки обдумывал это. Росс представил себе, как тот пожимает плечами.

Игра началась. Росс знал о компьютерных играх и слышал о шахматах, о военных играх, в которые играют с миниатюрными армиями и кораблями, и о настольных играх, которые требовали сообразительности и натренированной памяти. Однако эта игра сочетала в себе все эти игры, и даже более. И его воображение ожило, двигающиеся точки света превратились в идеальные модели самолетов-бомбардировщиков, в караван купца, в наступающее племя. Искусно раскрывался парашют, и была битва, и отступление, и небольшая победа в одном месте, за которой последовало большее поражение в другом. Может быть, игра продолжалась часами. Люди вокруг него тихо говорили, принимая ту или иную сторону и споря разгоряченно, но не настолько громко, чтобы заглушать ходы, выкрикиваемые игроками. Росс был взволнован, когда красные торговцы избежали очень умно подстроенной ловушки, и возмущен, когда племени приходилось отступать или караван терял очки. Это была самая захватывающая игра из всех, что он когда-либо видел, и он понимал, что три человека, делавшие эти ходы, были просто виртуозами стратегии. Умение одного шло вровень с умениями двух других, так что до чистой победы было очень далеко.

Потом Янсен засмеялся, и красная линия каравана собралась в тугой узел.

— Привал у родника, — объявил он, — но со множеством часовых. — Красные искры отчетливо выделялись вокруг этого центра. — И им придется остаться здесь только ради моих. Все это может длиться до второго пришествия, и никто не отступит.

— Нет, — возразил ему Ходаки, — когда-нибудь один из вас допустит маленькую ошибку, и тогда...

— И тогда громилы, которые за вами, собьют нас? — спросил Янсен. — Вот это будет денек. Что бы там ни было, на сегодня — перемирие.

— Идет!

Включились огни арены, и самолеты исчезли в темпом кафельном полу.

— Меня устраивает любое время для ответной встречи, — сказал Эш, поднимаясь с пола.

Янсен усмехнулся.

— Отложи на месяц или около того, Гордон. Мы идем во «время» завтра. Так что берегите себя, вы двое. Я не хочу вклиниваться в другой состав игроков, когда вернусь.

Росс, которому трудно было стряхнуть с себя иллюзию, так околдовавшую его, почувствовал, что кто-то касается его плеча, и поднял голову. За ним стоял Курт, внимательно слушавший Янсена и Ходаки, споривших по поводу какого-то пункта в игре.

— До вечера. — Губы парня едва шевелились, трюк, который Росс знал по своему собственному прошлому. Да, он все же увидит Курта сегодня вечером или когда сможет. Он собирался узнать, что же именно эта странная компания, казалось, решила держать в секрете.