— ВЫ СЛИШКОМ УСТАЛИ, ваша милость, — Зута осторожно-настойчиво заставила Махарт снова откинуться на подушки. — Девочка, нет ли у тебя какого-нибудь средства, восстанавливающего силы? У ее милости очень мало времени, скоро начнется бал!

Уилладен отправилась за своей сумкой. Конечно, кошмары снятся всем, однако дочь герцога, похоже, столкнулась в своем сне с чем-то более ужасным, нежели обычный кошмар. Да еще запах — этот папоротник, в отличие от всех известных девушке духов и благовоний, совершенно не выветривался. Однако запаха зла она по-прежнему не чувствовала и очень хотела по этому поводу посоветоваться с Халвайс; сама мысль о том, что что-то смогло оказаться сильнее ее дара, пугала девушку.

Когда Уилладен вернулась, неся маленькую чашечку отвара, подслащенного медом, Махарт уже встала с кровати и сейчас сидела за маленьким столиком, на котором стоял поднос с едой. Этим вечером снова будет пир, однако он предназначен только для придворных-мужчин. Дамам нужно подготовиться к следующему дню, и они не станут тратить время на пустяки.

Махарт зарылась пальцами в распущенные волосы.

— Уилладен, — она обратилась к девушке по имени, словно к своей приближенной, — есть ли какой-нибудь способ избавиться от этого запаха папоротника? Он стал таким сильным, что я задыхаюсь.

— Можно попробовать, ваша милость.

Девушка пыталась вспомнить, что использовала в таких случаях Халвайс, когда требовалось избавиться от какого-нибудь дурного запаха, хотя вряд ли здесь помогут обычные средства… Конечно, ванна; а к воде следует добавить — что? В спальне перестало пахнуть папоротником, только когда Уилладен щедро вылила в воду апельсиновую эссенцию. К этому простому аромату она недрогнувшей рукой прибавила заморские специи.

— Может, я и пахну теперь как праздничный пудинг, — Махарт рассмеялась; тень, омрачавшая ее лицо после пробуждения, исчезла, — но разве не гласит древняя мудрость, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок? Надеюсь, принцу нравятся сдобные булочки!

— Ваша милость, вы уверены… Может быть, попробовать другое средство? Что скажешь, девочка? — Зута хмурилась, глядя на то, как Джулта помогает Махарт надеть тонкую сорочку: ее со всеми предосторожностями извлекли из шкафа, который, к счастью, раньше не открывали, и запах папоротника, по общему убеждению, к ней не пристал.

Платье, в которое облачилась Махарт, было гораздо более вычурным, чем прежнее, но именно его велел надеть для бала герцог. Его дочери более шли холодные цвета, нежные оттенки — а жесткая золотая парча скрывала очертания ее хрупкой фигуры; в нем девушка выглядела почти неуклюже. Уилладен сбрызнула платье эссенцией из апельсиновых цветков. Волосы были все еще влажными, потому их убрали под головную сетку, щедро убранную драгоценными камнями, отчего нежное лицо как-то потускнело.

Во всем этом девушку радовало только одно: поскольку дочь герцога открывала бал — с принцем, разумеется, — она была избавлена от длинного шлейфа. Осмотрев себя в зеркале, которое держала перед ней Джулта, Махарт фыркнула:

— Я выгляжу как разряженная кукла. Думаю, Сайлана останется довольна.

Надо сказать, она не придавала этому особого значения.

Большой зал, в котором должен был состояться бал, опоясывали два балкона; на одном столпились слуги, не занятые в приготовлениях к празднику. Уилладен высматривала в этой разряженной толпе Халвайс, надеясь быстро найти госпожу Травницу: простое платье, которое обычно носила, сразу бы бросилось в глаза. Но Халвайс нигде не было видно.

Одежда и волосы девушки пропитались тем же ароматом, который она предложила Махарт; запах оказался настолько сильным, что окружающие перед ней расступались, словно присутствие Уилладен мешало им. Зато с ней была Джулта — от которой точно так же пахло апельсином и специями.

На нижнем балконе расположились музыканты. Поскольку Уттобрик не слишком любил музыку, пришлось срочно собирать тех, кто служил прежнему герцогу; репетиции были проведены с той же поспешностью.

Герцог уже занял свое место на возвышении в северном конце длинного зала; Махарт поднималась ко второму креслу, стоявшему чуть ниже кресла ее отца; следом за ней шла госпожа Сайлана. Ее платье цвета морской волны было расшито серебром и жемчугом; жемчужное ожерелье обвивало ее шею, а в волосы были вплетены жемчужные нити. Прическу завершала миниатюрная тиара, до странности напоминавшая венец герцога.

Рядом с Уттобриком замер канцлер в церемониальном плаще; он держал подушечку с венцом, бриллианты на котором едва ли не затмевали сиянием блеск прочих драгоценностей в зале.

Снова затрубили трубы: здесь, в закрытом пространстве зала, их звук казался невыносимо громким. Придворные, стоявшие у подножия трона, расступились, приседая в глубоких реверансах и склоняясь в поклонах, перед одной-единственной фигурой, на которую сейчас были обращены все взгляды. Герольд объявил о появлении принца.

На этот раз Лориэн явился не в доспехах; на нем была простая темно-серая, почти черная одежда, непохожая на роскошные костюмы знати. Впрочем, принц сменил также и плащ на еще более великолепный — расшитый драгоценными камнями и золотыми нитями, сверкавший царственным великолепием, он слепил глаза тех, кто смотрел на принца.

Махарт слышала, как ее отец дважды чихнул; должно быть, когда все закончится, ей не миновать настоящего взрыва ярости. Похоже, запахи, пропитавшие ее одежду и волосы, немало досаждали его светлости.

Сайлана, как всегда, улыбалась лучезарно и дерзко. Однако сейчас эта улыбка явно предназначалась принцу. Махарт тоже смотрела на него; без доспехов Лориэн больше не казался таким недоступным, как на пиру. Однако сверкающий плащ, казалось, стеснял его движения, и принц производил впечатление человека, который надел чужую одежду и оттого чувствует себя в ней несколько неловко.

— Кронен видел многих героев, — заговорил Уттобрик. — Для нас величайшая честь приветствовать еще одного, достойного занять место среди лучших из них! Этот герой родился не в наших землях, но очистил их от зла, и для нас это деяние воистину стало благословением и милостью Звезды. И сейчас мы предлагаем ему дар самой Звезды.

По знаку, которого она ждала, Махарт поднялась с кресла и обеими руками взяла сверкающий венец. Лориэн, разумеется, не опустился на колени: он не был подданным герцога. Однако он стоял на нижней ступени возвышения, чуть склонив голову.

Девушка чувствовала невыносимое напряжение, ведь именно ей предстояло провести эту, столь важную, часть церемонии. Жесткие рукава сковывали ее; чуть подавшись вперед (Лориэн мог бы и помочь ей немного, с растущим раздражением подумала она), Махарт опустила ладони на драгоценное шитье, украшавшее плечи принца, и едва коснулась губами его щеки.

Лориэн улыбнулся — но это была всего лишь вежливая улыбка, соответствовавшая ситуации. Девушка сделала шаг назад, отстраняясь от него. Показалось ей, или его нос действительно сморщился, словно принц хотел чихнуть? Возможно, в этом виноват аромат апельсина и специй… Но принц уже протягивал ей руку, а ее отец подал знак музыкантам. Махарт коснулась пальцами его ладони и позволила ему провести ее по залу, что означало официальное открытие бала.

Уилладен видела внизу только радужный водоворот одежд. Ее внимание сосредоточилось на госпоже Махарт и принце. Каково это — встретиться с тем, с кем тебе предстоит делить все горести и радости жизни?

Что ж, по крайней мере, он молод, хорош собой, окружен преданными ему людьми. Однако… выйдет ли из героя-победителя хороший супруг?

Младшие слуги подались вперед, прижав к перилам Уилладен и Джулту. Сейчас должны были начаться танцы: принц и Махарт уже завершили обход зала; Лориэн низко поклонился дочери герцога, приглашая ее на танец, девушка присела в не менее глубоком реверансе.

Возможно, подумалось Махарт, умение владеть мечом помогает и в танцевальном искусстве. Ее партнер двигался легко и изящно, несмотря на слухи о том, что при дворе своего отца он избегал балов. Принц приветливо улыбался; казалось, его внимание было полностью сосредоточено на фигурах танца. Махарт с удивлением обнаружила, что они двигаются удивительно согласно; девушка чувствовала себя свободнее, чем когда-либо прежде, и ощутила некоторое разочарование, когда музыка смолкла и танец закончился.

Принц снова повел ее к возвышению, где подле кресла дочери герцога уже появилось третье кресло, предназначавшееся для него. Заметив кресло, Махарт чуть покраснела: слишком явный намек на то, что Лориэн уже считается ее избранником.

Может, они уже решили ее будущее — Лориэн, ее отец, Вазул?.. При этой мысли девушка ощутила гнев.

Она лихорадочно подыскивала слова, пытаясь завязать беседу — но не могла найти нужных слов и оттого только острее чувствовала отчаянье, которое лишь усилилось, когда она заметила уверенный и манящий взгляд, которым Сайлана смотрела на ее собеседника. Разумеется, раз герцог не танцевал, именно принцу предстояло сейчас пройтись по залу со второй леди королевства — и, как только музыканты заиграли снова, принц поднялся и, поклонившись Махарт, подошел к Сайлане, чья улыбка сейчас была жарче летнего полудня.

Да, эта женщина прекрасно знала правила игры, и ей не составило труда найти тему для разговора, с горечью подумала Махарт, наблюдая за танцующей парой. Было совершенно очевидно, что Лориэн не оставил без внимания свою партнершу. Дважды он широко улыбнулся, а один раз даже рассмеялся.

Внезапно девушка почувствовала растерянность. Она приняла планы отца, касавшиеся ее замужества, как принимала все его распоряжения. До сегодняшнего вечера Махарт полагала, что любой предназначенный ей жених будет послушно исполнять приказы старших. Но Лориэн оказался совершенно другим, в этом она нисколько не сомневалась, несмотря на то что все ее знания о мужчинах были получены из вторых рук, в основном от Зуты. Неужели ее фрейлина и подруга ошибалась или просто не рассказывала ей всей правды?

Воздух в огромном зале обжигал ее горло; ей хотелось вырваться отсюда, бежать туда, где она останется наедине со своими мыслями, с этим новым пониманием. Но более всего ей хотелось защитить себя, чтобы ни один ее поступок, совершенный по неведению, не вызвал насмешки у тех, кто, как она уже давно догадалась, не слишком-то любит ее.

Уилладен следила за кружением пар, за всеми этими поклонами и реверансами и думала про себя, что придворный бал — это весьма скучное и напыщенное действо, если, конечно, сам не принимаешь в этом участия. Она была голодна и так устала после всех своих попыток устранить запах, так досаждавший Махарт! Девушка снова оглядела шеренгу слуг у перил балкона. Халвайс обязательно должна быть среди них! Однако среди сверкания гербов и разноцветья одежд — даже Джулта надела оранжево-желтое платье и увенчала свою седеющую голову убором из разноцветных лент вместо обычного скромного чепца — не было заметно темного платья госпожи Травницы.

Человек в камзоле лакея с незнакомым Уилладен гербом что-то сказал Джулте, и та, кивнув, повернулась к девушке:

— В обеденном зале для слуг будет праздник. Мой друг Джекхэм говорит, что еду обещают вполне достойную. Ты пойдешь с нами?

Уилладен покачала головой: она была уверена в том, что именно этого ответа и ожидала от нее Джулта, и служанка незамедлительно начала пробираться сквозь толпу вместе со своим спутником. Она не собиралась навязывать свое общество Джулте и Джекхэму — но ведь можно просто пойти за ними и затеряться в толпе прочих слуг, направлявшихся на пир…

Она добралась до дверей обеденного зала, когда ощутила запах — ничего общего с ароматом жаркого или аппетитных соусов и подлив. За ее спиной раздалось довольно-таки громкое хихиканье; обернувшись, Уилладен увидела одну из младших служанок. Чепец свалился с головы девицы и болтался на ленте у нее за плечами; ее полное глупое лицо раскраснелось — наверное, она успела выпить немало крепкого эля. Служанка повисла на руке человека в камзоле старшего конюха, широко улыбаясь ему и время от времени тыкая его под ребра кулачком. И этот конюх…

Фигис! Что делает здесь этот парень, за которым дурная слава уже давно волочится крысиным хвостом? Уже тогда, когда Фигис наведывался в лавку госпожи Травницы, он нисколько не напоминал того оборвыша, прислуживавшего при кухне, которым его знала Уилладен. Сейчас же бывший мальчик на побегушках был одет как человек, по праву занимающий свое место среди слуг герцога.

Взяв девицу за полный подбородок, Фигис подарил ей звонкий поцелуй, который она приняла как должное. Теперь Уилладен удалось разглядеть лицо служанки: Хеттель, одна из тех девушек, которые должны были менять и отправлять в прачечную постельное белье ее милости. Обычно она вела себя очень тихо и незаметно; именно поэтому ее свободные манеры сегодняшним вечером так удивили Уилладен. Но присутствие здесь Фигиса в качестве спутника Хеттель просто ошеломило ее. Однако прежде чем девушка осмелилась подобраться к ним поближе, чтобы услышать хотя бы часть разговора, их разделила компания каких-то смеющихся и поющих людей, и когда они прошли в зал, Хеттель и Фигис уже успели скрыться.

Уилладен не стала терять понапрасну время, разыскивая свободное место на скамье: все было занято. Вместо этого, протянув руку через плечо какого-то лакея, который задремал прямо за столом, она взяла со стола пирожок с мясом и яблоко.

Шум и хохот, царившие в зале, не вызывали желания присоединиться к пиршеству; Джулты нигде не было видно, потому, прихватив еду, девушка отправилась в свою комнату, где, поглощая нехитрый ужин, принялась размышлять о Хеттель и Фигисе. Как Фигис попал сюда в замок? Почему на нем одежда конюха? Последнее казалось почти невероятным: дворцовые слуги были сыновьями, дочерьми или родственниками тех, кто служил при дворе до них, чужаки в это круг допускались редко, можно сказать — никогда. Уилладен чувствовала, что ей следует поделиться этими наблюдениями, какими бы незначительными они ни казались, со своей госпожой или канцлером.

Она была уверена, что Халвайс снова вернулась в лавку — или, по крайней мере, проводит там достаточно много времени; быть может, девушка сумеет пойти туда под тем предлогом, что ей нужно пополнить запасы трав и благовоний? Эта мысль показалась Уилладен довольно удачной; в любом случае, ничего другого ей сейчас не приходило в голову.

Девушка устало разделась. К счастью, одеяло было достаточно теплым, а окно, как она успела выяснить раньше, закрывалось не совсем плотно. Уилладен нащупала свой амулет; как всегда, само прикосновение к нему успокоило ее, и она заснула.

Ее разбудил какой-то толчок; оторвав голову от подушки девушка обнаружила, что комната погрузилась в темноту. Лампа, которая должна была гореть всю ночь, почему-то погасла. Уилладен ощутила на своей шее прикосновение теплого меха,

Сссааа тихо шипела ей что-то на ухо. В комнате… да, она ни с чем не могла спутать этот запах зла.

— Джулта?

С соседней кровати доносились только сопение и похрапывание. Прижав к себе Сссааа, Уилладен высвободила ноги из-под одеяла и нашарила на полу тапочки. Теперь, когда ее глаза привыкли к темноте, можно было подняться и обследовать комнату; единственным ориентиром и источником света, правда рассеянного и бледного, было сейчас окно.

Найти на ощупь путь по стене до двери не составило труда, хотя девушка все-таки наткнулась на табурет, больно ушибив ногу. Однако, как она ни дергала за крючок, тот не поддавался. В конце концов ей пришлось признать, что дверь заперта каким-то неведомым ей способом.

Добравшись затем до кровати Джулты, Уилладен обнаружила, что женщина заснула, даже не сняв одежды: в таком состоянии девушка ее еще никогда не видела. Была ли она пьяна — или одурманена? В любом случае, помощи от нее ждать не приходилось, тем более что Уилладен уже успела понять, где находится источник зла: у нее под ногами, в комнате госпожи Махарт!

Сссааа снова зашипела ей на ухо; очевидно, зверек звал ее к окну. Зябко передернув плечами под тоненькой сорочкой, девушка взобралась на табурет и выглянула наружу.

Ночь была безлунной, но от нижних этажей замка поднимался легкий полусвет: должно быть, не все праздничные лампы и факелы были погашены. По стене ползли побеги плюща, дотягивавшиеся до маленького балкончика спальни Махарт. Протянув руку, девушка нащупала один из побегов и потянула за него: плющ держался прочно. Итак, единственный путь в покои дочери герцога лежит по этой живой лестнице: ей нужно было попасть на балкончик и уже оттуда проникнуть в комнату.

То, что ей придется двигаться на ощупь, почти не полагаясь на зрение, даже к лучшему: Уилладен побаивалась высоты. Сссааа скользнула с ее руки в заросли плюща.

Длинная сорочка была явно не предназначена для подобного путешествия. Девушка вернулась в сумрак комнаты, с трудом нашла свою кровать и вытащила из-под подушки пояс. Застегнув его на талии, девушка ножом разрезала сорочку внизу и заставила себя выбраться наружу, отчаянно вцепившись в плющ руками, пальцами босых ног пытаясь нащупать хоть какую-то опору. Черешки сухих листьев и острые концы побегов кололи руки и ступни, но хуже всего было предчувствие того, что впереди ее подстерегала неведомая грозная опасность.

В спальне Махарт горел свет; девушка добралась до балкончика, ступнями ощутив ледяной холод камня, и тут же обнаружила, что комната далеко не пуста. Она разглядела по меньшей мере четыре темные фигуры, склонившиеся над кроватью; ночные гости о чем-то переговаривались, но слов Уилладен разобрать не могла. Но тут одна из фигур обернулась, и девушка увидела лицо Халвайс!

С криком облегчения она бросилась в комнату, но тут же замерла на пороге. Невиданное зрелище предстало ее глазам: госпожа Травница указала пальцем на стоявший на столе канделябр — и внезапно фитили всех четырех свечей вспыхнули ярким пламенем, озарив комнату!

Сссааа тем временем устроилась на плече Вазула: Уилладен заметила, что ночное одеяние канцлера соскользнуло с плеча, пока зверек взбирался на свое привычное место. Не было сомнений в том, что в большинстве своем людям, находившимся в комнате, недавно пришлось прервать ночной отдых. Только один из них был полностью одет в облегающий черный костюм и даже вооружен коротким мечом.

Вдруг быстрое движение Николаса (несмотря на черную же маску, девушка без труда узнала его) привлекло внимание Уилладен к постели — вернее сказать, к тому, что от нее осталось.

Посереди кровати зиял провал, в который, как в песчаную воронку, затянуло матрас, простыни и одеяло; и из этого провала исходил запах зла. Халвайс, шагнув к Уилладен, положила руки ей на плечи:

— Ты часто бывала с ней в последние дни — тебе известен ее запах!

Дрожа от ужаса, который внушало ей тошнотворное зловоние, Уилладен кивнула: она прекрасно поняла свою госпожу. Запах Махарт прочно запечатлелся в ее памяти, и даже смрад, царивший в спальне, не мог заглушить его.

— Итак — вот ваша гончая, которой можно довериться полностью!

Она заметила, как Николас скривил губы; вероятно, молодой человек согласен с рекомендацией Халвайс. Вазул тем временем гладил своего зверька и, прищурившись, внимательно разглядывал Уилладен; однако в его глазах девушка не заметила ни тени сомнения.

Вперед выступил четвертый человек, до того стоявший в изножии постели. Хотя он и сбросил расшитый плащ, который надел для бала, Уилладен узнала принца. Лориэн пристально, сдвинув брови, смотрел на нее.

— Я ничего не знаю о подобных вещах, — его голос звучал жестко.

— У каждого свой дар, милорд принц, — ответила Халвайс. — Вы прекрасно владеете оружием; но есть и другие, обладающие не меньшей силой… Скажите, почему вы здесь?

Принц уже не хмурил брови; он с некоторой растерянностью огляделся по сторонам, словно впервые заметил, где находится.

— Я… я видел сон… Халвайс кивнула:

— Именно так. Всякому действию есть свое объяснение. Сегодня ночью здесь произошло нечто такое, чего мы, повинующиеся древним законам, не способны понять. Полагаю, милорд принц, вы также должны были стать добычей; но, к счастью, те, кто ведет эту игру, — лишь ученики. Они не знают и не понимают до конца ту силу, с которой не станет связываться ни один человек в здравом уме, — и потому она изменяет им…

— Добыча? Я?.. Но для кого и зачем? — Лицо принца вспыхнуло, он сжал руки так, что побелели костяшки пальцев.

На этот раз ему ответил Вазул — правда, начав издалека:

— Ваше высочество, если бы утром ваши люди обнаружили исчезновение своего господина, как бы они поступили, по каким-то намекам догадавшись, что вы в опасности?

— Разнесли бы весь Кроненгред по камешку, — просто ответил принц.

— Именно так. Но до этого были бы посеяны семена ненависти и недоверия. Вы избавили нас от этого чудовища — от Волка; но за его спиной стоят другие, которым не нужны ни вы, ни ваши прекрасно обученные воины. Они посеяли бы раздор, и Кронен истек бы кровью. Мы не знаем, почему их план не удался, почему он не был исполнен до конца; но одно бесспорно — высокородная госпожа Махарт находится в их руках.

Сccaaa зашипела, и Вазул быстро обернулся к Халвайс:

— Время против нас, госпожа. Нам следует поспешить.

Она положила руку на плечо Уилладен, и девушка почувствовала, как от этого прикосновения по ее телу разливаются тепло и покой.

— Нужны некоторые приготовления; нельзя отправляться на поиски, даже не взяв с собой самого необходимого.

Николас смотрел на госпожу Травницу:

— Я намерен спуститься в провал, не медля ни секунды!

— Ты не отправишься на охоту без своей гончей, — спокойно произнес Вазул.

Хотя девушка и не могла видеть лица Николаса, скрытого маской, она догадывалась, что эти слова пришлись молодому человеку не по нутру.

Однако Халвайс уже подвела ее к одному из платяных шкафов, открыв дверцу так, чтобы за ней можно было укрыться, как за ширмой. Она некоторое время что-то искала среди платьев и наконец извлекла на свет юбку для верховой езды, которую, судя по виду, не надевали еще ни разу.

За юбкой последовали и другие предметы одежды; Уилладен облачилась в них, Халвайс помогла ей затянуть шнуровки, и девушка обнаружила, что ее теперешний наряд стесняет движения гораздо меньше, чем любое платье. Маленькими ножничками Халвайс спорола с плеча и груди украшения из мелких драгоценных камней и жемчуга; Уилладен молча переносила все, что с ней делали, не промолвив ни слова, даже когда ее волосы подрезали так, что они едва прикрывали шею. Все это время госпожа Травница также не проронила ни слова. Заговорила она, лишь когда пододвинула к ее ногам туго набитую сумку.

— Это твое. Там есть все, что тебе потребуется, и помни, что спасти Махарт — а также дать всему Кронену покой и безопасность — может только твой дар.