Глава 34
Лавина
Засипел мобильный телефон. Это была Яна.
– Ши-Бон, ты куда пропал? – прочитал Шибаев. – У тебя все нормально?
– Нормально, еду к тебе, – отстукал он ответ. – Сейчас буду. Целую.
Но Шибаев поторопился с обещаниями – до Яны он добрался только через два часа. На полпути свернул к дому Ады Романовны, убеждая себя, что глянет только одним глазком… Такой уж он уродился настырный… Точит что-то в «нутре» и точит, не дает покоя. И версия наклюнулась… Клевая, стучала в сердце. На всякий пожарный. И сразу к Яне.
Дом стоял хмурый и печальный; шестым или седьмым чувством угадывалось, что не живут там больше. Пустые окна, мертвые двери, и трава уже пробивается между плитками дорожки – ярко-зеленая, неуверенная, осенняя трава.
Шибаев торопливо прошел в глубь сада к сторожке, где еще недавно жил Петр Заброда, – Коля-буль вцепился в подозреваемого, и тот в данный момент пребывал совершенно в другом месте. Дом садовника тоже был печален и хмур. Порывистый ветер теребил какую-то выгоревшую тряпку на перилах крыльца.
Шибаев оглянулся. Пусто было вокруг. Пусто и сумеречно – день стоял мрачноватый; с небес сеял мелкий не то дождь, не то туман – оседал бисеринками на пожухлой траве.
Он достал из кармана перочинный нож. Через пару минут дверь подалась, и Шибаев вошел. В доме было темно и пахло сыростью; поколебавшись, он задернул в гостиной шторы и включил свет. Он знал, что ищет. То есть ему казалось, что знает.
В доме садовника имел место обыск, пол был усеян какими-то бумажками и квитанциями, тут же валялись книги. Книжная полка висела на одном гвозде. Дверцы шкафа были распахнуты, одежда лежала там жалкой кучкой.
Переступая через разбросанные вещи, Шибаев подошел к криво висящей книжной полке и внимательно осмотрел ее. Так же внимательно осмотрел шкаф, влез на стул, проверил сверху; опустился на колени и провел рукой по днищу. Перешел к столу, приподняв, осмотрел обратную его сторону. Оглянулся, задумался. Снял со стены картину. Пусто. Вынул фотографию жены и ребенка хозяина из серебряной рамочки. Ничего. Походил по комнате, выстукивая каблуком половицы. Сунул голову в камин, осмотрел закопченные стены, понимая, что затея зряшная – то, что он искал, боится огня.
Перешел на кухню. Обвел взглядом маленькое темное помещение с несвежими обоями, ожидая, что екнет внутри и откроется истина. Но внутри не екнуло, и истина не открылась. Он потянул дверцы буфета. Небогатая посуда, банки с крупой, заплесневелый хлеб.
Холодильник. Календарь на стене…
То, что он искал, нашлось в семейном альбоме, среди фотографий. Вот уж воистину, где спрятать лист? Лист среди листьев, сказал мудрец. И тело среди тел…
На фотографии, неясной, снятой в полутьме, тем не менее можно было распознать коридор второго этажа в доме Ады Романовны и человека, который шел по коридору. Шибаев узнал затейливый светильник и резные перила лестницы. Узнал он и человека – это был Андрей Богданов. Время: три часа утра; дата: та самая ночь, когда умерла Ада Романовна.
Что и требовалось доказать. Потому и сбежала скоропалительно, ни с кем не попрощавшись. С козырем в руках. Ох, Тинка, глупая твоя голова!
Теперь все, Шибаев. А привидения, оказывается, существуют. Или наоборот: привидений все-таки не бывает.
Он достал мобильный телефон. Коля-буль, казалось, не удивился и спросил:
– Нашел?
– Нашел, – ответил Шибаев. – Я у садовника, жду.
– …Понимаешь, капитан, Тина шантажировала Богданова этой фотографией. Она не ошиблась, она действительно слышала по ночам шаги. Но доказать не могла. А тут вдруг повезло. И в ту же ночь умерла Ада Романовна. Вот откуда ее уверенность, что она получит деньги за молчание. Заброда знал о шантаже и обвинил в убийстве Богданова, что есть нормально – в убийстве шантажиста всегда обвиняют жертву. Это классика, как говорит Дрючин.
– А Богданова кто? Заброда?
– Я не знаю, кто убил Богданова, это по твоей части, капитан. Заброда, скорее всего, попытался шантажировать Богданова. У него ничего не осталось, и деваться ему было некуда. Вот и решил подзаработать. Ему не резон убивать. Он просто неудачно засветился в нужном месте в нужное время. Убийцу Богданова надо бы поискать вокруг «Форели»…
– Понятно, Санек, поищем. Спасибо. А ордер на обыск у тебя есть? – вдруг спросил Коля-буль.
– Есть, как же без ордера, – ответил Шибаев и захлопал себя по карманам. – Вышлю по почте, капитан, забыл дома. С тебя простава, между прочим.
– Само собой. А ты, видать, опять дрался? Не угомонишься никак?
Шибаев потрогал скулу, потом затылок и ухмыльнулся:
– Приходится иногда.
– Смотри, Шибаев, упекут тебя за мелкое хулиганство. Ох, смотри!
На том они и расстались. Шибаев поспешил к Яне, а капитан Астахов остался ожидать коллег из убойного отдела…
…Звякнули знакомые китайские колокольчики. Галина Николаевна подняла голову и просияла:
– Сашенька! А Яночки нет, ушла с девочками. Ждала тебя, ждала, а тут они пришли, ну, она и ушла! Ой, что это с тобой? Упал?
– Упал, Галина Николаевна.
– Как же ты так неосторожно! То Яночка, то ты. А у нее вчера были гости…
– Я в курсе, я тоже был.
– И Алик был? Что-то я его давненько не видела.
– Алика не было, он в командировке, – хмыкнул Шибаев и тут же поморщился – неспортивно, Шибаев, топтаться по хребту поверженного врага. – Галина Николаевна, у меня к вам просьба.
– Конечно, Сашенька! Передать Яночке что-нибудь?
– Нет, Галина Николаевна. Мне нужно посмотреть фотографии на паспорт за два последних месяца…
– Тебе нужна фотография на паспорт? Я сейчас позову…
– Нет, мне нужны фотографии за последние два месяца. Фотографии всех ваших клиентов.
– Фотографии наших клиентов? – никак не могла взять в толк Галина Николаевна. – Каких клиентов?
– Всех клиентов, Галина Николаевна. Они должны быть у вас в компьютере или на флешке. За последние два месяца.
– Ну, есть, конечно. А Яночка знает? – Она напряженно вглядывалась в его лицо, в замешательстве от странной просьбы.
– Галина Николаевна, я же не требую их банковские счета, мне даже фамилии не нужны, только картинки. Покажете? Не забывайте, что я частный сыщик, вы должны мне помогать.
– Ты ищешь какого-то наследника? Яночка рассказывала.
– Так точно, Галина Николаевна. Поможете?
– Ну что с тобой поделаешь! Помогу, конечно.
Следующие полчаса Шибаев внимательно рассматривал на экране компьютера фотографии на паспорт мужчин, женщин, старых, молодых, совсем молодых. Числом около двухсот. Он примерно представлял себе, что ищет, но как эта личность должна выглядеть, не имел ни малейшего понятия. К поиску подтолкнул его Алик Дрючин, который заявился посмотреть на Яну и старательно делал вид, что не замечает его. Ночью в больную голову Шибаева пришла странная мысль, что, возможно, на Яну охотятся. Два покушения за столь короткое время – это не похоже на случайность. Мысль была абсурдная, но проверить не помешает. Алик часто повторял, что он слишком подозрительный и никому не верит, а он отвечал, что да, есть такой недостаток в силу богатого жизненного опыта. А с другой стороны, ну кому сейчас можно верить? Клиенты врут, политики врут, даже любимые женщины и то привирают.
– Даже ты, Дрючин, соврешь на голубом глазу и не почешешься, – обличал Алика Шибаев.
– Когда это я врал? – возмущался Алик.
– А когда рассказывал байки, что у тебя с той барышней ничего нет, а сам подал документы в загс. Было?
– Ну да, было, – нехотя соглашался Алик. – Я и сам не знаю, как это получилось.
– То-то, – отвечал Шибаев.
Маленькая скребущая коготками птичка, что трепыхалась, сопровождая поиск наследника, сделала ручкой и растаяла в небесной синеве. То есть крылышком. Дело разрешилось, тайное стало явным, а посему – до свидания, Шибаев, твоя миссия закончена, забудь и снова спи спокойно. Не забудь только получить гонорар. А теперь займемся неизвестной женщиной, которую видела Яна. Или ей показалось, что видела. На всякий случай.
Он досмотрел фотки до конца и начал снова. Он был упертый, как бык, этот Шибаев. Он знал, что будет смотреть снова и снова, расширяя временной диапазон: за три месяца, четыре, пять и до упора. Пока не скажет себе, что этого тут нет. Тот, кто охотился на Яну, должен был присмотреться к жертве, и самый простой способ – прийти в галерею. Даже простодушный Алик, помирая от любопытства, и тот догадался. А вот когда он вычислит этого перца, то спросит, какого хрена. Шибаев даже примерно не представлял себе мотив… Если он существует, конечно. Такое он тоже допускал – если. Его подозрительность, расстроенные нервы, досадные случайности, непонятные убийства, падение с лестницы, удар железной трубой по затылку… Даже то, что Серый мог спьяну перепутать клиента! Да, да, и это тоже! Целили не в него, а в загулявшего мужа… А что? Вполне. Ничто из вышеперечисленного не проходит даром и здорово подстегивает воображение. В итоге появляются всякие фантастические версии. В том, что девушку хотят убить, Шибаев почти не сомневался. И мотив… Да любой, пока неизвестный. Отвергнутый любовник, рэкет, попытка отжать бизнес… Выбирайте, что понравится, господин частный сыщик Шибаев. А как насчет ревности? Жанна? Нет! Все в нем сопротивлялось этой мысли. Он взглянул на Галину Николаевну – беззвучно шевеля губами, она перебирала какие-то бумажки…
Он рассматривал каждую фотографию еще раз и еще, вглядывался в черты лица, включая интуицию, нутро и чуйку, бормоча себе под нос, что он узнает… Не может не узнать. Интуиция буксовала, нутро молчало, чуйка притаилась и замерла.
Он перешел к ранним фотографиям. Перебирал одну за другой, возвращался, подолгу задерживался взглядом…
Он был как охотничий пес, взявший след, с той разницей, что пес знает, за кем бежит, а он, Шибаев, не знал. Женщины и мужчины, молодые и в возрасте… Боль в затылке давала себя знать, и он то и дело сглатывал густую вязкую слюну с привкусом крови. Он чувствовал, что близок к цели. Он даже задержал дыхание, боясь спугнуть удачу.
Ничего! Люди на фотографиях были ему незнакомы. Молодые, постарше, улыбающиеся, серьезные, насупленные, глупые, хитрые, с пухлыми губами и длинными носами… Они кружились, как в калейдоскопе, складываясь в причудливые, странные, шевелящиеся фигуры, они подмигивали и скалились, а губы их беззвучно кричали: «Не поймаешь!»
Шибаев закрыл глаза, потер ноющий затылок. Надо было взять у Оли пару таблеток. Ему казалось, он погрузился в густую вязкую среду и барахтается там, как муха в сиропе. В голове мельтешили лица и звучали голоса и звуки: глухие, громкие, тихие… шепот… навязчивый шепот… шаги… скрип двери… шум двигателя… смех за стеной и далекая музыка. И лицо человека…
– Сашенька, тебе плохо? – спросила Галина Николаевна, заметив, что он сидит с закрытыми глазами.
– Нормально, Галина Николаевна, – Шибаев открыл глаза. – Голова болит, сейчас пройдет. Плохо спал.
– Ну как, нашел чего?
– Пока не нашел.
– Может, чайку? А то, не дай бог, простуда, погода вон какая капризная, то дождь, то ветер, прямо душу выдувает…
Она говорила что-то еще, кажется, жаловалась на ноющие кости, но Шибаев почти не слышал, снова перебирал последние события, не желая признать, что идея с фотографиями оказалась неплодотворной.
Упрямый, он снова вернулся к началу «просмотра», и снова перед ним замельтешили лица, уже не чужие, полузнакомые, и у него мелькнула мысль, что он теперь будет оглядываться на улице, пытаясь вспомнить, где видел того или другого персонажа…
Тут захрипел его мобильник, и он сжался от дурного предчувствия. «Чуйка» не подвела. Звонила соседка Алена, случайная подруга, приятная молодая женщина, не терявшая, по выражению Алика, надежды «захомутать» его.
– Саша, тут у нас потоп! – закричала Алена. – Давай домой по-быстрому, а то дверь выбьют. Аварийщики говорят, льет из твоей квартиры!
Шибаев чертыхнулся и вскочил. Этого еще не хватало!
– Сашенька, что случилось?! – закричала вслед Галина Николаевна, тоже вскакивая. – Это с Яночкой?
– Нет! Мою квартиру затопило! – ответил он, вылетая из студии.
Он успел прибыть до того, как выбили дверь. Четверо мужиков в робах озабоченно совещались на лестничной площадке, возбужденные соседи лезли с советами и науськивали ломать дверь. Шибаева приветствовали неодобрительным гулом. Алена со скорбным лицом кивнула ему. Он отпер дверь, и вся толпа ввалилась следом. В ванной было сухо, краны закручены.
– Ну?! – рявкнул Шибаев, поворачиваясь к соседям.
– В соседней, должно! – почесал затылок один из спасателей, толстый суровый мужик.
– Колька, зараза! Опять! – загомонила толпа, разворачиваясь.
Суровый мужик забухал кулаком в Колькину дверь.
– Ломай! – заорал плюгаш из квартиры снизу. – Он меня уже три раза топил!
– Сашенька, ты извини! Они бы выбили дверь! – Алена смотрела на него виноватыми глазами.
– Ты все правильно сделала, нормально. Спасибо, Алена.
Она не сводила с него виноватого взгляда, и ему стало стыдно. Славная молодая женщина, а с личной жизнью никак. Она все еще надеялась…
– Мне пора, Аленка, – сказал Шибаев, трогая ее за плечо. – Страшно занят.
И поморщился от того, как фальшиво прозвучали его слова. Ему было жалко Алену, но что тут прикажете делать?
– До свидания, Саша, – печально сказала девушка. – Может, зайдешь вечером?
– Я позвоню! – крикнул он уже на ходу, проклиная себя за недостаток характера и понимая в то же самое время, что оставляет для себя путь к возобновлению отношений. Очень по-мужски. Алена была приятная во всех отношениях молодая женщина, добрая, мягкая, но… как бы это сказать? «Обволакивающая», говорил Алик. «Настырная», считал Шибаев, что в переводе на нормальный язык значило: «Домашняя, любвеобильная, приставучая, перекрывает своей нежностью кислород». А ведь есть те, кому это нужно…
Он с облегчением вывалился из подъезда в холодную туманную морось, поднял воротник плаща и зашагал на автостоянку по соседству, где вчера оставил свою машину.
День уже перевалил за половину, и зажглись уличные фонари. Они не давали света, а просто висели в тумане мутными лиловыми шарами. Машины ослепляли фарами, их густой поток двигался неторопливо, поминутно тормозя на светофорах. Шибаев чувствовал свой чугунный затылок, с трудом собирал мысли, морщился от боли и представлял горячий душ и горячий кофе, испытывая сильное желание бросить все к чертовой матери и отлежаться в своей берлоге. Абсурд происходящего с ним зашкаливал: вот Серый, ничтожество и алкаш, который тем не менее вырубил его, а мог и убить; утренняя сцена с судилищем тоже оставила неприятный привкус – Шибаеву было стыдно за устроенный балаган перед Олей, это было не по-мужски… Хотя Алику понравилось бы. При мысли о сожителе он поморщился – об Алике ни слуху ни духу вот уже несколько дней, с того самого дня, когда они чуть не подрались. А теперь еще потоп, Алена и аварийщики. Идея с фотографиями, такая удачная вначале, на поверку оказалась туфтой. И день просто отвратительный, и в результате настроение на нуле. Народ вокруг нервный и злой, рев клаксонов добавлял драйва – того и гляди, начнут выскакивать из машин и бить друг другу морды. Он снова потер затылок, и ему показалось, что пульсирующая боль стала слабее.
Он добавил оборотов, пытаясь проскочить перекресток на зеленый свет, но тут вспыхнул красный, он чертыхнулся и с силой вдавил педаль тормоза. Машина не остановилась и продолжала лететь. Последним его ощущением была легкость, с которой нога ушла в пустоту, и сразу же последовал оглушительный удар справа, машину отбросило в сторону, но он этого уже не осознал, как не осознал и не услышал пронзительных сигналов полицейских автомобилей и карет «Скорой помощи»…