Глава 31
Наследник
Проводив капитана Астахова, Шибаев помчался к Яне. Купил по дороге цветы – хотел красные розы, но, вспомнив Алика, попросил… эти, розовые. Как они называются, он снова забыл. Азалии, подсказала девушка. Азалии, повторил он.
Он чувствовал себя на финишной прямой… Но, удивительное дело, лихорадочного нетерпения, предвестника удачного финала, не было. Наоборот, он испытывал смутное беспокойство и тревогу, причины которых понять не мог. Видимо, намешано тут было всего: и скверная погода, и соперник Дрючин, к которому, стыдно сказать, Шибаев, кажется, ревновал. А еще непонятные убийства… И Петр Заброда. Топь, болото, и он барахтался там, как муха в сиропе.
– Сашенька! Доброе утро! – обрадовалась Галина Николаевна. – Хорошо, что вы пришли! Доктор сказал, что Яночка может выйти на улицу, подышать воздухом. Мы собирались вместе, а тут вы!
– Конечно, Галина Николаевна! – заторопился Шибаев. – Мы погуляем.
Он хотел спросить про Дрючина, которого не видел уже три дня, здоров ли и вообще, но промолчал, побоявшись, что дрогнет голос. Чертов Дрючин!
Он взлетел на второй этаж; дверь квартиры была приоткрыта.
– Саша, заходи! – крикнула Яна откуда-то из глубины квартиры. – Я увидела тебя в окно. Я сейчас!
Шибаев вошел в гостиную, нерешительно постоял и шагнул на голос. Яна была в спальне. Раскрытые дверцы шкафа – Яна в розовой полупрозрачной ночной сорочке доставала оттуда какую-то одежду, разобранная постель, полумрак, слабый ночник… Она вскрикнула и уставилась на него. Он сглотнул и сказал деревянным голосом:
– Дрыхнешь? До сих пор?
Шагнул к ней, прижал к себе, запустил пальцы в ее длинные волосы – была у него такая привычка: запускать пальцы в волосы подруги – и впился нетерпеливыми губами в ее рот.
Яна гортанно смеялась и пыталась его оттолкнуть…
…Они вздрогнули, когда хлопнула входная дверь и бодрый голос Алика Дрючина закричал:
– Яночка! Я пришел!
Он знал, что Яна его не услышит, но тем не менее обозначился, так его распирало от наплыва чувств.
«Скотина», – подумал Шибаев. Он покосился на Яну. «Что?» – произнесла она беззвучно. Он кивнул на дверь и приложил палец к губам:
– Дрючин!
Яна пискнула и скользнула под одеяло. Шибаев закинул руки за голову. В дверь постучали.
– Входи, Дрючин! – сказал Шибаев.
Алик открыл дверь и застыл на пороге, изумленно уставившись на Шибаева, и тот подумал, что адвокат сейчас спросит: «А где Яна?»
В ту же секунду адвокат выскочил из спальни. Хлопнула входная дверь, донесся топот с лестницы, и все стихло. Шибаев отбросил одеяло и ответил на вопросительный взгляд Яны:
– Он ушел. Выходи!
Они посмотрели друг на дружку и рассмеялись. Всю ревность Шибаева как рукой сняло. Ревность к кому? К Авокадо Дрючину? Дурак ты, Шибаев, и уши у тебя холодные! Даже не смешно.
Он повернулся к Яне, рассматривая в полумраке ее лицо, светящиеся перламутровым блеском глаза, темные волосы. Провел пальцами по губам; она шевельнула губами, как будто поцеловала…
…Они гуляли в парке до обеда, потом перекусили в кафе. Яна раскраснелась и оживленно рассказывала о планах будущей выставки. Шибаев, с удовольствием поглядывая на нее, чувствовал, как отступает тревога, и думал, что нужно закончить поиск сегодня же, «дело о наследнике», как он окрестил поиски Руданского-младшего, надоело ему до чертиков и, если честно, пугало непредсказуемостью и нелепостью. Не то чтобы пугало, а рождало смутные опасения. Нутро подсказывало ему, что нужно немедленно «рвать когти» – отчитаться о проделанной работе и предъявить наследника, после чего умыть руки и забыть. Его дело – Игорь Руданский, а остальным пусть занимается капитан Астахов. Ничего себе остальное… Три трупа. Все равно, не его дело!
…Дома он уложил Яну на диван, накрыл пледом, подоткнул края и приказал:
– Спи! Я приду вечером.
Она послушно закрыла глаза…
Шибаев запомнил первые три имени и адреса из списка: Авраменко, Белуха, Дорофеенко. С них и начнем. Если повезет, закончим сегодня.
Через два часа все три имени были вычеркнуты, так как оказались пустышкой: Авраменко умер девять лет назад, Белуха и Дорофеенко больше там не проживали. Шибаев «пошел» по списку дальше. Это была «прикидка». Если ничего не обнаружится до «конца» списка, вернемся к началу, зайдем по новой и копнем глубже. Найдем теперешние адреса Белухи и Дорофеенко… и так далее.
Ему повезло. Номер шесть из списка, Жогов, маленький верткий старичок-боровичок, радостно заявил:
– Конечно, помню! Зареченск! В тот год у них еще яблоки уродили! А какие там девушки! Юра Иванов жил на квартире у местной, Вали… Фамилию не помню. У нее еще мальчик был маленький… Игорек вроде. Все к Юре лип, не отходил. Юра парень видный был, неженатый, ну, между ними и закрутилось. Бригадир Толя Плоткин говорил ему: тебе что, девок мало? А он как прикипел. Когда мы закончили, забрал их в город. Вот такая любовь. Где он сейчас, не знаю, он ушел из бригады… Это же сколько минуло? Больше двадцати лет, почитай. Ох, и бежит время! Связи оборвались… Не видел его с тех пор. Точно, Юра Иванов. Юрий Владимирович Иванов. А зачем тебе?
В адресном бюро Шибаева встретили как родного. Про два часа никто даже не заикался. Через двадцать минут у него на руках был адрес Игоря Юрьевича Иванова. Что и требовалось доказать – считай, повезло тебе, Шибаев.
И наступил момент истины. Музыканты, туш! Он стоял перед массивной дверью с золотой цифрой девять…
Открыл ему невысокий худощавый парень в черном свитере и джинсах, взглянул вопросительно:
– Вам кого?
Шибаев сказал, что ищет Игоря Юрьевича Иванова.
– Есть такой, – ответил парень, разглядывая Шибаева. – А вы…
…Игорь готовил кофе. Шибаев сидел за столом на небогатой кухне.
– Руданский? – спрашивал Игорь, доставая чашки и ложки. – Никогда не слышал. Знакомый мамы? Мама никогда о таком не рассказывала. Отец сейчас в Польше, работает на стройке, прораб. Иванов Юрий Владимирович, точно. Он еще у меня о-го-го! Мамы нет уже три года. Рак. Мы из Зареченска, сейчас там никого уже не осталось. Раньше ездили летом, а последние лет десять или двенадцать уже нет. Валентина Тимофеевна Волох. Мое свидетельство о рождении? Зачем? Они не сразу поженились, отец потом узнал, что я родился. Там стоит прочерк. Была у них какая-то история… Я хотел поменять, говорят, можно. Но это ведь не важно, правда?
Он смотрел на Шибаева близорукими голубыми глазами, и было в них что-то по-детски беззащитное.
Шибаев пил кофе и рассматривал наследника империи Руданских. Думал, что жизнь выкидывает странные фортели, и этот парень поймал, как Иван-дурак, золотую рыбку. В сказке – старик, а в жизни – Иван-дурак. И как, интересно, изменится теперь его жизнь? Купит виллу на Багамах? Отправится в кругосветное путешествие? Бросит работу? А кем он у нас трудится? Программистом! Конечно! Самая востребованная профессия. Менеджеры и программисты. Еще банкиры. Возможно, возглавит осиротевшую «Форель»? Наберет новых людей, продолжит дело Богданова, возьмет кредит и откроет десяток новых точек общепита? А то еще выставит бизнес на продажу, потому что на хрен ему эта морока!
– «Форель»? – переспрашивал Игорь. – Ну, знаю, бывал. Руданский – мой отец? А как же мой настоящий отец, Иванов Юрий Владимирович? И мама ничего не говорила. У меня хорошие родители! Эта квартира – их подарок! Вы уверены?
Он смотрел на Шибаева простодушными голубыми глазами, он был растерян, и радости от виража в собственной судьбе, похоже, не испытывал. О Богданове он никогда не слышал, равно как и о Баулиной Алевтине. Шибаев чувствовал разочарование от того, что все вышло так обыденно, без шампанского, аплодисментов и слез радости в глазах наследника. Разочарование и облегчение. И сожаление, что Ада Романовна не дожила до финала этой романтической истории. Парень нормальный, вменяемый, не алкоголик, не наркоман; простоват, правда. Вон как таращится, никак не опомнится. Алик Дрючин, например, считал, что все программисты социально неразвиты – в силу профессии они просто не взрослеют и жизни не знают, так как Сеть – не что иное, как одна большая условность. А если и реальность, то виртуальная. И пуговку на рубашке он то расстегнет, то застегнет. Волнуется парень, что видно невооруженным глазом.
Примерно через час Шибаев поднялся, положил на стол свою визитку – на предмет возникших вопросов, попозже, когда бенефициар придет в себя. Порылся в папке и выудил карточку адвоката Рыдаева.
Усевшись в машину, он набрал мэтра и доложил, что его миссия закончена и он готов предъявить сына Руданского. После чего надиктовал имя и адрес наследника. И, не обращая внимания на вопли адвоката, отключился, закрыл глаза. Все.
Кажется, он задремал, и приснился ему радостный Алик Дрючин с букетом красных роз…
К вечеру подморозило, лужи затянулись ледком, и ветер стих. Затеплились фиолетовые уличные фонари. Шибаев с силой потер лицо руками, окончательно проснулся и поехал к Яне. Он представлял себе, как они поужинают, выпьют вина… Он соскучился, они почти не бывают вдвоем; то настырный адвокат выскакивает как черт из табакерки, то еще что-нибудь. После сегодняшней сцены Дрючин вряд ли появится. Шибаева кольнула жалость, он поставил себя на место Алика. Ну что ж, как говорится в старой песне, третий должен уйти. Незавидна участь третьего в любовном треугольнике. Вот и шагай себе, Дрючин, не оглядываясь, скатертью дорога. Шибаев, получается, счастливый соперник, а радости и торжества почему-то нет… Одна усталость.
Он оставил машину на парковке и отправился к Яне. Открыла ему незнакомая девушка, уставилась вопросительно:
– Вы к кому?
– К Яне! А вы кто?
– Подруга Яны, Ника! А вы Алик или Саша? Яночка говорила! А мы собрались отметить ее выздоровление. Заходите!
Заверив девушку, что он Саша, разочарованный Шибаев поднялся за ней на второй этаж. Веселье было в разгаре, и его встретили радостным визгом. За столом сидели четыре… нет, пять… Пять девушек! Пять хихикающих и гомонящих одновременно девиц! Правда, при виде Шибаева гомон смолк, и они, как по команде, уставились на Шибаева.
– Саша! – обрадовалась Яна. – А это мои одноклассницы! Хорошо, что ты пришел! Это Лена, Света, Настя, Лариса! Нику ты уже знаешь! Садись!
Две девушки вскочили и побежали на кухню за табуретом и чистыми тарелками, остальные продолжали во все глаза его рассматривать. Шибаев, чувствуя себя неловко, уселся. Встретился взглядом с Яной, она улыбнулась и пожала плечами…
Девушки щебетали, не умолкая. Шибаев открыл шампанское, хлопок был встречен визгом. Он неловко пошутил, и они радостно захлопали. Их обществу явно не хватало мужского начала, и он пришелся как нельзя кстати.
– Саша, а это правда, что вы частный детектив? Яночка рассказывала! – выкрикнула Ника.
И тут посыпалось!
– Частный детектив?
– Расскажите про самый страшный случай!
– А вы кого-нибудь убили? Сколько?
– А у вас есть пистолет? Можно посмотреть?
– А вы часто деретесь?
– А бандиты в вас когда-нибудь стреляли?
– А вы поймали хоть одного серийного убийцу?
– А вы женаты?
Побагровевший Шибаев отбивался от девиц, как мог: отшучивался, наливал в бокалы вино, накладывал на тарелки фруктовые салаты, открывал шампанское и резал ананас. Он чувствовал, как по спине резво катятся струйки пота, и то и дело смахивал со лба влажные прядки. Наконец он не выдержал, встал и принялся прощаться, лепеча что-то несуразное про важную встречу и чувствуя себя при этом последним идиотом. Дрючина бы на них!
– Приезжай попозже! – Яна вышла проводить его. Она поднялась на цыпочки, и он неловко чмокнул ее в лоб. Она рассмеялась.
– Они все от тебя в восторге. Жду!
Не успел он отойти от галереи, как ожила его «моторола». Это была Оля. Шибаев мысленно застонал. Оля сказала, что приготовила ужин, натушила мяса и, если он не занят… Шибаев вдруг с удивлением понял, что голоден как волк – пирожное и кусочек шоколадки, съеденные за столом у Яны, не в счет. От шампанского неприятно ныло в затылке, а во рту был отвратительный сладкий привкус. Он хотел мяса и острый маринованный огурец. И стопарик холодной водки не помешал бы. Ситуация была нелепой, нутром он понимал, что не нужно подавать барышне напрасных надежд, как называл подобный процесс опытный Алик, ведь ясно, что ей нужно… А ему, Шибаеву, что нужно?
В итоге он поймал бомбилу и поехал к Оле, насупясь и спрашивая себя, какого черта. Она открыла сразу, словно ожидала под дверью или выглядывала в окно. Глубоко внутри у него шевельнулось нехорошее предчувствие, но было поздно. Он сунул ей в руки цветы и бутылку вина.
Ситуация была вполне дурацкая: Шибаев невпопад отвечал на вопросы Оли, ел, как удав, и прикидывал, разошлись уже подружки Яны или еще нет.
В начале двенадцатого он, не глядя на Олю, выдавил наконец из себя, что ему пора. Она печально кивнула и сказала, что вызовет такси. Такси было обещано через пять минут. Шибаев быстро оделся, поцеловал Олю в щечку и был таков. Через десять минут женщина-оператор перезвонила Оле и раздраженным тоном сообщила, что такси у подъезда, а пассажира нет. Подождите, закричала Оля, я сейчас! Набросив пальто, она помчалась вниз. Такси действительно ожидало внизу, а Шибаева нигде не было. Отпустив машину, Оля огляделась. Вокруг было темно, где-то неподалеку играла разухабистая музыка и гоготала веселая компания. Тусклый фонарь над подъездом освещал нечистое крыльцо. Ей почудилось шевеление в глубине двора, у беседки, и она бросилась туда…
…Пятнадцать минут назад Шибаев с облегчением выскочил из грязного и вонючего подъезда. Машины еще не было. Он сунул руки в карманы и глубоко вдохнул холодный воздух. Он услышал шаги, повернулся и услышал гнусавый вопль: «К нашим бабам лезешь, сука! Убью!» Получив сильный удар по голове, Шибаев потерял сознание. Нападавший подхватил его под мышки и с усилием поволок в глубь двора…
Пронзительных криков Оли он уже не слышал, равно как и не почувствовал, что его подняли и куда-то понесли.
