15

Поворот!

Встаёт слева фонтан разрыва, недолёт… ещё один!

А вот этот уже ближе!

– Генри!

Оскалив зубы в какой-то невероятной ухмылке, водитель резко выворачивает баранку. Меня бросает на борт, но следующая мина падает где-то в стороне – проскочили! Автомобиль теперь несется вдоль полуразрушенного склада или какого-то производственного строения. Плевать! Главное, что он скрывает нас от невидимых минометчиков. Хотя, судя по разрывам, по нам били ещё и автоматические гранатометы. Ну, ещё бы… наконец-то появилась видимая цель! Так-то все мои бойцы сидят по укрытиям, на улице никто не скачет открыто. Да, мы не видим противника, так и он нас тоже не видит. А дорогу мы контролируем и перерезать её не дадим!

И не надо… похоже, что я понял-таки весь замысел нападающих.

Связать охрану ложной атакой, загнать в укрытия – и спокойно расстрелять одинокий транспортер. Он малоподвижен и представляет собою неплохую мишень.

Всё так, но вот меня-то они не учли! Мы ещё можем успеть! И вывести машину в безопасное место, тут такие есть! Не зря же мои парни исходили и изъездили тут всё вокруг.

Ещё поворот – по борту машины барабанят осколки! Но мы проскакиваем простреливаемую зону…

Бух!

Над крышами домов слева вспучивается огненный шар.

Визжат покрышки, мы поворачиваем в ту сторону, откуда вымахнул багровый высверк… и меня бросает грудью на переднюю панель.

Поздно!

Завалившись на бок, веселым огнем полыхает тягач. Бодрые огоньки скачут по его бортам, и струйки дыма, выползающие изо всех щелей, сходятся в солидный такой дымный хвост.

А вот и прицеп – сорванный близкими разрывами мин, валяется на земле изодранный брезент. На моих глазах, прилетевший откуда-то слева реактивный снаряд ударяет в темно-зеленую коробку локаторного комплекса, разбрасывая по сторонам какие-то обломки и железяки. Там уже не первая закопченная пробоина на стене видна, по прицепу лупят с ожесточением, задавшись, по-видимому, целью превратить его в металлолом. Ну, если учитывать, что ПТУР превращает в обломки танк… то этой железной коробке тоже уже недолго осталось жить.

Да-да… это именно радиолокатор. Часть комплекса «Пэтриот». Я ведь не вчерашний школьник, не способный узнать настолько широко разрекламированный агрегат! Лежащую на крыше антенну не узнать просто невозможно! Да и в интернете я не только сиськи у фотомоделей рассматриваю, а ещё и профессиональными вопросами занимаюсь… особенно, в последнее время, так уж совпало. Надо полагать, в развалинах сейчас засели тоже не ученики начальных классов…

А в порту, надо думать, сейчас стоят остальные элементы ракетной батареи. И если удар нанесут ещё и по ним…

– Мартин! – киваю в сторону тягача. Там, совсем рядом с громадным колесом, лежит на песке раненый. Он жив, я видел, как шевелятся его руки.

– Возьми Ольсена и притащите его сюда! – указываю я на раненого.

Хлопают дверцы, и солдаты, пригибаясь к земле, спешат в ту сторону.

– Генри! Разворот!

Всё верно, ехать сейчас в сторону базы неразумно, уж эту-то дорогу наверняка перекрыли. А наш медик сможет оказать первую помощь даже здесь.

Подруливаем к стене дома поближе, здесь мертвая зона, не накроют. Стреляют тут только с одной стороны, так что угроза минимальна. Словно подтверждая мои мысли, на дороге встаёт фонтан разрыва – мимо.

А вот и мои парни, тащат пострадавшего.

Это офицер! Лейтенант, какой-то незнакомый, я его тут раньше не встречал. Досталось парню основательно, вся левая сторона тела в крови.

– Мартин, перевяжите его! Вколите ему обезболивающее, ещё не хватало, чтобы он тут от шока умер!

И снова несется по дороге наша автомашина. Хотя стрельба понемногу стихает, нападавшие добились своей цели.

Лейтенант внезапно стонет, поворачиваюсь назад.

– Что с вами?

– Нога… совсем не чувствую!

– Это шок, лейтенант. Вам сделали укол, сейчас всё будет в порядке. Кто вы?

– Лейтенант Ронсальмо… шестой дивизион противоракетной обороны… – ему трудно говорить, укол уже делает своё дело.

А вот и наша позиция. К остановившейся машине подбегает Крамер. Одного взгляда ему вполне достаточно, чтобы грамотно оценить обстановку.

И вот уже к машине спешит наш медик, теперь-то лейтенант выкарабкается!

Выпрыгиваю наружу и захожу под прикрытие стены. Мастер-сержант, отдав соответствующие распоряжения, подходит ко мне.

– Что там, сэр? Откуда этот парень? Он ведь не из наших, я такого лица не помню.

– Лейтенант из состава батареи противоракет.

– Что?! – Джефф аж поперхнулся.

– То и есть! Не удивлюсь, если весь этот район теперь помечен на картах русских ракетчиков! И именно сюда может ухнуть с небес жирный такой поросеночек… тонны в полторы веса…

– В город, сэр?

– А это не ИХ город, Джефф! И если уж нашим умникам наплевать на то, где они размещают пусковые установки ПРО, то почему с этим должны считаться русские? Мы все теперь – мишень! До первого выстрела с нашей стороны…

Черт, как это же фигово – ощущать себя мишенью… И ведь ничего теперь с этим не поделать! Я не питаю никаких иллюзий относительно неведения русских. Да любой местный житель, или простой боевик, принимавший участие в нападении, с превеликим удовольствием (и за хорошие, разумеется, деньги) сольёт кому угодно информацию о том, что же такое интересное тащили под брезентом американцы. И не будет никаких громких протестов – просто хищные жала русских ракет нацелят теперь ещё и в эту сторону. Русские давно уже перестали попусту сотрясать воздух заявлениями дипломатов, вместо слов теперь у них дела… иногда, так даже очень эффективные. И оттого ещё менее приятные.

А в самое ближайшее время тут уже будет и спецназ противника. Начнут бродить по округе, похищать наших часовых и отдельных офицеров… Может быть, они и нашего главного «связиста», наконец, украдут? Ведь именно с его подачи развернулись тут все эти события…

– Прошу садиться, джентльмены, – буркнул Лоренц, входя в комнату. На полковнике буквально не было лица. Учитывая все произошедшее за последнее время, я про себя только подивился его выдержке. Столько неприятностей за такой короткий промежуток могло свести в могилу кого угодно.

Ладно, из истории со мной его контора вышла, можно сказать, практически без потерь, даже и с некоторым приобретением в виде моего подразделения. Откровенно говоря, подобное предложение он должен был бы сделать еще моим предшественникам. Уверен, что ряда неприятных происшествий в этом случае удалось бы избежать. Странно, что такая мысль не пришла в голову руководству Лоренца еще раньше. Еще раз посмотрев на полковника, удерживаю на языке свои слова.

«Разбор полетов» сегодня предстоял крайне серьезный. Единственным успехом, да и то с большой натяжкой можно было считать лишь спасение лейтенанта-ракетчика моей группой. Ну, еще, пожалуй, и то, что больших потерь среди моих людей не было. Так, двоих слегка зацепило осколками и одного контузило близким разрывом. Вообще мелочи, если сравнивать с другими. Вот «суперсолдатам» капитана Хальса повезло гораздо меньше: когда, обстрелянные реактивными снарядами и минометами, рванули установки в порту, не успевших разбежаться в разные стороны охранников накрыло не только осколками снарядов и камней, но еще и взрывной волной – сработали головные части противоракет. Туда еще и теперь небезопасно подходить, все время что-то еще ухает и взрывается. Человек двадцать из числа людей капитана вообще до сих пор не нашли. А из уцелевших можно сформировать в лучшем случае два отделения. Как самостоятельная боевая единица отряд прекратил существование, а его командир сейчас лежит под капельницей в медблоке. По правде говоря, досталось не только ему. Но именно его отряд понес самые большие потери. Есть раненые и убитые среди военнослужащих других подразделений, но они ни в какое сравнение с потерями Хальса просто не идут.

В общем, нам нечем хвастаться. Понятное дело, что и нападающие понесли некоторые потери: на поле боя остались трупы боевиков, несколько разбитых пусковых установок ПТУР и пара искорёженных минометов. Вот и все успехи. Представляю себе, какая взбучка ожидает вскоре все мое руководство. И в этой ситуации, как ни странно, легче всех отделается Вершбоу. Формально на период выполнения специальной операции Лоренц являлся здесь главным действующим лицом. Есть, оказывается, и на этот счет особая директива. Так что подполковник в данной ситуации – лицо подчиненное. Поэтому большая часть ответственности с него спишется.

Строго говоря, операция до сих пор не закончена. Пока не собраны все обломки разбитых установок, не вывезены в безопасное место уцелевшие машины и не завершен поиск нападавших, «связист» еще держит в руках бразды правления. Не исключено, впрочем, что уже через несколько часов на аэродроме не приземлится вертолет, который привезет сюда какого-нибудь важного господина с большими звездами. И вот тогда Лоренца ожидаемо задвинут в сторону. Но пока этого не произошло, полковник в настоящий момент обладает всей полнотой власти и может устроить здоровенную бяку любому из присутствующих. Так что надо это помнить и соответствующим образом вести себя в разговоре.

Полковник грузно опускается за стол.

– Ну? – обводит он нас тяжелым взглядом. – У кого есть какие-нибудь соображения, джентльмены?

Все молчат. Никому неохота вылезать первым, так как есть высокий шанс на то, что именно этот несчастный и огребет полной мерой. Молчание затягивается, но внезапно его нарушает Феллон.

– Разрешите, сэр? – встает со своего места контрразведчик.

В принципе, его можно понять: у майора сейчас есть шанс хотя бы частично реабилитировать себя за все прошлые и нынешние промахи. Уж с кого с кого, а с начальника контрразведки спросят просто по максимуму.

– Слушаю вас, – Лоренц останавливает взгляд на выступающем.

– Нам удалось установить личность большинства нападавших.

– И кто же это такие?

– Цыгане, сэр! Им заплатили хорошие деньги за организацию нападения. Настолько хорошие, что с места сорвалось почти все взрослое мужское население.

Интересно, Феллон арифметикой увлекается или как? Не скажу математикой, ибо для подобных вычислений столь серьезная наука просто не нужна. А именно: нападение было совершено сразу на всей протяженности подготовленной нами трассы. Одновременно на все блокпосты. Плюс удар по порту. По самым скромным подсчетам, нападающие задействовали не менее тридцати минометов калибра от восьмидесяти миллиметров и более, пару десятков автоматических гранатометов и несколько установок управляемых противотанковых ракет. Не считая пулеметов и ручных гранатометов. То есть в нападении принимал участие полнокровный батальон с тяжелым вооружением. Я еще не совсем уверен, но вроде бы ходили слухи о том, что один из блокпостов был обстрелян также и из артиллерийских орудий. Суммарная же численность всего цыганского анклава, включая женщин, детей и стариков, не превышала трех тысяч человек. То есть Феллон пытается уверить нас, что каждый четвертый цыган является хорошо обученным солдатом, а их община располагает также серьезным запасом тяжелого вооружения и боеприпасов? Интересный ход… Насколько я в курсе, основной бизнес этого поселка заключался в торговле наркотиками. Ну, да, присутствовала там скупка-продажа краденного и «отжатого», да и прочие «традиционные» для цыган виды бизнеса. Но вот называть их хорошо обученной военной силой я бы все-таки не рискнул.

Оглядываюсь по сторонам. Странное дело, но на лицах окружающих я не вижу немедленной готовности опровергнуть слова майора. Я что, опять чего-то не знаю? Или все дело в том, что контрразведке и Лоренцу выгодно списать все неприятности последнего времени на абсолютно очевидных злодеев? Разумеется, никто из находящихся на базе не строит себе иллюзий относительно их «высокой» нравственности и душевной чистоты. Но списывать на цыган все свои промахи и неудачи… На мой взгляд, это чересчур!

– Вы абсолютно в этом уверены, майор? – переспрашивает «связист».

– Несколько убитых нападавших были опознаны, – пожимает плечами контрразведчик. – На них имеется соответствующее досье, и я готов предоставить эти материалы для ознакомления.

Ну, надо ж – удивил! Да здесь на каждого более-менее известного человека есть какое-нибудь досье! И в подавляющем большинстве случаев любой, даже самый непредвзятый, суд впаяет ему минимум два-три года тюремного заключения. Ну нет здесь кристально чистых людей! Не задерживаются они в Диком поле, им тут попросту делать нечего! Это же бандитская страна!

И тем не менее, похоже, что тут много кого устраивает выбор именно этого объекта в качестве козла отпущения, так сказать… Ну да, после того, как к ним будут применены самые строгие меры отмщения (иначе это назвать сложно) можно будет с «чистой совестью» отрапортовать руководству о том, что «виновные» обнаружены и их строго покарали. Ибо наверху тоже сидят люди понимающие, и тот факт, что виновниками столь катастрофического провала планов будут названы люди, по отношению к которым ни у кого не возникнет ни малейшего сожаления, устроит очень многих. Цыгане практически идеально подходят на эту роль. Я почти уверен, что в нападении принимали участие не только они, были там и боевики местных атаманов. Причём – в подавляющем большинстве. У цыган попросту нет такого вооружения, да оно им и не нужно. В какие-то вооруженные столкновения с кем бы то ни было они предпочитают не вступать, им вполне достаточно того, что к ним на территорию никто не лезет со своими законами и установлениями. Я вообще не помню ни одного случая, чтобы с ними возникали какие-либо осложнения. Никто из их анклава не пытается устанавливать свои порядки за пределами места проживания. Не мешают их бизнесу – и хорошо. Не требуют мзды свыше оговоренного – так и вообще прекрасно.

А вот атаманы со своими людьми – эти руку приложили несомненно! У них и оружие есть и мотивация – деньги! Но признать тот факт, что нас покусала наша же собака… тут очень много кому станет неуютно! Ведь тогда придется признаваться и в том, что вся наша возня с атаманами была попросту неэффективной и бесполезной – они так и остались теми, кем всегда и являлись. Разбойниками с большой дороги. А наличие или отсутствие у них формы, знаков различия и тому подобных атрибутов – ничего в принципе не меняет. Это не армия и никогда они ею не были. Служат ли они Панасу или подчиняются министру обороны Львовского правительства – все равно это банды, отличающиеся лишь численностью и вооружением. И нечего валять тут дурака, делая вид, что кто-то из них является нашим полноправным партнером. Ибо партнерство с преступниками не красит никого – и нас в том числе. Правильно, черт возьми, делают русские – ставят их всех подряд к стенке, не делая никакого различия. Не наш? Топай, милок, вон туда…

Нет, разумеется, случаются и суды.

Но, положа руку на сердце, я затрудняюсь сделать выбор – что лучше? Двадцать лет каторжной тюрьмы или немедленный расстрел? Ещё никто пока не возвращался в эти места из сибирских тюрем, чтобы поделиться своими впечатлениями о тамошних порядках. А правозащитников туда не пускают. Да их вообще никуда уже в России не пускают, это только у нас они привычно заходятся дежурными воплями и стенаниями по поводу какого-нибудь несчастного наркомана или насильника, которому при задержании сломали пальчик! Ах он бедный и несчастный! Одно утешение – сюда-то их никакими посулами не заманить! Помнят, сволочи, какова была судьба некоторых блаженных идиотов и идиоток, которые решили попробовать себя на новом поприще – защищая обездоленных обитателей Дикого поля. Те из них, кого удалось (за большие деньги, между прочим…) выкупить живыми, в подавляющем большинстве своём на всю жизнь зареклись заниматься подобной деятельностью. Почаще бы так случалось…

– У кого-нибудь есть другие соображения? – полковник оглядывает всех собравшихся.

– Разрешите, сэр? – приподнимаюсь я с места.

– Прошу вас, майор! – кивает Лоренц.

– У меня есть некоторые сомнения относительно расчетов тяжелого оружия… Откуда у цыган такие специалисты? Это не их профиль, им ведь попросту нет нужды в таком вооружении!

– Я и не говорил, что это были только цыгане! – пожимает плечами контрразведчик. – Разумеется, там присутствовали и наёмники. Некоторых удалось опознать…

Кто б сомневался! Не дурак Феллон… учел некоторые свои ошибки в прошлом!

– И? – вопросительно смотрю на него.

– Вы предлагаете искать только их, оставив настоящих виновников нападения безнаказанными?

Ну уж фиг! Подставляться таким образом я не собираюсь! Плевать против ветра… это занятие мне никогда не нравилось.

– Я хочу быть уверен в том, что наше возмездие не ограничится только теми, на кого вы указали. Необходимо найти заказчиков всего этого безобразия! И достойно наказать!

– Вам билет до Ростова выписать или сами доберетесь? – выходит из себя контрразведчик. – Деньги пришли оттуда! И у нас есть даже копии платежных поручений о зачислении средств на их счета.

А наркотики туда они поставляют задаром… ну-ну! Никто и не сомневался в том, что большинство счетов местных атаманов и контрабандистов в европейских банках находятся под неусыпным наблюдением заинтересованных лиц. И если их ещё не прикрыли до сих пор, то это только потому, что они зачем-то кому-то ещё нужны. Вот, как сейчас, например… Объявить тот или иной платеж платой именно за это нападение, особенно после «случайной» гибели тех, кто может что-либо возразить по данному вопросу, дело пяти минут. Не сомневаюсь, что уже ждут своего часа и соответствующие косвенные «доказательства». Впрочем, устраивать именно здесь и сейчас склоку я не собираюсь. И так уже ясно, что большинство присутствующих на стороне полковника, меня попросту не поддержат. Достаточно посмотреть на их лица…

– Не смею, сэр, посягать на вашу сферу деятельности! – поднимаю руку в примирительном жесте. – Я просто хотел убедиться в том, что учтены все обстоятельства произошедшего!

Спорить бесполезно, тут ничего уже не изменить. Виновные назначены и понесут «заслуженное» наказание. Да сколько же можно вот так изворачиваться? Должен же быть какой-то предел бесконечной лжи и подтасовкам?! Сейчас наши высокие начальнички всё распланируют – а умирать будут опять мои парни? Сами-то руководители в бой не пойдут! Да и не бой это будет – избиение. Ну, что, даже при максимально возможном желании, смогут сделать цыганки с бронетранспортерами? Выйдут и встанут живой цепью поперёк улицы? Так там все и полягут… даже и стрелять не надобно будет. Да, возможно, где-то и дадут из окна очередь… гранату бросят. В ответ полетят пули из тяжелых пулеметов. А если обороняющиеся ненароком кого-нибудь подстрелят (а ведь смогут!) то наши парни и вовсе озвереют. И тогда… нет, не могу больше!

Но я сижу. Ничем и никак не выдаю своего внутреннего состояния. Я профессионал, опытный солдат – вот и жду конкретных указаний руководства. И всем плевать на то, какие мысли сейчас кипят в моей голове… под каской этого не видать.

Но надо отдать должное моему руководству – о том, что практически на все возможные события у них заранее заготовлены варианты решения, я и предполагать не мог! А таковые решения имелись, в чём я тотчас же и убедился.

– Итак, джентльмены, настоящим приказом я ввожу в действие директиву номер двадцать один! – постучал по столу карандашом Лоренц. – С этого момента, и до отмены действия директивы, все присутствующие переводятся на казарменное положение (вот новость-то! А сейчас мы где живём?) с запретом покидать расположение базы, иначе, как по моему письменному распоряжению!

А вот тут он меня сильно удивил! Такового запрета я за всё время службы не встречал, да и не слышал о нём никогда! Ладно, солдаты и сержанты, такое иногда практиковалось, но, чтобы старших офицеров посадить на привязь – это что-то новенькое!

– Все вы получите специальные планшеты с конкретными указаниями. Действовать строго по инструкции! Хочу всем напомнить, что даже частичное разглашение полученной вами информации кому бы то ни было, без непосредственной санкции заместителя начальника РУМО или АНБ, является федеральным преступлением, посягающим на основы национальной безопасности США. Сами понимаете… – обводит нас тяжелым взглядом «связист».

Вот и открылись карты… вот чей хвост торчит из кустов. РУМО… да, с этой конторой шутки плохи. Да и АНБ – тоже не самый приятный собеседник в подобной ситуации. Имея за спиною такую поддержку, Лоренц может не особенно опасаться даже генерала Роджерса – слишком сильны покровители «связиста». Но что же такого тут делает вся эта веселая компания? На моей памяти не встречалось ни одного случая, чтобы эти два ведомства работали вместе. Да, какие-то согласования между ними, разумеется, имеют место быть. Без этого никакая работа вообще невозможна. Но, чтобы вот так, столь тесно взаимодействовать? Впрочем, я ведь не разведчик! Всего могу и не знать. А вот Феллон абсолютно спокоен. Значит, он полностью в курсе дела.

Стук в дверь. Входит сержант в сопровождении двоих вооруженных солдат. Отдав честь полковнику, он открывает свой портфель и выкладывает на стол несколько темно-серых планшетов.

– Прошу вас, джентльмены! – делает приглашающий жест в сторону стола Лоренц.

Подходим поочередно к сержанту и, расписавшись в журнале, получаем гаджеты.

Снова рассаживаемся по местам.

– Начало операции послезавтра, в десять часов утра. Все действия ваших подразделений заранее регламентированы и, по завершении операции вы обязаны будете сдать подробный письменный отчет. Ещё раз напоминаю о категорическом и безусловном запрете на любую фото-видеосъемку помимо специально оговоренных случаев. Вопросы?

Если они у кого и были, то вслух никто ничего не озвучивал.

Уже у себя в комнате, я открываю планшет и ввожу пароль, который написан на листке бумаги, вложенном в чехол. Бросив на него взгляд через несколько минут, вижу, как листок бумаги постепенно приобретает странный серовато-синий оттенок. Надпись становится почти неразличимой. Надо полагать, что под воздействием света там запустился какой-то сложный химический процесс. Слышал я про такие шпионские штучки!

Следуя подсказкам на экране, выполняю процедуру авторизации, прижимаю большой палец правой руки к сенсору отпечатков пальцев. Экран моргает – подтверждение получено. Надо полагать, где-то на сервере появилась запись о том, что такой-то выполнил процедуру входа.

Всё, с этого момента я секретоноситель первой категории. Впрочем, это всё может быть просто для нас придумано, специально на этот случай. Ибо не может обыкновенный армейский майор знать то, чего не знают многие генералы. Не по правилам это, так обычно не поступают в армии. Хотя… тут уже игрушки явно не армейского масштаба… так что, всё, в принципе, может быть. И чем это для меня может обернуться? Да уж, ничем хорошим, это совершенно однозначно!

Итак, задача!

В чём же она заключается?

«…С получением приказа, выдвинуться в квадрат… Занять строение под номером 6 – Чарли», приняв все меры по надлежащей обороне и сохранности оборудования…»

Рассматриваю прилагаемое фото. Обыкновенный двухэтажный дом с плоской крышей. И что в нём такого секретного?

«…Произвести проверку и калибровку спецаппаратуры дистанционного аудио-видеоконтроля…»

Снова фото. Обыкновенные беспилотники, у нас на вооружении стоят точно такие же.

«…По получению условленного сигнала, произвести документирование обстановки в тех квадратах, которые будут указаны отдельно, обращая внимание на безусловную сохранность контрольной аппаратуры…»

То есть, все моё подразделение будет прикрывать операторов БПЛА? Обычных солдат для этого уже недостаточно?

Ответ нашелся дальше.

«…В связи с особой секретностью операции, прямо запрещается сообщать солдатам и сержантам о цели миссии до непосредственного занятия позиций. Все средства независимой аудио-видеофиксации событий подлежат сдаче ответственному офицеру контрразведки до выезда подразделения за пределы периметра…»

Так… все веселее с каждым часом.

Едем неизвестно куда. Что это за дом такой, где его раскопали? Обороняемся – от кого?

Фиксируем действия… какие, черт бы их всех побрал?! Особая секретность… ну, хоть тут всё понятно, мы, после подписания множества бумаг, теперь вроде бы как особо доверенные военнослужащие, кому, как не нам, спихнуть эту «ответственную» миссию – прикрывать операторов БПЛА. Офигеть, как важно и опасно! Я вот думаю, что виною всему наша чрезмерная удачливость – слишком мы легко отделывались всё это время.

Впрочем, вполне возможен и иной подход к делу – мы чужие для «связистов». Можно, не поморщившись, нас списать, если слишком сильно запахнет жареным.

И какой из двух вариантов выбрать? От этого зависит очень многое. Жизнь, например…

– Обороняем отдельно стоящий объект, мы с вами такой вариант уже отрабатывали. Задача поставлена сложная, обстановка на месте нам не известна. Планов прилегающей местности нет. Что там рядом, какое окружение – никто ничего не знает. Силы вероятного противника тоже пока не определены, мы не можем даже предположить с кем столкнемся. Поэтому… Для всего штатного вооружения взять три боекомплекта! На складе получите дробовики – десять штук. И патроны с картечью. Мин побольше, вместе с комплектами радиоуправления, прикроем ими подступы к объекту, – напутствую я Крамера.

– Есть, сэр! – невозмутимо отвечает он.

– Ханслоу, ваша задача проверить все средства связи и личной защиты, – озадачиваю лейтенанта. – Двойной комплект источников питания! Не забудьте и продовольственные рационы. Воду – словом, всё, что требуется при длительном нахождении в одном месте. Относительно сроков проведения операции никаких указаний не имеется, а в то, что всё потребное нам доставят по мере необходимости, я не очень-то верю.

– Есть, сэр!

Во дворе царит суматоха, механики проверяют наши автомашины. Ну и что с того, что две из них совсем новые? Отказывает любая техника, эту истину я усвоил давным-давно. И, как правило – неожиданно и в самый неподходящий момент.

Приказ пришел рано утром и этим прервалось долгое ожидание. Указанный срок начала операции перенесли, причем конкретной даты нам не сообщили. Три дня, три долбанных чертовых дня я сидел как на иголках. Непрерывно гонял солдат, довел до нервного срыва одного из новичков – его списали. И черт с ним, пусть так, всё лучше, чем во время боя. Даже старина Джефф – и тот смотрел на меня с удивлением.

Но вот, всё уже решилось – выезд через час.

Ещё раз нас собирает Лоренц. Видок у него ещё тот… досталось полковнику. Всё это время я на базе его почти и не видел. Наши «связисты» развернули невиданную активность. Всё время куда-то уходили машины, от меня потребовали абсолютно все контакты в Диком поле. Всех атаманов, и их заместителей, вообще любого человека, который что-то значил там, за границами периметра.

Даже и к Марии кто-то поехал!

А что?

Она авторитетный торговец на черном рынке, её слово тоже имеет некоторый вес для её клиентов. Наверняка ей попробуют впарить какую-то дезинформацию, чтобы она донесла её до нужных ушей. А может быть и наоборот – что-то хотят узнать и через неё. Цыгане-то и у неё что-то наверняка покупают. Вот, что не продают – так это совершенно точно. Наркотиками Мария не торгует. И не покупает, вообще в руки не берёт.

Надо полагать, что и банды местных атаманов как-то будут задействованы, это уж само собою разумеется. Не пошлем же мы на такое грязное дело только своих парней?

Кстати, интернет на базе отключили сразу же после того самого брифинга у Лоренца. А у дверей радиорубки встали вооруженные часовые. База ощетинилась во все стороны разнокалиберным оружием, во дворе развернули минометы и артиллерийские орудия. Такое впечатление, что атаковать собирались нас, а не каких-то там цыган.

Все нервничали – и с каждым днём всё больше. Я просто не узнавал своих людей! Ладно, новички – но и старые солдаты порою вели себя странно! То и дело возникали какие-то стычки, ссоры. Напряжение, казалось, просто повисло в воздухе. Это, кстати, заметил не только я. Мастер-сержант только головою покачивал, наблюдая за поведением солдат.

– Они сильно измотаны, сэр… – осторожно заметил мне он. – Наверное, имеет смысл дать им некоторую передышку.

Услышать такое от Крамера?!

Да я просто ушам своим не поверил! Признать солдата уставшим от обычных тренировок? Воистину, наступают последние времена…

– Сэр, личный состав построен! – Ханслоу подбегает ко мне, придерживая рукой винтовку.

Подойдя ближе, осматриваю строй. Царившее на базе возбуждение затронуло и моих солдат. Горящие глаза, пересохшие губы – я не узнаю своих людей!

– Внимание всем! Сдать все коммуникаторы и нашлемные камеры! Сардж – проследить за исполнением.

А на фланге уже переминается с ноги на ногу сержант, прибежавший от Лоренца. Сейчас он заберет все устройства аудио-видеофиксации, и я сделаю запись в журнале – техника, согласно распоряжению, сдана. Подпись специально назначенного для этого сержанта удостоверит сей факт – он всё принял.

Солдаты удивлённо переглядываются, по рядам пробегает неясный шепоток.

– Лейтенант! Поторопите их!

– Есть, сэр!

А, кстати… Как мы назад, да через минные-то поля пойдём? Или устройства опознания будут отключены?