Кабину «Феникса» наполнил стук. Настоятельный грохот.

Чейз подняла голову с плеча Тристана. Она устала от поцелуев и поздних разговоров и спала как убитая. Ее тело затекло и свело от того, как ей пришлось свернуться на Тристане, – и в то же время она еще никогда в жизни так не высыпалась.

Фонарь кабины обличающе запотел, хотя они не заходили дальше поцелуев. Она полностью дала себе волю – и с некоторым удивлением обнаружила, что когда прекращает попытки спрятаться от своих чувств, ей нет нужды в обжиманиях или наркотике поцелуев. Ей просто нужен он.

Но сейчас было утро – и они проспали.

– Тристан, вставай.

– Не могу, – ответил он. – На мне ты.

Он поднял голову и посмотрел на нее. Чейз приготовилась к той стыдливой неловкости, которую она обычно испытывала после свиданий, но ее не было. Вместо этого она снова начала его целовать – и оказалось, что губы у него теплые и жадные.

– Эй, ты, – сказал он, когда она отстранилась. – Привет.

Стук раздался снова, и Чейз вздрогнула.

– Кто-то знает, что мы здесь.

– Я вас слышу, идиоты! – голос Сильф пробился сквозь толстое стекло. – Открывайте.

Чейз начала сражаться с одеждой, а Тристан снял стопор фонаря. Тот открылся – и Сильф гневно воззрилась на них с трапа.

– Давайте угадаю: все не так, как кажется.

Тристан посмотрел на Чейз так, что у нее сердце сжалось.

– Более или менее так, – сказала она.

Сильф схватила ее за руку и выдернула из кабины.

– Через двадцать минут все пойдут сюда. Я уже видела членов правительственной комиссии. – Стройная блондинка содрогнулась. – Вам двоим пора влезать в комбинезоны.

Тристан и Чейз бросились в разные стороны, даже не попрощавшись.

На середине Парка Чейз наткнулась на Пиппина. Он нес ее перегрузочный комбез и шлем. Она начала переодеваться позади старого беспилотника, накрытого брезентом, а Пиппин стоял на стреме.

– Похоже, у тебя ночь была лучше моей, – сказал он. – Только не говори, что вы спали в кабине. Мне нехорошо от одной мысли, какая там была теснота.

Чейз высунула голову из-за брезента.

– Там было ужасно тесно, но оно того стоило.

Пиппин кривовато улыбнулся.

– Ты влюблена, так что я сделаю на это скидку.

– Какое великодушие! – Она застегнула молнию, пристроила шлем под мышку и вышла. Они направились обратно к «Стрикерам», где им полагалось всем собраться. – Сильф сказала, что уже видела комиссию.

– Я тоже видел. Масса хмурых типов, а твой отец – их император.

– Ну, тоже мне новость. И что?

– И я сказал Ромео, что я гей.

– Правда? – Она подбирала слова, словно шаги по неровной земле. – И все было… нормально?

– Он моментально начал подбирать мне парней из тех, что были в рекреации. – Он бросил на нее усталый, но веселый взгляд. – Так что – да. Все было нормально.

– Это действительно было неточное выражение.

– Многоцелевое. – Он потер затылок. – Но, знаешь, у меня такое чувство, будто я прошел поворот. Может, я даже изобрету себе новую публичную персону. Как ты считаешь, в ВВС найдется место для одного ОРП-супергея?

– Я сильно подозреваю, что ты не единственный.

– Может, я открою сообщество.

Чейз и Пиппин посмотрели друг на друга. Это было так смешно. Такой сюр! Они расхохотались.

Зайдя за огромную тушу «Геркулеса», они обнаружили, что все уже ждут.

Еще несколько мгновений – и команды «Стрикеров» встали в стойке «смирно» перед толпой: правительственная комиссия, Адриен, Лэнс Говард Торн, бригадный генерал Кейл, несколько высших чинов американских и канадских ВВС – и, видимо ради смеха, доктор Ритц.

Поймав на себе взгляд Психички, Чейз ей подмигнула. Ритц выпучила глаза, и Чейз с трудом удержалась, чтобы не захихикать. Господи, как было бы здорово, если бы психиатр узнала о новом этапе ее личной жизни! Воспоминание о прошедшей ночи затопило ее, заставив все внутренности превратиться в жаркий расплав. Она не удержалась и бросила взгляд на Тристана. Этот парень с каждым взглядом становился все привлекательнее.

Чейз заставила себя вернуться в реальный мир, оценивающе глядя на людей, решающих судьбу «Стрикеров». В правительственную комиссию вошли четыре женщины и три мужчины: у всех были напряженные, оценивающие взгляды. Лэнс Говард Торн висел над ними облаком дыма, пока они совещались с главой группы, мужчиной с кожей кофейного цвета, носящим фамилию мистер Стрелки.

– Он такая важная шишка, что имеет множественное число, – прошептал Пиппин после представлений.

Чейз крепче сжала губы, пряча улыбку.

Начиная лекцию, Торн вроде как не замечал ни Чейз, ни кого-то еще: он смотрел на «Стрикеры», словно его настоящими слушателями были они. Его рыкающий голос был не таким низким, каким звучал во время конференц-связи, но выбор слов был знакомо холодным. Он говорил о том, как важно восстановить военно-воздушные силы и все элементы воздушной мощи. Он сказал, что США – это нация, возникшая именно в подобные дни. В такие дни, которые все меняют.

В заключение Торн напомнил тот день, когда США потеряли 579 истребителей в небе над Тайванем. Она гадала, не прервется ли у него голос при воспоминании обо всех своих погибших товарищах. Не прервался. Но он добавил, что сегодняшний успех компенсирует ту трагедию.

– Так что на вас не давят, ребята, – прошептал Тристан шеренге кадетов.

Чейз позволила себе ухмылку, а Ромео прошептал что-то по-французски. Сильф на них шикнула, заставив Кейла окинуть их отеческим взглядом.

Затем вперед вышел мистер Стрелки. Он осматривал выстроившихся кадетов достаточно долго, так что Чейз заметила лишние несколько секунд, уделенных ей: несомненно, в поисках фамильного сходства с Торном. Он отвел взгляд с разочарованием, и Чейз впервые в жизни обрадовалась тому, что была практически копией Дженис.

Стрелки раздал интерактивные планшеты представителям правительства, Кейлу и Торну: там была представлена программа испытаний, разложенная на три составляющие: скорость, маневренность и боевые качества. Чейз попыталась сосредоточиться на изложении Стрелки, но тот говорил преднамеренно расплывчато. Что за бой их ждет? Ей надо будет провести воздушный бой с Тристаном или Сильф? Стрелять друг в друга холостым оружием.

Нет.

Их вооружили по-настоящему. Только два дня назад Кейл сказал ей, что они будут подниматься в воздух только с реальным вооружением. То игривое настроение, которое пришло к ней от свидания с Тристаном и перешучивания с Пиппином, стало ее покидать. Почему они не говорят командам, в чем будет заключаться испытание?

Чейз слушала через нарастающий грохот тревоги, и ее глаза невольно устремились туда, откуда за ней наблюдал отец. Его короткий ежик начал редеть, глаза – блекнуть, но шрам у нее на руке по-прежнему горел.

– Ладно. Давайте приступать, – сказал Кейл, оборвав последние слова Стрелки. Команды «Стрикеров» отдали честь. Кейл сжал Чейз локоть и прошептал: – Задай высокую цель. Лети, бейся, победи.

Она кивнула. Горло у нее перехватило чувство, ставшее сплавом гордости и страха. Представители пошли за Кейлом в диспетчерскую, чтобы наблюдать за взлетом и считывать данные с бортовых камер. Команды «Стрикеров» переглянулись. Наручные часы Ромео сработали как будильник.

Сильф сграбастала его, содрала с него часы и растоптала, превратив в кучку деталей. Когда она подняла голову, ее светлые волосы выбились из косы.

– Мне полегчало.

Все обменялись рукопожатиями и пожелали друг другу удачи. Чейз оставила руку Тристана напоследок, но он не стал жать ей руку. Вместо этого он ущипнул ее за ухо.

Она не удержалась и обняла его.

– Лети быстро, – прошептала она ему в шею.

– Постараюсь тебя перегнать. Всегда срабатывает.

Голос его звучал уверенно, но обнимавшие ее руки сжались крепче. Зная, что это может стать их последним совместным полетом, было трудно разжать объятия.

Команды разошлись на предполетную проверку.

Сильф чуть задержалась.

– Будь осторожнее, Никс.

– Сама будь, – ответила Чейз. – Я эти испытания могу пройти с закрытыми глазами.

– Я имела в виду этого парня. – Сильф выразительно приподняла бровь. – За ним нужен глаз да глаз. Не стоит становиться простой смертной, потратив столько лет на создание легенды, Богиня Хаоса.

– Правильное именование – Дочь Хаоса, Сильф.

Сильф посмотрела Чейз за спину.

– Да уж, точно.

Только когда Сильф отступила за «Пегаса», Чейз услышала прочищающее горло покашливание. Торн стоял прямо позади нее.

– Когда наступит время, не дрогни, – сказал он. Это был странный момент, и ей показалось, что он может еще что-то добавить. Что-то важное. Не-а. – За дело, пилот.

Чейз снова почувствовала себя припертой к стенке, но на этот раз стенку возвела не она. Это был тот барьер, который выстроил ее отец, чтобы не подпускать ее к себе. Чтобы добиться, что их отношения всегда будет определять он. Чейз понятия не имела, что на нее нашло – но сопротивляться было невозможно.

– Кейл мне сказал, что вы умеете помогать всем, кем командуете. Что даете каждому то, что им нужно. Что это – ваша сверхспособность.

– Я человек, а не супергерой.

Она пыталась найти новые слова, но эти были не такими уверенными, как первые.

– Но все равно: вы не поняли, что было нужно мне. А это было так очевидно.

– Я ведь устроил тебя в «Звезду», так? – В его тоне появилось раздражение. – Разве ты не этого хотела? Разве ты мне об этом не говорила сто раз?

– «Хочется» и «нужно» – это разные вещи. И вам не следовало подделывать мои вступительные тесты. Если бы об этом узнали, я…

– Подделывать? – хмыкнул он. – Ты прошла эти тесты тем летом, когда жила у меня. Разве ты не помнишь?

Чейз была потрясена. Она помнила, что постоянно работала. Зубрила, выдавала информацию. Участвовала в учениях, осваивала полетный тренажер…

Торн не подделывал ее заявление?

Чейз окаменела. Все время своего пребывания она считала, что украла чье-то место.

– Но ты… подделал…

– Ничего подобного я не делал.

Правда потрясла ее сильнее той лжи, в которую она прежде верила. Без этой лжи ей пришлось признать, что она достойна находиться в «Звезде». Что она не глупее своих однокашников. И столь же мотивирована и предана своему делу. И ее вовсе нельзя считать бездарью!

Ее дыхание неуместно участилось. Господи! Торн умеет подставить ей подножку!

Чейз прикоснулась к своей руке. Длинный шрам ощущался даже сквозь многослойный полетный комбинезон. Она снова ощутила вкус земли той заминированной полосы препятствий.

– Ты… я несколько часов валялась под той колючей проволокой!

– Я хотел, чтобы ты выбралась сама.

Он отвел глаза первым, и это ее изумило.

– Господи! – произнесли они одновременно.

– Учти, кадет: я в папочки не гожусь. Это в моем механизме не заложено. Но я это сознаю, и я позаботился о том, чтобы за тобой в академии присматривали.

– Присматривали? – Чейз моментально включилась, да так стремительно, что грудь заболела. – Кейл! Ты сказал, чтобы он относился ко мне по-особенному, да?

– Я сказал, что ты мой ребенок. Этого было достаточно.

Чейз была потрясена. Ее шок граничил с паникой.

– Я была для Кейла заданием?

– Не будь бабой, – приказал он. – Он постоянно нарушает мои приказы, в особенности в том, что касается тебя. Я слышал даже, что он лично пригласил тебя в «Звезду».

Чейз провалилась в воспоминания. Кейл у них в квартире: эти плечи, на которые можно взвалить что угодно. Четырнадцатилетняя Чейз решила, что Кейл явился сообщить ей, что ее отец погиб. Но тут он уселся напротив Дженис и показал ей письмо о приеме. Кейл сказал, что тесты Чейз показывают: она перспективный пилот. А когда Дженис захохотала, он бросил на мать такой взгляд, который должен был бы ее убить.

– Так что это ты дал мне Кейла.

– Я дал тебе жизнь здесь. Не просри ее.

Торн зашагал прочь. Чейз была настолько дезориентирована, что даже не смогла выполнить предполетную проверку.

– Не страшно. Я взял проверку на себя, – сказал Пиппин, выходя из-за правого крыла. – Эй. Ты неважно выглядишь.

– Все будет нормально, – соврала она.

Она поднялась по трапу, нырнула в кабину и пристегнулась.

– Что он тебе сказал?

– Не… не знаю.

– Но ты выдержала, Чейз, – сказал ее ОРП через связь в шлеме. – А теперь нам надо лететь. Обуздай свои чувства и все такое.

Чейз невольно смотрела, как Торн идет по ангару, догоняя правительственную комиссию. Остальные важные шишки с ним не разговаривали. Не смотрели на него. То же самое было и у него на базе: ее отца все обходили стороной.

– Они его ненавидят.

– Что?

– Они смотрят на него и видят мертвых филиппинцев. Видят все снимки радиационного заражения. – Ее затошнило. – Никого не волнует, что ему это приказали.

– И что?

Все начало становиться на свои места. Торн жил как отверженный, никогда не покидал своей базы. Никогда не отвечал на обвинения в бомбардировке Филиппин, которые средства массовой информации вытаскивали на свет каждый раз, когда у них падал рейтинг. Удивительно, что он с кем-то переспал разок восемнадцать лет назад. А когда он наконец встретился с плодом той ночи, она явно его не порадовала.

– Он отверг меня потому, что я слишком на него похожа?

Пиппин молчал. Благодаря усиленной громкости связи она услышала, как у него изменилось дыхание.

– Чейз. Послушай. Вы оба пилоты. На этом все сходство заканчивается.

– Мне всегда казалось, что я недотянула, но, может быть, он не хотел клона.

Чейз заявилась на базу, чтобы завербоваться. Нелепая двенадцатилетка, хвастающая, что может отжаться пятьдесят раз. Он так посмотрел на нее. Изумленно. Как будто его захватили врасплох.

– Подумай об этом вот как, Чейз. Если в этом человеке было хоть немного порядочности, он захотел бы держать тебя от себя подальше. Защитить от своей репутации.

– Например, поменять мне фамилию с Торн на Харкорт?

– Ты была Торн? Чейз Торн? Похоже на героя комикса.

– Он заплатил Дженис, чтобы она ее поменяла, – через неделю после того, как отослал меня. У меня все еще кровил шов, – сказала она.

– Шов? Не знаю, о чем ты говоришь, Чейз. – Голос Пиппина был крайне нервным. – Нам сейчас не следует лететь. Ты сама не своя.

– Мы должны. – Она включила двигатели и почувствовала, как ее обволакивает их рев. «Феникс» и «Пегас» были уже на взлетной полосе.

– Мы можем связаться со Стрелой… и Сильф? – добавила она, надеясь скрыть, что ей просто хочется услышать голос Тристана.

– Коротковолновую связь запретили, – напомнил ей Пиппин. – Мы там будем одни. Стрелки сказал об этом на инструктаже, забыла?

Она вывела «Дракона» из ангара и увидела, как «Феникс» взлетает в небо. Тристан вскинул руку. Этот нахальный взмах вернул ее к своим сияющим крыльям и голубому серебру «Дракона».

– Я смогу, – сказала она себе. – Я должна. – Она сделала глубокий вдох. Потом – еще один. – Готов, Пиппин, малыш?

– Всегда готов, милочка Никси.

В голосе Пиппина не было привычной бодрости.

Наверное, ему лучше было знать.