Глава 21

— Я выгляжу по-идиотски, — возмутился Пост. Стоило ему вытянуть руки перед собой, как рукава костюма охряного цвета съехали чуть ли не к локтям.

— Не то слово. Однако ты изображаешь рекламщика, так что никто и не заметит.

Джадак, сам одетый в красно-лиловый комбинезон и сапоги высотой до колена, выглядел не лучше. Зато была уверенность, что им с Флитчером удастся разыгрывать спектакль столько, сколько потребуется для выполнения задачи.

Настоящие владельцы костюмов валялись в просторном освежителе своего роскошного номера, скованные электронаручниками по рукам и ногам и с заклеенными липкой лентой ртами. Пост с Джадаком прибыли на Холесс лишь часом ранее. Арендовав в космопорту комфортабельный аэроспидер, они направились прямиком к фешенебельной гостинице в центре города. Там, в номере на тридцать шестом этаже, откуда открывался ничем не затмеваемый вид на Пик справедливости, они некоторое время томились в ожидании; компанию им составляли два виквая — подручные Реджа Тонта. Функционеры рекламной фирмы едва успели распаковать чемоданы, как оказались вырублены парой могучих кулаков. И если костюм одного из них, более крупного, лишь слегка болтался на Джадаке, то одежда второго, коротышки, сидела на Посте так, будто того затянули в полотно с термоусадочным эффектом. И все же на них это смотрелось лучше, чем смотрелось бы на крепко сбитых викваях.

— Вы готовы? — спросил на смазанном общегалактическом один из амбалов, Эрф.

Джадак одернул рукава комбинезона:

— Пойдет. — Он кивнул Флитчеру, который, по-прежнему хмурясь, все-таки отлип от высокого зеркала.

Эрф выудил два бластера из вместительных карманов плаща.

— На предохранителе. Выставлены в режим оглушения. — Для верности он еще раз проверил переключатели, а затем протянул оружие Джадаку.

Пилот взвесил каждый из бластеров в руке и отдал более мощный Посту. Тот заново проверил переключатели, уровень заряда батареи и давление газа и только после этого убрал оружие в наплечную кобуру.

— Держи кейс, — сказал второй виквай. — Инфокарта внутри.

Джадак принял небольшой металлический чемоданчик и на миг испытал чувство, сходное с дежавю. Память перенесла его на Корускант, на стоянку нижнего уровня сенатского флигеля, куда он доставил похожий чемоданчик сенаторам Дес’сину, Ларджетто и Зару. По ощущениям Джадака, это произошло не более чем месяц назад.

— Ты чего? — спросил Пост.

Воспоминание поблекло и исчезло.

— Ты как будто отключился.

Джадак отвел взгляд:

— Еще раз прогоняю в голове план.

— Что, уже передумал?..

Пилот покачал головой:

— Просто думал.

Схватив вещмешки, они спустились в гараж к арендованному аэроспидеру и разместились на его одноместных сидениях. Это был сорокалетний инкомовский T-11 с изящным корпусом и покатой носовой частью, снабженный мощными репульсорами и широкими соплами. Руки Тобба инстинктивно нашли нужные рычаги, и спустя несколько секунд аэроспидер сорвался с места и, рассекая густой воздух, втиснулся в транспортный поток на тридцатиметровом уровне.

Холесс, планета с разными природными зонами, был родиной крупных гуманоидов, которые, как считалось, состояли в родстве с длинноухими ланниками. Местное население обитало в высотных городских конгломератах, построенных на средства от разработки богатых залежей дюрания, который здесь добывали и экспортировали на протяжении тысяч лет. Имея в своем распоряжении столь ликвидные активы и кучу свободного времени — богатства, которые многие расы и не знали бы, куда приложить, — холессианцы довели свое природное уважение к закону до религиозного почитания. Как результат, на Холессе, как нигде в Галактике, было полно узкоспециальных законов, а все население страдало синдромом сутяжничества. Нормативное регулирование велось ради самого регулирования, с тем расчетом, что кто-нибудь да нарушит предписание, и будет вынужден держать юридическую оборону. Судьи почитались наравне с божествами, а к прочим правоведам — и государственным обвинителям, и представителям защиты — относились как к знаменитостям. Быть избранным в присяжные считалось все равно что принять участие в священном ритуале. Холессианцы переживали ход судебного процесса как другие переживают ход спортивного сезона. Делать ставки на исход состязания считалось кощунством, но обсуждать, оценивать и анализировать вердикты после завершения дела можно было годами.

Центром всей этой юридической активности служил Пик справедливости, похожее на храм строение на вершине естественной возвышенности в центре столицы, где рассматривались только самые громкие дела, зачастую — галактической важности. Эта постройка, которую нередко сравнивали с Башней законов на миролюбивой Биммисаари, была точкой сосредоточения всей холессианской жизни и целью паломничества, которое каждый из местных жителей должен был предпринять хотя бы раз в жизни. Попасть на гору можно было по широкому серпантину, бравшему начало от монолитной окружности, опоясывающей подножие горы и ведущей к массивным, всегда открытым воротам. Над входом висел гигантский, видный за километры голоэкран, который в реальном времени транслировал ход заседания и крутил рекламные ролики сопутствующих товаров и услуг.

Джадак искусно лавировал в потоке транспорта, и вот уже в панораму обзора аэроспидера вплыли величественные шпили. Далеко внизу окружающие пик бульвары были заполнены зеваками, которые приветствовали судей, адвокатов и присяжных, направлявшихся к воротам. С прилавков, самовольно установленных вдоль серпантина, торговцы предлагали продукты питания, напитки, копии документов и сувениры, среди которых встречались фигурки основных участников процесса.

По нынешним временам лучше всего распродавалась фигурка главного свидетеля по делу, которое вот уже несколько месяцев будоражило умы холессианцев. Компания «Автоматы Коллы-Арфокк» обратилась с иском к Галактическому Альянсу о праве возобновить производство боевых дроидов, которые в предварявшие Войны клонов годы создали хищникам-коликоидам репутацию варваров. «Созидательный улей коликоидов», по исходу войны принужденный к разоружению, ушел в подполье из страха перед жестокой расправой со стороны Империи. Однако не так давно коликоиды вновь заявили о себе при посредничестве видного адвоката с Эпики, у которого, по его словам, имелись документы, заверенные личной печатью Императора Палпатина. В этих сомнительных документах говорилось, что срок запрета на производство боевых дроидов истек год назад, в связи с чем коликоиды утверждали, что вольны теперь вступить в конкурентную борьбу с Рошем, «Вооружением Тендрандо», картелем гивинов и прочими производителями боевой техники.

Тот факт, что главный свидетель со стороны «Автоматов Коллы-Арфокк» был когда-то сотрудником исследовательского центра, известного как «Конструкторское бюро Коллы», предоставил производителям сувениров превосходную возможность блеснуть своими умениями. Продаваемые на лотках фигурки не только выглядели как миниатюрные дройдеки — за исключением сдвоенного бластера и характерного защитного пузыря — но и могли быть свернуты в практически цельную сферу. Эта трансформация, которую постороннему случалось наблюдать не так уж часто, являлась непроизвольной реакцией коликоидов на приближение их старинного врага, известного как хэчи, и происходила за счет расположенных внахлест кожных роговых чешуек, из которых состояла естественная броня коликоидов. Некоторые ксенобиологи полагали, что преданность коликоидов делу искоренения хэчи и привела их в конечном итоге к успеху на ниве военных разработок.

Даже с высоты тридцати метров Джадак и Пост могли разглядеть, как зеваки забавляются с игрушечными коликоидами, подкидывая фоамитовые фигурки как мячики, перекатывая их по широким дорожкам или устраивая между ними шуточные сражения.

Спускаясь в охраняемое воздушное пространство Пика справедливости, Флитчер Пост передал пропускной код, который они позаимствовали у рекламщиков. Парковаться на серпантине или вблизи него запрещалось, поскольку большинство участников процесса и паломников поднимались на пик пешком — а некоторые даже на четвереньках. Сам серпантин, обнесенный по обеим сторонам невысоким дюраниевым ограждением, то и дело предлагал страждущим свернуть к воротам в зоны отдыха, отмеченные табличками с искусно выгравированными законами и указами.

Получив разрешение на посадку, Джадак повел машину к ховер-платформе, на которой располагался диспетчерский пост гигантского голоэкрана.

На посадочной площадке их поджидал холессианец в синем мундире.

— Это вы представители «Дезодорантов Дезикер»?

— Прямо со столичного пылу-жару, — бросил Джадак, выпрыгивая из аэроспидера. — Но при этом сухие и не пахнем.

Смерив холессианца холодным взглядом, Пост расплылся в ухмылке:

— Ну, вы же знаете наш слоган.

— Я пользуюсь вашими средствами каждый день.

— Таких потребителей мы любим больше всего, — уверил его Джадак.

— У нас есть закон, регулирующий потоотделение, — на полном серьезе заявил холессианец.

— Поднимите руки, — скомандовал Пост.

Холессианец, покачнувшись, повернулся к нему:

— Уверяю вас, у меня все сухо… — Но при виде бластера воздел руки к небу.

— Спокойно, не нужно париться, — сказал Тобб. — Ведите нас к пульту и выполняйте указания так, как соблюдаете законы.

Из тех, кого они встретили на пути к овальной будочке с пультом, никто даже не повернулся в их сторону — за исключением одного охранника. Почувствовав неладное, он потянулся за бластером, но Пост его опередил. Обезоружив охранника, он повторил предупреждение, которое только что услышал от Джадака встречавший их холессианец. Шум привлек внимание некоторых служащих, и они, отвернувшись от своих персональных мониторов, увидели, что представители «Дезодорантов Дезикер» целятся из бластеров в весь белый свет.

— Если вы хотите больше экранного времени для своей продукции, так бы и сказали, — заметил один из них.

Тут уж повернулись все.

— Вы допустили нарушение положения один-три-три-три-шесть-дробь-два-дробь-Б уголовного кодекса о незаконном проникновении. Примите к сведению, что мы вправе подать на вас в суд, невзирая на ваши…

Выстрел, который Флитчер направил в звукопоглощающий плиточный потолок помещения, положил конец этому бессмысленному бормотанию.

Джадак открыл чемоданчик и поднял над головой инфокарту.

— Вы должны пустить новый ролик.

Руководитель студии запротестовал:

— Все рекламные материалы должны подаваться в министерство массовой информации для предварительного ознакомления и оценки соответствия условиям публичного показа или должны быть маркированы согласно указаниям, установленным комиссией по нравственности.

— Ну, засудите нас, если ролик вас не устроит, — фыркнул Джадак.

— Мы сделаем это в обязательном порядке.

— У вас есть разрешение на ношение бластеров? — спросил другой служащий.

Пост снова выстрелил в пустоту.

— Кто еще откроет рот — получит паралитический заряд.

Джадак бодрой поступью спустился по застеленной ковровой дорожкой лестнице, ведущей к искривленному окну будочки. Здание суда на пике и финишный отрезок серпантина были видны отсюда, как на ладони. Огромный экран транслировал живую картинку с присяжными, которые рассаживались по местам в зале заседания.

— Сейчас ждем, когда главный свидетель подойдет к воротам. Как только это произойдет, вы по моей команде пустите ролик. — Он порывисто вложил в руку руководителя инфокарту, на которую тот страдальчески воззрился.

— Если ваша целевая аудитория — коликоиды, — проговорил он, — рекомендую вам принять во внимание то, что, будучи насекомоподобными, они выделяют пот не так, как гуманоиды. Токсины и продукты жизнедеятельности выводятся через иные, нежели потовые железы, каналы. Их железы предназначены для выделения защитной секреции и феромонов.

— Ничего, мы намерены предложить им средство, исключительно им подходящее, — отмахнулся Джадак.

— А что же вы не отправились прямиком на их планету?

— Потому что они все равно собрались там у себя всем ульем посмотреть вашу трансляцию.

— В таком случае мы сохраняем за собой право требовать участия в распределении любой прибыли от продаж… этого вашего средства.

Джадак кивнул:

— Заметано. А если продажи не пойдут, «Дезикер» сохраняет за собой право взыскать с вас часть расходов на исследования и разработку.

Холессианцы тут же заспорили между собой кто о чем.

Пилот повернулся к окну. Некоторое время он наблюдал за траекториями передвижения патрульных спидеров и присматривался к турболазерной установке на острие самого высокого шпиля — явственному пережитку войны с йуужань-вонгами. Опустив взгляд на дорогу, он увидел коликоида, который приближался к вершине в сопровождении крепко сбитого наутоланина и изящной женщины — очевидно, помощницы адвоката, представлявшего интересы «Автоматов Коллы-Арфокк».

Джадак стремительно метнулся к ближайшему монитору.

— Дайте крупным планом свидетеля и его спутников, — скомандовал он оператору у пульта, нависнув над его плечом. Холессианец нашел нужную картинку и вывел ее на экран. Наутоланин был одним из бандитов, которые гонялись за ним на Нар-Шаддаа. Его спутницей — ишь ты — оказалась Кои Квайр из «ГалСтраха».

— Как зовут адвоката коликоидов? — спросил Джадак, едва его мысли перестали прыгать в голове.

— Господин Лестра Оксик, — ответил оператор.

Имя пилоту ни о чем не говорило, но он бережно отметил его на будущее.

— Приготовиться, — громко скомандовал он, перекрыв гомон непрекращающихся споров.

— Вы отдаете себе отчет, что ваш ролик прервет трансляцию интервью с верховным судьей Марго?

— Тогда пустите заставку экстренных новостей.

— Это можно, — постановил руководитель, повернувшись к своему подчиненному. — По крайней мере так мы обезопасим себя от возможных обвинений в…

— Пошевеливайтесь, — подстегнул их Джадак, размахивая бластером.

Боковым зрением он увидел, как гигантский голоэкран на мгновение погас, после чего высветил эмблему новостного выпуска. Коликоид, наутоланин и Кои Квайр как раз завернули на последний виток серпантина и последовали к воротам.

— Ролик — быстро!

С горы будто спрыгнула гигантская трехмерная фигура оскалившейся кошки с двумя рядами острых как бритва зубов, при виде которой некоторые зеваки бросились врассыпную, другие застыли в изумлении, а третьи закричали в ужасе. Главный свидетель истца подпрыгнул над дорожным полотном, свернув тело в бронированный шар двух метров в диаметре, и с немыслимой скоростью покатился вниз по серпантину.

Руководитель студии подбежал к окну:

— Кто вас учил делать рекламу? Что это за тварь?

— Это хэчи, — ответил Джадак, не отрывая взгляда от катящегося коликоида.

Зрители на серпантине были вынуждены отпрыгивать с пути летящего на них шара, чей курс направляли дюраниевые стойки ограждения. В какой-то момент показалось, что коликоид так разогнался, что может перемахнуть за ограду, но подручные Реджа Тонта не зевали. Вывернув секцию из ограждения одной из зон отдыха, они с ее помощью подтолкнули свернувшегося коликоида обратно на дорогу, и тот покатился дальше. Ниже по склону то же самое проделала вторая бригада, направив беглеца к подножию горы, где уже поджидал грузовой спидер. В его кузове находилась большая герметичная сфера с откинутой крышкой.

Джадак махнул Посту, чтобы тот бежал к аэроспидеру. Он прикинул, не всадить ли пару выстрелов в узел связи, но потом решил, что они и так нанесли достаточно урона. Высока вероятность, что патрули уже подняты по тревоге и им с напарником предстоит та еще гонка.

Холессианцы были слишком заняты восстановлением сетки вещания, чтобы препятствовать отходу незваных хулиганов. Ввалившись в аэроспидер и подняв его в воздух, Джадак с Постом увидели, что коликоид ухнул в распахнутый контейнер, который тут же захлопнулся, поймав инсектоида в ловушку.

— Дело закрыто, — констатировал Флитчер, устроившись на пассажирском сидении.

В этот момент патрульные спидеры, нарезавшие круги над грузовиком, сорвались с предписанных траекторий и взяли курс на диспетчерскую.

— Понесла-ась, — бросил Джадак.

У них была хорошая фора, и при определенной доле везения они могли бы прибыть в космопорт раньше грузовика. Вывернув руль, Тобб увел T-11 подальше от горы — а то вдруг кому-то неймется, еще за турболазер схватятся. Двигатель взревел, и Джадак уже было повернул спидер к скоплению высоких зданий в южной части города, как вдруг Пост испустил порцию ругательств.

— Чего там? — выкрикнул пилот.

Юнец высунулся из спидера и высматривал что-то позади них.

— Они уронили ее! Сферу с коликоидом уронили!

— Уронили?

— Я не видел, но сейчас эта дрянь катится по улице!

В голове у Джадака тут же пронеслись несколько мыслей: по грузовику попали выстрелом из патрульного спидера; отказала крепежная система, удерживающая контейнер; коликоид ухитрился раскачать сферу и выбросился из кузова…

— Что, так и катится?

— Да еще и с ветерком, — сообщил Флитчер, оглянувшись через плечо. — Вниз по склону по направлению к реке.

— А грузовик?

— Мчит за ним.

— Сколько патрулей у нас на хвосте?

Пост крутанулся в кресле:

— Я бы сказал, что три, но они очень далеко.

Тобб примерился к приборам и шумно выдохнул:

— Пристегивайся.

Парнишка щелкнул ремнем, и Джадак заложил полупетлю, направив вращающийся спидер обратно к Пику справедливости.

— Ты же обещал — больше никаких выкрутасов! — выдавил Пост, едва убедился, что не рискует растерять съеденный утром завтрак.

— Привычка — вторая натура.

Джадак не спускал глаз с катящейся сферы, но теперь и с них не спускали глаз патрули, с сиренами и мигалками летящие наперерез. Патрульные «СороСуубы» были так же шустры, как и «Инкомы», но только при правильном обращении, да и мощность их вкупе с дальнобойностью бортовых бластеров была невысока. Бегущая строка на экранах, укрепленных на крышах спидеров, уведомляла о количестве законов, которые Джадак с Постом успели нарушить.

Менее чем в ста метрах впереди и в двадцати метрах внизу несся к реке их контейнер, подпрыгивая на каждой выбоине. Грузовой спидер, идущий на высоте в пять метров над мостовой, по-прежнему не отставал, но кроме как угробить коликоида больше ничего сделать все равно не смог бы. Джадак примерился к дороге, протянувшейся перед ним, и толкнул рычаг вперед, опрокинув аэроспидер почти к самой земле, так что он оказался перед носом у грузовика, резко вильнувшего в сторону. Предвидя, что будет дальше, Пост как мог распластал ноги и руки по полу и пассажирской двери.

Джадак дождался следующей выбоины и, как только контейнер подпрыгнул над дорожным полотном, выжал из T-11 предельную скорость и поднырнул под сферу.

В результате этого рывка сфера прокатилась по вытянутому носу аэроспидера, над низким лобовым стеклом и склоненными головами Джадака и Поста прямо в кормовую гондолу, где еще с секунду раскачивалась, прежде чем угнездиться на сиденьях. Дополнительный вес придавил T-11 к мостовой, из-под днища посыпались искры, но Джадак тут же привел репульсоры в чувство и поднял машину в воздух. Однако к тому моменту их нагнали патрули и попытались не дать «Инкому» набрать высоту.

Внезапный залп бластерного огня из грузовика накалил обстановку. Два патрульных спидера с пробоинами улетели в стороны и, рухнув вниз в клубах дыма и языках огня, проскрежетали по дороге, сорвали ограждения, вздыбили траву на газоне и с плеском ухнули в воду.

Контейнер заслонял весь задний обзор, но внезапное исчезновение остальных патрулей давало основание полагать, что они переключились на грузовик. T-11, все набирая скорость, пронесся в двадцати метрах над волнующейся водой, повернул к восходящему солнцу и взял курс на космопорт.

Фрахтовик, который должен был принять сферический контейнер, разогревал двигатели в ангаре. Когда Джадак опустил аэроспидер вровень с ним, несколько гуманоидов и два гаморреанца выгрузили сферу и покатили ее к трапу корабля.

Капитан окинул взглядом их одежды и поинтересовался:

— Куда хоть вырядились?

Пост кисло улыбнулся:

— Это для школьного спектакля.

— Что с грузовиком?

— Выронил груз, вот что, — бросил юноша.

— Когда мы видели их в последний раз, — добавил Джадак, — на них насела полиция.

Капитан кивнул:

— Пусть сами выпутываются. — Он дернул подбородком в сторону своего корабля. — У нашего коликоида назначено свидание на одной весьма отдаленной планете. — Он поднялся по трапу, но на полпути остановился и обернулся. — Вас куда-нибудь подкинуть?

— Да, — сказал Джадак, подталкивая напарника, чтоб пошевеливался. — А куда именно — зависит от того, выполнит ли Редж Тонт честь по чести свою часть договора.

— Выполнит. Можете занять койки в общей каюте.

Туда они и направились. Пост проверил все койки, водрузил на одну из них свой мешок и начал вытаскивать оттуда поклажу, что-то напевая под нос, точь-в-точь как в своей клетушке на Нар-Шаддаа в день перед отбытием.

— Далась тебе эта песня?

— Это чтоб ничего не потерялось. — Флитчер указывал на вещи, называя их. — Носки и рубашки, штаны и расческа, и обувь, и шапка…

— Ладно, я все понял, — оборвал его Джадак.

— Меня этому научил один старикан: он жил в каньоне, куда часто наведывалась наша шайка. Поначалу у меня было мало вещей, но каждой из них я дорожил, и было обидно, когда что-нибудь терялось — из-за чужой непорядочности или моей собственной безалаберности. Мне было тогда пять или шесть. Вещей становилось больше, и песня прирастала словами; а в тот день, когда я закончил второй куплет, я решил, что разбогател.

Джадак кивнул и улыбнулся.

— Если все срастется, парень, эта твоя песня займет неделю перечислений.

Пост осклабился:

— Старикан назвал ее мнемоническим кодом.

У Джадака затряслись руки.

— А планшета в твоем мешке не найдется?