Книга: ПОВЕСТЬ О ВЕЛИКОМ МИРЕ
Назад: 1 О ТОМ, КАК ЕГО МИЛОСТЬ СЭНДЗЮО БЕЖАЛ В ДОЛИНУ ОКУРАНОЯ
Дальше: 3 МНЕНИЕ О СРАЖЕНИИ МИУРА ОТАВА

2
О МЯТЕЖЕ НИТТА ЁСИСАДА, А ТАКЖЕ О ТОМ, КАК ТЭНГУ ПРОВОДИЛ ВОЙСКО ПРОВИНЦИИ ЭТИГО

В такой обстановке Нитта Таро Ёсисада в одиннадцатый день прошлой третьей луны был пожалован повелением прежнего государя и, прикинувшись больным, вернулся в свою провинцию, тайно собрал там всех родственников, которые оказались ему доступны, и стал обдумывать план заговора.
Вступивший на Путь из провинции Сагами, которому на ум не приходила мысль о подобной затее, добавил своему младшему брату сто с лишним тысяч всадников, отправил его в Киото, велел усмирить мятежи в пристоличных и западных провинциях и собрать войска в шести провинциях: Мусаси, Кодзукэ, Ава, Кадзуса, Хитати и Симоцукэ. Для их пропитания поместья в ближайших провинциях обложили специальной пошлиной. Говорили, что в их числе в Сэрада, поместье Нитта, было много зажиточных людей. Посыльным, Идзумо-но-сукэ Тикацура и Вступившему на Путь Куронума решительно приказали:
— Вы должны за пять дней собрать шестьдесят тысяч кан.
Поэтому посыльные первым делом направились туда, главные силы ввели в здание управления поместьем и сходу напали на него.
Нитта Ёсисада услышал об этом и направил туда большие людские силы, заявив:
— Очень жаль, что окрестности нашего управления бывали неоднократно покрыты следами коней черни. Как можно на это смотреть?!
Он немедленно захватил обоих посланников. Идзумо-но-сукэ связал, а Вступившему на Путь Куронума отрубил голову. Вечером того же дня она была выставлена в селенье Сэрада.
Когда Вступивший на Путь из Сагами услышал об этом, он очень жёстко сказал:
— Наш дом уже девять поколений правит миром, и среди морей не было такого случая, чтобы его повелениям не следовали неукоснительно. Однако в последнее время, если поехать в отдалённые провинции, то окажется, что там не следуют воинским повелениям, а в ближних провинциях с ними сплошь и рядом не считаются. Вдобавок, убийство нашего посланца в прямых владениях клана есть преступление особенно тяжкое. Если теперь мы промедлим, это может стать основой для великой измены.
После этого он обратился к воинам двух провинций, Мусаси и Кодзукэ, и приказал;
— Следует застрелить Нитта Таро Ёсисада и его младшего брата Вакия Дзиро Ёсисукэ!
Услышав об этом, Ёсисада собрал своих родственников и спросил их мнение:
— Что теперь будем делать?
Мнения были самые разные. Иные говорили:
— Укрепим поместье Нумата и станем ждать противника за рекой Танэгава.
Иные же высказывались неопределённо:
— В провинции Этиго, вероятно, есть наши родственники. Давайте, переедем в уезд Цубари провинции Этиго, укрепимся там на горе Уэда и будем там держать оборону.
Младший брат военачальника Вакия Дзиро Ёсисукэ немного подумал, потом выступил вперёд и высказался так:
— Путь владения луком и стрелами заключается в том, чтобы легко относиться к собственной смерти и дорожить своим именем. Губернаторы провинции Сагами держат в своих руках Поднебесную больше ста шестидесяти лет. До настоящего времени они активно использовали военную власть, и нельзя сказать, что свою жизнь не ценят. Поэтому, даже отгородившись рекой Тонэгава, обороняться невозможно, если судьба истощилась. И если мы даже попросим своих родственников из провинции Этиго, наше с ними единодушие долго не продлится. Из-за того, что сопротивляться они не смогут, они разбегутся кто куда, но будет жаль, если в Поднебесной распространится слух, будто некто Нитта, обвинённый в том, что он зарубил посланника губернатора Сагами, бежал в другую провинцию и был там убит. Наречённый мятежником, который отдал жизнь за дело императорского двора, и доблесть его станет достоянием потомков до тех самых времён, когда его не станет, а это его имя сможет очистить мёртвое тело, лежащее возле дороги. Как можем мы исполнить письменное повеление государя, спущенное нам ранее?! Каждый, смиренно исполняя повеление августейшего, вверяет свою судьбу воле Неба. Пусть хоть один-единственный всадник в этой провинции пустит стрелу, — он представится добрым воином, войско же может повергнуть власти Камакура. Если же сил у нас не добавится, и мы сделаем землю Камакура для себя подушкой, значит, поделать нельзя будет ничего, кроме, как погибнуть под ударами стрел.
Так он молвил, на первое место поставив долг, а главным сделав доблесть. И тогда все тридцать с лишним родственников, находившихся там же, одобрили сказанное о долге. Решив, что в таком случае нужно отправляться скорее, пока об этом не стали распространяться слухи, в час Зайца в восьмой день той же пятой луны подняли знамя перед пресветлым богом Икусина, развернули свиток с августейшим повелением, трижды совершили поклонение и выехали в степь Касакакэ. За ними следовали всадники из того же рода и вассалы; Отати Дзиро Мунэудзи, его сын Магодзиро Нариудзи, второй сын Ядзиро Удзиакира, третий сын Хикодзиро Удзиканэ, Хоригути Сабуро Садамицу, младший брат Сиро Юкиеси, Ивамацу Сабуро Цунэиэ, Сатоми Горо Ёситанэ, Вакия Дзиро Ёсисукэ, Эта Сабуро Мицуёси и Момои Дзиро Наоёси, а всего не более ста пятидесяти воинов.
Пока думали, что с такими силами делать, вечером того же дня увидели коней и шлемы: со стороны реки Тонэгава, поднимая пыль, приближаются две тысячи свежих всадников. Сторонники Нитта вытаращили глаза: не противники ли это? Но это были не противники, а военные силы сородичей из провинции Этиго, люди семейств Сатоми, Торияма, Танака, Оида и Ханэкава. Ёсисада очень обрадовался, придержал коня и спросил:
— Это задумано давно, а не вчера, и не сегодня. На ум пришло не вдруг. Но как же вы узнали о нашем выступлении, когда у нас не было времени сообщить о нём?
Губернатор провинции Оми Оида, сидя в седле, почтительно молвил:
— Благодаря государеву повелению, мы призваны выполнять великий долг, а потому — отчего бы нам было не прискакать сюда? В минувший пятый день в качестве нашего провожатого выступал один леший-тэнгу, чудодей-ямабуси, и мы в течение одного дня пересекли провинцию Этиго, для чего скакали ночь и день напролёт. Назавтра прибудут все, даже и с отдалённых границ. Прежде, чем отправиться в другие провинции, мы некоторое время подождём эти войска здесь.
Говоря это, он спешился с коня, поклонился на все стороны и дал передышку людям, и коням Силы арьергарда из провинции Этиго, а также каждый дом рода Гэн из провинций Каи и Синано подняли свои знамёна, а всего эти войска насчитывали более пяти тысяч всадников. Безмерно обрадованные Ёсисада и Ёсисукэ сказали:
— Это люди, которые находятся исключительно под покровительством великого бодхисаттвы Хатимана. Дольше задерживаться совсем нельзя, — и в девятый день той же луны войско двинулось на провинцию Мусаси.
На этот раз Ки-но Годзаэмон прибыл с двумястами с лишним всадниками сопровождать сына его милости Асикага, Сэндзюо. После них неожиданно собрались воины из Кодзукэ, Симоцукэ, Кадзуса, Хитати и Мусаси. Они прискакали без всякого вызова, и пока в тот день спускались сумерки, выстроили в ряд шлемы более двадцати семи тысяч всадников. Поэтому в долине Мусасино, превышающей восемьсот квадратных ри, заполнили люди и кони, так что негде было пошевелиться. Из-за того, что всё запрудили войска, ни птицы в небе не могли пролететь, ни зверям на земле негде было спрятаться. Луна, которая вставала над степью, светилась над конскими сёдлами, освещала рукава доспехов. Ветер, который раздвигал колосья мисканта, заставлял их блестеть, как знамёна. Не могли успокоиться края попон.
Из-за всего этого в Камакура из провинций одного за другим отправляли срочных гонцов; спешка была такая, будто выдёргивали зубья из гребней. Люди, которые не представляли себе, что времена изменились, слыша об этом, говорили друг другу насмешливо:
О, как их много, разве такое возможно? Если бы сказали, что они прибыли из Китая или Индии, можно было бы действительно посчитать это правдой. А то, что они вышли из нашей страны Стрекозиных островов и собираются убить господина из Камакура, — всё равно, что богомол преградил путь повозке и замахнулся топором, а птица цзинвэй захотела засыпать море.
Люди, которые суть вещей понимают, говорили между собой со страхом:
— О, случилось важнейшее дело! Ещё не стихли сражения в западных и пристоличных провинциях, а из августейшей ограды уже поднимается великий противник. Говорят, когда У-цзы Сюй увещевал уского вана Фу Ча, то государство Цзинь было в шрамах от ран, а у государства Юэ болело всё внутри. Теперь творится то же самое.
Между тем, в Камакура решили пока отложить поход на Киото и ограничиться только усмирением господина Нитта. В девятый день той же луны приняли решение сражаться, а в час Змеи следующего дня Канадзава Садамаса, губернатору провинции Мусаси, придали пятьдесят с лишним тысяч всадников и отправили их в Симокобэ. К этому войску ещё прежде присоединили силы из Кадзуса и Симоса, решив напасть на противника сзади.
С другой стороны, помощнику главы Административного управления Сакурада Садакуни как старшему военачальнику, а также Нагасаки Дзиро Такасигэ, Нагасаки Магосиро Саэмон и Вступившему на Путь Кадзи Дзиро Саэмон добавили войска из двух провинций, Мусаси и Кодзукэ, в шестьдесят с лишним тысяч воинов и с верхней дороги направили к реке Ирума. Целью их было ударить в место переправы противника через открытое болото. Со времён мятежа годов правления под девизом Сёкю, когда восточные ветры утихли, люди, как будто, позабыли о луках и стрелах, теперь впервые случилось необычное: заставили двигаться щиты и копья, и воины открыто вышли с ними на сцену. Сияло-сверкало всё: кони, доспехи, большие и малые мечи. Посмотреть было на что.
В пути войско провело два дня и в час Дракона в одиннадцатый день той же луны вышло к долине Котэсасибара в провинции Мусаси. Здесь просматривался вдали лагерь рода Гэн. Силы его были подобны облаку и туману, и неизвестно было, сколько в нём десятков миллионов всадников. Увидев их, Сакурада и Нагасаки были, видимо, поражены, попридержали коней и дальше двигаться не могли. Войско Ёсисада немедленно переправилось через реку Ирума, прежде всего издало боевой клич, напало на военный лагерь и быстро осыпало его звучащими стрелами. Войско Хэйкэ тоже отозвалось боевым кличем, подняло знамёна и двинулось вперёд. Сначала нападающих обильно осыпали стрелами, впереди ступали копыта коней.
Те и другие были воинами, воспитанными в восточных провинциях, поэтому не сражаться не могли совершенно. Они привели в готовность лезвия больших и малых мечей и выровняли конские удила. Вот добавилось в сражении двести, триста, тысяча, две тысячи всадников и когда в нём стало участвовать больше трёх тысяч всадников, триста с лишним воинов Ёсисада были поражены стрелами, а со стороны Камакура было насмерть убито пятьсот с лишним воинов. Уже стемнело, потому и люди, и кони устали.
Пообещав продолжить сражение назавтра, Ёсисада отошёл на три ри и разбил лагерь у реки Ирума. Войско Камакура тоже отошло на три ри и разбило лагерь на реке Кумэ. Если прикинуть расстояние между ними, — оба лагеря отстояли друг от друга не более, чем на тридцать с лишним ри. Те и другие рассказывали о сегодняшнем сражении, давали людям перевести дыхание, в обоих лагерях зажгли сигнальные костры и ожидали рассвета, беспокоясь, что он запаздывает.
Когда рассвело, войска Гэн, чтобы их не опередили войска дома Хэй, стали подгонять коней и напали на лагерь у реки Кумэ. Войско дома Хэй тоже ожидало, что с рассветом войска Гэн, вероятно, нападут на него, и если будет сражение, то они победят. Воины затянули на конях подпруги, закрепили шнуры у шлемов и стали ждать.
Когда оба войска сошлись, Хэй собрали в общей сложности более шестидесяти тысяч всадников, свой лагерь развернули, в середину взяли противника и воспряли духом. Воины Ёсисада, увидев это, решили взломать вражеское кольцо изнутри. Это был способ, при помощи которого Хуан Шигун схватил тигра, искусство, пользуясь которым, Чан Цзыфан разгромил чертей.
Поскольку такая наука была известна тем и другим, оба войска между собою перемешались, вражеское кольцо не взламывали и себя охватить кольцом не давали, но только бились насмерть, будто жизней имели на сто сражений. Поэтому все сражались так, что из тысячи всадников оставался один, но друг другу не уступали. Может быть, такова была судьба, но у рода Гэн мало воинов пало от стрел, а у дома Хэй погибло много, поэтому создавалось впечатление, что Кадза и Нагасаки отошли в сторону реки Бумбай с таким чувством, будто они проиграли оба сражения.
Войска Гэн собирались продолжать атаки на них, но так как за эти дни во многих сражениях и люди, и кони устали, коням дали отдохнуть одну ночь, сами остановились лагерем у реки Кумэ и ждали рассвета.
Тем временем, до Камакура дошёл слух, что помощник главы Административного управления Сакурада Садакуни, Кадзи, Нагасаки и другие проиграли сражение двенадцатого дня, поэтому Вступивший на Путь из Сагами назначил своего младшего брата, Вступившего на Путь Сиро Сакон-таю Эсе старшим военачальником, придал ему Вступившего на Путь Сакурада Рикуоку, Андо Саэмон-но-дзё Такасада, Вступившего на Путь Ёкомидзо Горо, Намбу Магодзиро, Вступившего на Путь Сингай Саэмона и Миура Вакаса-но Горо, велел дать им дополнительно свыше ста тысяч всадников, и эти силы в полночь пятнадцатого дня прибыли к реке Бумбай, отчего потерпевшее поражение войско в том лагере, пополнив свои силы, воспряло духом.
Ёсисада и не думал, что противник пополнится крупными свежими силами. В пятнадцатый день ещё не рассвело, когда его войско придвинулось к берегу Бумбай и внезапно издало боевой клич.
Камакурское войско прежде всего отобрало три тысячи превосходных лучников и выдвинуло их на переднюю линию.
Стрелы посыпались, словно частый дождь, и в это время воины Гэн, осыпанные стрелами, не могли быстро продвигаться. Войско Хэй оказалось в выгодном положении, полностью окружило войско Ёсисада и напало на него. Нитта Ёсисада отобрал самых доблестных воинов, ударил по главным силам противника и прошёл через них до тыла, потом развернулся и с воинственным кличем ударил изнутри.
Яростные, как молнии, его воины соприкоснулись с противником семь или восемь раз паучьими лапками, кольцами паутины. Однако главные силы противника были свежими, он стремился смыть с себя позор за прошлое поражение и сражался самоотверженно, соблюдая верность долгу, и Ёсисада уступил, отойдя к Хориканэ. Многие в его войске были изранены, числа тяжелораненых было не счесть.
Так в тот день его преследовали, и Ёсисада погиб здесь, поражённый стрелой.
Каков теперь противник? Наверняка Нитта взял людей из Мусаси и Кодзукэ, отправил их и проводит время, полагаясь на других в меру.
Это предвестье того, что судьба дома Хэй истощилась.
Назад: 1 О ТОМ, КАК ЕГО МИЛОСТЬ СЭНДЗЮО БЕЖАЛ В ДОЛИНУ ОКУРАНОЯ
Дальше: 3 МНЕНИЕ О СРАЖЕНИИ МИУРА ОТАВА