В двенадцатый день предыдущей луны, после того, как силы Акамацу потерпели поражение и отступили, воинские дома заявили, что они, наконец, одержали победу и перебили несколько тысяч противников. Тем не менее, Четыре моря не успокоились, к тому же Горные врата опять стали врагами воинских домов, на главной вершине зажгли сигнальные огни, а у подножья горы собирали войска. Вдобавок, прошёл слух, что они могут двинуться на Рокухара. Пользуясь настроениями монахов, воинские дома двинули на Горные врата свои силы от тринадцати крупных поместий.

Кроме того, главным священнослужителям выдали награды под предлогом проведения одной-двух молитв в соответствующих местах. Из-за этого сердца братии из Горных врат по одному стали склоняться на сторону воинских домов, и таких монахов сделалось много. Поскольку в правительственных войсках из Яхата и Ямадзаки во время прежнего сражения в Киото многие были убиты или ранены, в подавляющей части этих войск не хватало десяти тысяч всадников.

Обстановка в Киото не внушала опасений, поскольку там размещались войска, поэтому семь с лишним тысяч всадников разделили на две части и в третий день четвёртой луны в час Зайца опять направили на столицу.

Одна его часть под командованием военачальников Тоно-но-хоин Рётю и Нака-но-ин Садахира это отряды Ито, Мацуда, Тонгу и Тонда-но-хоган вместе с бродягами из Маки и Кудзуха состоявшие из трёх с лишним тысяч всадников, зажгли огни в Фусими и Кобата, надвигались от Тоба и Такэда, Другая часть, начиная от Вступившего на Путь Акамацу Энсина, объединяла отряды Уно, Касивабара, Саё, Масима, Токухира, Кинугаса и Канкэ, составлявшие в общей сложности больше трёх с половиной тысяч всадников, зажгли огни в селениях Косима и Кацура и надвигались со стороны западной части Седьмой линии. Оба Рокухара раз за разом побеждали в сражениях, у их воинов поднималось настроение, силы их насчитывали больше тридцати тысяч всадников. Хотя противник уже приближался, они ничуть не испугались. Войска собрались на перекрёстке речной долины и Шестой линии и расположились там на отдых. Хотя Горные врата теперь и сочувствовали воинским домам, было неизвестно, какие у них ещё появятся замыслы. Считая, что проявлять небрежность нельзя, Сасаки-хоган Токинобу, прежний губернатор провинции Хитати Токитомо и Нагаи Куй Хидэмаса с тремя с лишним тысячами всадников направили к речной долине Тадасу. Отсюда начиналась победа в битве в двенадцатый день прошлой луны, поэтому это место называли примерным образцом. Коно и Суяма собрали войско из пяти тысяч всадников и направились отсюда к дороге у храма Хоссёдзи. В двух войсках, родственников Тогаси с Хаяси и Кабисава, объединились больше шести тысяч конных воинов из провинций. Они были направлены на Восьмую линию, улицу Хатидзё, со стороны Восточного храма. Кото, губернатор провинции Kara, его милость Кадзи-но Гэнтадзаэмон, Суда, Такахаси, Касуя, Цутия и Огасавара объединили больше семи тысяч воинов. Они направились к въезду в западную часть Седьмой линии.

Больше тысячи всадников были оставлены, потому что ещё не участвовали в бою. Их построили в ряд в Рокухара. В тот день с часа Змеи одновременно с трёх сторон началось сражение, раненых воинов постоянно заменяли свежие. Среди нападающих всадников было мало, а пеших стрелков много, поэтому они переполнили узкие дороги, набрав стрел, нещадно пускали их. У Рокухара было мало пеших воинов и много всадников, поэтому они стремились разминуться между собой и окружить противника.

План тысячи перемен господина Сунь и закон построения восьми военных станов господина У — это военные правила, которые знакомы обоим противникам, поэтому обе стороны с риском для жизни не ломали и не сгибали друг друга, и ни одна из сторон не побеждала и не терпела поражение. В последний день, когда уже наступали вечерние сумерки, Коно и Суяма соединились в один отряд, выстроили в ряд стремена у трёхсот с лишним всадников, а нападающие из Кохата разом погнали коней и отступили к дороге на Удзи. Суяма и Коно ударили по бегущему противнику, по диагонали направились к Такэда у речной долины, свернули к северным воротам дворца Тоба и приготовились окружить нападающих, находившихся перед Восточным храмом.

Видя это, нападавшие, которые заполнили восемнадцатый квартал Цукуримити, подумали, что ничего из этого не получится, и при пересечении ворот Расёмон с запада повернули обратно в сторону Тэрадо. Кобаикава и прежний протектор провинции Аки Симадзу повернули в сторону противника у Восточного храма и вступили в сражение, но их прогнали из собственного лагеря их противники Коно и Суяма, и они с сожалением подумали, что сражение их сторонники проигрывают.

— Встретившись с противником, который приближается к западной части Седьмой линии, мы проведём блестящее сражение! — решили они, направились к западной части Восьмой линии и вышли к западной оконечности дороги Красной птицы.

Туда Вступивший на Путь Акамацу привёл три с лишним тысячи всадников, отборных воинов, поэтому их нельзя было легко разбить. Но увидев, что войско Симадзу и Кобаикава идёт им наперерез, уставшие в боях войска Рокухара набрались сил и стали надвигаться с трёх сторон. Тогда войско Акамацу вдруг разделилось и двинулось в трёх направлениях.

В это время из войска Акамацу выдвинулись четыре воина и очертя голову врезались в самую середину многотысячного войска противника Силой и решительностью они превосходили Паньхуэя и Сян Юя. Когда же рассмотрели их приближавшиеся фигуры, они оказались мужчинами по семь сяку ростом, с бородами на две стороны, с разнесёнными врозь внешними уголками глаз, с доспехами поверх кольчуг, с железными наколенниками, прикреплёнными к большим набрюшникам, в шлемах в форме головы дракона спереди и шеи вепря сзади, опоясанные мечами длиною в пять с лишним сяку. Они легко держали в руках восьмигранные копья в восемь с лишним сяку с круглой рукоятью длиной больше двух сяку.

Силы Рокухара, которые сдерживали много тысяч всадников, увидев этих четырёх человек до того, как они начали сражаться, отступили, разделившись на три части. Зазывая себе соперников, те четверо громкими голосами возгласили свои имена:

— Мы жители провинции Биттю по имени Вступивший на Путь Хаями Матадзиро, его сын Сабуро, Танака Токуро Мориканэ и его младший брат Якуро Мориясу. Мы, отец с сыном и два брата, смолоду, когда появились военные противники государей, стали вести жизнь горных мятежников. Но сейчас мы счастливы участием в этих беспорядках, тем, что прибыли к сторонникам милостивого нашего государя десяти тысяч поколений. А прошлое сражение было неважным, и то, что наша сторона его проиграла, случилось к нашему стыду. Сегодня, пусть наши даже и отступят, поражения мы не потерпим. Противник хоть и силён, но не настолько. Мы собираемся взломать ваши позиции, пройти через них и предстать прямо перед глазами господ Рокухара! — кричали они во весь рот, стоя, как стоят перед воротами храма охранители Учения.

Услышав их, Симадзу, прежний протектор провинции Аки, обратился к двум своим сыновьям и к вассалам со словами:

— До меня уже давно доходили слухи, что лучшие мастера меча в западных провинциях это они. Застрелить их не под силу даже большому войску. Вы пока отправляйтесь на сторону, можете сразиться с другими противниками. С этими мы сойдёмся втроём, отец с сыновьями. Помучимся, то наступая, то отступая, так почему бы нам и не застрелить их? Как бы сильны они ни были, тела их не могут не поразить стрелы, как быстро они не убегали бы, от коней им не убежать. Мы много лет тренировались в стрельбе по собакам, так когда же, если не теперь, пришло время для дела?! Так вот, покажем же людям это редкостное сражение! — и с этими словами поехал навстречу четверым противникам. Завидев их, Танака Токуро рассмеялся:

— Хоть я пока и не знаю ваших имён, замысел у вас отважный. Мы же хотим в этом сражении взять вас живыми и сделать своими сторонниками!

И потрясая упомянутыми выше пиками, они стали не спеша приближаться. Симадзу тоже приближался шагом, сдерживая коня. Когда расстояние между ними достигло дальности полёта стрелы, прежний протектор провинции Аки первым из пучка в двенадцать стрел три стрелы вложил в тетиву лука, натянуть которую было под силу трём человекам, прицелился и выстрелил: «тё». Эти стрелы не пролетели мимо, а угодили в ромбовидную пластину на бармице шлема, что свешивалась от правой щеки Танака. Бамбуковый стебель стрелы прошёл сквозь неё. Танака ослабел от тяжёлой раны в уязвимое место, и, хотя был сильным мужчиной, после поражения стрелой дальше двигаться не мог.

Подбежал его младший брат Якуро, выдернул и отбросил вон эту стрелу.

— Враги государя — это Рокухара. Враги моего младшего брата — вы. Убью вас всех до одного!

Говоря это, он потрясал металлическим копьём старшего брата. Отец и сын Хаями прижали к боку мечи по пять сяку два сун и маленькими прыжками следовали за ним. Симадзу с самого начала были мастерами верховой езды, искусными стрелками из лука, поэтому совсем не волновались, а когда Танака двинулись вперёд, стегнули коней плётками и, пригнувшись, стреляли из луков. Танака повернулся направо и стрелял с левой руки. Прославленный в западных провинциях рубака и не имевшие себе равных в северных провинциях мастера верховой езды поочерёдно то наступали, то отступали и сражались, не допуская вмешательства посторонних. В прежние эпохи о таком не слыхивали.

Тем временем, Симада израсходовал свои стрелы и, увидев, что стрелять ему стало нечем, подумал, что теперь он не сможет выполнить свой замысел. Тут от пагоды Дзидзо, что на дороге Красной птицы, с громкими криками показалось двести всадников. Войско позади Танака в замешательстве отступило. В щели доспехов и открытые места шлемов четырёх воинов, братьев Танака и отца с сыном Хаями, было пущено по двадцать-тридцать стрел на каждого. Оборонялись они мечами, и все погибли, не сходя с места. Из тех, кто видел это, кто слышал об этом, даже до будущих эпох никого не было, кто бы их не жалел.

Семья Канкэ, жителей провинции Мимасака с тремястами всадников напала на угол Четвёртой линии и улицы Инокума и встретились в конном строю с тысячью с лишним всадников Такэда Хегоносукэ, Касуя и Такахаси. Они сражались до перемены часа. Увидев, что их сторонники из заднего лагеря отступили, они решили с самого начала не отходить. Кроме того, встречному противнику показывать свои затылки стыдно. Три брата, всадники Аримото Кансиро Суэхиро, Аримото Горо Сукэмицу и Аримото Матасабуро Сукэеси, развернули коней навстречу приближавшемуся противнику и полегли в бою. У Сукэхиро в этом утреннем бою рассекли колено. Наверное, он сильно ослабел: Такэда Ситиро одолел ею и отрубил ему голову; Сукэмицу взял голову Такэда Дзиро. Сукэеси и вассал Такэда пронзили друг друга мечами и оба упали на землю.

Среди противников было два брата, и среди своих тоже было два брата, так кто же теперь остался в живых? И те, и другие хотели определить, кто победил и кто проиграл. Сукэмицу и Такэда Ситиро привезли головы врагов, бросили их противной стороне и снова начали рубиться. Глядя на это, Фукумицу-но Хикодзиро Сукэнага, Уэцукэ-но Хикогоро Сигэсукэ, Харада Хикосабуро Сукэхидэ и Такатори Хикодзиро Танэсукэ одновременно повернули коней обратно, разом съехались, разделились и в одном и том же месте двадцать семь человек пали под стрелами, а военный лагерь был разрушен.

Житель провинции Харима, человек по имени Мэга Сондзабуро Нагамунэ, потомок Сацума-но Удзинага, имел незаурядную физическую силу и превосходил всех в мире. Со своей двенадцатой весны увлекался драками, в шестидесяти с лишним провинциях Японии не было человека, с которым он не справлялся одной рукой. Обычно такие люди собираются вместе. Их собралось на состязание семнадцать человек, все они превосходили обычных людей.

Поэтому эти воины без участия посторонних образовали первую боевую линию и продвинулись до Бонзовых ворот на углу Шестой линии и улицы Омия, но от храма Тодзи и Такэда возвратились с победой три с лишним тысячи всадников Рокухара. Они окружили семнадцать воинов и ударили по ним. В живых остался один только Сондзабуро.

— Я остался в живых, но это жизнь бесполезная. Однако великое дело государя на этом не заканчивается. Хоть и один я остался, буду дальше слркить делу августейшего, — только и сказал он и один поехал в сторону западной части дороги Красной птицы. За ним последовали пятьдесят с лишним всадников Игу, губернатора провинции Цуруга.

От них, понукая своего коня, отделился молодой воин лет двадцати и стал в одиночку приближаться к Мэга Сондзабуро, который возвращался к своим, и в конце концов крепко ухватил его за рукав доспехов. Сондзабуро, не связываясь с ним, поднял локоть и за шнуры на спине доспехов молодого воина поднял его в воздух и так пронёс его вместе с конём три квартала. Воин этот, наверное, был сыном человека соответствующего положения. Он воскликнул:

— В этого человека не стреляйте! — и пятьдесят с лишним всадников неотступно скакали за ними следом.

Сондзабуро посмотрел искоса:

— Враг врагу рознь. Ты прискакал ко мне один, так что не ошибись! Если хочешь, подумай об этом. И запомни! — и с теми словами перенёс воина в доспехах, которого держал в левой руке, в правую руку и швырнул его с восклицанием: «Эй!». Тот упал сверху на шестерых всадников, скакавших позади. Они погрузились в глубокую грязь на рисовом поле, так что их не стало видно.

Увидев это пятьдесят с лишним всадников одновременно повернули коней назад и поспешили бежать.

Вступивший на Путь Акамацу в одних только сегодняшних сражениях из числа воинов, на которых он полагался, потерял больше восьмисот всадников, поэтому пал духом, ослабел и опять вернулся в Яхата и Ямадзаки.