Токинао, наместник Нагато, губернатор провинции Тотоми, услышав о бедствиях Киотоского сражения, решил придти на помощь Рокухара силами, взял сто с лишним больших кораблей и вышел в море по направлению к столице. Но при Наруто, что в Суо, и киотосцы, и камакурцы были наголову разбиты сторонниками Гэндзи. Когда наместнику сказали, что вся Поднебесная последовала за добродетелями государя, он, всем сердцем страдая, развернул свои суда от Наруто, желая объединиться с наместником Кюсю.

Прибыв на границу с Акама, он расспросил о положении дел на Кюсю, и ему сказали, что Хидэтоки, наместника на Цукуси, уже вчера убили Сени и Одомо. К ним на помощь пришли все аристократические дома с двух островов Кюсю.

И тогда, согласно поверью, воины, которые до тех пор следовали за Токинао, переменили свои душевные привязанности, и каждый сбегал от него по-своему, так что Токинао уже скитался по волнам бухты Янагигаура всего с пятьюдесятью с лишним воинами. Когда они хотели в той бухте опустить паруса, противники ожидали этого, держа наготове наконечники стрел, когда же на здешних островах хотели связать вместе канаты, казённые войска обстреливали их, заслонившись щитами. Даже у тех, кто оставался под его командой, теперь сердца были как волны в открытом море, которым некуда вернуться и успокоиться, для которых нет места, куда бы они могли приблизиться; не стало вёсел, чтобы их лодки смогли пересечь житейское море, а лишь носились по воле капризного ветра.

Узнать бы, что сталось с женой и детьми, оставленными дома, что станется с ними в будущем, — тогда можно было бы погибнуть в бою, — думал Токинао. Чтобы несколько продлить свою жизнь, он вызвал с корабля одного слугу и отправил его к Сени и Симадзу и передал, что желает сдаться в плен.

И Сени, и Симадзу издавна испытывали к нему добрые чувства. Кроме того, когда они услышали о теперешних его обстоятельствах, они были расстроганы, срочно выехали ему навстречу и каждый предложил ему ночлег. Тогда Минэ-но содзе Сюнга призвал его к родственникам государя по материнской линии. В час сражения при Касаги государь был сослан в провинцию Тикудзэн, но сейчас пока что его судьба открылась, все люди этой провинции благоразумно следуют за ним, почтительно обступив его слева и справа. Управление Кюсю ещё до получения государевой санкции некоторое время проводилось согласно замыслам этого содзе, поэтому Сени и Симадзу доложили ему, что тот Токинао капитулировал.

— Здесь проблем не будет! — сказал содзе и вызвал его к себе.

Токинао согнул ноги в коленях и опустил голову, не смея её поднять. Он смиренно оставался в отдалённом месте. Глядя на него, содзе залился потоками слёз:

— Когда в начале прошедших годов правления Гэнко я был безо всякой вины отправлен сюда в дальнюю ссылку, губернатор провинции Тотоми Токинао обращался со мною как с преступником, поэтому иногда он скрывал своё лицо под грубыми речами и вытирал слёзы, а иногда под грубыми манерами прятал свой стыд, бездеятельно сложа руки. Однако же теперь Путь Неба укрепляет смирение, глядя на неожиданные перемены в мире, мы видим, что счастье и беда перемешались между собой, что процветающие и увядающие земли поменялись местами. То, что вчера во сне и наяву было моей печалью, сегодня сделалось страданием другого человека. Сказано, ведь: «Вместо ненависти вернуть благодеяние», поэтому что бы ни случилось, я велю только сохранить вам жизнь.

Когда он вымолвил это, Токинао прижал голову к земле, и из его глаз потекли слёзы.

Ещё не закончился день, когда об этом деле доложили государю. Тотчас же последовало разрешение поселить Токинао в пожалованном ему земельном владении. Токинао была дарована жизнь не в его провинции Каи, и, хотя десятки тысяч человек с насмешкой указывали на него пальцем, он ждал того времени, когда восстановится его семья. Но после того прошло много дней, его окутал недуг, и жизнь угасла, как ночная роса.