Глава 23
Кохэн явился в седьмом часу утра.
Он поднялся по лестнице, постучал в дверь, и, не дождавшись ответа, эту дверь толкнул, а она и открылась, потому что место это не имело сил сопротивляться.
Оно было слабым.
И боязливым, как управляющий, высунувший крысиную морду из своей норы.
– Вы к кому? – спросил он в спину, но ответа не был удостоен. Однако управляющий не убрался, мучимый не то любопытством, не то страхом.
– Утра доброго! – Голос Кохэна проник сквозь картонные стены, заставив безумную семейку, в которой никогда не прекращались скандалы, притихнуть.
Скрипнула дверь наверху.
Заныли половицы. Что-то упало, что-то зашелестело. И звуки эти были столь непривычны очнувшемуся дому, что Тельма рассмеялась.
Настроение с утра было неожиданно хорошим.
– Заходи. – Она взяла стаканчик с кофе и коробку с пончиками. – С чего такая щедрость?
– Так велено было заботиться. – Кохэн огляделся. – Скажи, что тебя держит в этом месте?
Он провел пальцем по обоям, под которыми проступили пузыри побелки, словно стена вдруг приболела оспой. Прислушался к скандалу, вновь вспыхнувшему – ранний гость не был поводом надолго отрываться от обычного занятия, – и покачал головой.
– Деньги, – честно ответила Тельма. – Точнее, их отсутствие.
– Понятно… – Кохэн осторожно присел на край стула. – Ты могла бы найти подработку. Старик наш так делал.
– Наверное. Возможно, еще найду. Попозже.
– Когда работы станет меньше?
– Примерно так.
– Не позволяй Мэйнфорду собой управлять. Это он у нас помимо работы ничего не видит… кстати, ты не знаешь, где он может быть?
– Не знаю.
– А все же?
И прищурился. Он что, подозревает, что Тельма начальника прячет? Интересно, где? В кровати? Или в шкафу? Нет, пожалуй, шкаф был маловат для габаритов Мэйнфорда. Если где он и поместился бы, то в закутке, который домовладелец гордо именовал в объявлении ванной комнатой.
– Извини. – Кохэн отвел взгляд. – Я просто подумал… ты женщина, а он мужчина…
– И что с того?
Мысль не то чтобы вовсе безумная, скорее уж нелепая. Тельма женщина? Пожалуй, она иногда вспоминала об этом. Мэйнфорд мужчина? Не из ее снов точно. С другой стороны, ей ли ссориться с Кохэном, которого она собиралась попросить о помощи.
– Да вот… как-то… – Он дернул себя за косу. – Вы друг другу подходите. Не смейся, я чувствую. Считай это проявлением моей магии.
– Ну да.
Кофе, к слову, оказался отменного качества.
Пончики свежими.
Кохэн не торопил с завтраком, он сидел, закинув ногу за ногу, погрузившись в полудрему, и только пальцы, которые перебирали золотые фигурки на лентах, выдавали, что масеуалле вовсе не спит.
– Значит, исчез? – Не то чтобы пропажа начальника сильно обеспокоила Тельму. Мэйнфорд взрослый и имеет право отлучаться, не ставя свою смуглую няньку в известность.
– Он засиделся допоздна. Потом… уехал. Машины на стоянке нет. А домой не добрался. Куда мог податься?
– Точно не ко мне. С ним…
– Нет, ничего плохого я не чувствую… он был с женщиной.
– Вот и замечательно, – Тельма слизала с пальцев сахарную вату.
С женщиной.
Мэйнфорд и женщина.
Это… нелепо. Не безумно, не невероятно, просто нелепо. Какая женщина позволит приблизиться к себе подобному существу? И дело вовсе не во внешнем его уродстве, если разобраться, Мэйнфорда нельзя назвать уродливым. Просто… он слишком чужой, чтобы… Впрочем, если сравнить его с давешним знакомым Сандры, Тельма, пожалуй, выбрала бы Мэйнфорда.
Она хмыкнула, поняв, о чем думает.
– Он предпочитает приглашать женщин к себе.
Какая занимательная подробность.
– Пользуется услугами одного агентства…
– Слушай. – Тельма закрыла коробку, пирожки еще оставались, но и ладно, будет запас на случай, если она вновь забудет купить нормальной еды. – Зачем ты мне это рассказываешь?
– Я не хочу, чтобы вы враждовали.
– Мы не враждуем.
И это было чистой правдой.
– Что он тебе сделал?
– Почему мне?
– Не тебе. – Кохэн кивнул и вытащил из связки фигурок золотую сову. Отцепив ее, он протянул Тельме. – Совы хорошие охотники, но днем они слепы.
– Учту.
Фигурка была теплой и потому казалась живой или почти живой. Исполненная столь искусно, что каждое перо было видно, сова печально взирала на Тельму глазами из драгоценных камней.
– Кохэн! – Сову не хотелось выпускать из рук. – Моя подруга встретила человека… влюбилась…
Тельма никогда не умела просить.
Сначала в этом не было надобности, поскольку ее пожелания и так исполнялись. Потом… потом она быстро поняла, что просьбы делают просящего слабым. И теперь слова буквально приходилось выталкивать из горла.
– И мне кажется, что этот человек… не самая подходящая для нее компания… мне кажется, он может быть… принадлежать к… уголовному элементу.
И Кохэн кивнул, избавляя ее от дальнейшего унижения. Он протянул руки, ладонями вверх и велел:
– Показывай.
Это было проще.
Мгновение прикосновения, ощущение неправдоподобно горячей кожи. Эхо чужой силы. И чужой личности. И россыпь фрагментов, из которых выбрать нужный несложно. Все занимает от силы секунду. И Кохэн хмурится.
Морщится.
– Ты его сама видела?
– Нет. Сандра показала.
– А она не могла ошибиться?
Тельма покачала головой.
– Не могла. – Сам себе ответил Кохэн. – Слишком подробно и… скажи своей подружке, чтобы уезжала.
– Куда?
– Туда, откуда явилась. А лучше сама увези. Так оно надежнее.
– Кто это?
– Красавчик Донни. – Кохэн вытер ладонь о брюки и поднялся. – Редкостного сволочизма человек. Не думал, что он вернулся. Собирайся, я… тебя на лестнице подожду.
Наверное, Тельма должна была испытывать радость от мысли, что оказалась права, что чутье ее не подвело. Но радости не было.
Разочарование.
Расстройство.
И страх.
Не за себя, за себя она давно уже не боялась, но Сандра-светлячок, личное солнце Тельмы, беззащитна. И, что гораздо хуже, влюблена. Она не откажется от любви, как не отказалась мама. Не уедет. А если Тельма ее увезет, то вернется.
Тельма собиралась быстро.
Если этот Донни так хорошо знаком Кохэну, то в управлении должно быть досье. Выносить подобные документы запрещено, как и снимать с них копии, но иногда правила можно обойти. Тельма ведь не собирается сдавать досье прессе, она лишь покажет его Сандре. И быть может, та осознает свою ошибку.
Желание любви – это еще не любовь.
И близко не любовь.
На лестнице Сандра щебетала с Кохэном. Она смотрела на него с восторгом и удивлением, и говорила, говорила… а еще сияла.
– Ой, вам, наверное, пора. – Сандра спохватилась. – А я тут вновь заболталась… я такая… извините…
На щеках ее вспыхнул румянец. И в этот момент Сандра стала чудо как хороша.
Тельма сама ею залюбовалась.
– Пора. – Как-то странно ответил Кохэн и, наклонившись, взял тонкую ручку Сандры. Поднес к губам. – Но мы вернемся… обязательно вернемся. И мне бы очень хотелось увидеть, как вы поете…
Кажется, он не лгал.
Он молчал, пока спускался. И дверь открыл пинком, на ней, бессловесной, вымещая раздражение. И машину вел резко, нервно. Закурил бы, если бы курил.
– Она не совсем, чтобы влюблена, – сказала Тельма, еще сомневаясь, стоит ли вмешиваться в подобные дела. – Это ей кажется, что любовь, а на деле… она мечтала встретить…
– Принца?
Глухой голос. Чужой.
И улыбки нет. Лицо Кохэна кажется неприятно нечеловеческим. Слишком острые черты. Слишком узкие и широко расставленные глаза.
Ухмылка эта.
Рубин в зубах.
– Принца, – согласилась Тельма. – Или просто человека, который бы ее полюбил…
– Я дам тебе досье. Скажи ей… скажи, что такого не изменишь. Идем. Пока Мэйнфорда нет, а то… не важно… если она откажется уехать…
– Откажется.
– Скажешь мне?
– Уже говорю.
– Ладно… не обращай внимания, со мною бывает. Город сегодня особенно беспокоен. Предчувствие на редкость поганое.
Тельма кивнула. Предчувствие? Пускай так. Вот у нее предчувствий не было никаких, ни поганых, ни… вообще никаких. Управление стояло, возвышалось серой громадиной над окрестными домами, которые рядом с этою башней гляделись еще более приземленными, нежели обычно. По асфальту расползлись грязные лужи. Небо затянули тучи, что было привычно. А в остальном…
Все как всегда.
Или все же…
– Идем? – Кохэн выбрался первым и дверцу открыл любезно. С тихим шелестом над головой Тельмы развернулся зонт. – Беречь велено…
Раз велено, то пускай.
А Мэйнфорд в Управлении так и не появился, но данное обстоятельство нисколько не расстроило Тельму. Напротив, она словно передышку получила, и знала, на что ее использовать. Благо просить Кохэна не пришлось. Он сам принес в комнату, которая постепенно превращалась в личный кабинет Тельмы, пухлую папку.
– Читай. И… все это бездоказательно. Она не поверит?
Скорее всего.
И даже доказательства не убедят Сандру в том, что избранник ее – первостатейная сволочь. Но Тельма попробует. Попробовать она ведь может?
Донни Дескоро, прозванный Красавчиком, на свет появился в Нью-Арке, а потому, невзирая на то что родители его прибыли с очередной Волной, мог искренне называть себя коренным жителем Нового Света. Что и делал.
В семье его, помимо самого Донни, было пятеро детей, и данное обстоятельство, похоже, несколько огорчало почтенного главу семейства, некогда успешного дельца, а после – одного из многих сотен беженцев, кому город дал прибежище.
Только прибежище.
Тельма никогда не задумывалась, каково это, поменять один мир на другой. Ее собственный просто уничтожили, но это было малой, личного свойства, бедой, тогда как гибель Старого Света являлась воистину всеобщей трагедией.
Так во всяком случае писали газеты.
Агонизирующая земля убивала своих детей, а те, кому посчастливилось уцелеть, бежали, спасая жизни, но не имущество. И здесь, на другом краю океана, их встречали вовсе не радостно.
Пособие.
Продуктовые карточки.
Социальное жилье, за которое вычитают из того же пособия, а потому многие предпочитали селиться в землянках или норах, под мостами, на свалках.
Отец Джонни начал пить, и спился быстро. Мать… что ж, она, похоже, была достаточно хороша собой, чтобы найти местечко в борделе. Там же оказались старшие девочки.
Обычная, наверное, история.
Виски.
Пыльца, которая дарила забвение. Падение, растянувшееся на годы. И тот же бордель – единственный шанс. Донни тоже побывал в нем, хотя данный факт собственной биографии отрицал наотрез. Но именно в борделе он и познакомился с Гризли Гро, некоронованным королем Нью-Арка, чьи странные привычки, не слишком-то согласующиеся с воровской честью, сделали его царствование на редкость коротким.
Донни успел ухватить свое.
И он же, похоже, сдал своего любовника конкурентам. А после возглавил остатки банды.
Тельма листала документы.
Серия вооруженных ограблений… арест сообщника… договор с прокурором во избежание петли. И смерть от той же петли в камере. Самоубийство, в которое никто не поверил.
Снова ограбление.
«Принцет-банк» назначает награду за голову наглеца, который…
…расследование.
…банковская охрана вскрыта изнутри.
…полиция выдвигает версию о наличии сообщника среди сотрудников банка.
…секретарь главы отделения покончила с собой.
Была ли она виновна, девочка-куколка с высокой прической и бровками, выщипанными в нить? На снимке она гляделась наивной.
Влюбленной.
Как и другая, которая перерезала себе вены в ванной. Продавец ювелирного магазина, который был ограблен. Убиты двое охранников.
…третья.
И четвертая. Все похожи друг на друга, словно сестры, и не столько внешностью – блондинки и брюнетки, даже рыжая отыскалась – сколько выражением лица. Они жили в мечтах.
Наверное, полагали, что эта мечта вот-вот исполнится.
…затишье.
…отъезд из Нью-Арка, больше напоминавший бегство. Кольцо вокруг Донни сжималось, и среди людей его нашлось немало тех, кто был недоволен существующим положением дел. Донни был… осторожен, пожалуй, что осторожен, если протянул так долго. Хитроумен.
Опасен, как гадюка.
И чужд дну Нью-Арка.
Донни любил красивую жизнь. И частенько появлялся на Острове в компании новой подружки. Правда, потом эти подружки исчезали, а куда – неизвестно.
…в Нью-Арке довольно укромных местечек.
