22
Мне звонит мой адвокат, Дэн Шмидт; ему удалось узнать, что окружная прокуратура прекратила расследование вторжения в «Максимум Офис» и, более того, из-за давления со стороны фирмы (а она спонсировала избирательную кампанию окружного прокурора) обвинения против Фергюсона скоро должны быть сняты.
Кроме того, Дэн Шмидт разобрался с моим контрактом по найму квартиры и говорит, что Хозяин Боб готов простить мне почти всю просроченную квартплату в обмен на мою мебель. Учитывая, что благодаря Фергюсону и Рону моя мебель теперь, скорее всего, навсегда провоняла травкой, я с удовольствием готова пойти ему навстречу.
Однако одежду и личные вещи следует вывезти немедленно.
— По крайней мере, об этом долге никто не узнает, — объясняет Дэн Шмидт. — Если бы пришлось судиться, его внесли бы в вашу историю кредитования, а тогда вряд ли вам когда-нибудь снова удалось бы снять квартиру.
Не знаю, есть ли тут повод радоваться.
— Спасибо, — отвечаю я.
В субботу мама и папа в последний раз едут со мной в мою квартиру, чтобы помочь вынести одежду и все остальное, что не мебель. Строго говоря, они не помирились, но уже переросли потребность постоянно находиться в разных комнатах. Папа воспринял этот новый этап как знак, что примирение все еще возможно.
В моей старой квартире бардак. Пустые банки из-под пива, разбитые бутылки, опрокинутая мебель; на полу и стенах пятна от еды и еще чего-то.
— Господи, что это? — ахает мама.
— Эта квартирка не такая симпатичная, как я ее помню, — добавляет папа.
Через несколько часов вещи упакованы. Почти все уместилось в белый мамин «вольво»-универсал.
Прежде чем уйти навсегда, я в последний раз окидываю взглядом свою захламленную квартиру, как Мэри, осматривающая студию в финальном эпизоде «Шоу Мэри Тайлер Мур». Выключаю свет и выхожу, не оглядываясь.
На углу я чуть не врезаюсь в Кайла.
— Откуда ты взялся? — вскрикиваю я, хватаясь за грудь, чтобы сердце не выскочило.
— Тодд сказал, ты будешь здесь, — отвечает он.
— Тодд со мной не разговаривает.
— С тобой не разговаривает, а со мной — да, — уточняет Кайл.
— Да?
Я по-прежнему не могу взглянуть ему в глаза. Большого труда стоит даже смотреть на его шнурки. Боюсь, что Кайл начнет читать мне нравоучения насчет демонстраций, тюрьмы и Фергюсона, которого из-за меня ждет суд.
— Джейн! — зовет папа, нажимая на гудок. — Пошевеливайся!
— Одну секунду, пап!
— Кайл! Это ты? — мама поднимается с переднего сиденья.
— Здравствуйте, миссис Макгрегор.
— Если вам нужно поговорить… — Мама не заканчивает фразы.
Не знаю, хочу ли я остаться с ним наедине.
— Если мы не выедем сейчас, будут ужасные пробки! — кричит папа.
— Я могу отвезти Джейн домой, — предлагает Кайл, прежде чем я успеваю что-то сказать.
— Конечно, конечно, — отвечает мама. И даже подмигивает мне.
Я краснею как помидор. Вся моя сила воли уходит на то, чтобы не кинуться вслед за родительским «вольво».
— Кайл, прости, пожалуйста, что я тебе не верила, я хотела позвонить и сказать, но просто… ну… не знаю, — мямлю я.
— По-моему, это я должен извиняться.
Я вскидываю голову.
— Почему?
— Ты никогда раньше не говорила мне про Майка.
— Откуда ты знаешь про Майка?
— Дэн сказал.
— Дэн Шмидт? Но я думала, это конфиденциально! Он же адвокат!
— Зря ты мне не рассказала, правда. Это многое объясняет. Похоже, он тобой воспользовался. Так что не вини себя. И неудивительно, что ты подозревала меня в измене. После таких отношений я бы тоже не сразу смог кому-нибудь поверить.
— Это уже в прошлом, — говорю я.
— И хорошо.
Мы улыбаемся друг другу.
Кайл протягивает руку и убирает волосы с моих глаз.
— Так ты меня ненавидишь или как? — спрашивает он.
— Ненавижу? Почему я должна тебя ненавидеть?
— Ты не ответила ни на один мой звонок. Даже когда я пришел к вам, ты на меня и смотреть не хотела.
— Я думала, ты меня ненавидишь. Было ясно, что это ты меня ненавидишь.
— Я тебя никогда не ненавидел. И как тебе это в голову взбрело? Может, я не всегда одобрял все твои решения, но, Джейн, я не могу тебя ненавидеть. Я без ума от тебя. Неужели ты еще не поняла?
И в этот момент, глядя на серьезное лицо Кайла, я ему верю.
— Ну и что мы будем делать? — спрашиваю я.
— Дикий секс-марафон? — предлагает Кайл.
Я хмыкаю:
— Звучит неплохо.
— А потом мы могли бы обсудить мою жену, которая живет в Юте, — продолжает Кайл, — и еще двух в Огайо и Орегоне.
— Не вижу ничего смешного, — заявляю я, но против воли улыбаюсь.
Мне определенно ни с кем так не нравилось заниматься любовью, как с Кайлом, — впрочем, это, наверное, мало о чем говорит (если вспомнить о Роне и ему подобных). Когда к дружбе прибавляется секс, это все равно что обнаружить, что твой старый друг еще и сказочно богат. То, как хорош Кайл в постели, — просто один из неожиданных подарков судьбы.
К тому же (хотя я нескоро это поняла) Кайл веселый и интересный, и вообще, таких же умников, как он, на планете нет.
И похоже, по какой-то странной причине он действительно от меня без ума. Не понимаю почему. Может, его втайне волнует моя захватывающая преступная жизнь.
— Когда-нибудь мне придется снова идти на работу, — напоминает Кайл.
Мы лежим в его спальне, только что доев пиццу прямо из коробки. Кайл взял два отгула подряд, и все это время мы не выходим из квартиры.
— Работа — она для дураков, — изрекаю я, кладя голову ему на грудь.
— Пожалуй, ты права, — соглашается Кайл, снова обнимает меня, переворачивает на спину и оказывается сверху.
Насколько приятнее бездельничать в обществе сексуального и веселого компаньона, думаю я.
Через неделю мама плачет от радости, когда за ужином в ее новой квартире я сообщаю, что мы с Кайлом встречаемся.
— Мама, мы просто встречаемся. Мы не помолвлены, — поясняю я.
— Но я так за тебя рада! — Она крепко обнимает меня.
И мама рассказывает Кайлу, как я много лет была в него влюблена и целовала фотографию в его школьном альбоме, когда мне было семь, а ему одиннадцать. Потом Кайл острит по этому поводу еще несколько недель.
Затем мама объявляет, что ее перевели на должность контент-директора, а папа устроился на стадион «Ригли Филд» продавать арахис. Папа утверждает, что всегда хотел работать на стадионе. Но мама говорит, он пошел работать в киоск потому, что испортил все свои белые рубашки, когда положил их в стиральную машину вместе с красным носком.
— Твой отец готов на все, даже работать за орешки, — лишь бы не покупать новую одежду.
И хотя они не помирились и, может, никогда и не помирятся, мама, по крайней мере, снова говорит о папе, а это добрый знак. Они все дольше и дольше остаются в одной комнате, и никто не бросается вон. Я объясняю это папиной библиотечкой по психологии, которая растет день ото дня.
Через месяц Тодд начинает со мной разговаривать, и я рассказываю ему новость про нас с Кайлом. Этого момента я ждала со страхом, потому что Тодд иногда чересчур меня опекает и, как папа, считает бесполым существом, которое размножается спорами.
Я была уверена, что Тодд рассердится. Но он даже не удивляется.
— И правда, зачем было столько тянуть? Переспали — и слава богу.
— Ты не заболел? — спрашиваю я.
— Почему — заболел? Это свободная страна.
Временные неприятности с законом сделали Тодда гораздо более терпимым и великодушным. Он целых шесть недель с успехом преодолевал желание дать мне очередной совет и даже начал поговаривать, что бросит работу и пойдет учиться на юриста.
— Тодд, ты теперь совершенно другой человек, — замечаю я. — Совсем скоро будешь жертвовать деньги Американскому союзу гражданских свобод.
— Давай не будем заходить так далеко, — осаживает меня Тодд.
Потом мне звонит Стеф и рассказывает, что Фергюсон продал свою историю каналу NBC для телефильма.
— Но его еще даже не судили, — возражаю я.
— Очень может быть, что это дело скоро закроют, — отвечает Стеф. — Иначе репутация «Максимум Офиса» окончательно погибнет. Им надо думать о слиянии и других проблемах. Но как ты думаешь, кого предложили на его роль? Угадай!
— Джона Гудмена?
— Нет! Роба Лоу !
Я пытаюсь представить, как Роб Лоу, уставившись в монитор с заставкой из «Властелина колец», поглощает сэндвичи «Сабвэй». Не получается.
— Я всегда считала, что он похож на Роба Лоу, — продолжает Стеф. — И кажется, я нашла новое занятие — Фергюсон берет меня к себе менеджером.
— А чем еще он занимается, кроме контракта с NBC?
— Сейчас я веду переговоры с «Сабвэем» — мы подумываем о том, чтобы отправиться в турне с лекциями об их диете.
— Стеф, ты безумный человек, ты знаешь?
— Предпочитаю называть это вдохновением, — отвечает она.
На той же неделе, выгуливая золотистого ретривера, пуделя и джек-рассел-терьера, я чуть не натыкаюсь на Рона. В последний раз я видела его в полицейской машине. Он, можно сказать, при полном параде: швы на штанах не расходятся, рубашка без дыр, зеркальные солнечные очки и даже обесцвеченные волосы как следует вымыты с кондиционером.
— Джейн, я искал тебя повсюду, —заявляет он.
— Не подходи ко мне, — предупреждаю я. — Я не хочу снова угодить в тюрьму.
— Мне ужас как стыдно, — кается Рон. — Правда. Так неудобно. Вот, прими компенсацию.
Достав из своего гигантского кармана пачку денег, Рон отсчитывает десять слегка подмокших стодолларовых банкнот.
— Я не возьму деньги от торговца наркотиками, — протестую я, изображая благородное негодование.
— Это, старушка, деньги не за наркотики. Это авторский гонорар, и ты заработала его своей обложкой для диска. К тому же я должен тебе за поручительство. Арест здорово помог мне раскрутить «Засор»!
Я и забыла, что заключение в тюрьму обычно способствует продажам дисков.
Рон рассказывает, что его группа «Засор» попала в первые пятьдесят хитов «Афиши» со своим синглом «Любовь кусается, как «Драно» » и скоро отправится на гастроли по всей стране с заездом в двадцать пять крупнейших городов.
— Ух ты, молодцы! — Я беру деньги и кладу их в карман. — Отличная работа.
— Ты ничего не слышала о Мисси? — спрашивает Рон.
— Нет.
— Один знакомый моего знакомого сказал, что она уехала в Нью-Мексико. Вроде организует там какую-то секту. Или коммуну…
— Небось снова ищет, как украсть деньги.
— А я думал, что нашел в ней родственную душу, — вздыхает Рон.
Что тут скажешь? Можно только покрутить пальцем у виска.
— Слушай, старуха, любовь слепа, ведь так?
— Тебе виднее.
— Кстати, я хотел взять у тебя электронный адрес и номер телефона. Тут один графический дизайнер совсем прибалдел от твоей обложки и хочет поговорить с тобой насчет какого-то заказа.
Я на радостях бросаюсь ему на шею. Рон выбрасывает вперед руки:
— Эй, малышка, я же говорил: мы просто друзья.
— Это по-дружески, балда.
— Не обманывай себя, малышка.
От кого: Графический дизайн «Пьер и друзья»
Дата : 01/06/02
Уважаемая Джейн!
Я дизайнер, сотрудничающий с компанией «Миллениум рекордз», которая записывает песни «Засора».
Видел созданную Вами обложку для альбома «Засора» и хотел бы пригласить Вас на собеседование по поводу вакансии графического дизайнера в моей фирме.
Если это Вас заинтересует, пожалуйста, пришлите мне для начала по факсу свое резюме.
Искренне Ваш
Пьер Ламон.
