Глава 23
Пятница, 11 июля
Микаэль проснулся в шесть часов – его разбудило солнце, которое било через щелку между занавесками прямо ему в лицо. Голова раскалывалась, дотрагиваться до пластыря было больно. Лисбет Саландер лежала на животе, обхватив Микаэля рукой. Он разглядывал дракона, растянувшегося у нее на спине от правой лопатки до ягодицы.
Потом он посчитал ее татуировки. Помимо дракона на спине и осы на шее, у нее имелась одна цепочка вокруг щиколотки, другая – вокруг бицепса правой руки, какой-то китайский символ на бедре и розочка на голени. За исключением дракона, все татуировки были маленькие и не слишком выразительные.
Микаэль осторожно выбрался из постели и задернул занавески. Потом пошел в туалет, бесшумно прокрался обратно и залез в постель, не разбудив Лисбет.
Часа через два они завтракали в саду. Саландер посмотрела на Микаэля:
– Нам нужно разгадать загадку. Как же к ней подступиться?
– Обобщить уже имеющиеся факты. И попытаться отыскать новые.
– Первый факт – кто-то находится рядом с нами и охотится за тобой.
– Вопрос только – почему? Потому что мы близки к разгадке дела Харриет или потому, что мы нашли неизвестного серийного убийцу?
– Наверняка одно связано с другим.
Микаэль кивнул:
– Если Харриет удалось разузнать о существовании серийного убийцы, то наверняка это был кто-то из ее окружения. Если взглянуть на весь список людей, фигурировавших в событиях шестидесятых годов, то там имеется по меньшей мере пара дюжин кандидатов. Сегодня почти никого из них нет в живых, за исключением Харальда Вангера. Но мне, конечно, не верится в то, что он в свои девяносто два года бегает по лесу с ружьем. У него едва ли хватит сил даже поднять его. Подозреваемые из этого списка либо слишком стары, чтобы представлять опасность в наши дни, либо слишком молоды, чтобы злодействовать в пятидесятых годах. И мы опять возвращаемся туда, откуда начали.
– Если только тут не задействованы двое. Старый и помоложе.
– Харальд и Сесилия… Не думаю. Я считаю, что она говорит правду, утверждая, что в окне стояла не она.
– Но кто же тогда?
Они открыли лэптоп Микаэля и весь следующий час еще раз детально рассматривали всех людей на фотографиях с места аварии на мосту.
– Я почти уверен, что все без исключения жители селения сбежались, чтобы посмотреть на суматоху. Был сентябрь, большинство надели куртки и свитера. Но только у одной из них длинные светлые волосы и светлое платье.
– Сесилия Вангер присутствует на массе снимков. Похоже, она бегает взад-вперед между домами и людьми, которые созерцают эту драму. Вот она разговаривает с Изабеллой. Здесь стоит с пастором Фальком. А тут – с Грегером Вангером, средним братом.
– Погоди, – вдруг сказал Микаэль. – А что у Грегера в руке?
– Что-то четырехугольное. Похоже на коробку.
– Это же камера «Хассельблад». Стало быть, у него тоже был фотоаппарат…
Они еще раз прокрутили снимки. Грегер был виден на нескольких фотографиях, но его постоянно кто-нибудь заслонял. На одном снимке было отчетливо видно, что у него в руках четырехугольная коробка.
– Думаю, ты прав. Это фотоаппарат.
– Значит, нам придется снова начинать охоту за снимками.
– Хорошо, но пока мы повременим с этим, – сказала Лисбет Саландер. – У меня есть гипотеза.
– Пожалуйста.
– А если кто-то из младшего поколения знает, что некто из старшего поколения был серийным убийцей, и не хочет, чтобы это всплыло на поверхность? Честь семьи и прочая чушь… В таком случае тут замешаны два человека, но они не сотрудничают. Убийца, возможно, давно умер, а другой хочет только того, чтобы мы все бросили и уехали домой.
– Я тоже об этом думал, – ответил Микаэль. – Но зачем в таком случае подкладывать расчлененную кошку нам на крыльцо? Ведь это откровенный намек на убийства. – Он постучал по Библии Харриет. – Пародия на закон о всесожжении.
Лисбет Саландер откинулась на спинку стула и, обратив взгляд к церкви, стала цитировать Библию, словно разговаривая сама с собой:
– И заколет тельца перед Господом; сыны же Аароновы, священники, принесут кровь и покропят кровью со всех сторон на жертвенник, который у входа скинии собрания. И снимет кожу с жертвы всесожжения и рассечет ее на части…
Она умолкла и заметила, что Микаэль напряженно смотрит на нее. Он открыл Библию на книге «Левит».
– А ты знаешь и двенадцатый стих?
Лисбет молчала.
– И рассекут ее… – начал Микаэль и кивнул ей:
– И рассекут ее на части, отделивши голову ее и тук ее; и разложит их священник на дровах, которые на огне, на жертвеннике.
Ему показалось, что у нее ледяной голос.
– А следующий?
Саландер резко поднялась.
– Лисбет, у тебя фотографическая память! – восхищенно воскликнул Микаэль. – Поэтому-то ты и читаешь страницы расследования за десять секунд.
Она отреагировала как метеор. Бросила свирепый взгляд на Микаэля, потом в ее глазах появилось отчаяние; внезапно она развернулась и побежала к калитке.
– Лисбет! – закричал ей вслед Микаэль.
Но Саландер уже мчалась по дороге.
Микаэль внес в дом компьютер Лисбет, включил сигнализацию, запер дверь и отправился ее искать. Через двадцать минут он нашел ее на одном из причалов лодочной гавани: она сидела, свесив ноги в воду, и курила сигарету. Когда она услышала его шаги, ее плечи немного напряглись. Блумквист остановился в двух метрах от нее.
– Я не знаю, что случилось, но я не хотел тебя сердить.
Она не ответила.
Микаэль подошел, сел рядом с ней и осторожно положил руку ей на плечо.
– Лисбет, будь добра, поговори со мной.
Она повернула голову и посмотрела на него:
– Не о чем даже говорить. Просто я фрик. Урод. Вот и всё.
– Если бы у меня была хотя бы наполовину такая прекрасная память, как у тебя, я был бы счастлив.
Она выкинула окурок в воду.
Микаэль довольно долго сидел молча.
«Что я могу сказать? Ты абсолютно нормальная девушка. Просто у тебя есть некоторые особенности. Почему ты себя недооцениваешь?»
– С первого мгновения, как я тебя увидел, я понял, что ты замечательная девушка, – наконец сказал он вслух. – И знаешь, что я тебе скажу? Мне уже давно никто так не нравился с первого же взгляда.
Из домика на другой стороне гавани выскочила ватага ребятишек и с шумом бросилась в воду. Эушен Норман, художник, с которым Микаэль еще не успел перекинуться даже словом, сидел в кресле перед своим домом, курил трубку и наблюдал за Микаэлем и Лисбет.
– Я очень хочу стать твоим другом, если ты, конечно, захочешь этого, – сказал Микаэль. – Но ты сама должна это решить. Я пойду домой и сварю кофе. Возвращайся, когда будешь в настроении.
С этими словами Блумквист ушел. Не успел он еще преодолеть холм, как услышал позади ее шаги. Они возвращались домой вместе, не говоря ни слова.
Когда они подошли к дому, Лисбет остановила его:
– Я хотела сказать… Мы говорили о том, что все это – пародия на Библию. Конечно, он расчленил кошку, но где бы он мог раздобыть быка? И все же в основном он следует написанному. Любопытно…
Она посмотрела на церковь.
– И покропят кровью со всех сторон на жертвенник, который у входа скинии собрания…
Они прошли через мост, приблизились к церкви и огляделись. Микаэль потрогал дверь, но она была заперта. Они побродили вокруг, осмотрели могильные плиты и подошли к часовне, расположенной чуть подальше, ближе к воде. Микаэль вдруг вытаращил глаза. Да это же не часовня, а склеп! Над входом он смог прочесть высеченное имя ВАНГЕР и строку на латыни, значения которой он не знал.
– «Покойся до скончания времен», – подсказала Лисбет.
Перехватив его взгляд, она пожала плечами:
– Я уже где-то видела эту строчку.
Микаэль вдруг захохотал. Лисбет застыла и сначала разозлилась, но когда поняла, что он смеется не над ней, а над самой ситуацией, успокоилась.
Блумквист потрогал дверь – склеп был заперт. После некоторых размышлений он велел Лисбет сидеть и ждать его, а сам пошел к Анне Нюгрен и объяснил, что хочет осмотреть семейный склеп Вангеров, и спросил, где у Хенрика хранятся ключи. Анна посмотрела на него неуверенно, но Микаэль напомнил ей, что работает непосредственно на Хенрика. Тогда она уступила и принесла ключ, который нашла на письменном столе.
Открыв дверь склепа, Микаэль с Лисбет сразу поняли, что оказались правы. Воздух здесь пропитался тяжелым запахом паленой шкуры и обугленных останков. Но мучитель кошки костра не разводил. В углу стояла паяльная лампа; такую обычно используют, чтобы подогреть лыжную смазку. Лисбет достала из кармана джинсовой юбки цифровой аппарат и сделала несколько снимков. Паяльную лампу она взяла с собой.
– Потенциальная улика. Тут могут быть отпечатки пальцев, – сказала она.
– А мы запросто попросим всех членов семьи Вангеров предоставить нам отпечатки своих пальцев… – с иронией произнес Микаэль. – Хотел бы я посмотреть, как ты будешь добывать их у Изабеллы. Вот будет зрелище.
– Есть разные способы, – ответила Лисбет.
На полу остались многочисленные следы крови и лежали болторезные кусачки, которые наверняка использовали, чтобы отрезать голову кошке.
Микаэль огляделся. Над всеми остальными захоронениями возвышалось надгробие Александру Вангеерсаду, а в четырех могилах в полу обрели покой самые первые члены семьи. Более поздние представители клана Вангеров предпочитали кремацию. Почти в трех десятках ниш в стене висели таблички с именами покойных Вангеров. Но здесь явно присутствовали не все, кого он знал. И Микаэль задумался: а где же хоронят тех членов семьи, кто не заслужил места в семейном склепе?
– Теперь мы знаем, – сказал Блумквист, когда они шли через мост. – Мы охотимся за настоящим психопатом.
– Что ты имеешь в виду?
Микаэль остановился и прислонился к перилам.
– Если бы это был обычный псих, который пытался напугать нас, он бы отправился жечь кошку в гараж или даже в лес. А этот выбрал семейный склеп, что уже выдает навязчивую идею. Подумай, как он рисковал. Сейчас лето, народ по ночам гуляет… Дорога через кладбище – самый короткий путь между северной и южной частями Хедебю. Даже если он закрыл дверь, кошка наверняка вопила, да и наверняка пахло паленым.
– Он?
– Не думаю, что Сесилия Вангер орудовала прошлой ночью паяльной лампой.
Лисбет пожала плечами:
– Я не доверяю никому из них, включая Фруде и Хенрика. Этот клан наверняка надует тебя, как только ему представится такой шанс.
Они немного помолчали. Потом Микаэль не выдержал и спросил:
– Я уже выведал довольно много твоих тайн. Сколько народу знает о том, что ты хакер?
– Никто.
– Ты хочешь сказать, никто, кроме меня.
– На что ты намекаешь?
– Я хочу знать, нормально ли ты ко мне относишься. Доверяешь ли мне?
Лисбет долго смотрела на него, а потом снова пожала плечами:
– Ничего не поделаешь.
– Ты мне доверяешь? – повторил Микаэль.
– Пока да, – ответила она.
– Вот и хорошо. Тогда давай зайдем к Дирку Фруде.
Жена адвоката Фруде, впервые видевшая Лисбет Саландер, разглядывала ее с откровенным любопытством, но тем не менее любезно проводила их в сад позади дома. При виде Лисбет Фруде расцвел в улыбке, встал и почтительно поздоровался.
– Я рад нашей встрече, – сказал он. – Я ругал себя за то, что не имел возможности поблагодарить вас за великолепную работу, которую вы для нас проделали. И зимой, и сейчас.
Лисбет уставилась на него с подозрением.
– Мне за это платят, – сказала она.
– Дело не в этом. При нашей первой встрече у меня сложилось предвзятое мнение о вас. Так что простите меня, пожалуйста.
Микаэль был поражен. Оказалось, что Дирк Фруде способен попросить прощения у двадцатипятилетней девушки с пирсингом и татуировками за то, за что ему абсолютно не требовалось извиняться. Так что Микаэль изменил свое мнение об адвокате. Лисбет же смотрела прямо перед собой, ничего и никого не замечая.
Фруде взглянул на Микаэля:
– Что с вами случилось? Что за повязка у вас на лбу?
Они сели, и Микаэль рассказал о событиях последних суток. Услышав, что кто-то трижды стрелял в него возле Форта, Фруде аж подпрыгнул. Казалось, он не на шутку перепуган.
– Но это же беспредел!
Он сделал паузу и уставился на Микаэля.
– Мне очень жаль, но этому необходимо положить конец. Я не могу рисковать вашими жизнями. Я должен поговорить с Хенриком и аннулировать наш контракт.
– Сядьте, – сказал Микаэль.
– Вы не понимаете…
– Я понимаю только одно: мы с Лисбет подошли так близко, что преступника охватила паника, он буквально на грани потери рассудка. У нас есть к вам несколько вопросов. Для начала: сколько всего ключей от склепа семьи Вангеров и у кого они находятся?
Фруде задумался.
– Честно сказать, не знаю. Полагаю, что доступ к склепу имеют несколько членов семьи. У Хенрика точно есть ключ, и Изабелла иногда там бывает. Правда, мне неизвестно, есть ли у нее собственный ключ или же она берет его у Хенрика.
– Допустим. Вы ведь по-прежнему член правления концерна. Существует ли какой-нибудь его архив? Библиотека или что-то в этом роде, где собирается вся информация о концерне за все прошлые годы?
– Конечно, существует. Все это находится в штаб-квартире компании, в Хедестаде.
– Нам нужно получить туда доступ. А старые досье, документы дирекции по персоналу и тому подобное там тоже хранятся?
– И опять вынужден ответить, что не знаю. Сам я не был в архиве как минимум лет тридцать. Но вы можете поговорить с дамой по имени Будиль Линдгрен, которая отвечает за хранение всех архивов концерна.
– Вы не могли бы позвонить ей и договориться, чтобы Лисбет дали возможность посетить архив уже сегодня во второй половине дня? Она хочет прочитать старые статьи о концерне. Очень важно, чтобы она получила доступ ко всему, что может представлять интерес.
– Конечно, я могу это устроить. А что-нибудь еще нужно сделать?
– Да. У Грегера Вангера в день аварии на мосту был в руках фотоаппарат. Это значит, что он тоже мог фотографировать. Куда эти снимки могли попасть после его смерти?
– Трудно сказать. Но, по логике вещей, – к его вдове или сыну.
– Не могли бы вы…
– Я позвоню Александру и спрошу.
– И все же, что мне сейчас нужно искать? – спросила Лисбет Саландер, когда они вышли от Фруде и направились обратно на остров через мост.
– Газетные вырезки и издания для внутреннего пользования. Я хочу, чтобы ты прочла все, что сможешь найти, связанное с теми датами, когда совершались убийства в пятидесятых и шестидесятых годах. Записывай все, что привлечет внимание или покажется примечательным. Думаю, именно тебе следует этим заняться. Насколько я понял, память у тебя лучше, чем у меня.
Саландер ткнула его кулаком в бок.
Через пять минут ее мотоцикл протарахтел через мост.
Микаэль и Александр Вангер обменялись рукопожатием. Бо́льшую часть времени, проведенного Блумквистом в Хедебю, Александр находился в отъезде, и Микаэль прежде встречался с ним только мельком. Когда пропала Харриет, ему было двадцать лет.
– Дирк Фруде сказал, что вы хотите посмотреть старые фотографии.
– У вашего отца была камера «Хассельблад».
– Верно. Она сохранилась, но ею никто не пользуется.
– Вы, вероятно, знаете, что я по заданию Хенрика изучаю обстоятельства исчезновения Харриет.
– Я уже это понял. И многих это не слишком-то радует.
– Что ж поделаешь. Вы, естественно, не обязаны мне ничего показывать.
– Ладно уж. А что именно вы хотите посмотреть?
– Снимки, которые, возможно, сделал ваш отец в тот день, когда исчезла Харриет.
Они поднялись на чердак, и Александр за несколько минут отыскал коробку с множеством фотографий.
– Можете взять все домой, – сказал он. – Если что-то и сохранилось, то только здесь.
Микаэлю пришлось потратить целый час, чтобы разобрать фотографии в коробке, оставшейся после Грегера Вангера. Там оказались уникальные кадры семейной хроники, и в том числе – множество фотографий Грегера Вангера вместе с лидером шведских нацистов 1940-х годов Свеном Улофом Линдхольмом. Микаэль отложил их в сторону.
Он обнаружил несколько конвертов с фотографиями, которые сделал сам Грегер Вангер. Тот запечатлел самых разных людей и семейные встречи, а также массу типичных отпускных снимков с рыбалки и семейной поездки в Италию. Например, они посещали Пизанскую башню.
После некоторых поисков Микаэль нашел четыре фотографии аварии на мосту. Несмотря на наличие профессиональной камеры, Грегер оказался бесталанным фотографом. Он снимал крупным планом автоцистерну и людей со спины. На одной из фотографий была изображена Сесилия Вангер в полупрофиль.
Микаэль отсканировал эти фотографии, хотя вряд ли они могли пролить новый свет на давние события, затем упаковал все снимки обратно в коробку и съел бутерброд. После некоторых размышлений около трех часов дня он отправился к Анне Нюгрен.
– Мне хотелось бы знать, есть ли у Хенрика еще фотоальбомы, помимо тех, что относятся к делу Харриет?
– Да, Хенрик, насколько я понимаю, уже с молодости увлекался фотографией. У него в кабинете много альбомов.
– Вы можете мне их показать?
Анну Нюгрен смутила его просьба. Одно дело дать ключ от склепа – там хозяйничает Господь. И совсем другое дело – впустить Микаэля в кабинет Хенрика Вангера. Ведь там хозяйничает тот, кто по ее иерархии выше Господа. Микаэль предложил Анне позвонить Дирку Фруде, если она сомневается. В конце концов женщина, после некоторых сомнений, согласилась впустить Микаэля в кабинет.
Нижняя полка, примерно на метр от пола, была уставлена исключительно папками с фотографиями. Микаэль уселся за рабочий стол Хенрика и открыл первый альбом.
Хенрик Вангер хранил все семейные снимки. Многие из них были явно сняты задолго до его рождения. Несколько самых старых были датированы 1870-ми годами и изображали суровых мужчин и строгих женщин. Были здесь фотографии родителей Хенрика и других родственников. На одном из снимков отец Хенрика в 1906 году праздновал с друзьями день летнего солнцестояния в Сандхамне. Другой запечатлел Фредрика Вангера и его жену Ульрику вместе с Андерсом Цорном и Альбертом Энгстрёмом за столом с открытыми бутылками. Микаэль разглядывал одетого в костюм совсем юного Хенрика Вангера на велосипеде. На других фотографиях изображались люди на производстве и в помещениях дирекции. Микаэль обнаружил также фото морского офицера Оскара Граната, который в разгар войны перевозил Хенрика с его возлюбленной Эдит Лобак в безопасную Карлскруну.
Анна принесла кофе ему в кабинет. Микаэль поблагодарил. К этому времени он уже добрался до более обозримых времен и просматривал снимки, запечатлевшие Хенрика в расцвете сил, на открытии фабрики или пожимающего руку Таге Эрландеру. На одной из фотографий начала 1960-х годов Хенрик стоял рядом с Маркусом Валленбергом. Капиталисты строго уставились друг на друга – сразу видно, что друг друга они, мягко говоря, недолюбливали.
Перелистывая альбом дальше, Микаэль вдруг остановился на развороте, где Хенрик карандашом написал: «Семейный совет, 1966». Две цветные фотографии изображали мужчин, которые беседовали и курили сигары. Микаэль узнал Хенрика, Харальда, Грегера и многочисленных зятьев по линии Юхана Вангера. Два снимка запечатлели ужин – человек сорок мужчин и женщин сидели за столом и смотрели в объектив. Микаэль вдруг догадался, что фотография сделана после драматических событий на мосту, еще до того, как обнаружилось, что Харриет исчезла. Он стал изучать лица. Ведь и она должна была присутствовать на этом ужине. Знал ли уже кто-то из этих господ о ее исчезновении? Но фотографии ответа не давали…
Микаэль поперхнулся кофе. Он откашлялся и резко выпрямился.
В конце стола сидела Сесилия Вангер в светлом платье и улыбалась в объектив. А рядом с ней – другая блондинка с длинными волосами и точно в таком же светлом платье. Они были настолько похожи, что вполне могли сойти за двойняшек.
Наконец-то пазл сложился в единую мозаику. В комнате Харриет у окна стояла не Сесилия Вангер, а ее сестра Анита, которая на два года младше ее. Она живет теперь в Лондоне.
Лисбет говорила: «Сесилия Вангер присутствует на многих фотографиях. Она, похоже, бегает туда-сюда». Вовсе нет. Это два разных персонажа, которые по чистой случайности ни разу не попали вместе в один кадр. На снятых издали черно-белых фотографиях они выглядели совершенно одинаково. Хенрик, разумеется, различал двух сестер, но Микаэлю и Лисбет они казались настолько похожими друг на друга, что они принимали их за одно и то же лицо. И никто не объяснил, что они ошибались, поскольку им даже не приходило в голову задать такой вопрос.
Микаэль перевернул страницу и вдруг почувствовал, как у него волосы встали дыбом, будто поднятые холодным ветром.
Он наткнулся на фотографии, снятые на следующий день после того, как обнаружилось исчезновение Харриет и ее начали искать. Молодой следователь Густав Морелль инструктировал группу из двух полицейских в униформе и десятка мужчин в сапогах, которые собирались идти прочесывать местность. На Хенрике Вангере был плащ до колен и английская шляпа с узкими полями. Слева от него стоял молодой упитанный мужчина с длинными светлыми волосами. На нем была темная стеганая куртка с красными вставками на плечах. Снимок был четким, и Микаэль сразу же узнал его, но на всякий случай вынул фотографию, спустился к Анне Нюгрен и спросил, знает ли она, кто это.
– Конечно, знаю, – ответила она. – Это Мартин. Здесь ему около восемнадцати лет.
Вырезки о концерне «Вангер» Лисбет Саландер читала в хронологическом порядке, год за годом. Она начала с 1949 года и двигалась вперед. Проблема заключалась в том, что подборка оказалась гигантской. В интересующий ее период о концерне пресса упоминала почти ежедневно, и не только в центральных изданиях, но и в местных. Целая лавина информации, в том числе экономические анализы, профсоюзные проблемы, хроника переговоров и угроз, репортажи об открытии и закрытии фабрик, годовые финансовые отчеты, сообщения о смене директоров, презентации новой продукции… Она сконцентрировалась и запоминала информацию из пожелтевших подшивок.
Вскоре ей пришла в голову идея. Она обратилась к заведующей архивом Будиль Линдгрен и спросила, имеется ли у них перечень мест, где в пятидесятых и шестидесятых годах располагались фабрики или предприятия концерна.
Будиль Линдгрен оглядела Лисбет Саландер подозрительным холодным взглядом. Ей категорически не нравилось, что совершенно постороннему человеку разрешили вторгаться в святая святых концерна и просматривать любые бумаги, да к тому же девчонке, выглядевшей как пятнадцатилетняя чокнутая анархистка. Однако Дирк Фруде дал ей совершенно четкие указания: Лисбет Саландер разрешено смотреть все, что ей угодно. И без задержек. Так что заведующая архивами принесла опубликованные годовые отчеты за те годы, которыми интересовалась Лисбет. К каждому отчету прилагалась карта расположения филиалов концерна по Швеции.
Взглянув на карту, Лисбет отметила, что у концерна было много фабрик, офисов и торговых точек. В каждом месте, где совершалось убийство, имелась красная точка, а иногда и несколько точек, отмечавших присутствие там концерна «Вангер».
Лисбет обратила внимание на 1957 год. Ракель Лунде из Ландскруны обнаружили убитой на следующий день после того, как компания «V&C Строй» получила в этих краях многомиллионный заказ на строительство нового центра. Под инициалами «V&C» подразумевались фамилии Вангер и Карлен, и это предприятие было частью концерна «Вангер». Местная газета напечатала интервью с Готфридом Вангером, приезжавшим подписывать контракт.
Лисбет припомнила, что она вычитала в пожелтевшем полицейском протоколе в государственном архиве Ландскруны. Ракель Лунде, увлекавшаяся гаданием, по основному роду занятий была уборщицей. Работала она в компании «V&C Строй».
Около семи часов вечера Микаэль раз двенадцать пытался позвонить Лисбет, и каждый раз ее мобильный телефон был отключен. Ей не хотелось, чтобы ее отрывали от работы в архиве.
Он бродил по дому и не знал, куда себя девать. Достал записи Хенрика о том, чем занимался Мартин в момент исчезновения Харриет.
В 1966 году Мартин Вангер учился в последнем классе гимназии в Уппсале.
Уппсала. Лена Андерссон, семнадцатилетняя ученица гимназии. Голова отделена от тука.
Хенрик как-то упоминал об этом, но пока Микаэль не заглянул в свои записи, он не мог найти этот фрагмент. Мартин рос угрюмым и замкнутым. Старшие Вангеры переживали за него. Когда его отец утонул, Изабелла решила послать Мартина для смены обстановки в Уппсалу, где он поселился у Харальда Вангера.
Харальд и Мартин? Это казалось маловероятным.
В тот роковой день Мартину Вангеру не хватило места в машине, ехавшей в Хедестад. Направляясь на семейную встречу, он опоздал на поезд, прибыл во второй половине дня и остался по другую сторону моста. До острова он добрался на катере только после шести вечера; его встречали несколько человек, в том числе и сам Хенрик Вангер. По этой причине Хенрик сдвинул Мартина в самый конец списка тех, кто мог иметь отношение к исчезновению Харриет.
Мартин Вангер утверждал, что не встречался с Харриет в тот день.
Он лгал. В Хедестад он тогда приехал раньше и лицом к лицу столкнулся со своей сестрой на Йернвегсгатан. Теперь Микаэль мог документально опровергнуть его ложь, выложив на стол фотографии, которыми никто не интересовался без малого сорок лет.
Встреча с братом привела Харриет Вангер в состояние шока. Она отправилась на остров, чтобы поговорить с Хенриком, но исчезла, так и не поговорив с ним.
«О чем ты хотела рассказать? О случае в Уппсале? Но Лена Андерссон из Уппсалы в твоем списке не значилась. Ты о ней не знала».
Но у Микаэля так и не складывалась общая цельная картина. Харриет исчезла около трех часов дня. В это время Мартин точно находился по другую сторону моста. Его видно на фотографиях с церковного холма. Так что он в принципе не мог причинить вреда Харриет, которая находилась на острове. Микаэлю по-прежнему не хватало одного фрагмента мозаики.
«Или у него был соучастник? Анита Вангер?»
Опираясь на архивные материалы, Лисбет пришла к выводу, что положение Готфрида Вангера в концерне с годами менялось. Он родился в 1927 году. В двадцатилетнем возрасте встретил Изабеллу, и та сразу забеременела. Мартин родился в 1948-м, и молодым пришлось пожениться.
Когда Готфриду стукнуло двадцать два года, Хенрик забрал его в штаб-квартиру концерна. Он подавал большие надежды. Уже в двадцать пять лет он обеспечил себе место в правлении и стал заместителем начальника отдела развития предприятия. Ни дать ни взять – восходящая звезда индустрии.
Но примерно в середине 1950-х годов его карьера бесславно завершилась.
Он запил, брак с Изабеллой трещал по швам, дети, Харриет и Мартин, страдали, и тогда в их судьбу вмешался Хенрик. Карьера Готфрида достигла своего апогея. В 1956 году учредили еще одну должность заместителя начальника отдела развития, чтобы второй заместитель делал всю работу в те периоды, когда Готфрид запивает и отсутствует на службе.
Однако Готфрид продолжал оставаться Вангером, к тому же не лишенным обаяния и ораторских талантов. С 1957 года его деятельность, похоже, сводилась к тому, чтобы разъезжать по стране и открывать фабрики, разрешать местные конфликты и внушать иллюзию, что руководство концерна неравнодушно к проблемам на местах. «Мы посылаем одного из наших сыновей вам в помощь. Мы воспринимаем вас и ваши заботы серьезно».
Второе совпадение Лисбет обнаружила в половине седьмого. Готфрид участвовал в переговорах в Карлстаде, где концерн Вангеров приобрел местное деревообрабатывающее предприятие. На следующий день нашли убитой фермершу Магду Лувису Шёберг.
Буквально через пятнадцать минут она обнаружила третью нить. Уддевалла, 1962 год. В тот день, когда исчезла Лия Перссон, местная газета брала интервью у Готфрида Вангера – в беседе обсуждались возможности расширить порт.
Через три часа Лисбет Саландер могла констатировать, что Готфрид Вангер по меньшей мере в пяти из семи случаев находился там, где происходило убийство, за несколько дней до или после. Ей не хватало информации об убийствах 1949 и 1954 годов. Она присмотрелась к его фотографии в одной из статей. Красивый стройный мужчина с русыми волосами, он походил на Кларка Гейбла из фильма «Унесенные ветром».
«В сорок девятом году тебе было двадцать два года. Первое убийство произошло дома, в Хедестаде. Жертвой стала Ребекка Якобссон, секретарша из концерна. Где вы встречались? Что ты ей обещал?»
Когда Будиль Линдгрен в семь часов собралась закрыть архив и отправиться домой, Лисбет Саландер рявкнула, что она еще занята. Заведующая может спокойно уходить, пусть только оставит ключи, чтобы Лисбет смогла запереть. Будиль Линдгрен, к тому времени уже очень раздраженная из-за того, что вынуждена плясать под дудку этой соплюшки, позвонила Дирку Фруде домой в ожидании дальнейших инструкций. Адвокат сразу сказал, что Лисбет может, если захочет, оставаться в архиве хоть на всю ночь. Не будет ли фру Линдгрен так любезна сообщить охраннику офиса, чтобы тот выпустил ее, когда она соберется уходить?
Лисбет Саландер закусила нижнюю губу. Конечно, еще одна загвоздка заключалась в том, что Готфрид Вангер утонул в состоянии опьянения в 1965 году, тогда как последнее убийство произошло в Уппсале в феврале 1966-го. Лисбет задумалась, не совершила ли она ошибку, включив в список семнадцатилетнюю гимназистку Лену Андерссон. Но потом решила, что нет, не ошиблась. Почерк убийцы, правда, немного отличается, но присутствует тот же намек на Библию. Тут есть какая-то связь.
В девять часов начало темнеть. На улице похолодало, начал моросить дождь. Микаэль сидел за кухонным столом, постукивая по нему пальцами, когда через мост, в сторону мыса проехала машина Мартина Вангера. Это накалило ситуацию до предела.
Микаэль не знал, что ему делать. Он больше не мог себя сдерживать, он жаждал задавать вопросы, он хотел конфронтации… Конечно, это не самая мудрая линия поведения, если он подозревает, что Мартин Вангер и есть тот маньяк и убийца, который прикончил собственную сестру и девушку из Уппсалы и к тому же пытался пристрелить самого Микаэля. В то же время Мартин притягивал его, как магнит. Он ведь не знает, что Микаэлю все известно, и можно прийти к нему под предлогом… ну, скажем, чтобы вернуть ключ от домика Готфрида.
Микаэль запер дверь и не спеша направился в сторону мыса.
В доме Харальда Вангера, как всегда, было темно. У Хенрика светилось лишь одно окно – в комнате, выходящей во двор. Анна уже легла спать. Дом Изабеллы погрузился в темноту, дом Сесилии – тоже. У Александра Вангера на втором этаже горел свет. А в двух домах, где жили люди, не принадлежавшие к клану Вангеров, света не было. Блумквист не встретил ни единой живой души.
Он в нерешительности остановился перед домом Мартина Вангера, достал мобильник и набрал номер Лисбет. По-прежнему никакого ответа. Тогда он отключил телефон, чтобы тот не зазвонил не вовремя.
На первом этаже горел свет. Микаэль пересек газон и остановился в двух метрах от кухонного окна, но не заметил никакого движения. Он обошел вокруг дома, однако Мартина Вангера так и не увидел. Зато обнаружил, что ворота гаража приоткрыты.
«Не будь кретином».
И все же он не смог устоять перед искушением заглянуть туда.
На верстаке лежала открытая коробка с патронами для штуцера. Это было первое из того, что он увидел. Затем взгляд его наткнулся на две канистры с бензином, которые стояли на полу, под скамейкой.
«Что, Мартин, опять готовишься к ночным приключениям?»
– Заходите, Микаэль. Я видел, что вы идете сюда.
У Блумквиста ёкнуло сердце. Он медленно повернул голову и в полумраке, возле входной двери, увидел Мартина Вангера.
– Трудно было пройти мимо, правда?
Голос у него был спокойный, почти дружелюбный.
– Привет, Мартин, – ответил Микаэль.
– Заходите, – повторил Мартин Вангер. – Сюда.
Он шагнул вперед и в сторону и махнул левой рукой, приглашая гостя войти. Поднял правую руку, и Микаэль увидел матовый отблеск металла.
– У меня в руке «глок». Так что осторожнее. С такого расстояния я не промахнусь.
Микаэль медленно направился к нему. Приблизившись, он остановился и посмотрел ему в глаза.
– Я пришел сюда, чтобы задать несколько вопросов.
– Понятно. Шагай в дверь.
Микаэль медленно вошел в дом и двинулся к холлу, в сторону кухни, но, прежде чем он успел туда дойти, Мартин Вангер дотронулся рукой до его плеча и остановил его.
– Стой. Теперь поверни направо. Открывай боковую дверь.
Погреб.
Когда Микаэль уже наполовину спустился по лестнице, Мартин Вангер повернул выключатель и включил свет. Справа находилась котельная. Откуда-то спереди доносился запах моющих средств. Мартин направил его налево, в кладовку со старой мебелью и коробками. В глубине имелась еще одна дверь – стальная, с цилиндровым замком.
– Сюда, – сказал Мартин и бросил Микаэлю связку ключей. – Открывай.
Блумквист отпер дверь.
– Выключатель налево.
Микаэль очутился в аду.
Около девяти часов Лисбет вышла в коридор и купила в автомате кофе и завернутый в пленку бутерброд. Потом она продолжила перелистывать старые бумаги, пытаясь найти какой-нибудь след Готфрида Вангера в Кальмаре в 1954 году. Но ей это так и не удалось.
Она подумала, не позвонить ли Микаэлю, но решила до ухода посмотреть еще журналы, предназначенные для внутреннего пользования.
Комната была площадью примерно пять на десять метров. Микаэль мог только предположить, что в географическом отношении она располагается вдоль северной, короткой стены дома.
Мартин Вангер очень тщательно и с большим вкусом обставил и оборудовал свою личную камеру пыток. Слева – цепи, металлические петли на потолке и полу, стол с кожаными ремнями, где он привязывал своих жертв. Плюс видеооборудование. Студия записи. В глубине комнаты располагалась стальная клетка, куда Мартин мог на долгое время заключать своих «гостей». Справа от двери – кровать и телевизионный уголок. На полке Микаэль увидел множество видеофильмов.
Как только они вошли в комнату, Мартин Вангер направил на Микаэля пистолет и велел ему лечь животом на пол.
Тот отказался.
– Ну что ж, – сказал Мартин, – тогда я прострелю тебе коленную чашечку.
Он прицелился.
Микаэль капитулировал. У него не было выбора.
Теперь он мог только надеяться, что Мартин хоть на десятую долю секунды утратит бдительность – в драке Микаэль получил бы фору. У него еще оставался шанс там, наверху, когда Мартин положил руку ему на плечо, но он замешкался. А после этого Мартин к нему не приближался. С простреленной же коленной чашечкой у Микаэля и вовсе не останется ни единого шанса. И ему пришлось подчиниться. Он лег на пол.
Мартин подошел сзади, велел Микаэлю положить руки на спину и замкнул на них наручники. Затем врезал Микаэлу в пах. А потом еще и еще.
Все, что происходило дальше, показалось Микаэлю горячечным кошмаром. Состояние Мартина стремительно менялось – он демонстрировал образец рационального поведения и в то же время проявлял себя как буйный пациент психиатрической клиники. Он успокаивался – и снова начинал метаться как зверь в клетке.
Несколько раз он принимался бить Микаэля ногами. А тот мог лишь пытаться защищать голову, подставляя под удары мягкие части тела. Через несколько минут его тело превратилось в огромную болевую точку.
За первые полчаса Мартин не проронил ни слова, он стал неконтактным. Потом, похоже, немного успокоился. Принес цепь, обмотал ее вокруг шеи Микаэля и пристегнул висячим замком к петле в полу. Минут на пятнадцать он оставил своего узника в одиночестве. Вернувшись, принес с собой литровую бутылку питьевой воды. Он уселся на стул и начал пить, глядя на Микаэля.
– Можно мне воды? – спросил Блумквист.
Мартин наклонился и щедро дал ему напиться из горлышка. Микаэль жадно глотал.
– Спасибо.
– Ты все такой же вежливый, Калле Блумквист.
– Зачем ты меня так истязаешь? – спросил Микаэль.
– Ты меня очень разозлил. И заслужил наказание. Почему ты не уехал домой? Ты ведь так был нужен в «Миллениуме»… Я говорил серьезно – мы могли бы превратить его в значительный журнал и сотрудничать долгие годы.
Микаэль скорчил гримасу и попытался принять более комфортное положение. Он был беззащитен и мог действовать только силой убеждения.
– Наверное, ты считаешь, что этот шанс уже упущен, – сказал Микаэль.
Мартин Вангер рассмеялся.
– Мне очень жаль, Микаэль. Но надеюсь, ты, конечно, понимаешь, что тебе придется здесь умереть.
Микаэль кивнул.
– Каким образом, черт побери, вы на меня вышли, ты и эта анорексичная шлюха, которую ты подбил на это дело?
– Ты солгал, когда рассказывал о том, что ты делал в день исчезновения Харриет. Я могу доказать, что ты был в Хедестаде во время карнавального шествия. Тебя сфотографировали, когда ты стоял и смотрел на Харриет.
– За этим ты и ездил в Нуршё?
– Да, чтобы найти снимок. Его сделала пара, которая случайно оказалась в Хедестаде. Они там ненадолго останавливались.
Мартин Вангер покачал головой.
– Ты все врешь, черт бы тебя подрал, – сказал он.
Микаэль крепко задумался: ему нужно было бы сказать что-нибудь, что могло бы отменить его казнь или хотя бы отсрочить ее.
– Где этот снимок сейчас?
– Негатив? Лежит в моей банковской ячейке, здесь, в Хедестаде… Ты ведь не знал, что я арендовал банковскую ячейку?
Микаэль вдохновенно врал.
– Копии есть в разных местах. В моем компьютере и в компьютере Лисбет, на сервере иллюстраций «Миллениума» и на сервере «Милтон секьюрити», где работает Лисбет.
Мартин Вангер сделал паузу, пытаясь понять, блефует Микаэль или нет.
– Как много знает Лисбет Саландер?
Блумквист не знал, что отвечать. Лисбет Саландер оставалась сейчас его единственной надеждой на спасение. Что она сделает, когда вернется домой и обнаружит, что он исчез? Он положил роковой снимок Мартина Вангера на кухонный стол. Сообразит ли она? Поднимет ли тревогу? Она не из тех, кто звонит в полицию. Но настоящий кошмар начнется, если она отправится к Мартину, позвонит в дверь и начнет выяснять, где Микаэль.
– Отвечай! – холодно произнес Мартин Вангер.
– Я думаю. Лисбет знает примерно столько же, сколько и я, а возможно, даже больше. Да, скорее всего, больше. Она сообразительная. Например, она включила в этот список Лену Андерссон.
– Лену Андерссон? – Мартин Вангер выглядел пораженным.
– Семнадцатилетнюю девушку, которую ты замучил до смерти в Уппсале в феврале шестьдесят шестого. Только не говори, что ты забыл о ней.
Постепенно взгляд Мартина прояснился; на его лице впервые за этот вечер отразилось потрясение. Он не предполагал, что кто-то раскопает тот случай, – Лена Андерссон не упоминалась в телефонной книжке Харриет.
– Мартин, – сказал Микаэль твердым голосом. – Все кончено. Конечно, ты можешь меня убить, но тебе конец. Слишком много людей уже знают обо всем, и на этот раз ты попался.
Вангер вскочил как угорелый и снова принялся расхаживать по комнате. Вдруг он ударил кулаком по стене.
«Я не должен забывать, что он психопат. Кошка. Он мог принести кошку сюда, но отправился с нею в семейный склеп. Он действует не самым рациональным образом».
Мартин повернулся к нему:
– А вот я думаю, ты врешь. В курсе только ты и Саландер. Вы ни с кем не говорили, иначе полиция уже прискакала бы сюда. Грандиозный пожар в гостевом домике – и никаких доказательств не останется.
– А если ты ошибаешься?
Мартин вдруг улыбнулся:
– Если я ошибаюсь, то тогда мне действительно конец. Но я так не думаю. Я уверен, что ты блефуешь. А какой у меня выбор?
Он задумался.
– Единственный рискованный момент – только эта чертова сучка. Я должен ее найти.
– Она днем уехала в Стокгольм.
Мартин Вангер засмеялся:
– Вот как!.. Каким же образом она в таком случае просидела весь вечер в архиве концерна?
Сердце Микаэля забилось с удвоенной частотой.
«Он знал. Он все это время знал».
– Верно. Она собиралась зайти в архив, а потом ехать в Стокгольм, – ответил Микаэль по возможности спокойно. – Я не думал, что она так надолго задержится.
– Хватит трепаться. Заведующая архивом сообщила мне, что Дирк Фруде разрешил Саландер сидеть там сколько угодно. Это значит, что ночью она вернется домой. Охранник позвонит мне, как только она выйдет из офиса.
