Разумеется, Анника Джаннини очень устала, и Микаэлю удалось уговорить ее не делать часовой объезд вокруг Леннерстасунда, а высадить его у Накка-центра. Чмокнув ее в щеку, он поблагодарил за помощь ночью, подождал, пока она развернется и исчезнет из виду, а потом вызвал по телефону такси.

Прошло два года с тех пор, как Микаэль в последний раз появлялся в районе Сальтшёбаден. Он был у Эрики и ее мужа всего несколько раз. «Наверное, это признак инфантилизма», – решил он.

О подробностях семейной жизни Эрики и Грегера Микаэль не был осведомлен. Сам он знал Эрику с начала 80-х годов и был готов продолжать эту связь до глубокой старости, когда будет не способен вылезти из кресла-каталки. На короткое время их отношения прервались в конце 80-х, когда он женился, а она вышла замуж. Перерыв длился чуть больше года, а затем они оба изменили своим супругам.

У Микаэля это закончилось разводом. Муж Эрики, Грегер Бекман, рассудил, что многолетняя сексуальная страсть, вероятно, оказалась столь сильной, что ни условности, ни общественная мораль не способны развести их по разным постелям. Он также объяснил Эрике, что не хочет потерять ее, как Микаэль потерял свою жену.

Когда Эрика призналась мужу в неверности, Грегер Бекман решил наведаться к Микаэлю Блумквисту. Тот ждал и боялся его прихода: он чувствовал себя негодяем. Но вместо того, чтобы заехать Микаэлю по физиономии, Грегер предложил ему пошататься по кабакам. После третьей пивной на Сёдермальме они достаточно набрались и созрели для настоящего разговора, который произошел уже ближе к рассвету на парковой скамейке у площади Марияторгет.

Не веря ушам своим, Микаэль выслушал предупреждение Грегера: если Микаэль попытается разрушить его брак с Эрикой, он нагрянет к нему на трезвую голову и с дубинкой; но если это всего лишь зов плоти, который дух не способен смирить и образумить, тогда для него это терпимо.

Теперь связь Микаэля и Эрики продолжалась с санкции Грегера. Они даже не пытались скрывать ее от него. Насколько было известно Микаэлю, брак у Грегера и Эрики оставался благополучным. Его устраивало, что Грегер без возражений смирился с их связью до такой степени, что Эрике было достаточно снять телефонную трубку и известить мужа, что она собирается провести ночь у Микаэля, причем случалось это весьма регулярно.

Грегер Бекман никогда слова плохого не сказал о Микаэле. Напротив, он вроде даже считал, что отношения Эрики и Микаэля – это к лучшему, что его собственная любовь к Эрике лишь усилилась и что она никогда от него не уйдет.

Микаэль, напротив, всегда чувствовал себя неловко в обществе Грегера, что можно истолковать в духе «за все надо платить», в данном случае за отношения вне предрассудков. Вот почему он посещал Сальтшёбаден в основном по случаю званых обедов, когда его отсутствие могло восприниматься как демонстративное.

Теперь он стоял перед их виллой площадью двести пятьдесят квадратных метров. Как ни мучительно было являться сюда с тяжелыми новостями, он решительно нажал кнопку звонка и не отпускал секунд сорок, пока не услышал шаги. Открыл Грегер Бекман, с недовольным заспанным видом придерживая полотенце вокруг бедер. Но при виде любовника жены его сонливость мигом исчезла, уступив место недоумению.

– Привет, Грегер, – произнес Микаэль.

– Доброе утро, Блумквист. Какого черта? Ты соображаешь, который час?

Грегер Бекман был худощавый блондин с грудью, заросшей густыми волосами, и почти лысой головой. Лицо его покрывала недельная щетина, правую бровь пересекал заметный шрам – след серьезной аварии во время плавания на парусной яхте несколько лет назад.

– Начало шестого, – ответил Микаэль. – Ты не разбудишь Эрику? Мне нужно с ней поговорить.

Грегер рассудил, что раз уж Микаэль Блумквист преодолел свое нежелание появляться в Сальтшёбадене и встречаться с ним, значит, случилось что-то невероятное. К тому же, судя по его виду, сопернику сейчас не помешала бы кружка грога, да и кровать – основательно выспаться. Он открыл дверь пошире, впустил Микаэля и спросил:

– Что случилось?

Не успел Микаэль ответить, как появилась Эрика Бергер, спускаясь сверху по лестнице и на ходу завязывая пояс белого банного халата. Увидев в прихожей Микаэля, она встала как вкопанная.

– Что такое?

– Даг Свенссон и Миа Бергман, – ответил Микаэль.

Лицо его явно говорило о том, с какой новостью он пришел.

– Нет! – вскрикнула Эрика, закрыв рот рукой.

– Я прямо из полиции. Сегодня ночью они оба были убиты.

– Убиты? – в один голос воскликнули Эрика и Грегер.

Эрика недоверчиво вытаращилась на Микаэля.

– Ты что, серьезно?

Тот молча кивнул.

– Кто-то зашел в их квартиру в Эншеде и застрелил их. Это я нашел их тела.

Эрика села на ступеньку.

– Мне не хотелось, чтобы ты узнала об этом из утренних новостей, – пояснил Микаэль.

Без одной минуты семь утром Великого четверга Микаэль и Эрика уже были в редакции «Миллениума». Бергер дозвонилась и разбудила Кристера Мальма и секретаря редакции Малин Эрикссон и рассказала им, что Даг и Миа были убиты ночью. Оба, Кристер и Малин, жили намного ближе к редакции, так что они приехали первыми и уже включили кофеварку.

– Черт знает что! Как это случилось? – спросил Кристер.

Малин зашикала на него и прибавила громкости в выпуске новостей.

Двое, мужчина и женщина, были застрелены поздно вечером в квартире в районе Эншеде. Полиция считает, что речь идет о двойном убийстве. Ни один из погибших не был ранее известен полиции. Что кроется за этим убийством – неизвестно. Наш репортер Ханна Улофссон сообщает с места событий:

«Незадолго до полуночи в полицию поступил сигнал, что в одном из домов по Бьёрнеборгсвеген в районе Эншеде прозвучали выстрелы. По словам одного из соседей, были произведены несколько выстрелов в квартире. О мотивах ничего не известно и в связи с убийством пока никто не задержан. Полиция оцепила квартиру, в которой работают криминалисты-техники.

– Слишком короткое сообщение, – заметила Малин, уменьшила звук и расплакалась. Эрика подошла и обняла ее за плечи.

– Вот черт! – выругался Кристер, ни к кому персонально не обращаясь.

– Усаживайтесь, – скомандовала Эрика. – Микаэль…

Блумквист снова рассказал о случившемся ночью. Он говорил монотонным голосом, сухим языком журналистской прозы описав, как он нашел Дага и Мию.

– Вот черт! – снова выругался Кристер Мальм. – Это же просто дикость.

Малин не могла пересилить эмоции, она снова начала плакать, даже не пытаясь скрыть слезы.

– Извините, – только и выдавила она.

– И я чувствую то же самое, – сказал Кристер.

Микаэль удивлялся, что сам он не способен плакать. Он лишь чувствовал внутри огромную пустоту, словно был оглушен.

– Получается, что на настоящий момент мы знаем не слишком много, – сказала Эрика Бергер. – Нам надо обсудить две проблемы. Первая состоит в том, что до сдачи материала Дага Свенссона в типографию остается три недели. Будем ли мы его публиковать? Вторую мы обсудили с Микаэлем по дороге сюда.

– Мы не знаем, почему совершено убийство, – начал тот. – Может быть, это как-то связано с личной жизнью Дага и Миа, а может быть, это был психопат. Но мы также не можем исключить, что это связано с их работой.

За столом повисло молчание. Наконец Микаэль откашлялся и продолжил:

– Итак, мы собираемся опубликовать чрезвычайно острый сюжет, назвав по имени людей, которым меньше всего хотелось бы «светиться» в подобных историях. Даг начал встречаться с этими лицами пару недель назад. Я подумал, а может, кто-то из них…

– Подожди! – воскликнул Малин Эрикссон. – Мы собираемся выставить напоказ трех полицейских, один из которых служит в тайной полиции, а один – в отделе по борьбе с проституцией, нескольких адвокатов, одного прокурора, одного судью и пару падких на клубничку журналистов. Неужели кто-то из них мог совершить двойное убийство, чтобы предотвратить публикацию?

– Н-да… не знаю, – задумчиво пробормотал Микаэль. – Им, конечно, есть что терять, но интуитивно мне кажется, что было бы глупо с их стороны надеяться не допустить публикацию, убив журналиста. Но мы также разоблачаем нескольких сутенеров и, даже не называя их настоящих имен, даем возможность догадаться, кто они такие. Некоторые из них уже имели срок за грубое насилие.

– Ладно, – согласился Кристер. – Но ты описал убийство как чистой воды расправу. Если я правильно интерпретирую материал Дага Свенссона, речь идет о не слишком умных субъектах. Разве такие способны совершить двойное убийство и скрыться?

– Много ли ума надо, чтобы выстрелить два раза? – возразила Малин.

– Сейчас мы рассуждаем о делах, в которых ничего не понимаем, – прервала ее Эрика Бергер. – Но мы должны подумать о следующем. Если работа Дага, а может, и исследования, изложенные в диссертации Миа, стали причиной убийства, мы должны усилить меры безопасности в нашей редакции.

– Есть еще одна, третья проблема, – присовокупила Малин. – Надо ли нам идти в полицию с известными по материалам именами? Что ты сказал ночью полицейским?

– Я ответил на все полученные вопросы. Я рассказал, над какой темой работал Даг, но меня не спрашивали о деталях, и я не назвал никаких имен.

– Возможно, это следовало бы сделать, – вмешалась Эрика Бергер.

– Не уверен, что следовало бы, – ответил Микаэль. – Допустим, мы дадим полиции список имен. Но что нам делать, если полиция начнет спрашивать, как мы узнали имена пожелавших остаться анонимными? Это относится к нескольким девушкам, с которыми говорила Миа.

– Как тут все запутано! – воскликнула Эрика. – Значит, мы возвращаемся к первой проблеме: публиковать или нет?

– Подожди. Мы, конечно, можем поставить этот вопрос на голосование, но ведь именно я – ответственный редактор, и поэтому впервые собираюсь принять решение целиком на свое усмотрение. Мое решение – «нет». Мы не будем публиковать материал в следующем номере. Не годится делать все так, будто ничего не произошло.

Установилась тишина.

– Я с удовольствием опубликую этот материал, но в нем надо сделать некоторые изменения. Вся документация была в руках Дага и Миа, и существенно то, что Миа собиралась заявить в полицию на тех, кого мы назовем. Она обладала профессиональными знаниями в том, чем занималась. А есть ли они у нас?

Хлопнула входная дверь, и на пороге вдруг появился Хенри Кортес.

– Это были Даг и Миа? – задыхаясь, спросил он.

Все кивнули.

– Черт возьми! С ума сойдешь!

– Как ты узнал об этом?

– Мы с моей девушкой возвращались домой и услышали в такси, по радиосвязи. Полиция собирала информацию о таксистах, ездивших на ту улицу. Я узнал знакомый адрес.

У Хенри Кортеса был такой потерянный вид, что Эрика встала и обняла его. Он сел за стол, и они возобновили обсуждение.

– Мне кажется, Даг хотел бы, чтобы мы опубликовали его материал.

– Думаю, нам так и надо сделать. Именно книгу. Но сейчас ситуация такова, что публикацию надо сдвинуть по времени.

– Так что же делать? – спросила Малин. – Дело ведь не в одной статье, которую надо заменить, – у нас же тематический выпуск, и значит, все надо переделывать.

Эрика сначала молчала, потом улыбнулась первой за день утомленной улыбкой.

– Ты собиралась отдохнуть на Пасху, Малин? – спросила она. – Забудь об этом. Вот как мы сделаем… Малин, ты я и Кристер сядем и спланируем совершенно новый выпуск без Дага Свенссона. Посмотрим, нельзя ли использовать несколько текстов, намеченных к публикации в июньском номере. Микаэль, сколько материала ты уже получил от Дага Свенссона?

– В окончательном виде у меня есть девять глав из двенадцати, а также предварительная версия десятой и одиннадцатой глав. Даг обещал послать их мне по электронной почте – надо посмотреть ее. Но из последней главы он прислал мне небольшой кусок, а именно там он собирался подвести итоги и сформулировать выводы.

– Но вы с Дагом обсуждали все главы?

– Если ты имеешь в виду, знаю ли я, о чем он собирался писать, то ответ «да».

– Ладно, ты займешься текстами и книги, и статьи. Я хочу знать, сколько там не хватает и возможно ли воспроизвести то, что Даг не успел дописать. Можешь сделать приблизительную оценку этого сегодня в течение дня?

Микаэль кивнул.

– Еще я хочу, чтобы ты продумал, что нам говорить полиции. Что можно сказать, а что грозит нарушением права источников на анонимность. Никто из сотрудников журнала не должен ничего говорить без твоего одобрения.

– Звучит разумно, – согласился Микаэль.

– Допускаешь ли ты всерьез, что работа Дага могла послужить причиной убийства?

– И диссертация Миа… не знаю. Но этого нельзя исключать.

Эрика задумалась.

– Нет, нельзя. Тебе придется взяться за это.

– Взяться за что?

– За расследование.

– Какое расследование?

– Наше расследование, черт побери, – повысила голос Бергер. – Даг Свенссон был журналист и работал на «Миллениум». Если мотивом убийства была его работа, я хочу это знать. Так что придется нам раскапывать, что же произошло. Эта часть расследования будет твоей. Пройдись по всему материалу, оставленному Дагом, и подумай, мог ли он послужить мотивом убийства.

Она перевела взгляд на Эрикссон.

– Малин, если ты поможешь мне приготовить набросок нового выпуска сейчас, мы с Кристером возьмем на себя грубую работу. Но раз уж ты много работала с материалом Дага Свенссона и другими текстами тематического выпуска, я хочу, чтобы ты занималась расследованием убийства вместе с Микаэлем.

Малин кивнула.

– Хенри, ты сможешь сегодня поработать?

– Конечно.

– Начни с оповещения по телефону всех остальных сотрудников «Миллениума» о происшедшем. Затем свяжись с полицией и постарайся узнать, что у них нового. Узнай, не планируют ли они пресс-конференцию или что-то подобное. Мы должны быть в курсе событий.

– Ладно. Сначала я обзвоню сотрудников, потом заеду домой, приму душ и позавтракаю. Вернусь минут через сорок пять, если не заезжать прямо из дома в полицейское отделение в Кунгсхольмене.

– Будь на связи весь день.

За столом повисло молчание.

– Ладно, – подытожил Микаэль. – Пока все?

– Думаю, да, – отозвалась Эрика. – Ты куда-то спешишь?

– Ага. Надо позвонить одному человеку.

Харриет Вангер сидела на застекленной веранде в доме Хенрика Вангера в Хедебю и завтракала. На столе стояли кофе, тосты, сыр и апельсиновый мармелад. Зазвонил ее мобильник. Она ответила, не проверяя на дисплее, кто там.

– Доброе утро, Харриет, – сказал Микаэль Блумквист.

– Слыханное ли дело! Я-то думала, ты раньше восьми не встаешь.

– Конечно, не встаю, кроме тех случаев, когда я вообще не ложился, а сегодня именно такой случай.

– Что-то случилось?

– Ты новости не слушала?

Микаэль в нескольких словах рассказал о событиях дня.

– Какой ужас, – сказала Харриет. – Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо за заботу. Бывало и получше. Я позвонил тебе, потому что ты член правления «Миллениума», хотел известить тебя. Думаю, какой-нибудь журналист скоро пронюхает, что это я обнаружил Дага и Мию, возникнут разные предположения, а когда просочится информация, что Даг работал над крупным разоблачением, начнут задавать массу вопросов.

– И ты подумал, что я должна быть к этому подготовлена. Хорошо. Что мне следует говорить?

– Говори все как есть. Тебе рассказали, что произошло. Тебя, разумеется, потрясло жестокое убийство, но ты не в курсе текущей редакционной работы и потому не можешь ничего комментировать. Расследование убийства – дело полиции, а не «Миллениума».

– Спасибо, что предупредил. Я могу быть чем-либо полезна?

– Пока нет. Я извещу тебя, если что-то будет нужно.

– Ладно. И пожалуйста, Микаэль, держи меня в курсе дела.