Глава 2
Маклин, Вирджиния
Линн Симпсон не связали и не сунули ей в рот кляп. После кровавой утренней бойни с ней обращались неплохо. Ее заперли в маленькой комнате в подвале дома. Девушка даже понимала, где именно ее держат, потому что узнала маленький аэродром, на который ее привезли, возле Маклина в штате Вирджиния. Она находилась всего в нескольких милях от своего ведомства в Лэнгли, и ее беспокоило, что преступники не пытаются спрятать от нее свое логово. Было ясно, что ее не собираются возвращать ЦРУ.
Водворив девушку в подвал, ей оставили ланч на маленьком столике в углу, но она не притронулась к еде. Зато Линн выпила бутилированной воды, просто чтобы удержать в животе желчь, которая подступала к горлу каждый раз, когда она вспоминала, как у нее на глазах убивали агентов и канадских полицейских.
Она не видела Сагли и Деоновича с тех пор, как ее привели в это помещение, однако несколько других громил давали знать о своем присутствии. Ей еще предстояло выяснить, почему она здесь и почему до сих пор жива.
Линн подошла к окну и привстала на цыпочки, чтобы выглянуть в него – оно находилось вровень с землей. Стекло было укреплено проволочной сеткой, а значит, не могло быть и речи о том, чтобы выбить его и вылезти. Сторожившие пленницу люди окажутся здесь задолго до того, как она сумеет справиться с сеткой. Линн огляделась: кругом сплошной бетон. Она снова повернулась к окну, за которым был пасмурный день.
Внезапно отворилась дверь и в подвал шагнул крупный мужчина в желтовато-коричневой крутке и белой рубашке.
Он остановился у порога, глядя на пленницу. Черная борода отчасти скрывала свирепые его черты, но Линн узнала его – громила был среди тех, кто стрелял с вертолета, помогая уничтожить наземную команду канадцев и ее людей возле дворца. Преступник перевел взгляд с красивого лица девушки на окно и улыбнулся, словно говоря: «Давай-давай, попытайся».
Затем этот человек сделал шаг в сторону, и в комнату вошел Сагли – один, без Деоновича. Его «конский хвост» исчез: волосы русского свободно падали на плечи. Держа в руке маленький ящичек, он закрыл за собой дверь.
Большой охранник занял пост у порога. Он не сводил глаз с Линн и, судя по его взгляду, ждал, что она попытается выкинуть что-нибудь эдакое. Русские, наверное, считали, что все агенты ЦРУ такие же крутые, как Джеймс Бонд.
– Мисс Симпсон, наконец-то у нас с вами появился шанс поболтать, – сказал Сагли. – После столь продолжительного общения через вторые, третьи и четвертые руки это настоящая честь – в конце концов встретиться с вами лично.
Линн отодвинулась от маленького окна и перевела взгляд с Сагли на охранника. Она испытывала искушение сделать быстрый шаг к здоровяку просто для того, чтобы увидеть, как тот вздрогнет, но решила, что он вряд ли оценит такой маневр. Тогда девушка повернулась к Сагли, но ничего не сказала. Ей требовалась вся информация, какую только можно было получить. Не стоило спешить делать глупости, напрашиваясь на то, чтобы ее убили.
– Нет необходимости говорить, как вы нас раздражали, непрерывно скармливая информацию свинье, засевшей теперь в Кремле. Правда, это никогда не мешало нам проворачивать свои дела, – продолжил Дмитрий Сагли.
– Вы не покинете эту страну живыми, – уверенно, как о чем-то само собой разумеющемся, сказала Линн.
Подойдя к единственному креслу в комнате, она уселась, взяла маленький треугольничек хлеба с полной тарелки и заставила себя положить его в рот.
Сагли видел ее вымученную браваду насквозь. Он улыбнулся:
– Мы так легко сумели проникнуть в вашу страну, что, полагаю, сможем и выбраться отсюда, когда придет время. А теперь позвольте кое-что вам показать.
Мисс Симпсон с огромным трудом проглотила кусочек хлеба – она просто не могла припомнить, когда выполняла настолько трудную задачу, – и пожала плечами.
Сагли открыл принесенный ящичек и заглянул в него с таким видом, словно никогда не уставал любоваться на его изумительное содержимое. Затем, вынув лежавший в ящичке предмет, он показал его Линн.
Это был сверкающий бриллиант величиной с самое большое куриное яйцо, какое она когда-либо видела. Тысячи граней были так же безупречны, как и сам камень. Но Линн заставила себя оставаться невозмутимой и даже глазом не моргнула, хотя никогда еще ей не демонстрировали столь поразительное геологическое чудо.
– Красивый, не правда ли? – поинтересовался Дмитрий.
Девушка не ответила. Она отвела взгляд, отломила еще кусочек хлеба и положила в рот. Тем временем мысли ее неслись вскачь. Если все рискованное предприятие в Соединенных Штатах было затеяно из-за бриллиантов, она в своих расследованиях была далека, очень далека от истины… И когда Симпсон подумала об этом, ее чуть не вырвало только что проглоченным хлебом.
– Будет трудновато засунуть его в задницу, когда вы отправитесь в тюрьму, а? – спросила она, все-таки проглотив хлеб и потянувшись за стоявшей на столике бутылкой с водой.
Русский выбил бутылку у нее из рук. Взгляд его стал убийственным:
– Позвольте напомнить, что вы не в том положении, чтобы демонстрировать фальшивую браваду. Вы поможете в наших поисках или умрете, как умерли нынче утром ваши канадские коллеги.
– Выкладывайте уже, а то мне становится скучно.
Сагли снова улыбнулся и закрыл крышку ящичка.
– Близнецы – вот из-за чего весь сыр-бор, мисс Симпсон, – сказал он. – Как видите, один у нас есть, и теперь нам нужен второй. Близнецы Петра Великого, некогда считавшиеся мифом, а ныне оказавшиеся фактом. Вы поможете нам определить местонахождение второго бриллианта.
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
Сагли протянул ящичек здоровяку, тот взял его и вернулся на свой пост у двери.
– Мы могли бы захватить в Штатах любого заложника, но взять вас было слишком большим искушением. Вы стали тем, что вы, американцы, называете «занозой в заднице». Мы знали, что наша фотография приведет вас прямиком туда, куда нужно. А теперь мы получим необходимую информацию в обмен на вашу жизнь.
– Угу, а я ровно через год буду баллотироваться на пост президента Соединенных Штатов. Моему начальству плевать на ваши требования.
– Вполне возможно. Если мы не дадим понять, насколько эти требования серьезны.
Сагли кивнул здоровяку, и тот, кивнув в ответ, положил на пол ящичек с бриллиантом. Затем он быстро приблизился к креслу, обошел пленницу, решительно схватил ее за правую руку и с силой хлопнул ее ладонью на стол, сбросив со столешницы уже остывшую еду. Не успела Симпсон сообразить, что происходит, как этот человек вытащил нож и стремительно, опытной рукой отсек ей указательный палец, разрубив плоть и кость легко, словно хлеб.
Линн с воплем закрыла глаза, борясь с болью. Ее мысли невольно устремились к брату, который был ее защитником с тех пор, как она себя помнила. Утратив самообладание, девушка невольно выкрикнула его имя:
– Джек!
Русский улыбнулся, услышав этот крик. Но потом его ухмылка исчезла так же быстро, как и появилась.
– Что ж, теперь ваши работодатели поверят, что вам грозит страшная опасность.
С этими словами Сагли кивнул своему человеку, и тот покинул комнату, унося доказательство того, что Линн у них в плену и еще жива.
Девушка схватилась за руку. Сагли быстро обмотал ее искалеченную кисть носовым платком и безжалостно туго стянул его. По щекам Линн текли слезы боли и отчаяния. Она словно обезумела, не только от того, что ей совершенно не удалось контролировать боль, но и потому, что в приступе слабости не удержалась и позвала Джека.
– Я убью ублюдка, который это сделал! – сказала она сквозь сжатые зубы. – А потом убью тебя и твоего никчемного партнера, – закончила Симпсон со спокойствием, которого вовсе не чувствовала.
– Мы получим у вашего правительства то, что нам нужно. А потом вы умрете. Возможно, не в таком именно порядке, но обязательно умрете. В любом случае хорошие парни не выиграют этот раунд, дорогая мисс Симпсон. Никто не сможет помешать нам найти второго Близнеца, и ни один американский ковбой не явится, чтобы вас спасти, – объявил ей Дмитрий.
Линн сощурила глаза, уверенная, что единственный человек, который смог бы примчаться к ней на помощь, знает лишь одно: она работает над каким-то проектом, который может вовсе его не касаться. Таким образом, он совершенно не ведал, в какой опасности находится его сестра. Когда она поняла это, отчаяние окутало ее, словно темным саваном.
Лэнгли, Вирджиния
Помощница директора разведки Нэнси Гроган уже пятнадцать часов работала, не вставая из-за стола. Вернувшийся после короткой отлучки домой Стэн Розен коротко постучал и сунул голову в дверь ее кабинета. Оба они получили приказ от директора разобраться с похищением агента Линн Симпсон.
– Появилось что-нибудь новое за время моего отсутствия? – спросил Розен, по усталому виду Нэнси понимая, что подвижек нет.
– Стэн, я не вижу в этом никакого смысла. Зачем двум самым разыскиваемым преступникам в мире похищать офицера американской разведки? В чем заключается их план? Они же знают, что мы не будем вести переговоры о ее освобождении.
Розен шагнул в кабинет и снял очки в роговой оправе.
– Как давно вы занимаете эту должность? Три месяца?
– Четыре, – ответила женщина, совершенно не заботясь о том, что ей читают нотацию.
– Так вот, мы здесь постоянно ведем переговоры с разными мерзавцами. Директор и президент хотят, чтобы вашу девочку освободили. Ради этого они согласятся иметь дело с этими двумя кусками дерьма. А потом мы сможем вышвырнуть тварей за границу, где им, черт побери, самое место.
– Сперва мы должны получить от них известия.
– Ступайте домой. Если будете продолжать в том же духе, папки скоро начнут сливаться у вас перед глазами. Отдохните, а я останусь здесь «поддерживать огонь в очаге». Завтра директор начнет задавать кое-какие трудные вопросы, и вам лучше набраться сил, чтобы ответить на них.
– Вы правы. По меньшей мере мне нужны душ и сон, – сказала мисс Гроган, швырнув толстую папку с данными о Сагли на стол.
Потом она посмотрела на своего коллегу:
– Директор говорил что-нибудь насчет того, чтобы связаться с братом Линн?
Стэн взглянул на наручные часы:
– По состоянию на десять вечера – нет. Президент сказал, что ему нужна каждая крупица информации, которую мы можем собрать, прежде чем приступить к решению этой проблемы.
Нэнси покачала головой и встала.
– Позвоните мне, если что-нибудь изменится, – попросила она.
– Кстати, спасибо, что вы не упомянули тот факт, что именно я передал вам сделанную в аэропорту фотографию Сагли и Деоновича. Нет смысла нам обоим портить отношения с директором, – сказал неожиданно Розен.
Гроган перестала собирать бумаги, которые хотела взять с собой домой, и посмотрела на него:
– У меня есть вопрос. Может, ваш ответ будет достаточной платой за то, что я не упомянула директору, что фото передали именно вы.
– Валяйте, – кивнул Стэн.
– Связной, который передал вам фотографию… Как вы сумели завербовать располагающего разведданными осведомителя с канадской стороны? Я имею в виду… Я должна была бы получить рапорт о любом, кто работает на вас из-за границы.
Розен широко улыбнулся:
– У всех есть свои секреты.
Мисс Гроган слегка склонила голову к плечу, не сводя глаз со своего коллеги-оперативника.
– Парень занимает такой мелкий пост в тамошнем правительстве, и платим мы ему так мало, что он просто затерялся в отчетах, вот и все, – объяснил тот и, еще раз улыбнувшись и кивнув, вышел. – Я дам вам знать, если что-нибудь случится, пока вы будете отдыхать! – крикнул он через плечо, уже переступая порог.
Нэнси снова опустилась в кресло. Глядя на пустой дверной проем, она размышляла о том, что Розен так и не назвал имени своего источника информации.
* * *
Сорок минут спустя Нэнси Гроган подъехала к своему дому в Форт-Майер, в штате Мэриленд. Она немного помедлила, сидя в машине, заметив, что охранные огни на этот раз почему-то не зажглись, после чего взяла свою большую сумку и все-таки вылезла, думая, что первым делом с утра придется позвонить в охранную компанию. Еще одна головная боль!
Женщина поднялась на первые пятнадцать ступенек, ведущих к ее передней двери, когда из темноты раздался голос. Она остановилась и, не поворачиваясь, сунула руку в сумку.
– Пожалуйста, не пытайтесь дотянуться до оружия. Согласно полученным мной инструкциям, вы не настолько ценны, чтобы вас не трогать, если вы станете доставлять проблемы. Вы и глазом не успеете моргнуть, помощница директора Гроган, как будете мертвы, а мы найдем другого агента, чтобы передать через него наши требования.
– Кто вы? – спросила Нэнси, медленно повернувшись и вглядываясь во тьму на своем переднем дворе.
Она увидела внушительных размеров мужчину, который стоял в самом темном месте, где его нельзя было как следует рассмотреть.
– Неважно, кто я, – ответил он. – Зато очень важно, чтобы вы внимательно слушали. Как вы знаете, у нас сейчас ваш агент. В данный момент она в большой беде, ей приходится очень несладко. Если вы и ваше агентство хотите избавить ее от новой боли и, может быть, вернуть, вам придется кое-что сделать.
– Мне требуется доказательство того, что с ней все в порядке, в противном случае можете проваливать в ад. Мы не платим преступникам за убийство наших людей, – холодно отозвалась Гроган.
– Вы получите доказательство. А сейчас вы должны вернуться в агентство и собрать кое-какую информацию. Шесть месяцев тому назад было совершенно ограбление Денверского музея естественной истории. Было украдено несколько ценных экспонатов, в том числе очень важные бумаги, которые находились в одном из артефактов.
– Какое это имеет отношение к…
– Если вы еще раз меня перебьете, мы вернем вашего агента, разрезав на маленькие кусочки.
Нэнси замолчала, отчаянно пытаясь сосредоточиться на голосе в темноте.
– Нам нужно узнать, кто именно похитил экспонаты. Похищенное мы вернем сами. Для такого знаменитого агентства раздобыть нужную информацию наверняка не составит большого труда.
– Это может оказаться невозможным. Если дело расследуется в Денвере, имя может быть…
Маленькая коробочка ударилась о ногу мисс Гроган и упала на вымощенную плиткой дорожку.
– То, что лежит в этой коробке, даст понять, что мы собираемся сделать с вашим агентом. Через двадцать четыре часа вы разместите объявление в «Вашингтон пост» в разделе для потерянных и найденных вещей: «Потерялся щенок-сучка, йоркширский терьер, откликающийся на имя Линн. Пожалуйста, свяжитесь с…». Далее вы дадите имя вора, которого мы ищем, и его адрес. Как только мы получим то, что ищем, агент будет возвращена в целости и, если не считать легкой потери веса, в сохранности. Вычислив вора, вы не будете вмешиваться. Возле его дома не должно быть представителей властей. Если вы вмешаетесь, нам волей-неволей придется уменьшить местное гражданское население. У нас достаточно людских ресурсов и оружия, чтобы это сделать. Вы поняли инструкции?
– Да, – коротко ответила Нэнси.
Ее собеседник замолчал. Женщина стояла и ждала, пока наконец не поняла, что высокий незнакомец ушел. Воздух вокруг нее стал не таким тяжелым и плотным, и она сделала вдох.
Впервые за всю свою взрослую жизнь Гроган испугалась, поняв, что эти люди знают, где она живет. Эта информация была засекречена, и утечка не укладывалась у нее в голове. Разве может такое быть в реальном мире?
Она медленно наклонилась и, прежде чем прикоснуться к маленькой коробке, тронула ее носком туфли. Коробочка легко сдвинулась – значит, почти ничего не весила.
Тогда Нэнси подняла ее. Вряд ли внутри было что-то опасное: если бы ее хотели убить, преступники смогли бы сделать это быстро и бесшумно, прямо сейчас, у нее во дворе. Итак, она подняла коробочку и осторожно потрясла. Внутри болталось что-то маленькое, судя по всему, не обложенное ватой.
– Иисусе, – пробормотала женщина, поставив свою большую сумку на дорожку и разорвав коричневую упаковочную ленту. Повернув коробку к слабому свету фонаря на крыльце, она чуть не выронила ее.
– О господи! – ахнула Нэнси, увидев человеческий палец с красным лаком на ногте.
ЦРУ – Лэнгли, Вирджиния
Нэнси Гроган все еще тряслась, сидя рядом со Стэном Розеном в кабинете директора. Телефон был переключен на громкую связь, и судебная лаборатория, находившаяся под первым этажом комплекса, докладывала:
– Отпечаток подтверждает, что это агент Симпсон. Группа крови та же, что значится в ее деле. Чтобы свести к минимуму вероятность изменения отпечатка пальца, мы в настоящее время проводим анализ ДНК образца, который она сдала два года тому назад.
– Какие шансы, что отпечаток был изменен? – спросил директор, швырнув ручку на стол.
– Старое КГБ стало настоящим экспертом в этих делах, но в данном случае мы думаем, что палец принадлежит агенту Симпсон. Можно сказать, что она была жива, когда у нее ампутировали палец.
– Спасибо. Пожалуйста, пошлите мне результаты анализа ДНК, как только они будут готовы.
Директор Хэрмон Истербрук перевел взгляд с телефона на бледное лицо Нэнси Гроган.
– Ладно, что у нас есть по ограблению в Денвере?
– Стэн Розен помогает с этим, у него есть оперативный агент в колорадском бюро расследований. Ваше влияние открыло Стэну эту дверь. Будем надеяться, что КБР раздобудет все, что есть у местных властей по ограблению.
Телефон зазвонил, и вошел секретарь Истербрука:
– Сэр, мисс Гроган звонят из Монреаля.
– Переключите звонок сюда, – велел Хэрмон.
– Гроган слушает, – сказала Нэнси, подавшись в кресле вперед.
– Если бы мое начальство узнало, что я вам звоню, – раздался голос из громкоговорителя, – сами знаете, что бы тогда было. Хорошо, что они не догадались поставить на прослушивание больничный телефон.
– Мистер Александер? – спросила Нэнси.
– Мои сожаления, что я не смог помочь агенту Симпсон.
– Это директор Истербрук, мистер Александер, – вмешался в разговор Хэрмон. – Примите наши искренние извинения за тот набег на вашу территорию. Я уверяю, этого никогда больше не…
– Мистер директор, у меня очень мало времени и очень ноют плечо и спина, – перебил его Джонатан. – Пуленепробиваемые жилеты вовсе не такие прочные, какими им полагалось бы быть. А теперь вот что – наши люди раздобыли информацию, которая может вам помочь, только вам надо тщательно ее проверить. Мы считаем, что Сагли и Деонович охотятся за двумя штуковинами, одну из которых они забрали из дворца. Вторая, как вы, возможно, уже знаете, если вступали с ними в контакт, была давно украдена по вашу сторону границы.
– Как вы сумели это откопать в развалинах выгоревшего имения? – удивилась Нэнси.
– Может, у нас и нет ваших средств, но кое-какими детективными навыками мы все же владеем, мисс Гроган. В одной из комнат были установлены взрывные устройства. Во дворце в тот момент работала только одна выставка, на которой демонстрировались личные вещи, принадлежащие Дженсону П. Латтимеру из Бостона. Этот материал в описаниях музейных туров значился как «бумаги Латтимера». Тут есть взаимосвязь с преступлением, которое произошло у вас в Сиэтле, штат Вашингтон, – с убийством магната лесозаготовок Валерия Серты. Это убийство было совершено с особой жестокостью; детали вы можете узнать в полицейском департаменте Сиэтла. Мы не знаем, почему его прикончили, однако, пробив его фамилию по нашим базам данных, мы наткнулись на «бумаги Латтимера» и на сведения об отце убитого, который появился в Северной Америке примерно на стыке двух столетий, – довольно заурядная информация. Мы смогли заполучить копии бумаг, в которых коротко упоминалось имя предка Серты, но настоящей наградой стал незаконченный документ под названием «дневник Петрова». Дневник этот каким-то образом очутился в руках того типа, Латтимера из Бостона, старого аристократа, разместившего его на выставке в знак уважения к давно пропавшему дяде.
– Вы сэкономили нам много ценного времени, мистер Александер, и мы очень вам благодарны! – воскликнула Нэнси.
– Мисс Гроган, если русские вернутся на территорию Канады, вам и вашему агентству придется остаться дома. Я убедил начальство позволить мне справиться с этим делом. С нашей стороны не будет никакой огласки, и сам я работаю совершенно автономно.
– Почему вы думаете, что парочка вернется в вашу страну? – с нескрываемым гневом спросил директор.
– Потому, мистер Истербрук, что в «бумагах Латтимера» упоминается сокровище, потерянное в канадской глуши, и мы подозреваем, что именно за ним и охотятся Сагли и Деонович.
* * *
Час спустя зазвонил телефон, и секретарь директора Истербрука окликнул из приемной:
– Сэр, президент на линии один!
Директор взял трубку:
– Да, сэр.
– Хэрмон, я только что прочитал тот чертов детективный роман, который ты мне прислал. Это, должно быть, шутка. Ты говоришь, что двое русских рисковали жизнью, чтобы явиться во враждебную страну ради карты сокровищ? – услышал он голос главы США.
– В данный момент мы все еще собираем информацию, мистер президент. Сейчас мы не можем ни в чем быть уверены на сто процентов – по крайней мере до тех пор, пока не сумеем раздобыть информацию о том, кто же украл дневник в Колорадо.
– Ну, у меня есть для тебя замечательный сюрприз. Канадский премьер-министр угрожает предать огласке наш маленький набег на канадскую территорию и перекрыл нам доступ к информации, которой они располагают. Вам повезло, что Панчи Александер связан с нами теснее, чем его агентство.
– Да, сэр, это наш единственный шанс.
– Далее. Мы имеем агента, которая, возможно, мертва – а возможно, и нет. Я должен принять решение, Хэрмон. Я в большом долгу перед ее братом. Дьявол, все в этой чертовой стране у него в долгу!
– Может, я смогу помочь, если вы позволите мне заглянуть в дело этого человека…
– Забудьте! Никто не заглядывает в дело Джека Коллинза. Больше и не просите. У него и так уже связи повсюду в нашем правительстве. А теперь я должен перемолвиться словечком с его боссом, чтобы убедиться, что Джек не впутался в дело больше, чем его уже впутала сестра. Исходя из информации, которую передала вам агент Симпсон, ясно, что мы должны вспугнуть плохого парня, пасущегося на нашей поляне. До тех пор, пока мы не будем знать, что затевают ублюдки, я собираюсь держать Коллинза в неведении, что бы там ни попросила его сделать сестра. Вы правильно сделали, Хэрмон, что дали знать мне и боссу Джека, как обстоят дела, но теперь ситуация изменилась.
– Подозрения, которыми поделилась со мной агент Симпсон, включают и ее брата, и я знаю, что Коллинз работал на вас, причем довольно компетентно. Я полагаю, он может знать что-нибудь такое, чего не знаем мы, о подозрениях сестры. Нам нужно связаться с ним и выяснить…
– Мистер Истербрук, дело не только в Джеке Коллинзе. Так уж случилось, что он связан с самыми умными людьми этого мира. Если он узнает, в какую переделку попала его сестра, поверьте, он и его люди впутаются в это дело. Свяжитесь со мной, когда узнаете больше. А пока мне нужно сделать еще один звонок.
* * *
На другом берегу реки Потомак президент Соединенных Штатов повесил телефонную трубку и покачал головой, которая начинала побаливать. Он придвинул к себе небольшой ноутбук и с помощью маленького ключа открыл крышку. Подняв ее, он заколебался, сделал вдох и перевел курсор на единственный заголовок в левой части дисплея. Там голубыми буквами было написано: «5656». Президент кликнул по иконке и стал ждать, зная, что вскоре увидит на экране директора Найлза Комптона, своего друга и главу самого секретного агентства в правительстве – Группы «Событие».
Комплекс Группы «Событие», база ВВС Неллис, Невада
На стенах просторного кабинета висело сорок 56-дюймовых мониторов, а монитор на дальней стене был больше ста дюймов в диаметре. На широком столе выдвигались вверх мониторы поменьше, служившие для связи с остальными помещениями комплекса и, конечно, с главнокомандующим Соединенных Штатов. Крайний слева монитор засветился, и на нем появилось изображение президентской печати – предупреждение Найлзу Комптону, что глава государства выходит на связь с комплексом.
Найлз отложил заявку ядерного отдела, в которой рекомендовалось перед возобновлением полевых операций и командировок затребовать новый электронный микроскоп на смену устаревшему. На внешней стороне заявки Комптон написал «отказать», хотя и знал, что это до чертиков разозлит его помощницу Вирджинию Поллок. Но Найлз понимал, что при ведущихся сейчас ремонтных работах выжать дополнительные средства из уже растянутого бюджета не получится. В конце концов, непохоже, чтобы они могли подать требование страховой компании. Отделу Вирджинии до поры до времени придется умерить аппетиты.
Копмтон посмотрел на экран ноутбука и стал ждать. Вскоре изображение президентской печати сменилось тестовым узором, а после появилось лицо его старого товарища по колледжу, президента Соединенных Штатов.
– Мистер президент, – сказал Найлз, начиная тревожиться при виде его сурового выражения лица.
Вряд ли президент связался с ним просто из желания поболтать.
– Найлз, возникшая проблема касается одного из твоих людей, – подтвердил тот его опасения.
– Кого именно?
– Боюсь, полковника Коллинза.
– Черт, только этого нам не хватало. Какова сейчас ситуация, сэр?
– Когда мы с тобой все обсудили и разрешили Джеку участвовать в той операции ЦРУ, я не знал, с какими опасными личностями мы имеем дело, поэтому не вдавался в детали насчет Коллинза и его сестры. То, что я собираюсь сейчас сказать, засекречено настолько, что ты – единственный человек, которому это можно доверить. Я не хочу – слышишь, не хочу! – чтобы об этом узнал полковник. Ситуация, мягко говоря, взрывоопасная и может стать смертоносной. Ты понял, Найлз?
Комптон не хотел связывать себя обязательствами, но достаточно хорошо знал старого друга, чтобы понять: если президент не получит требуемого ответа, он попросту прервет разговор.
– Понимаю, – в конце концов сказал директор.
– Проклятье, Найлз, не вешай мне на уши лапшу! Повторяй за мной: «Я не расскажу Коллинзу о нашем разговоре».
– Нет, сэр, конечно, сэр.
По выражению лица президента было видно, что реплика получилась в лучшем случае двусмысленной. Но старейший друг Найлза поджал губы и уступил, зная, что выпускник МТИ может продолжать в том же духе день-деньской и так и не даст правильного ответа.
– Ладно, умник. Но – друзья мы или не друзья – я повешу тебя, если ты передашь все Коллинзу.
– Пока вы вообще ничего мне не сказали, мистер президент.
– Сестру полковника похитили. Ее оперативная команда попала в засаду в Канаде во время выполнения задания, которое я считал всего лишь уголовным расследованием. Ее схватили два отвратительных типа, русские, бывшие кэгэбэшники.
– Господи! И вы не хотите, чтобы Джек об этом знал? Мы даже не в курсе, почему его сестра с ним связывалась. Я решил, что ей нужен совет или что-нибудь в том же духе.
– Проклятье, Найлз, это международный инцидент! Пока я не расскажу тебе никаких деталей, и лучше тебе самому не копаться в этом с помощью «Европы», иначе я велю убрать чертову штуковину из твоего комплекса. Ясно?
Суперкомпьютер «Европа» был подарен Группе «Событие» корпорацией «Крэй». Система замечательно умела взламывать другие компьютеры и получать информацию с помощью тайных шпионских программ, успешно собирая факты по всему миру об университетских и финансируемых частным образом археологических раскопках. Помимо «Европы» существовало всего четыре таких компьютера – в Агентстве национальной безопасности, в ЦРУ, в ФБР и в Пентагоне.
– Повторяю, я понял ваши доводы. Однако я хочу официально заявить, что протестую против приказа не информировать одного из моих людей насчет того, что прямо его касается.
– Я отметил ваш протест, мистер директор, – сердито сказал президент, зная, что Комптон пытается его разозлить. – Выполняйте приказ. Вы понимаете, и я тоже понимаю, что будет, если полковник узнает о случившемся. Случится беда, и, откровенно говоря, мне это сейчас ни к чему. Каждое агентство в нашей стране работает сейчас над тем, чтобы ее вернуть. Канадцы… – Президент замолчал, сообразив, что выдает другу слишком много информации. – Я просто хотел предупредить. Чтобы, если все закончится плохо, ты мог осторожно сообщить ему о случившемся, – добавил он.
– Пожалуйста, держите меня в курсе дел.
– Буду держать, – ответил президент, пристально глядя на директора.
Найлз наблюдал, как темнеет монитор ноутбука, после чего закрыл крышку. Он снова надел очки и, ни секунды не колеблясь, снял трубку, чтобы соединиться с приемной.
– Пусть «Европа» найдет полковника Коллинза и сообщит мне, в каком именно месте комплекса тот сейчас находится.
Затем директор повесил трубку и встал, не потрудившись надеть пиджак и галстук. Выйдя через большие двойные двери, он направился в крайний офис, где работал его помощник, чтобы подождать, когда ему сообщат местонахождение полковника Коллинза.
Джек должен был немедленно узнать о случившемся – Группа «Событие» была перед ним в долгу. Что бы президент ни сделал с Найзлом за неподчинение приказу, полковнику следовало обо всем рассказать, иначе разговор, который недавно состоялся между Комптоном и Коллинзом, не стоил дыхания, потраченного на слова.
Найлз ждал, зная, что собирается открыть плотно запечатанную банку с червями и что весь ад вырвется на волю, когда печать будет сломана. Он собирался спустить с цепи Джека Коллинза в мир международной преступности.
* * *
Джек сидел с Сарой Макинтайр в единственной комнате отдыха комплекса Группы «Событие» – «Ковчеге». Эта комната называлась так в честь самого ценного артефакта Группы. «Ковчег» находился на восьмом уровне, ближайшем к жилым помещениям комплекса, и заправляли там вышедшие в отставку сотрудники. То было место, где все могли расслабиться, не отправляясь по подземке к воротам номер два, а через них – в Лас-Вегас.
Саре были знакомы все немногие свободные от дежурства сотрудники, которые сидели у стойки бара или за столами, расставленными дальше. У нее было искушение провести рукой по маленькому круглому столику и положить ладонь на руку полковника, но она сдерживалась. Полная бутылка пива стояла перед полковником нетронутой, а он продолжал буравить взглядом столешницу. Сара решила все же бросить вызов судьбе и потянулась к нему – будь проклят военный этикет!
– Директор сказал что-нибудь стоящее? – спросила она, чтобы заставить сидящего рядом мужчину хотя бы посмотреть на нее.
Вместо ответа Коллинз взял ее за руку и встал, заставив Сару сделать то же самое. Он потянул ее за собой к дальней стене и остановился у старомодного музыкального автомата, раздобытого Группой в филиппинском баре. Последние песни, которые играл этот автомат, слышались там ночью 6 декабря 1941 года. Джек добавил к репертуару несколько записей из своей обширной коллекции, потому что только у него в комплексе еще имелись записи на пластинках 45 RPM.
Он нажал несколько кнопок из поддельной слоновой кости с цифрами, обнял Макинтайр за талию и стал ждать, когда начнется песня.
– Ты никогда не перестанешь меня изумлять, полковник, – сказала она, узнав мелодию песни Перси Следжа «When a Man Loves a Woman».
Джек притянул ее ближе, и Саре стало все равно, кто сейчас, кроме них, находится в «Ковчеге», – она положила голову на грудь Коллинза и позволила крепко себя обнять. Девушка не знала, что его беспокоит, но в тот момент ее волновало лишь одно: Джек ее обнимает. Она считала, что это самое главное.
Когда песня кончилась, Коллинз подался к Саре и поцеловал ее – глубоко и с полным равнодушием к тому, где они находятся. Его партнерша почти упала ему в объятья. В конце концов полковник выпустил девушку, и они прошли обратно к своему столу, не заметив ошеломленных взглядов немногих сидящих в «Ковчеге» работников Группы.
Когда они сели, Джек взял Сару за руку, крепко сжал ее и улыбнулся.
– Да так просто, поговорили о том о сем, – ответил он на давно заданный его подругой вопрос. – Ты же знаешь, Найлз – не самый душевный человек на свете, и, когда дело выходит за рамки руководства Группой, ему приходится нелегко. Личные проблемы – не самая сильная его сторона.
Сара Макинтайр огляделась. Остальные разговаривали друг с другом, не обращая на них внимания.
– Что-что? – переспросила она, пытаясь вспомнить, о чем они беседовали перед тем, как Джек открыто продемонстрировал свою любовь к ней.
– Ты хотела знать, о чем со мной толковал директор. Так вот, ни о чем важном, просто пустяковый разговор.
– А. Я и забыла, о чем спрашивала.
Полковник улыбнулся и подмигнул ей. В последнее время он часто так делал, разговаривая с Сарой.
– Эй, ты знаешь, как сильно я тебя люблю? – спросила она, еле заметно улыбаясь.
Коллинз наклонил голову к плечу и посмотрел в ее зеленые глаза:
– О, думаю, что знаю, малышка.
Он огляделся по сторонам, подался к ней и крепко сжал ее руку:
– Ты самый важный в моей жизни человек…
Джек вдруг замолчал, закрыл глаза и откинулся на спинку стула, выпустив ее руку. Потом он взял бутылку с пивом, разом выпил половину и снова посмотрел на Сару.
– Я беспокоюсь об одном человеке, – заговорил он снова. – Ты ее не знаешь. Она напомнила мне о той части моего прошлого, с которым я, откровенно говоря, не хотел встречаться лицом к лицу.
Он попытался улыбнуться, но улыбка умерла на его губах.
Макинтайр посмотрела на свою пустую ладонь, где мгновение назад лежала рука Джека, и незаметно убрала руку на колени. За все время, что она знала Коллинза, она никогда еще не видела его таким потерянным. С тех пор как Джек воскрес из мертвых, его глаза были затравленными и по его поведению было видно, что он и сам не ведает, что с ним творится.
– Это… Это другая женщина? – осторожно спросила она.
Полковник увидел в глазах Сары обиду и тут же снова потянулся к ее руке. Взгляд девушки почти убил его, когда он понял, что она неверно истолковала его слова, решив, что речь идет о его прежней любовнице.
– Нет-нет, ничего подобного, – поспешил он заверить ее.
Сара начала было что-то говорить, но заметила, как кто-то шагнул в комнату из темноты коридора.
– Мы не одни, – негромко проговорила она и быстро смахнула слезу, на мгновение утешившись словами своего любимого.
Джек повернулся и увидел, что к их столику медленно идет Комптон.
– Вы преследуете меня, Найлз? – спросил Коллинз, вернувшись к своей бутылке с пивом.
Директор изо всех сил пытался улыбнуться, но эту его улыбку, похоже, постигла та же участь, что и все остальные его улыбки в последнее время: она появилась на миг и исчезла.
– Джек, у тебя найдется свободная минутка? – попросил он.
– Пойду проверю, чем занимаются в выходной Карл и остальные. Это должно быть интереснее того, что здесь творится, – сказала Макинтайр, отодвинув свое кресло.
Найлз оглядел скудно освещенный бар, посмотрел на Сару и, быстро приняв решение, положил руку Джеку на плечо.
– Нет, лейтенант, думаю, вам следует остаться.
Девушка была застигнута врасплох. Ей оставалось только надеяться, что директор не решил воспользоваться моментом, чтобы поговорить об инструкциях, регламентирующих близкие отношения между сотрудниками. Она сомневалась, что и Джек (по крайней мере сейчас) благодушно воспримет выволочку.
– Пожалуйста, сядьте, – сказал Найлз, обойдя стол и пододвинув себе кресло.
Когда он уселся, бармен принес небольшой бокал, полный льда и янтарной жидкости, и поставил его перед Комптоном.
– Не думала, что вы пьете, мистер директор, – изумленно сказала Сара.
Найлз посмотрел в голубые глаза Джека, сделал большой глоток виски, поморщился, поставил стакан на стол и лишь тогда взглянул на девушку.
– Возможно, есть пара-тройка вещей, о которых не знает и наш начальник охраны, – ответил он.
Джек слегка улыбнулся:
– Наверное, даже больше, чем пара-тройка.
– О, я не жду, что ты будешь настолько уж хорош в своем деле! У меня по-прежнему могут быть секреты, о которых тебе ничего неизвестно.
– Найлз, – сказал полковник, отрывая кусочки от салфетки и бросая их на стол, – ты пьешь кентуккийский бурбон столетней выдержки. Марка выпускается под туманным названием «Делахейз». Бармен держит две таких бутылки под стойкой для тех редких случаев, когда ты сюда приходишь. Это бывает, когда тут никого больше нет – обычно под закрытие. Ты никогда не пьешь на работе и держишь одну бутылку бурбона в своих личных апартаментах, чтобы пить, когда в «Ковчеге» сидит кто-то из персонала. Ты используешь выпивку скорее в медицинских целях, чем ради обычного эффекта, который дает виски. Ты не пьяница в широком смысле этого слова, но прибегаешь к спиртному, чтобы уснуть, или в тех случаях, когда тебе нужно сказать кому-нибудь нечто неприятное.
Комптон перевел взгляд с Джека на Сару, которая молча слушала этот обмен репликами.
– Я беру свои слова назад. Думаю, ты знаешь все, – признал он свое поражение, а затем умолк, оттолкнул пустой бокал и снова заговорил, глядя на лед, тающий в бокале, после небольшой паузы. – Неприятно, да… А ведь я не знаю о тебе ничего, полковник, кроме того что есть в твоем проклятом деле. – Директор посмотрел на Коллинза. – Взять, к примеру, твою младшую сестру, о которой у нас недавно зашла речь.
Саре захотелось пораженно разинуть рот. Она с трудом ухитрилась оставить его закрытым, наблюдая за Джеком. Тот не шевельнулся, не считая того, что продолжал кидать на стол маленькие клочки, оторванные от салфетки.
Потом Коллинз улыбнулся, переведя взгляд с Найлза на Сару и посмотрев на нее своими глубокими голубыми глазами. Мисс Макинтайр промолчала и лишь выжидающе склонила голову к плечу.
– Линн, – произнес полковник.
– Прости? – переспросила Сара.
– Мою сестру зовут Линн, – пояснил Джек.
– Сестра Джека работает на смежное агентство, – добавил Комптон.
Он надеялся, что в присутствии Сары полковник будет чуть более откровенен. Найлз чувствовал себя скверно из-за того, что ведет игру подобным образом, но, учитывая, что предстояло рассказать Джеку, терять ему было нечего.
Коллинз молча взял бутылку, проглотил остатки пива и уставился на столешницу.
– Джек, я только что разговаривал с президентом. Не знаю, как об этом сказать… Я никогда не был хорошим гонцом плохих новостей, – снова попытался перейти к делу директор.
Он увидел, как Джек медленно скомкал остатки салфетки в руке, смыкая пальцы до тех пор, пока они не сжались в кулак.
– ЦРУ сообщило, что твоя сестра исчезла, – выговорил наконец Найлз.
Коллинз продолжал молчать и только закрыл глаза.
– Я и вправду не знаю, что там случилось, полковник. Президент тоже не очень-то это понимает. Вот почему он приказал мне об этом помалкивать, – стал объяснять Комптон. – Он перед тобой в долгу, поэтому меня проинформировали о случившемся. Но он хочет, чтобы в данный момент тебя держали в неведении, пока ЦРУ и другие агентства расследуют ее похищение. А теперь скажи – это как-то связано с твоим визитом в Лэнгли? Когда ты заглянул туда, чтобы повидаться с сестрой?
Джек подался вперед и твердо посмотрел директору в глаза.
– Изложи факты, Найлз, – сказал он, игнорируя заданный ему вопрос.
Комптон сглотнул. Ему не понравилось ледяное, жесткое выражение лица полковника.
– В Монреале была устроена засада. Команду агентов КСРБ и нескольких агентов Соединенных Штатов расстреляли, а твою сестру, Линн, увезли. Похоже, преступники используют ее как рычаг воздействия, чтобы получить нужную информацию. Я знаю так много только потому, что перед тем, как к тебе прийти, заставил Пита с помощью «Европы» отследить сведения о любой пальбе, случившейся недавно в Канаде.
Джек с минуту пристально смотрел на начальника, а потом медленно встал, отодвинув свой стул.
– Спасибо, что ослушался приказов, Найлз, – сказал он. – Я этого не забуду. А теперь мне нужно время, чтобы подумать.
Директор кивнул, и Коллинз, круто повернувшись, вышел из бара. Комптон взглянул на Сару и мотнул головой, предлагая ей последовать за полковником.
После ухода Макинтайр директор поднял руку, и бармен, отставной военно-морской машинист, подошел и налил ему еще. Бармен собирался что-то сказать, но Найлз снова поднял руку, ладонью вперед, веля ему уходить.
Комптон пристально посмотрел на стакан, поднес его к лицу и принялся разглядывать налитую в него жидкость. На сей раз, осушив стакан, он не поморщился.
Потом директор медленно встал и, оставив стакан на столе, пошел к бару. В служебном закутке Найлз сунул руку под стойку, вытащил секретный телефон, нажал несколько кнопок на трубке и стал ждать ответа.
– Капитан Эверетт, – раздался голос.
– Капитан, полковник Коллинз вскоре ворвется в чистую комнату «Европы», чтобы осуществить некую незаконную деятельность.
– Сэр? – переспросил Эверетт.
– Мне нужно, чтобы вы оказали полковнику Коллинзу любую помощь, какая ему потребуется. Он, без сомнения, объяснит вам ситуацию. А теперь слушайте внимательно, капитан. Что бы ему ни понадобилось в комплексе, доступ к этому ему разрешен. Но если он попытается покинуть резервацию без моего четкого дозволения, вы должны будете его задержать и известить меня. Ясно?
– Не совсем, – отозвался сильно озадаченный Карл.
– Хорошо, просто сделайте так, как я сказал. Возможно, для вас будет лучше как можно дольше оставаться в неведении.
Найлз повесил трубку, сделал глубокий вдох и примостился на стуле у бара.
Он решил нарушить обычай и провести еще некоторое время в «Ковчеге». В конце концов, не каждый день удается получить указания от самого президента и тут же вышвырнуть их в мусорную корзину. Комптон улыбнулся сумрачной полуулыбкой, махнул бармену и показал на свой пустой стакан.
– Повторить? – спросил бармен.
– Да, и оставьте бутылку.
