Глава 14
Эсккара разбудило утреннее солнце. Он резко сел и сразу же сморщился от боли. Он поднял руку, прикрыл глаза и обвел взглядом лагерь. Его люди уже встали, за исключением Зантара и Таммуза. Те оставались лежать в одеялах. Лекарь Месилима, как мог, потрудился над рукой мальчика, но его крики эхом разносились по лагерю, несмотря на влитое в него вино. Мальчик два раза терял сознание во время лечения. Теперь он спал, но явно чувствовал себя плохо. Больше ничего для него сделать было нельзя. Таммуз или умрет, или поправится, если езда верхом не приблизит его смерть.
Кто-то оставил рядом с Эсккаром бурдюк с водой, и он осушил его, прежде чем подняться на ноги. Приходилось терпеть боль в одной из них. Сжав зубы, он несколько раз, хромая, прошелся взад и вперед. Наконец появилась уверенность, что нога не подведет. По крайней мере, костыль больше не требовался.
Эсккар проверил повязку на руке. Кровь не просочилась сквозь грубую ткань, хотя при любом резком движении появлялась боль. При дневном свете он увидел, что тело его покрыто кровью и грязью. От отвратительного запаха собственного тела скрутило живот.
— Доброе утро, капитан, — к нему подошел Малдар. — Варвары принесли еще дров. Скоро у нас будет свежая конина.
При мысли о еде к горлу Эсккара подступила тошнота, и ему пришлось сглотнуть, прежде чем заговорить:
— Я хочу помыться в ручье. Приведи моего коня.
— Прекрасная мысль, командир. Мы все уже вымылись.
Люди сходили к ручью и вернулись, пока он спал. Эсккар ругал себя за слабость.
Малдар вернулся, ведя коня за узду, и держал его, пока Эсккар осторожно взбирался ему на спину. Он медленно выехал из долины, не обращая внимания на пульсирующую боль в бедре и головокружение.
Эсккар спешился на берегу ручья и сморщился от боли, когда раненой ноге пришлось принять вес его тела. Он рухнул в медленно текущую воду и одновременно обмыл тело и выстирал одежду. Эти усилия вымотали его, и он долго лежал в прохладной воде, пока с него не сошла последняя запекшаяся кровь и не исчез неприятный запах.
Когда терпеть холод уже стало невозможно, Эсккар вылез на берег и отдохнул рядом с ручьем. Лучи солнца согревали его и сушили одежду. Он думал о том, что принесет этот день.
Вернувшись в ущелье, он нашел своих людей в ожидании. Они накормили и напоили лошадей, почистили оружие, обработали раны. Воины ур намму закончили погребение. Место было отмечено единственным копьем, острие которого смотрело в небо. На ветру трепетал длинный желтый вымпел со знаком ур намму.
Для богов и освящения места нараспев произнесли молитвы. Вокруг копья кучей были свалены тела воинов алур мерики. Их оставят животным и птицам, питающимся падалью, чтобы все знали: они окончательно побеждены и в смерти, и в жизни. Обнаружив это место, алур мерики оставят тела нетронутыми и не похоронят. Мертвые будут страдать в загробной жизни из-за своего поражения.
Один из воинов Месилима подал Эсккару кусок хорошо прожаренной конины. Мясо почти почернело и было очень горячим, его даже было трудно держать. Эсккар жадно его съел, удивившись собственному голоду. Понадобился второй кусок, чтобы насытиться.
К нему подошел Месилим.
— Вождь Эсккар, мы готовы покинуть это место. Мы встанем лагерем на другой стороне ручья. Я пошлю разведчиков на случай, если появится еще один боевой отряд.
“Если он появится, то мы все погибнем”, — подумал Эсккар.
Потребовалось время, чтобы нагрузить людей и животных захваченным оружием, едой и трофеями. Наконец они шагом повели лошадей из ущелья. Скорость движения зависела от раненых людей и животных. Покидая ущелье, Эсккар оглянулся на место, где погибло столько людей. Над мертвечиной уже сражалась стая стервятников и других птиц. Степные народы жили и умирали таким образом на протяжении многих поколений. Возможно, этот способ умереть не хуже других, но Эсккар надеялся, что его кости когда-нибудь найдут упокоение под землей, а не над ней.
Они встали лагерем у небольшого ручья, в котором Эсккар купался. Все радовались, покинув лабиринт ущелий и оказавшись на траве, пусть и скудной. Здесь в воздухе не пахло кровью. Засохшее дерево пустили на дрова, и вскоре новая порция конины жарилась на костре.
Эсккар побеседовал с Зантаром. Он пришел в себя и мог связно говорить. На лбу у Зантара красовался огромный синяк. Странно, но он совершенно не помнил сражение и даже то, что происходило перед ним в течение нескольких часов. Ему пришлось в деталях рассказывать о случившемся.
Таммуз капризничал. У них больше не осталось вина, и дать они ему ничего не могли. Мужчины поддерживали мальчика, пока он сидел на лошади во время короткого перехода к ручью, но он снова потерял сознание, когда его спустили на землю. Лекарь Месилима снова осмотрел его и заново привязал больную руку к боку мальчика, чтобы она не пострадала сильнее. Теперь Таммуз спал на мягкой траве, под голову ему положили снятое с лошади одеяло. Он метался и что-то бормотал во сне.
Трое разведчиков ур намму уехали, несколько дозорных заняли посты на окружающих горах. Наконец всех животных накормили и напоили, люди поели во второй раз. Пришло время для беседы.
Месилим с сыном пришли к Эсккару. Он оставил рядом с собой Сисутроса, хотя тот и не понимал языка. Четверо мужчин нашли уединенное место на покрытом травой холмике в ста шагах от ручья. Там они могли спокойно разговаривать.
Эсккар поделился сведениями, которые у него имелись об алур мерики, затем выслушал Месилима. Эсккар задал много вопросов о количестве людей и передвижениях алур мерики. Во время разговора вожди нарисовали карту на земле между ними, используя веточки, камни и ножи, которыми отмечали разные наземные ориентиры.
— Теперь я понимаю, почему они идут таким образом, — заметил Месилим. — Мы гадали, что они ищут и почему не поехали на запад. Тебе и твоей деревне не поздоровиться, когда они подойдут к вам.
— Месилим, я на самом деле считаю, что мы в состоянии оказать им сопротивление, — заявил Эсккар. — У меня будет много лучников на стене, как и мастеров по владению мечом, — и продолжил, не ожидая ответа: — Но я хотел бы получить помощь вашего клана. Я предлагаю вам присоединиться к нашей борьбе. Если вы поможете нам, то, я считаю, ты выполнишь Шан Кар, не жертвуя остальными людьми.
— Шан Кар — это борьба до смерти, — твердо ответил Субутай. — Мы все дали клятву, и никто не повернет назад.
Эсккар кивнул с самым серьезным видом.
— Конечно, я чужой для вашего клана, Субутай, и не знаю ваших обычаев. Но разве Шан Кар не может быть выполнен полным поражением врага в битве? По крайней мере, я слышал, что это так.
Они знали, что Эсккар из степного народа, вероятно даже из клана алур мерики, с которым они только что сражались. Но ни Месилим, ни его сын не хотели задавать вопросов, ответы на которые могут их оскорбить.
— Это так, — ответил Месилим. — Но нас недостаточно для большого сражения. Дни нашего клана сочтены, и нам не удастся восстановить силы до того, как нас раздавят. Через несколько дней к нам присоединятся еще десять или двенадцать воинов и несколько женщин. Это весь клан ур намму.
Эсккар не знал, что из них выжил кто-то еще, но воспринял это как хороший знак.
— Орак достаточно силен, чтобы вступить в большое сражение. У нас почти столько же людей, сколько в племени, и каждый день прибывают новые. Потребуется вся мощь алур мерики, чтобы захватить нашу деревню. Если вы присоединитесь к нам, то сможете участвовать в великом сражении. Если мы победим, Шан Кар будет выполнен. А если вы будете с нами сражаться, я помогу вашему народу оружием, лошадьми и продуктами.
Месилим с Субутаем переглянулись. Шан Кар, который они дали два года назад в ярости после поражения, обрекал их всех насмерть.
— Мы должны сдержать данное нами слово. Этого требует честь, Эсккар, — заявил Месилим, высоко держа голову. — Но если есть способ…
Эсккар молча выдохнул с облегчением, затем посмотрел на землю между ними и стал перекладывать веточки и камни.
— Вот Тигр на севере, — он согнул три маленьких веточки, чтобы показать большой изгиб реки. — А вот Орак, — он поставил один камень рядом с веточкой. — Основная часть алур мерики находится вот здесь, — он поставил два больших камня рядом с рекой. — Два боевых отряда, — он поставил два маленьких камушка в низовьях Тигра, — будут сметать все на своем пути и гнать людей к Ораку. Через шесть или семь недель весь клан встанет лагерем под стенами деревни.
Месилим кивнул.
— За исключением одного отряда, — Эсккар взял еще один камень и поставил его на другой стороне Тигра, напротив Орака. — Этот отряд будет отрезать тех, кто попытается сбежать, а затем заберет скот и лошадей, которых мы отправили на другую сторону реки. Это будет небольшой отряд, вероятно, семьдесят или восемьдесят воинов. Этого, по мнению алур мерики, достаточно. С вашей помощью я устрою на них засаду и убью всех.
Эсккар провел ножом вдоль Тигра в северном направлении.
— После того как эти воины будут убиты, ваш клан может поехать на север, перебраться через реку где-то в верховьях, затем повернуть на юг и ударить по их основному лагерю сзади в самый разгар сражения. Охранять тылы будет очень немного воинов, поскольку они знают, что убили всех на своем пути. Вы можете напасть на лагерь и забрать столько женщин и лошадей, сколько вам нужно для восстановления племени.
Он провел еще одну линию ножом на север.
— Затем вы можете вернуться в эти горы далеко на севере и восстанавливать свой клан. Если вы останетесь к северу от реки Исоги, то можете помочь в охране границ Орака. Мы организуем торговлю с вашим народом и даже предоставим вам защиту, если она вам потребуется.
Эсккар глубоко воткнул нож в землю.
— А как мы выполним Шан Кар? — Субутай не мог справиться с любопытством. — Даже если мы одержим победу, алур мерики все равно останутся непобежденными.
“Осторожно, это нужно правильно подать”, — сказал себе Эсккар и сделал глубокий вдох.
— Алур мерики задумали это нападение на Орак много месяцев назад. Все их переходы и набеги проводились только с одной целью — бросить всю мощь племени против нашей деревни. Они знают, что мы укрепляем Орак и строим стену, но считают, что мы не в состоянии их остановить. Если они не смогут захватить Орак, то будут вынуждены отправляться на юг, не взяв деревни, а это будет значить, что их замысел провалился. Сражаясь рядом с нами, вы поможете нанести поражение алур мерики в великом сражении. Это должно удовлетворить Шан Кар.
Так это будет или нет, оставалось спорным вопросом, но Эсккар предлагал способ сохранить лицо, причем способ, гораздо более привлекательный, чем борьба до последнего вздоха без надежды на выживание. А еще одно сражение поможет сохранить честь. Эсккар опустил руки на колени и отклонился назад. Он сделал все, что мог. Теперь придется решать Месилиму.
Вождь ур намму долго обдумывал слова Эсккара.
— Алур мерики вернутся через десять или пятнадцать лет, — наконец сказал он. — Даже если вы отгоните их сейчас, вы можете потерпеть поражение в будущем.
Эсккар много раз обсуждал это с Треллой.
— Времена меняются, Месилим. К тому времени, как алур мерики вернутся, вся местность вокруг Орака будет защищена, а стены Орака станут выше и крепче, чем сейчас, и появится гораздо больше обученных защитников. Я видел, что может быть сделано для подготовки к битве, и мы многому научились. Будущее всегда окутано тайной, но я верю, что Орак выстоит, а алур мерики придется снова отступить.
— А как мы переберемся через реку? — вопрос Субутая не оставлял сомнений насчет мнения молодого человека. Его слова подтолкнут к решению его отца.
— Когда будете готовы, через несколько недель, приезжайте в Орак, — ответил Эсккар. — У нас есть паром для переправы людей и лошадей через реку. Мы будем ждать вашего приезда и проводим вас в деревню, чтобы кто-то не атаковал вас по ошибке.
— А почему ты все это делаешь, Эсккар? — спросил Месилим. — И почему тебя так беспокоят воины на другой стороне великой реки?
— Если я не смогу уничтожить всех вар… алур мерики на западном берегу, то сбежавшие предупредят тех, кто остался в главном лагере. Если даже несколько человек останутся в живых, это может стать трагедией для Орака. Дюжина человек в состоянии поджечь землю. Нам не выставить боевые отряды на другой стороне Тигра, и у нас недостаточно людей для охраны скота. Жители деревни лишатся мужества, если увидят, как уничтожают и разгоняют их скот. Нам нужен этот скот для восстановления стад после ухода алур мерики.
Эсккар смотрел прямо в глаза вождю.
— Я должен сказать своим людям, что могу уничтожить алур мерики на западном берегу и вовремя вернуться в Орак, чтобы сражаться на стене. Я должен полностью их уничтожить, но я не могу этого сделать на открытой местности. У меня недостаточно лошадей и людей, которые умеют на них ездить. Мне нужна ваша помощь, чтобы загнать их в какую-то ловушку, где мои лучники смогут их убить. Мне нужны ваши воины, чтобы никто из них не сбежал.
— Я поговорю об этом с Субутаем и другими вождями, — заявил Месилим. — Мы дадим тебе ответ к ночи. — Он встал, затем протянул руку, чтобы помочь Эсккару подняться. — Ты… ты родился в степи. Теперь ты живешь с фермерами и скотоводами, и они никогда не примут тебя полностью. Тебе не хотелось бы вернуться к жизни воина?
Это был очень серьезный вопрос. Месилим предлагал ему выбор: Эсккар может поехать с его кланом, если захочет.
Предложение искушало, но мысли о Трелле отвергли эту идею.
— Много раз, Месилим. Я много раз хотел вернуться к жизни воина на равнинах и в степях. Но я слишком долго прожил с деревенскими жителями, и больше привык к их образу жизни, чем к образу жизни наших отцов. И у меня есть женщина, благословенная богами, которая зовет меня назад. Она обладает особым даром. Но если судьба будет ко мне немилостива, то я вспомню о твоих словах.
— Даже если вы победите, можешь ли ты быть уверен в том, как к тебе будут относиться в дальнейшем? — беспокойство Месилима показывало, что он хорошо знает образ жизни деревни.
— Среди предводителей деревень много предателей. Это правда. Но я многое узнал и многому научился за последние несколько месяцев. И моя женщина дает мне хорошие советы.
Варвары считали, что все женщины похожи. И еще они считали, что воин, который слишком внимательно слушает свою женщину, слаб. Тем не менее Эсккар назвал Треллу благословенной богами и имеющей дар, и, возможно, Месилим знал, что встречаются сильные и властные женщины, обладающие такой мудростью и силой духа, что их принимают у костров, вокруг которых совещаются мужчины.
Месилим понимающе кивнул.
— Мы вместе сражались, и никогда не сможем разорвать нашу связь. Ур намму благодарны тебе за все, что ты для нас сделал. Но теперь мы должны решить собственную судьбу.
Он развернулся, его сын последовал за ним.
Люди Эсккара ждали, снедаемые любопытством. Они внимательно наблюдали за разговором двух мужчин, который длился почти два часа. Командир остановился перед воинами.
— Месилим рассказал все, что знает о варварах. Я предложил ему присоединиться к нашей борьбе. Если он примет предложение, я думаю, он в состоянии нам серьезно помочь. Если он выберет другой путь, то наш окажется гораздо труднее.
Внезапно в лагере начался какой-то шум. Эсккар резко повернулся. Мгновение спустя он понял, из-за чего началась суматоха.
— Пришло время делить трофеи.
На это ушло все утро, дележ растянулся и на вторую половину дня. Дело продвигалось очень медленно — это сводило с ума. Эсккар заставлял себя улыбаться и проявлять терпение. Делились трофеи справедливо, и люди Эсккара даже получили чуть больше, чем им причиталось, по его мнению, поэтому никто не жаловался. Доля Эсккара заполнила целый мешок. Трелла найдет применение золоту и драгоценным камням.
Надо было также сосчитать количество убитых каждым воином врагов. Заслушивали свидетелей, предъявляли доказательства того, кто кого как убил и кто это видел. Эсккару приписали восемь убитых врагов, хотя он сомневался, что их набралось так много. Последнего воина он определенно не убил, хотя им с Субутаем обоим приписали этот труп. Больше всех убил Митрак, стрелы которого оказались в четырнадцати телах и в полудюжине лошадей. Эсккар поблагодарил всех богов, защищающих лучников, за то, что ни одна стрела не попадала в воинов ур намму. Месилим лично вручил Митраку очень ценное кольцо из золота и меди в дополнение к двум горстям драгоценных камней и золотых самородков, которые парень получил в виде своей доли.
Потом многие воины ур намму прикасались к Митраку и его луку на удачу, и все хотели знать, такими ли луками пользуются другие жители деревни.
Остальную часть дня все ели и отдыхали. Эсккар сказал, что люди могут использовать это время для лечения ран. Субутай уговорил Митрака продемонстрировать мастерство в стрельбе из лука, и некоторые воины попытались с ним соревноваться, выпуская по стреле после каждого его выстрела. Однако вскоре расстояние стало слишком большим для их маленьких луков. Мощь его оружия произвела впечатление на всех воинов. Даже несмертельный удар собьет противника с ног, и он не сможет больше сражаться.
Пир продолжался и вечером. Месилим пока не принял никакого решения. Эсккар сел чуть в стороне от круга своих воинов. В какой-то момент он встал и отправился к ручью облегчиться. К нему присоединился Сисутрос.
Когда они закончили и Эсккар повернулся, чтобы идти назад, Сисутрос взял его за руку, пока они оставались вне пределов слышимости людей, которые сидели вокруг костра.
— Командир, я должен тебе кое-что сказать.
Эсккар повернулся и посмотрел на своего помощника. Он услышал напряженность в его голосе.
— В чем дело, Сисутрос? Ты не удовлетворен разделом трофеев?
Даже в лунном свете Эсккар увидел замешательство в лице воина.
— Командир, я… тут такое дело… — Он замолчал, какое-то время возился со своим поясом, затем достал небольшой кошель и вручил Эсккару. — Это золото, двадцать монет, которые мне вручили перед отъездом из Орака. Мне дали понять, что я получу еще десять, если ты не вернешься.
Эсккар почувствовал, как кровь приливает к лицу.
— Тридцать золотых монет. Это много золота.
Он отдал кошель назад. Света было мало, но он увидел удивление на лице подчиненного.
— Ты разве не хочешь узнать, кто дал мне это золото? И почему?
— Я уже знаю, Сисутрос, и знал до отъезда из Орака. Именно поэтому я и взял тебя с собой. Калдор очень неосторожен в словах. Щенку Никара следует держать язык за зубами.
Глаза Сисутроса округлились от удивления. Эсккар вспомнил слова Треллы: всегда действуй так, словно знаешь больше, чем говоришь.
— А кто еще из высшего сословия к тебе обращался?
— Нестор. Однажды вечером я сидел в харчевне, они купили вина, потом мы отправились пройтись. Они сказали, что ты теперь больше не нужен. Вся подготовительная работа проведена, руководство на себя могут взять другие. Их беспокоит, что у тебя будет слишком много власти и ты пойдешь против них после ухода варваров. То есть этого боится Нестор. Калдор ненавидит тебя по какой-то другой причине. Он очень зол на тебя, Эсккар.
— Это из-за Треллы. Он оскорблен, что она соображает быстрее него и что к ее словам прислушиваются Семьи. Он хотел ее, когда она жила в доме Никара. Теперь он хочет, чтобы я умер, а он овладел ею. Его совершенно не волнует будущее Орака, и он слишком глуп, чтобы понимать: он уничтожает того, кто может спасти его жизнь.
— Трелла подружилась с моей женой и даже сидела с моим ребенком, — в голосе Сисутроса появилась твердость, когда он понял смысл слов Эсккара. — Я и не знал, что он ее хочет. Ты прав: он дурак.
Молодой человек какое-то время стоял в задумчивости.
— И я тоже дурак. Ты спас мою жизнь в битве, Эсккар. Если ты обо всем знал, то почему это сделал? Ты мог позволить варвару убить меня.
— Я спас твою жизнь, потому что ты хороший человек с острым умом и потому что мне нужна твоя помощь в защите Орака. Но тебе предстоит многому научиться. Они никогда не позволили бы тебе жить, даже если бы я погиб. Независимо от их обещаний, ты слишком молод для командования таким количеством людей, и я сомневаюсь, что ты получил бы еще золото. Высшему сословию не нужен сильный начальник стражи, у которого есть собственное мнение. Как ты думаешь, почему они все эти годы мирились с Ариамом? Потому что он жаден, и они знали, что могут управлять им, используя его жадность. Нестор просто старый дурак, который не понимает, что варвары вернутся, причем более сильные, чем теперь.
Эсккар рассмеялся.
— А может, я спас твою жизнь, потому что у меня не было времени об этом думать. Я сделал бы то же самое для любого из своих, как и ты.
— Я не уверен в том, что сделал бы на твоем месте. Я… взял золото.
— И что ты собираешься делать? — резко спросил Эсккар. — Убить меня при всех? Бросить мне вызов на бой? Или прирезать меня во сне? У тебя было много возможностей, а до Орака еще долгий путь.
— Я не знаю, чего я хотел! Я не хотел ничего делать. Мне жаль, что я вообще взял золото. Но я взял. Возможно, я не тот человек, которым ты меня считаешь.
Эсккар услышал боль в словах Сисутроса.
— Ну, тогда стань человеком, которым тебе следует быть. — Эсккар сжал плечо Сисутроса. — Забудь о золоте. Посмотри на этих варваров. Они готовы перерезать друг другу глотку из-за женщины или оскорбления. Но в битве они умирают за своих товарищей, потому что это закон воина. Ты воин, Сисутрос, но если ты ведешь дела с купцами и лавочниками на их условиях, то станешь одним из них.
Сисутрос уставился в землю.
— Я не достоин служить под твоим началом. — Он задыхался от переполнявших его чувств. — Ты был справедлив ко мне, повысил меня, а я почти тебя предал. Даже эти странные варвары тебя уважают.
— И что ты хочешь теперь? Чтобы я тебя ненавидел? Нет, я думаю, что возложу на тебя больше обязанностей, потому что ты это заслужил. Ты это заслужил тем, что сделал вчера, когда последовал за мной в ущелье, хотя я видел по твоим глазам, что ты думал. Ты считал, что мы едем на верную смерть. Но ты завоюешь больше уважения тем, что будешь делать, начиная с этой минуты. А когда все это закончится, то с тебя будет еще больший спрос, и ты получишь еще большие награды.
— Ты наградишь меня после того, что я сделал?
— Сделал? Ты не сделал ничего, кроме как выслушал одного молодого и одного старого дурака в харчевне. Ты не убийца, Сисутрос. — Он подошел ближе. — Послушай меня. Когда все это закончится, нам надо будет восстанавливать всю округу. Ты будешь править в собственной деревне, и мы станем вместе бороться против следующей волны варваров. Забудь о Калдоре и Несторе. Они не понимают, что поставлено на кон.
— В таком случае я убью Калдора и Нестора, — твердо заявил Сисутрос. — Я брошу золото им в лицо и убью их.
— Нестор — ничто. Но убийство Калдора принесет мне большое удовольствие. Однако пока нет, потому что мы…
Его перебил крик, прозвучавший у костра. Эсккар повернулся и увидел, что к ним направляется Месилим.
— Мы обсудим это попозже, Сисутрос. Но помни: вчера ты проявил огромное мужество, и мы вместе сражались при небольших шансах на успех. Это гораздо важнее золота.
Эсккар пошел к костру, у которого сидели его люди, чтобы принять вождя ур намму.
— Вождь Эсккар, — официально обратился Месилим, голос которого звучал громко и четко в ночи, — я поговорил со старейшинами своего клана. Мы согласны присоединиться к вам в вашей борьбе и помочь вам отразить атаку алур мерики. Завтра мы займемся приготовлениями.
Месилим протянул руку, и Эсккар сжал его предплечье. Они публично заключили сделку, точно следуя обычаям. Теперь их судьбы переплелись, по крайней мере, на время битвы.
— Я должен пойти и сообщить об этом остальным своим воинам, — и Месилим отправился к своему костру.
Радостные крики смешались с воинскими кличами. Люди Месилима шумно встретили новость о том, что у них появляется шанс выжить и одновременно получить назад часть утраченного.
“Шан Кар будет выполнен, — подумал Эсккар позднее, устраиваясь на ночлег и сожалея, что нет вина, которым он мог бы немного унять боль в бедре. — Я получил союзника не только для сражения на другом берегу реки, но, возможно, и на будущее, если мне понадобится бороться с правителями деревни. И Сисутрос будет предан, по крайней мере какое-то время. И Трелла будет довольна”, — подумал он, засыпая. Во сне он видел ее лицо.
* * *
Через десять дней, перед самым закатом, Эсккар вместе с группой усталых всадников поднялся на последнюю возвышенность и увидел деревню Орак. После трех дней отдыха с ур намму они все отправились в путь на север, причем немного покружили, чтобы запутать любых преследователей. Затем две группы разделились. Ур намму повернули к горам.
Хорошо отдохнувший клан ур намму поедет быстро и оставит простой след, как люди, которым уже хватило борьбы и которые хотят только сбежать. Они отъедут далеко на восток, подождут неделю или десять дней, затем вернутся, чтобы проследить за продвижением алур мерики. Если повезет, они проскользнут между их отрядами, прежде чем варвары сомкнут кольцо вокруг Орака.
Тем временем Эсккар и его группа направились назад, на запад. Ехали они быстро, но все-таки берегли лошадей. В пути Эсккар часто беседовал с Сисутросом. Они обычно ехали бок о бок, позволяя другим уйти вперед. После нескольких таких разговоров Эсккар почувствовал, что его помощник стал по-новому уважать командира и понял, с какими трудностями им всем предстоит столкнуться.
Даже издалека Эсккар увидел, как выросла стена. Восточную сторону, на которую будет направлена основная мощь атаки, закончили, как и огромные деревянные ворота, которые уже подвергли обжигу. Их специально обрабатывали, укрепляя против огня. По обеим сторонам ворот, выше уровня стены, поднимались башни для защиты входа.
Эсккара и его всадников скоро узнали. Даже с этого расстояния Эсккар слышал приветственные крики, которые становились все громче. Мужчины и женщины стали выбегать из ворот, одни спешили к ним, другие забирались на возвышенности вдоль подъездной дороги. Остальные встали плечом к плечу на площадке новой стены.
Перед деревней Эсккар повернулся к членам группы:
— Митрак, ты едешь первым, я за тобой. И для разнообразия постарайтесь выглядеть как настоящие воины, а не как усталые старухи.
Мужчины рассмеялись. Теперь он мог называть их как угодно. Во время стоянки с ур намму Эсккар думал, как укрепить связь между ним и солдатами, и ему пришла в голову одна мысль. Он создаст новый клан. Не клан кровных родственников, а клан товарищей по оружию.
Он предложил эту идею во время отдыха с ур намму, и все воины с готовностью ее приняли. У большинства не было родственников и близких друзей, а новый клан даст им братство, даст то, чего им недостает. У них появится что-то большее, они будут уже не сами по себе, а членами группы и будут привязаны к своим новым братьям и верны им.
Поэтому они дали клятву верности, сперва друг другу, потом Эсккару. Затем Зантар взял иголку с черной ниткой и вышил грубый контур ястреба на одежде каждого из мужчин. Ястреб представлял силу и ярость. Так родился клан Ястреба. Это был клан Эсккара.
Теперь они возвращались, как истинные воины, которые показали себя в битве и объединились в клан. Каждый сидел на лошади более уверенно, не обращая внимания на раны и боль. Митрак гордо нес лук, с которого свисала тонкая кожаная полоска. С полоски, в свою очередь, свисали четырнадцать отрубленных косточек больших пальцев рук жертв. С пояса Эсккара вместе с мечом свисали восемь косточек. Остальные тоже несли кости поверженных врагов.
Возле деревни они пустили лошадей шагом. Быстрее они двигаться не могли из-за окружившей их толпы. Последним ехал Таммуз, Мальчик удивил их всех. Он выжил, несмотря на раны. И хотя он до сих пор корчился от боли в руке, но гордо сидел на лошади, правда, Малдар вел ее под уздцы. Таммуз нес маленький лук в здоровой руке, демонстрируя свой единственный трофей.
Эсккар обводил толпу глазами, пока не заметил Треллу. Она ждала прямо у ворот. Обычно она проявляла сдержанность и не показывала своих чувств. Но тут у нее на лице играла улыбка. Телохранитель стоял прямо за ней. Никто из толпы не смел встать перед нею.
При виде ее он улыбнулся, а проезжая через ворота, нагнулся, поднял ее с земли и посадил боком на коня перед собой. Толпа засмеялась и стала кричать еще громче, когда Трелла обвила шею Эсккара рукой.
— Ну, девочка, я вернулся, и мне есть что тебе рассказать.
Она едва слышала его из-за шума. Жители деревни продолжали выкрикивать его имя, а пугливые лошади стали прижимать уши.
Мужчины спешились и повели лошадей под уздцы к дому Эсккара. Толпа последовала за ними, все еще крича с таким восторгом, словно они уже победили варваров. Прибыв домой, Эсккар приказал внести Таммуза внутрь. Аннок-сур отправила одну из женщин за лекарем.
Эсккар пошел к колодцу и воспользовался первой за три недели возможностью как следует вымыться. Слуга принес чистую одежду, но Эсккар облачился в нее только после того, как долго тер все тело, пытаясь избавиться от запаха конского пота.
Малдар остался в доме Эсккара. Члены группы выбрали его хранителем трофеев, которые сложат в комнатах Эсккара до тех пор, пока люди не захотят ими воспользоваться. Ни у кого из них никогда раньше не было таких богатств, и они не знали, что с ними делать. Все чувствовали себя неуютно, пока это золото оставалось при них. Они обратились к Эсккару с просьбой охранять его для них.
Ему стало не по себе при мысли о том, чтобы хранить золото других людей, но он согласился, что его дом — более безопасное место для этого, чем казармы. Они решили, что Малдар и еще один представитель клана Ястреба будут раз в неделю осматривать ценности и проверять, все ли с ними в порядке. Каждый мужчина взял из трофеев только то, что ему требовалось на первые несколько дней. Они собирались потратить эти деньги на вино, женщин и игру в азартные игры.
Когда Эсккар с Треллой остались вдвоем, он обнял ее и крепко прижал к себе. Мужчина гладил ее волосы и был просто счастлив держать ее в своих объятиях. Он чувствовал поднимающееся возбуждение, но его уже звал к себе Никар. Эсккар неохотно отпустил девушку.
Чуть позже Эсккар, Трелла и Сисутрос сели за заполненный людьми стол в доме Никара. Присутствовали члены Семей и другие важные лица. Был объявлен пир для всех. Жители деревни кричали и пели на улицах, радуясь возвращению Эсккара и возможности попраздновать.
Никар велел подать лучшее вино, но Эсккар выпил всего один кубок, и даже не целый, а половину, после чего долил в него воды. Вино его больше не искушало. Он не хотел, чтобы его ум затуманивался. Эсккар ел, наслаждаясь свежим хлебом и курицей, которые подали слуги Никара.
Когда он описывал сражение, никто не издавал ни звука, и ему пришлось повторить рассказ, добавив побольше деталей. Часть рассказал Сисутрос. Он говорил о сражении так, как видел его сам, и именно он поведал о подвигах Эсккара.
Слушатели были поражены. Им казалось немыслимым, что Эсккар рисковал жизнью, помогая еще одному племени варваров. Тем не менее они порадовались, что две группы вместе прикончили семьдесят воинов алур мерики.
— Ур намму нам очень помогут, — пояснил Эсккар, не обращая внимания на скептические взгляды. — Мы снова с ними встретимся, и они для нас будут следить за основной группой алур мерики.
Звучали новые вопросы, Эсккар дал Сисутросу ответить на некоторые из них, пока сам изучал лица Калдора и Нестора. Старик просто улыбался.
Но молодой Калдор не мог скрыть ярости, и время от времени она отчетливо отражалась у него на лице, хотя он и молчал. Несомненно, он раздумывал, что купило его золото.
“Вскоре ты умрешь, Калдор, как и щенок Дриго, и на этот раз смерть доставит мне гораздо больше удовольствия”.
Наконец Эсккар задал свой вопрос:
— Корио, я вижу, что восточная стена закончена. А как идет остальная работа?
Новые стены ставились. Восточная сторона делалась самой высокой: именно на нее будет направлена основная атака. Вообще-то, она смотрела на юго-восток, на перекресток, где сходились две главные дороги. Они сливались одну, которая и вела к воротам.
— Тебя не было три недели, — ответил Корио. — За это время мы хорошо продвинулись вперед, по большей части благодаря многим новым людям, которые готовы гнуть спину, чтобы избежать встречи с варварами. Вся стена будет закончена меньше чем через три недели. Также мы расширили каналы, и по ним уже можно пускать воду. Мы можем затопить равнины менее чем за час.
Эсккар повернулся к Гату и Джалену:
— А солдаты? Как идет подготовка?
— На этой неделе шестьдесят человек заканчивают обучение, и начнут еще семьдесят, — ответил Гат с широкой улыбкой. — Обучение идет быстрее. Теперь ведь у нас много ветеранов. Ко времени появления варваров у нас будет свыше четырехсот двадцати хорошо подготовленных мужчин для обороны стен.
— Ну, этому можно только радоваться, — сказал Эсккар. — Ты удовлетворен, Никар?
— Эсккар, я более чем удовлетворен. До этого времени я только надеялся, что нам удастся отразить натиск варваров. Когда мы разговаривали в первый раз, ты обещал мне не более чем равные шансы. Теперь я уверен, что они у нас точно есть, в особенности сейчас, после твоего возвращения. Вся деревня беспокоилась, пока ты отсутствовал.
Люди вокруг согласно закивали.
— Но теперь ты вернулся, и у людей снова появится уверенность. Разреши мне поблагодарить богов и завтра устроить праздник в честь твоего возвращения.
Эсккар удивился теплоте в словах Никара, но вид сжимающего зубы Калдора напомнил ему о том, что еще предстоит.
— Я очень рад, что вернулся, Никар… достопочтенные господа. Но теперь я хотел бы пойти домой и немного отдохнуть.
Таким образом, ужин закончился. Казалось, все были возбуждены от мыслей о предстоящем празднике. Деревня не отдыхала несколько месяцев, и неплохо будет дать людям повод попраздновать. На улице перед домом Никара стояло несколько человек, чтобы поприветствовать Эсккара и, к его удивлению, Треллу.
Они пошли назад, в свой дом, Эсккар держал Треллу за руку. Он закрыл дверь, задвинул деревянную задвижку и удовлетворенно вздохнул.
— Разве ты не хочешь еще поесть, Эсккар? Ты едва притронулся к еде у Никара, а нам нужно о многом поговорить.
Ее улыбка была такой же, как он ее помнил.
— Да, Трелла. Я все еще голоден.
Он обнял ее, провел руками у нее по телу, потом жадно поцеловал, она ответила ему с такой же страстью, поднявшись на цыпочки и обвив руками его шею. Когда они наконец прервались, чтобы перевести дыхание, Трелла подняла руки, а он снял с нее одежду через голову и бросил на пол. Эсккар взял ее руку в свою, отступил на шаг и осмотрел девушку. Он наслаждался видом ее обнаженного тела. Это был настоящий пир для глаз. Потом он взял ее на руки и отнес в кровать.
* * *
Через два часа Трелла встала и крикнула слуг, чтобы принесли еды. Они сели за рабочий стол Эсккара, съели хлеба и холодной баранины, запивая все это разбавленным водой вином. Под конец Трелла почистила яблоко, а Эсккар с наслаждением съел горсть фиников. Трелла внимательно слушала, как он описывал путешествие и все, что узнал. Когда Эсккар закончил, она покачала головой.
— Ты слишком многое выпускаешь, — она накрыла его руку своей. — Я хочу знать все о сражении. Что ты думал, что ты видел, почему ты сделал то, что сделал, даже то, как отреагировали твои солдаты. Я ничего не знаю об этом, а, чтобы тебе помогать, мне нужно выяснить, что и как люди думают в подобных ситуациях.
В отличие от большинства воинов, Эсккару было трудно говорить о сражении. Это было очень личное, он переживал слишком многое. Он знал, что часто обманывал смерть, и поэтому не хотел хвастаться своим мастерством. Эсккар прекрасно понимал, что удача так же важна, как и мастерство. Он вспомнил ужас, который испытывает человек в сражении, ржание лошадей, вонь, висящую в воздухе и исходящую от тел мужчин. Он знал, как что-то сжимается в груди, когда на тебя замахиваются мечом, как дрожат руки и ноги, как потом чувствуешь слабость во всем теле и даже не можешь ни о чем думать.
Эсккар заговорил снова. На этот раз он как можно подробнее описал каждый эпизод, начиная с подъема на гору, откуда впервые увидел ур намму и где понял, что они скачут в ловушку. Он попытался передать Трелле мысли, которые в те минуты появлялись у него в голове, и объяснить, почему он решил им помочь. Он вспомнил страх, который видел на лице Митрака, когда гнал его в битву, напряжение и сомнение Сисутроса, который раньше никогда не участвовал в таком сражении, и даже борьбу тех, кого в конце концов убил Эсккар.
Слова и чувства, о которых он даже не догадывался, помогли ему описать что-то, что, казалось бы, не поддается описанию. Когда он закончил, Трелла взяла его за руку и повела назад в постель. На этот раз она ласкала его с огромной нежностью и почувствовала, как он полностью расслабляется и дрожит.
После этого Трелла снова его обмыла. Они лежали в объятиях друг друга, лампа почти догорела, фитиль уже тлел. Но у Треллы еще остались вопросы.
— Расскажи мне побольше про Месилима и его сына.
Это привело к разговору о Сисутросе, о разделе трофеев, создании клана Ястреба и, наконец, о возвращении в Орак. Эсккар даже повторил разговоры с Таммузом и Малдаром. Он сам удивился, что помнит такие детали и в таком количестве. К тому времени, как он закончил рассказ, луна уже стояла высоко на небе.
— Ты все хорошо сделал, муж, даже очень хорошо. Мой отец говорил, что очень немногие люди способны командовать большим количеством воинов. Ты — такой человек, Эсккар. Ты увидел предоставившуюся возможность и воспользовался ею. Удача — это милость богов, и иногда лучше быть удачливым, чем хорошо подготовленным. Все твои решения были правильными, и ты подготовился к будущему, перетащив Сисутроса на свою сторону и создав клан Ястреба. Так ты привяжешь к себе многих воинов. За одну ночь ты создал клан.
— Семь мужчин и один мальчик — это еще небольшое количество, — заметил он, хотя ее слова порадовали его. — Но ты права, нам сопутствовала удача.
— Да, тебе повезло, что тебя не убили, что ты не потерял всех людей, что ур намму не повернулись против вас после сражения и не убили вас всех. Но скажи мне, за кем еще в Ораке эти люди последовали бы в битву против семидесяти варваров? Я не могу никого назвать. И ты показал себя в сражении, как и твои люди, а теперь за тобой с легкостью последует тысяча человек, куда бы ты их ни повел. Они пойдут за тобой так же, как шли десять.
Эсккар думал об этом несколько минут. Люди не последовали бы в ущелье ни за кем другим, определенно ни за кем из Орака. Чем больше он об этом размышлял, тем более невероятным казалось ему то, что они вообще за ним последовали. Но не исключено, что то, о чем говорит Трелла, возможно. Не исключено, что он в состоянии командовать пятью сотнями человек, а может, даже и тысячей.
Она прервала его мысли:
— Но ты не должен снова рисковать жизнью. Никогда больше так не рискуй. Ты доказал свою смелость. Ты говоришь, что собираешься послать солдат против варваров на другой берег реки? Отправляйся, если должен, но не сражайся в первых рядах. Ты не имеешь права так неосторожно себя вести. Ты нужен для защиты Орака и для того, что наступит после.
— Воину нужно сражаться, Трелла, или люди потеряют к нему уважение. Сражение на другом берегу будет легче, но я должен быть там, чтобы обеспечить его успех. После этого я буду держаться позади. — Он провел пальцами у нее по груди, наслаждаясь ее телом. — А теперь, возможно, ты наградишь меня еще раз?
Она склонилась к нему в темноте, поцелована его, затем сильно ткнула его локтем в бок. Эсккар резко вдохнул воздух от удивления.
— Очень типично для мужчины думать только о себе. Ты разве не хочешь услышать, чем я занималась в твое отсутствие, или ты думаешь, что без тебя здесь ничего не происходило?
Эсккар порадовался, что темнота скрывает его виноватое выражение лица. Он действительно почти не думал о ней и ее делах.
— А мы не можем поговорить об этом завтра? — предложил он, не в силах удержаться от просящего и жалобного тона.
— Нет, мы не можем ждать до завтра. Ты должен многое знать, и ты уже достаточно позанимался любовью для одной ночи! И разве ты не порадуешься, узнав, что жители деревни по-настоящему запаниковали, подумав, что ты мертв?
— Мертв? Почему они решили, что я мертв?
— Я распространила слух, что тебя убили. То есть это сделали мы вместе с Аннок-сур. Весь Орак узнал об этом меньше чем за час, на рыночной площади началась паника. Жители деревни испугались и были готовы бежать. Люди кричали, что нам без тебя конец. Если не будет тебя, чтобы нас защищать, то надежды нет.
— А эти люди…
— Друзья Аннок-сур, — довольным тоном сообщила Трелла. — Никару пришлось выступить перед толпой и заявить, что это только слух, что никаких верных сведений нет. Он выступил как раз вовремя, и на рыночную площадь даже привели меня, чтобы подтвердить его слова. Через несколько часов половина деревни сорвалась бы с места. Многие уже начали собирать вещи.
— И ты это сделала для…
— Для того чтобы Никар и другие Семьи знали, насколько ты им нужен, и чтобы это также поняли все жители деревни. Помни: когда сражение закончится, нам потребуется много друзей, чтобы тебя приняли в высшее сословие. А теперь все знают, что тебе благоволят боги.
Значит, она была занята. Эсккар не спросил, что бы она сделала, если бы его убили. Она, конечно, учитывала и такую возможность.
— А что еще ты сделала в мое отсутствие?
Прошел еще час, пока он выслушал все, что ей нужно было сказать. Усталость прошла. Наконец разговоры закончились, Трелла свернулась у него в объятиях, и он крепко прижимал ее к себе, пока они оба не заснули.
