Библ
Я проснулась на рассвете, когда вошла Лида. Она оглядела повязки Нея и вроде бы осталась довольна. Оставив ее с царевичем, я ушла спать. В разгар утра меня разбудил Кос. Я приподнялась на постели, почти ничего не соображая со сна, — мне показалось, что он здесь из-за Тии.
— Иамарад сказал, что тебя зовет Ней. Пойдем.
Я пригладила руками волосы и встала. Голова была как свинцовая.
Иамарад, Аминтер, Анхис и остальные толпились в комнате Нея.
— Что случилось? — спросила я, входя. Из того, что он сидел на постели, я заключила, что ему не стало хуже.
— Только что пришел посыльный от князя Хирама, — объяснил Аминтер. — Князь требует к себе Нея, немедленно.
— Наверняка из-за вчерашнего, — сказал Ней.
— Ты не в состоянии идти, — повернулся к нему Иамарад, — тебе нельзя.
— Князь Хирам не имеет власти отдавать приказания царевичу Вилусы, — провозгласил Анхис. Его никто не слушал.
— Что будет, если ты не пойдешь? — спросил Аминтер. — Хирам сделает вид, что не заметил?
— Он не потерпит открытого ослушания, — ответил Ней. — Как любой другой правитель. Нет, он пошлет стражу, и меня приведут силой.
— Тебе сегодня вообще нельзя вставать, — сказала Лида, сидя у постели Нея. — Если много двигаться, рана начнет кровоточить. А лишней крови у тебя и без того не осталось.
— Что, если я пойду вместо тебя? — предложил Иамарад. — Может, Хирам этим удовлетворится?
Ней окинул взглядом комнату:
— А где Ксандр?
— Недавно был где-то здесь, — сказал Аминтер. — Наверное, снова ушел.
— Пойти вместо Нея — отважный шаг, — обернулась я к Иамараду. — Но вряд ли это устроит Хирама. Князю нужен Ней, он не отступится.
— Надо идти, — решил Ней, отбрасывая одеяло.
— У тебя не хватит сил дойти до крепости, ты просто упадешь, — сказала я.
— Если с ним будет сивилла, Нею не обязательно идти пешком, — задумчиво произнес Иамарад. — Знатные дамы здесь передвигаются в носилках. Можно вызвать носилки для сивиллы, а царевичу как высокородному мужу не возбраняется ехать вместе с ней. По крайней мере так принято у египтян.
Пока посылали за носилками и помогали Нею собраться, я ускользнула причесать волосы и сменить хитон на более приличный. Аминтер пошел с нами, а Иамараду было велено ждать дома: если гостеприимный князь задержит нас у себя, кто-то трезвомыслящий должен остаться за главного.
Крепость, как и следовало ожидать, оказалась огромной и мощной. Князь Хирам восседал в зале для приемов — большом помещении, отделанном кедровыми панелями, где каждый брус увенчивался золоченым наконечником. После залов, виденных мной раньше, некрашеные стены и простой пол выглядели странно.
— По крайней мере стражников всего двое, — произнес Аминтер вполголоса.
Ней кивнул, но промолчал. Путь от носилок до зала и без того отнял у него много сил.
Я согласилась с Аминтером. Все походило больше на запугивание, чем на взятие под стражу.
Хирам, чернобородый красавец чуть старше Нея, метал молнии из-под насупленных бровей. Он не поднялся нам навстречу и не предложил нам сесть.
— Царевич Эней, — начал он по-ахейски. Титул прозвучал непонятно — то ли с почтением, то ли с издевкой. Зато я перестала удивляться, почему в этот раз не взяли Иамарада в качестве переводчика.
— Князь Хирам, — ответил Ней, чуть наклоняя голову.
— Мне стало известно о вчерашней уличной ссоре, которую вы, дардане, учинили с народом акайваша. И ты, и царевич акайваша должны были внять моим словам о том, что я не потерплю кровной вражды, нарушающей покой моего города.
Ней поднял брови:
— Я не знаю ни о каких ссорах. Уличные разбойники напали на группу людей, которым пришлось себя защищать. После этого воры скрылись. Ни о каких кровных распрях речь не идет.
— Неужели все так и есть? — Хирам явно ему не поверил.
— Князь, я не осведомлен о каких-либо ссорах с ахейцами. Мои люди чрезвычайно далеки от умысла нарушать покой города.
Глаза Хирама сузились.
— Не воображай, будто я не знаю ваших дел. Если я не бегу, как преданный пес, докладывать о вас Египту, то это не значит, что я стану покрывать любое безумие. Вас, пиратов, Библ только терпит, но не привечает. Мы не участвуем в вашем сговоре. Когда ваша обрезанная плоть станет добычей фараона и Египет примет вас в рабство — не забудь, что я тебя предупреждал.
— Я не понимаю твоих слов, — ответил Ней.
— Никаких больше стычек, — отчеканил Хирам. — Надеюсь, это ясно.
— Ясно, — сказал Ней, наклоняя голову. Прием был окончен.
Чуть только мы двинулись домой, Аминтер, шагая рядом с носилками, наклонился ближе:
— О чем это он?
— Подожди, поговорим у себя, — шепнула я. У стражников Хирама и у рабов-носильщиков тоже есть уши.
Когда мы появились в воротах дома, Иамарад, кажется, от облегчения забыл дышать. Он помог Нею добраться до комнаты и принес ему чистой воды. Мы поведали, что выяснилось на приеме.
— Не понимаю его предостережений, — сказала я. — Что за сговор он упоминал?
Ней покачал головой.
— Где, в конце концов, Ксандр? Самое время, когда он нужен позарез.
— Не иначе как со своей девушкой, — жестко бросила я.
— С девушкой? — удивился Аминтер. — А, ты подумала… В храме? То не девушка, а храмовый евнух.
— Храмовый… кто?
— В этих местах жрецов оскопляют, как телят. Делают бесполыми. И они служат Аштерет как девушки.
— Ясно, — сказала я ровным голосом. Чего только не бывает на свете. Впрочем, почему бы нет. Непонятно только, зачем эдакое создание Ксандру. Хотя… Может быть, как раз понятно…
Ней бросил на меня внимательный взгляд и переменил тему:
— Когда вернется, пусть придет ко мне. Главное, на что намекал Хирам? Весной мы собрались сопровождать торговые суда в Миллаванду. Если и существует сговор против Египта, нас он не касается… Интересно, что Неоптолем затевает в Библе.
— Не знаю, — мрачно буркнул Иамарад. — Не мешало бы выяснить.
Выяснить в итоге удалось Ксандру.
Зима близилась к середине, штормы усиливались, моря давно уже сделались непригодными для плавания. Однако все новые корабли приходили в Библ, идя на веслах против встречного ветра.
Как-то я присоединилась к Нею и Иамараду, стоявшим на стене — оттуда была видна часть гавани, открывающаяся за домами ниже по склону. Несколько кораблей входили на веслах в гавань, огибая мол.
— Лидийцы, карийцы, критяне, ахейцы — кто угодно, только не египтяне, — задумчиво произнес Иамарад. — Даже какие-то шарданы, я о них сроду не слыхал. Живут где-то на острове к западу от Пилоса, за Иллирией, плыть недели три. Никогда не видел, чтобы столько кораблей выходило в море зимой.
Ксандр подошел сзади.
— По поводу шарданов есть идея, — сказал он.
Ней не спрашивал Ксандра, где тот пропадал. Теперь мы уже привыкли к его отлучкам в город. Он говорил на местном языке почти как здешние жители и освоился в торговых делах не хуже Иамарада. Где еще он проводит время, не наше дело.
— Ну, тогда поделись, — рассудительно заметил Ней.
— Мой друг разговаривал с шарданским кормчим. Их земли настолько далеко, что на их наречии здесь никто не говорит и шарданы понятия не имеют, что мы не в ладах с ахейцами. — Предупреждая очевидный вопрос, он добавил: — Моему другу хорошо даются языки.
«Как и Ксандру, — подумала я. — Он сообразительнее, чем сам о том подозревает».
— Тогда что здесь делают шарданы? — спросил Иамарад. — Обычно они не торгуют с Библом.
— Их позвали присоединиться к походу, который их озолотит. Нападать на города. От них требовались только корабли и моряки.
— Чьи города? — спросил Ней.
— Чьих кораблей здесь нет? — напомнила я. — Египетские, конечно. Чье еще богатство стоит усилий?
— Египет, — произнес Иамарад. — А что, похоже…
— Именно, — подтвердил Ней. — Хирам наверняка об этом и говорил. Он думал, мы тоже участвуем.
Иамарад присвистнул.
— Интересно, удастся ли затея. Сотни две кораблей уже есть, до весны — если они станут ждать весны — подойдут еще. Уж там-то золота будет побольше, чем плата за переход до Миллаванды.
— Опасностей тоже, — заметила я. — Всем известно, что с мощью Египта ничто не сравнится.
— Кроме мощи хеттов, — возразил Иамарад. — Мы не раз прибегали к могуществу союзников.
— Которого не хватило, чтобы защитить Вилусу от гибели, — заметил Ней. — Могущество, коим они славились во времена моего деда, в последнее время идет на убыль. — Он повернулся к Ксандру: — А не может ли твой друг свести тебя с шарданским кормчим? Угостишь его вином, разузнаешь, когда поход, что за города, как собираются обойти укрепления…
— И что они думают про египетский флот, — добавил Иамарад. — Египтянам, конечно, далеко до критских мореходов, но флот у них есть, и никак не малосильный.
— Да, я попробую, — сказал Ксандр. Выглядел он озабоченно.
Неделей позже, уже после солнцеворота, Ксандр разбудил нас троих изрядно за полночь. От него пахло вином и дешевыми благовониями, но он был совершенно трезв. Я поднялась с постели и пошла узнать, что за новости он принес.
— Замысел таков, — начал Ксандр. — Они отчаливают сразу же, как настанет подходящая погода, и идут вдоль берега к югу. Нападают на Аскалон, где стоят египетские войска, а потом отправляются грабить города дельты, после того как жители соберут урожай. Они рассчитывают, что египтяне, узнав о захвате Аскалона, вышлют туда подкрепление: флот пойдет морем, а войска двинутся через Газу и дальше на север. Дельта останется незащищенной до самого Мемфиса.
Иамарад медленно выдохнул.
— Да уж, затея крупная…
— И хорошо продуманная, — кивнул Ней. — Чей замысел?
— Угадай, — сказал Ксандр.
— Неоптолема, — ответила я. — Знакомый прием.
Ней кивнул:
— Та же уловка, которой нас выманили из Вилусы. Уж в воинской смекалке ему не откажешь.
Я почувствовала спиной Ее холодную руку. Снова будут сожженные города и разоренные земли. Когда же это закончится?
— Он хочет стать верховным царем, — услышала я свой голос, словно он звучал помимо меня. — Орест, сын Агамемнона, погиб, из царской семьи никого не осталось. Сын Ахилла хочет быть царем ахейцев.
— А нам-то что? — удивился Иамарад. — Какая разница, кто там у ахейцев в царях…
— Над ним тяготеет проклятие крови, пролитой в Авлиде, — сказала я. — Проклят и весь его род. Гнев Эриний будет преследовать всех, кто с ним отправится.
Ксандр от неожиданности вздрогнул.
— А мы говорим о том, чтобы с ним отправиться?
Иамарад кивнул:
— Почему бы и нет? Либо мы с ним, либо против. А против двухсот кораблей не очень-то выстоишь. Зато в Египте есть золото. Надо подумать.
Ксандр побледнел.
— У меня не будет общих дел с людьми, которые для забавы убили моих детей. — Он повернулся и вышел.
Ней посмотрел ему вслед. Я ждала.
Через некоторое время Ней покачал головой:
— Нет, с Неоптолемом нам не идти. Кровь, пролитая между нами, требует возмездия, ее не искупит даже все золото Египта.
— Я просто говорю, что у нас появляется случай разрешить дело миром, — заметил Иамарад.
Мне припомнились освещенное факелами лицо, и речи, склоняющие молодого пилосского царя к походу на Вилусу, и усмешка, и подернутые тенью глаза.
— Неоптолему нельзя верить, — сказала я. — Он пытался убить Нея на темной улице. Между нами не может быть мира.
— Нам тоже есть что терять, — ответил Ней. — Я только и делаю, что сдерживаю всех наших, кого тянет посчитаться с ахейцами за пролитую кровь. Сдерживаю, потому что другого не остается. Нас буквально горстка, мы скитаемся по морям, не имея своей земли: мы мало чем отличаемся от пиратов, какими считает нас Хирам.
— И все же отличаемся, — напомнила я. — С нами женщины и дети.
— Именно ради них я обуздываю тех, кто кричит о чести, — произнес Ней, посмотрев мне в глаза. — Обуздываю и себя.
Губы его сжались; я поняла, чего стоили его усилия.
— Никакой другой подвиг не требует большего мужества, мой царевич…
Он невесело усмехнулся:
— Спасибо. Но есть и те, кто обвинит меня в трусости, не сойдись мы с Неоптолемом один на один. Если мы безмятежно вернемся в Миллаванду, таких обвинителей отыщется немало.
— Говорят же вам, — вернулся к своему Иамарад, — никто нам не позволит безмятежно идти ни в Миллаванду, ни куда-нибудь еще. Неужели вы думаете, что они выпустят отсюда хоть одно судно, способное предупредить фараона о налете? Их сотни и сотни, они нас просто перебьют и заберут корабли себе. Если мы не с ними — значит, против. Неоптолем не такой идиот, чтобы оставить нас в тылу живыми и невредимыми.
— Значит, отплывать нужно сейчас, — сказала я.
Иамарад не сдержал раздражения:
— Госпожа, быть пророчицей не то же, что быть моряком! Разгар зимы, штормы налетают один за другим! И встречный ветер до самой Миллаванды!
— Зато попутный до Египта, — заметил Ней.
Мы оба резко обернулись к нему.
— О нет, только не это, — сказал Иамарад.
— Фараон хорошо заплатит за сведения, которыми мы поделимся, — проговорил Ней. — И коль ему угрожают с моря, он не прочь будет взять на службу умелых моряков. Если уж сражаться, то я предпочту биться против Неоптолема, а не рядом с ним.
— Ты видел, сколько там кораблей? — Иамарад повел рукой в сторону гавани.
Ней улыбнулся, как мальчишка:
— Не ты ли сейчас рассказывал мне, как могуч фараон и как силен его флот?
— Но как мы выйдем из гавани? Нас не выпустят!
— А для этого мне нужен Ксандр, — сказал Ней. — Я кое-что придумал. Не волнуйся, все получится! — Он хлопнул Иамарада по плечу и пошел искать Ксандра.
Мы с Иамарадом посмотрели друг на друга.
— Надеюсь, вы понимаете, что затеяли, — произнес он озадаченно.
Четыре сотни людей неспособны сохранить тайну. Поэтому о скором отплытии из Библа знали только пятеро: Ксандра с Аминтером тоже посвятили в замысел — при подготовке без них не обойтись. Остальные должны по-прежнему считать, что мы перезимуем в Библе и весной вернемся в Миллаванду. Кормчих рано или поздно придется известить о наших планах, но Ней предпочитал отложить это до последнего дня: чем больше людей будут знать о предстоящем отплытии, тем скорее об этом узнают все.
Новолуние наступало через пять дней. Три ночи будут темными, в это время проще всего выскользнуть из гавани незаметно. Ксандр пока выяснял все, что мог, о тех кораблях, которые постоянно выходят в море: в погожие дни рыбацкие суда Библа отчаливали еще до рассвета, чтобы к полудню вернуться.
— Более благоприятного случая не будет, — сказал нам Ксандр на совете. — Да, наши корабли вблизи выглядят подозрительно, но если идти под парусом и с убранными веслами, то в темную ночь нас вполне примут за своих. Правда, могут окликнуть — тогда надо отозваться.
— Это уж тебе и Иамараду, — ответил Ней. — У тебя получится говорить так, чтоб не заподозрили?
Ксандр задумчиво кивнул:
— Только если недолго. И отдельными фразами.
— Тогда говори коротко. «Дельфину» лучше идти первым: если будут окликать — то скорее головной корабль.
— А если задерживать — то последний, — заметил Аминтер.
— Поэтому последним пойдет «Семь сестер», — решил Ней. — Вслед за «Дельфином» черед «Очей Владычицы», затем идешь ты на «Охотнике». После тебя «Крылатая ночь», «Облако» и «Стриж». И пусть лучники держатся наготове — вдруг кто-то поднимет шум.
Иамарад качнул головой.
— Не знаю, есть ли у нас такие меткие, чтобы унять шум выстрелом в темноте и с палубы движущегося корабля. Если не убьем, а только раним — начнется крик, против нас поднимут всю стражу. По-моему, уж лучше не пытаться.
— Смотри по обстановке, — сказал Ней. — Если есть подходящий лучник — хорошо. Нет — тогда не надо. Тут я тебе доверяю делай как лучше.
«Владычица, — подумала я, — нам нужна облачная ночь с береговым ветром, без дождя и шторма. Я знаю, что прошу слишком много, но ведь это нужно твоему сыну. Устрой так, чтобы мы смогли отплыть…»
В первую из трех ночей лил дождь. Волны бились о берег гавани, поднимаясь до пояса, бурный ветер дул с юга. Ней не находил себе места — он уже предупредил кормчих и велел не отпускать людей ни в питейные лавки, ни в храмы.
— В такую погоду отплывать нельзя, — сказал он. — По крайней мере под парусом. А если на веслах, то будет заметно, что мы не рыбацкие суда.
— Тогда ждем, — ответил Иамарад. — Может, завтра дождь перестанет.
Не перестал. Назавтра лило весь день.
Вечером, когда Ней мерил шагами пространство вокруг двора, пришел Аминтер.
— За нами следят ахейцы. Сидят под навесом чуть ниже по улице, несколько человек.
— Вооружены? — спросил Ней.
— Еще бы.
Ней прошелся до угла. Он все еще ступал чуть неуверенно, хотя рана на боку вроде бы заживала.
— Что скажешь, госпожа? — Царевич явно обращался ко мне как к прорицательнице. — Каково будет слово сивиллы?
Я вытянула руки и ощутила легкий трепет силы, перетекающей по ладоням.
— Все в твоих руках, Эней. Владычица Моря доверяет своему сыну.
— Тогда выходим сегодня. Про погоду я знаю, — добавил Ней, предупреждая слова Иамарада и Аминтера. — Но и завтра может не проясниться, а потом начнет расти луна. С каждой ночью мы все больше рискуем, что Неоптолем прознает о наших приготовлениях. — Он повернулся к Ксандру: — Ступай к кораблям. Пусть люди будут наготове. Я скоро приду.
Ксандр кивнул и поспешил прочь.
— А что с ахейцами? — спросил Аминтер.
— А с ними скорее всего придется обойтись неласково, — ответил Ней чуть ли не с удовлетворением.
