Два дня спустя, на пятнадцатый день второй луны третьего года Дзюэй, весть о победе при Ити-но-тани достигла Камакуры. «Верно, в целом мире сейчас нет никого двуличнее меня», — думал Минамото Ёритомо, слушая гонцов.

Перечень голов Тайра, снятых при осаде крепости, поражал. Убиты были по меньшей мере девять главных военачальников: сын Киёмори, Киёсада, пятеро внуков и шестеро племянников прежнего главы клана. Мунэмори, однако же, спасся, как и мятежный император Антоку. Было истреблено около двух тысяч сподвижников и сочувствующих Тайра. Младшего брата Мунэмори, Сигэхиру, взяли в плен и готовили к отправлению в Камакуру для переговоров.

Ёритомо щедро одарил гонцов лошадьми и тюками шелка. Когда же настал черед пировать и по кругу пошли чарки с вином и саке, оказалось, что сохранять веселость еще тяжелее, чем он думал.

— Вот так Ёсицунэ! — воскликнул один из воевод. — Что за храбрость! Ведь он совершил невозможное — бросился с этакой кручи! Сначала изгнал Ёсинаку из столицы, а теперь Хэйкэ из Ити-но-тани и Фукухары. Нет, если кого и воспоют за разгром Тайра, то Ёсицунэ!

— Быть может, теперь, когда с Ёсинакой покончили, Ёсицунэ получит звание сегуна, — добавил другой.

«Это уж слишком, — подумал Ёритомо. — Нашей стране нужна уверенность в будущем и твердая рука, чтобы не скатиться в хаос. Мой пылкий братец ничего не смыслит в науке правления. Если его поставят надо мной, Япония не будет знать покоя. Мне срочно нужен совет».

Распрощавшись с пирующими, Ёритомо прошел долгим коридором в свою молельню. Затворившись в полутемной каморке, он воздал хвалу Хатиману перед его образом, а потом взял палочку благовоний из шкатулки. Палочек заметно убавилось с прошлого раза. «Что ж, — сказал он себе, — если кто-то и зажигал их, то будет неприятно удивлен, да и наказан за свое любопытство. Подробности выспрошу у Син-ина, когда он появится».

Ёритомо зажег благовоние, откинулся на пятках и стал ждать.

Он ждал долго. Потом ждал еще. И еще.

Ёритомо покрутил палочку в пальцах, гадая, не потеряла ли она силу. Потом отложил ее и взял другую. Снова долго прождал, и опять тщетно. Трясущимися руками он поднял шкатулку и пристально осмотрел каждую палочку. «Может быть, их подделали? Заменили обыкновенными?» Ёритомо огляделся, словно рассчитывая увидеть виноватого слугу, забившегося в угол. Но он был один. Совсем один, и некому было его направлять.