Книга: Черные псы пустыни
Назад: Глава 2 Ада говорит
Дальше: Глава 4 Слыхано — не видано

Глава 3
Ритуал восхождения

Пес первым подбежал к Аде. Он нашел ее по запаху. Запах Ады был довольно затхлым, но неприятным его не назовешь. Женщиной от нее, конечно, пахло, но пес научился ее за это прощать. Ада делилась с ним пищей, и это хорошо. Пес пока не разрешал ей чесать у себя за ушами, но до загривка уже допускал.

 

— Подъем! — Урук потряс Аду за плечо. Она перекатилась на спину, все еще с закрытыми глазами и открытым ртом. Зачем-то обстриглась. Кое-где так коротко, что сквозь волосы просвечивала кожа. А нож где? Вот он, под ней лежал. К рукоятке прилипли черные волосы.
— Просыпайся. Пора.
— Уже полночь?
— К утру идет.
— Я прилегла на минутку… Спать хотелось. — Она зевнула.
— Держи. — Урук протянул ей маленький каравай черного хлеба с куском тушеного мяса внутри. Его народ примерно так же засовывал оленину в разрезанный зеленый ямс, обматывая все листьями хлебного дерева. Урук часто вспоминал о своем племени.
Ада внимательно рассмотрела пищу. Отогнула хлеб, оторвала кусок мяса, протянула Уруку.
— Ешь, ешь. Мы с хвостатым уже наелись.
Она откусила.
— Съедобно. Суховато, но вкусно.
Пес уселся рядом. Он проглотил кусок мяса час назад, но мог бы одолеть и еще. Ада протянула ему корку хлеба. Это, конечно, не совсем то, чего ему хотелось, но он вежливо принял и хлеб.
— Они закончили, рабы идут в пещеру, — сообщил Урук. Он стянул с себя шелковую рубаху, скатал ее и запустил в кусты.
Ада вынула из корзины и протянула ему одежду раба.
— Неплохо, — похвалил Урук, натянув рубаху.
— Я рукава надставила, — показала Ада. Ниток у нее не было, пришлось выдергивать из веревки, найденной в мешке. Швы получились достаточно прочными. — В эти дырки можешь большие пальцы просунуть, чтобы рукава вверх не задрались. Я бы и воротник добавила, да не из чего. — Она показала на свою рубаху, укороченную почти до пояса.
— Молодец, хорошая работа. А зачем волосы обрезала?
— Ужасно, правда? Думала, может из них и борода выйдет, да нечем приклеить.
— Борода?
— Не получается у меня карта. Пыталась… Я ведь там только один раз была. Не могу я нарисовать, и все тут.
Урук нахмурился.
— Так что я с вами пойду, — ужасаясь собственной смелости, решительно заявила Ада. — Внутри лучше вспомню. Кроме того, я ведь язык знаю, тоже полезно.
Урук ее не отговаривал. Он нагнулся, подобрал горсть пыли и принялся натирать щеки Ады.
— Так получше. Грязный мальчишка. — Он недовольно прищелкнул языком и ткнул пальцем ей в грудь. — А это куда денешь?
— Закрою. — Ада взвалила корзину на плечо, выставив руку вперед. — Видишь?
Урук кивнул. Плохая маскировка. Любой, кто на нее глянет, сразу же заметит, что перед ним остриженная и перемазанная девица, которая вырядилась парнем. Но и сам он выглядел не лучше.
— Уверена, что хочешь с нами? Опасно ведь.
— Я боюсь оставаться одна, — ответила она с дрожью в голосе. Урук не понял, испугана она или возбуждена. Сам он никогда не был в рабстве и не мог представить, что она чувствует.
— Ладно. Придется пробежаться, а потом лезть наверх у входа.
— Я готова. Только…
— Что еще?
— А не сможем мы помочь другим рабам? Моим друзьям…
— Прежде всего — осторожность. Самим не попасться. А там видно будет.
Он подхватил корзину и начал спуск. Пес, как всегда, рванулся вперед.
— Назад! — подозвал его Урук. — Рядом! — И он повернулся к Аде. — Оба — рядом.

 

Андер сгреб в кучу раскаленные угли костра. Он отбросил капюшон на спину, плащ свободно болтался на плечах. Горшок с мясом стоит рядом, но Андер не обращает на него внимания. Никто не видел его за едой уже два дня. Вода, вода, и еще раз вода, но никакой пищи. Плащ болтался на нем, как на птичьем пугале, кожа обтягивала череп, из запавших глазниц сверкали воспаленные глаза. Он нагнулся к угольной горке, подул на нее. Над углями взметнулись желтые змеиные язычки пламени.
Андер и Изин сидели у последнего догорающего костра в лагере. Андер у огня — это уже легенда в войсках. Народ верил, что Андер читает будущее в пламени, что он беседует с огнем и произносит над ним таинственные заклинания. Изин был наблюдательнее. Он видел страх в глазах Андера, новый вождь не мог спать, потому что боялся остаться наедине с собственными мыслями.
— Погаснет, — предостерег Изин.
Андер подобрал две палки: длинную, тонкую и короткую, толстую.
— Которая первой вспыхнет?
Он уронил обе на угли.
— Андер, что с тобой происходит?
— Не заснуть. Тучи собираются… Ветер… В пустыне зреет буря.
— Что ж, — пожал плечами Изин. — Лето к концу идет, скоро дожди… Так всегда было в Шинаре.
— Вечный круговорот страданий. Боги ненавидят нас.
— Не думаю. Мне кажется, они просто не обращают на нас внимания. Они создали весь этот мир. Но они начали творение не с человека и не им закончили. Да и вообще еще не закончили. А мы воображаем, что все это, — он обвел рукою вокруг, — существует ради нас и для нашего блага.
— Значит, богам до нас дела нет.
Изин улыбнулся, как добрый дедушка, беседующий с внуком.
— У жрецов Молоха есть такая песенка-притча, они ее часто распевают. Парень на пороге зрелости хочет знать, для какой великой цели он появился на свет. Боги спрашивают его, кто создал молнию, ветры и потоки. Кто дал крылья соколу? Кто дал рыбе хвост? Наливается ли зерно мудростью человека, зреют ли финики его слезами? Может ли человек победить льва силою кулака или обогнать оленя силою смеха?
Андер пристально смотрел на Изина.
— Песня длинная, я всего не помню.
— Ну и в чем ее смысл?
— Килимон говорил, что это род загадки. Правда в том, что этот мир существует для забавы богов.
Андер схватил палку и принялся шуровать в углях.
— Выходит, богам до нас нет дела. К чему тогда жертвы и молитвы?
— Потому что нам есть дело до богов. Боги не слушают нас, но они слышат. Они не глухи.
— Значит, сейчас самое время молиться во весь голос. Может, услышат. — Он взмахнул дымящейся, палкой в сторону холмов. — Завтра сражение. Завтра нам понадобится помощь всех наших богов.
— Ты когда-нибудь молишься?
— Молился. Собирая камни в руднике, таская корзины, я молился о мщении. Но боги не слышали.
— Этого тебе не дано знать. — Изин потянулся к мечу. Металл нагрелся от костра. — Оружие… Подкрепление из Ура… Разве это не дары богов?
Андер рассмеялся.
— Пусть в следующий раз боги сами ломают хребет, добывают руду для этого оружия. Я-то знаю, кто ковал эти мечи. Отнюдь не боги.
— Пути богов для людей неведомы, — назидательно поднял палец Изин.
— Уж это верно. Люди работают… Люди страдают…
— Как знать, не страдания ли наши привлекают их внимание…
Андер криво усмехнулся.
— Если так, то они очень внимательно следят за нами сейчас.

 

— Идут, — прошептал Урук.
Ада вытянула шею.
— Ничего не вижу.
Они притаились за валуном в десятке шагов от входа в шахты. Любой, подошедший с востока, сразу заметил бы и их самих, и корзину, и пса. Но с запада, со стороны Дагонора, они были надежно укрыты камнем.
— Тихо. — Урук притянул Аду к себе. — Слушай.
Рабы тащились по склону. Впереди, очевидно, шел стражник — нифилим. Пространство вокруг него неожиданно осветилось, свет упал на то место, где только что находилась Ада. Если бы не Урук, их могли бы и обнаружить. Ада едва отваживалась дышать.
— Кто? — Гаркнул невидимый воин на языке нифилимов.
— Последняя группа. — Ответ прозвучал совсем рядом.
— Долго вы…
— Ленивые твари, что поделать.
— Заводи.
Свет пропал, возобновились топот и шарканье ног. Рабы зашевелились.
— О чем они говорили? — прошептал Урук в ухо Ады.
— Велел заводить людей внутрь.
Урук кивнул и прижал ее к себе еще крепче.
Звуки шагов затихли.
— Сиди здесь, — шепнул Урук и, не дожидаясь ответа, перелез через нее — она подивилась, какой он тяжелый, — и исчез. Пес, который не получал никаких распоряжений, исчез вместе с ним.
Все произошло очень быстро. Казалось, Урук действовал по наитию, безо всякого плана, надеясь застать нифилимов врасплох. Ада услышала какое-то сдавленное всхлипывание, падение чего-то тяжелого. Она сжалась в комок и обхватила голову руками.
— Готово, — раздался над ней голос Урука.
— Убил? — спросила она.
Урук кивнул.
— Я боялась, что убьют тебя.
— Рановато. — Он поднял ее на ноги. — Хватайся за корзину.
Они взобрались наверх, ко входу.
— Где… этот?
— Он тебе нужен?
Урук кивнул туда, где из тени торчали две обмякших ноги. Покойник полулежал, привалившись к стене, всего в нескольких шагах от Ады. Девушке приходилось раньше видеть трупы. Утопленников в их деревне. Мертвые головы на кольях в Дагоноре. Этот выглядел мирно, как будто расположился на отдых.
— Пошел, Пес!
Ада обернулась и увидела, что пес свернулся калачиком в корзине поверх меча и пояса Урука. Места для мешка не оставалось, Урук запустил его вниз по склону.
— А янтарь? — вздохнула Ада.
— Здесь. — Урук похлопал себя по бедру. Он поднял корзину.
— Подожди, — задержала его Ада. — Встань с другой стороны.
— Почему?
— Когда из тоннеля выйдем, стража слева будет.
Урук быстро перекинул корзину на другое плечо. Ада заняла свое место.
— Скоро первый поворот, — прошептала она.
— В какую сторону?
— Забыла.
Урук замедлил шаг.
— Проход сужается.
— Вдвоем везде можно пройти.
— Хорошо. Выстави локоть в сторону. Скреби по стене. Дойдешь до поворота — скажи.
Они ускорили шаг, надеясь догнать рабов. Пропустили поворот и врезались в стену с такой силой, что пес взвизгнул, а Ада испугалась, не сломала ли она нос. Проверила, но не обнаружила даже крови.
— Сюда, — прошептал Урук, огибая с Адой один острый угол, а затем другой.
Ада быстро потеряла ориентацию. Ей казалось, что они ходят кругами. Что они сбились с пути, попали в какой-нибудь заброшенный тоннель, из которого никогда не выберутся и умрут с голоду.
Она прозевала очередной поворот. К счастью, Урук, услышав, как локоть ее оторвался от камня, вовремя развернул ее и спас от нового столкновения со стеной.
Ада хотела извиниться, но увидела впереди свет. Слабый отблеск факела показался после тьмы тоннеля ослепительным.
— Почти пришли, — прошептала она.

 

— Спокойно. — Урук остановил шагнувшую вперед Аду. Сколько времени прошло с момента, как здесь прошли невольники? Если немного, то охрана может не обратить на них внимания. Если чуть больше, то риск повышается.
— Спокойно, — повторил он.
Ада промолчала.
Они вынырнули из прохода и почти уперлись в спину последнего раба. Как будто они принадлежали к этой группе. Чуть в сторонку, в тень, чтобы не привлекать внимания. Но никто и не обратил на них никакого внимания. Они чувствовали себя невидимками. Рабы могли услышать их шаги, но никак этого не проявили.
Впереди стояли четыре нифилима, все мужчины, с мечами и бичами, как и тот, которого убил Урук. Один из них, коротышка с пятном на носу, что-то кричал остальным, отчаянно жестикулируя. Остальные оживленно гоготали и хлопали себя по бедрам.
— Веселятся, — подумал Урук. На рабов стражники вообще не смотрели, очевидно, считая их неспособными ни на какое самостоятельное действие.
Урук ощутил мимолетное желание схватить Аду и нырнуть обратно в тоннель. Никто не мешает. Несколько шагов — и они на воле.
Но это желание тут же угасло. Долг превыше всего. Он освободит Джареда или погибнет.
Нифилимы все трепались и хохотали. Урук пожалел, что не понимает их языка. Даже в пустой болтовне можно уловить что-то полезное. Ада понимала, но спросить ее…
Она стояла рядом с ним и дрожала. «Нервы», — догадался Урук и погладил ее руку. Она ответила пожатием.
Наконец нифилимы посерьезнели. Один из них поднял факел и повел рабов во тьму. Урук и Ада двинулись следом. К удивлению Урука, никто не обратил внимания на необычный облик замыкающей пары. Незамеченными остались даже черные ноги и ее широкие женские бедра.
Шли долго. Маршрут сложный, но следовать ему легко. От факела к факелу, ни шагу в сторону — и избежишь опасностей, поджидающих во тьме.
Через четверть часа дорога стала более извилистой, поверхность неровной, идти стало труднее. Но рабы знали путь и не замедляли хода.
Урук и Ада начали отставать.
— Может, бегом? — прошептала Ада.
— Нет.
— Отстаем!
— Не страшно.
Еще четверть часа ходьбы, несколько поворотов, и тут тропа разделилась на две. Одна цепочка факелов взбиралась на холм, другая ответвлялась влево. Они видели четыре светящихся точки, отблеск пятой колыхался на стене далеко впереди. Рабы следовали по первой тропе.
— Куда?
— Не знаю.
Прошли чуть дальше. Еще одно ответвление, на этот раз вправо.
— Наверное, там есть другие тоннели и другие пещеры, — пробормотала Ада.
— Замри! — вдруг скомандовал Урук. Шум шагов впереди стих.
— Что там? — шепнула Ада еле слышно и прикусила язык. Мужской голос загрохотал в пещере, вызвав сильное эхо. Снова послышался шум шагов, но приглушенный, как будто рабы перевалили через вершину холма и спускались по противоположному склону.
— Что он там орал? — спросил Урук.
— Они идут в какую-то Черную пещеру. Он приказал всем оставить корзины перед входом в тоннель.
— Приказал — выполним, — с готовностью отозвался Урук и потащил Аду прочь с тропы.
Во тьме пришлось продвигаться медленно, неровная поверхность была усеяна множеством обломков породы.
— Отличное местечко, — похвалил Урук. — Ни зги не видно. Спрячемся здесь.
— Зачем? Джаред где-то рядом.
— Хороший охотник не прыгает в кусты, не зная, что там. Он выжидает. Наблюдает. Нужно проверить, кто еще здесь ползает.
Урук снял корзину с плеч, пес выпрыгнул.
— Пес принюхается, освоится. Если какая-то тварь в темноте затаилась, от него не скроется.
* * *
— Скоро привал? — заныл Ламех. — Мне надо…
— Что, приспичило?
Ламех с жалобным видом кивнул. Обе руки он прижал к животу, как будто боялся, что сейчас лопнет. И не он один. Не менее дюжины бойцов страдали тем же «быстрым брюхом», как определяла это состояние мать Ячменного Зерна. Некоторые жаловались на чесотку и сыпь, скребли руки и грудь. Должно быть, набрались вшей у женщин в Акшуре. Пусть чешутся, только резвей шагать будут. Но живот ждать не может.
— Ну, что ж… — И он заорал: — Всем привал на четверть часа!
Они как раз покидали ущелье, поросшее ивняком и кривыми деревцами.
Ламех тут же скинул мешок и метнулся в кусты. Его примеру со стонами последовали еще несколько страдальцев. Через мгновение стоны сменились иными характерными звуками физиологического происхождения.
Ячменное Зерно присел на валун и развязал сандалии. Ноги в пузырях, лодыжки распухли.
— Богами проклятая река, — проворчал он.
После переправы через Тигр обстановка осложнилась. Кроме поноса, вызванного плохой водой, войско страдало от кровососущих насекомых. Клещи и оводы соревновались с комарами в борьбе за кровь передвигающегося берегом отряда. Ячменное Зерно начал подозревать богов в том, что они сочувствуют нифилимам.
Растирая ноги, Ячменное Зерно рассматривал карту, нарисованную Андером. Карта была набросана неряшливо и содержала множество лишних деталей, которые мешали ориентироваться. Очевидно, они прошли два пика и один перевал. К Дагонору таким темпом выйдут к полудню следующего дня. Яшман начал вымерять расстояние вершками, но тут вернулся Ламех. Он дышал так тяжело, как будто бежал всю дорогу от Кан-Пурама.
— Полегчало?
— Даже не знаю. — Ламех устало опустился на мешок. — Внутри все горит. Пить хочется, но вода не держится.
— Из-за воды все. Все, кто в реке бурдюки наполнял, страдают.
— Что же делать? Вылить?
— Не стоит. Лучше такая вода, чем никакой.
Ламех кивнул.
— Остальные так же?
— Большинству хуже, — прошептал Ламех. — Кошмар какой-то.
— Хорошо бы найти родник, но надежды мало. Холмы сухие.
— Ох, плохо дело.
— Надо вылезать из этих ущелий. Они нас в сторону уводят.
Ламех хотел что-то ответить, но тут живот его снова громко заурчал.
— Ничего, пройдет, — утешил Ячменное Зерно и принялся завязывать сандалии.
— Уже пора? — жалобно спросил Ламех.
Ячменное Зерно кивнул и поднялся.
— Поднимаем задницы! — зычно закричал он под сопровождение раздавшихся со всех сторон стенаний.
Взобравшись на следующий холм, Ячменное Зерно заметил на западе облака.
— Странно. Жара такая, и на тебе…
Назад: Глава 2 Ада говорит
Дальше: Глава 4 Слыхано — не видано