В тот день в Акре стояла прохлада. Правда, во Франции или в Англии такую «прохладу» в это время года люди восприняли бы как чудесное потепление. Вдалеке на юге вырисовывалась гора Кармель, увенчанная синевато-фиолетовыми облаками, резко контрастирующими по цвету с белесой желтизной прибрежной долины. Город накрывала бесплотная пелена дождя. Никола де Акр безучастно взирал на ненастье из окна просторных светлых покоев на башне командорства ордена Святого Иоанна. Располагавшийся за толстыми стенами скотный рынок напоминал о себе не только шумом, но и запахами. В самом командорстве особого оживления не наблюдалось. За все время Никола увидел во дворе лишь двух пилигримов. Их сопровождали в странноприимный дом. Он вырос в Акре и помнил этот дом, предназначенный, как и сам орден, для заботы о христианах-пилигримах. Лет пять-шесть назад дом был переполнен, а сейчас половина коек пустовала. В эти дни немногие христиане отваживались совершать паломничества на Святую землю.

Никола отвернулся от окна и в очередной раз посмотрел на бесценное сокровище, книгу в кожаном переплете. Он ее все же добыл. Через десять лет, но добыл. Вот она лежит на столе красного дерева перед великим магистром ордена Святого Иоанна Гуго де Ревелем. Этот высокий, стройный, еще не старый человек с аккуратно подстриженными усами и бородой в те времена, когда Никола под фамилией де Наварр отбыл в Париж, был таким же рыцарем, как и он. А вот теперь восседает в роскошном кресле с высокой спинкой. Сейчас он закончит диктовать письмо, и они поговорят. Писец пристроился на краешке дивана, видимо, не смея позволить себе расположиться удобнее, и быстро строчил. С трудом сдерживая нетерпение, Никола снова повернулся к окну.

Он ждал этой встречи почти пять месяцев, с тех пор как прибыл в Акру прошлым летом. Как только корабль встал на якорь, Никола поспешил в командорство госпитальеров передать «Книгу Грааля» великому магистру. Однако через несколько недель начались распри между венецианскими и генуэзскими купцами за контроль над городской бухтой. Распри вскоре переросли в междуусобицу, длившуюся до осени, де Ревель был постоянно занят. Вместе с главами других общин Акры он вел бесконечные переговоры, стараясь примирить враждующие стороны, так что встретиться с Никола смог только сейчас.

— Для укрепления нашего командорства в славном городе Антиохия посылаю вам двадцать рыцарей. — Великий магистр замолк, погладил аккуратную бороду. — Желал бы послать больше, дорогой брат, но людей у нас сильно поубавилось.

Писец выжидающе замер, подняв перо.

— За сим заканчиваю и шлю всем вам поклоны.

Де Ревель кивнул писцу. Тот быстро собрал пергаменты, перо, чернильницу и покинул покои, неслышно ступая по шелковому розовому ковру.

Де Ревель перевел взгляд на Никола. Показал на диван:

— Садись, брат де Акр.

Никола встретился взглядом с великим магистром.

— Ты посылаешь рыцарей в Антиохию, брат?

Великий магистр поправил черную мантию с белым крестом на груди.

— Я посылаю их во все крепости. Пришло донесение от нашего человека в Каире. Бейбарс замыслил новый поход. В этом месяце выступает. Но в донесении не сказано, на какую крепость он нападет вначале. Позаботился, чтобы это осталось в тайне. В последние несколько лет главной целью Бейбарса оставалась Акра, но до сих пор его штурмы мы отбивали. Тогда он отходил и набрасывался на менее защищенные бастионы — правда, с годами их становится все меньше. Меня сильно тревожит Антиохия. Вряд ли на этот раз князю Богемону удастся спасти город.

Никола согласился. Приятель-рыцарь рассказал ему об осаде Антиохии мамлюками четырнадцать месяцев назад. Когда у стен города появилось войско Бейбарса, предводимое несколькими атабеками, правитель города, князь Богемон, откупился десятью повозками с золотом, драгоценными камнями и молодыми девушками и тем спас город. Умиротворенные атабеки отвели войско в Алеппо. Бейбарс, по слухам, пришел в ярость.

— Скорей бы прибыли крестоносцы короля Людовика, — пробормотал великий магистр. — Хотя по-прежнему неизвестно, когда это случится. Король объявил Крестовый поход в прошлом году, но, согласно последним вестям с Запада, до сих пор обсуждает это со своим братом Шарлем, графом де Анжу, недавно ставшим королем Киликии. Вырвал корону из рук германского императора. Говорят, он пытается уговорить Людовика завоевать вначале Тунис, а потом идти на Египет.

— Тунис? — Никола удивленно вскинул брови. — Войско Людовика нужно здесь, в Палестине.

— Я с этим согласен, брат. Но кое-кто в городском совете полагает, что де Анжу желает расширить свое новое королевство. Это может повлиять на планы Людовика. И мы тщетно будем ждать прибытия его с войском. — Великий магистр взял в руки «Книгу Грааля». — Но не эти заботы привели тебя сейчас сюда. — Он открыл книгу, просмотрел несколько первых страниц. Затем положил на стол. — Я прочел это писание три недели назад. Ты совершил подвиг, брат. Многим пожертвовал ради нашего ордена.

Никола слегка улыбнулся:

— Я выполнил свой долг, брат. С большой охотой. Признаюсь, было время, когда я тревожился, будет ли польза от моих стараний и есть ли в книге сведения, способные нанести непоправимый вред ордену тамплиеров, на что надеялся великий магистр де Шатонеф, когда нам стало о ней известно. Но, прочитав книгу, убедился — надежды оправдались.

Де Ревель кивнул:

— Да. Это, без сомнения, состряпано еретиками и богохульниками. Меня тошнило, когда я читал. Папа придет в ярость, узнав, что книга написана тамплиерами. Но вряд ли из-за этого он будет готов распустить орден.

Для Никола слова великого магистра прозвучали ударом, но он быстро оправился.

— Тут дело не только в ереси, брат. Как мне удалось узнать, в книге содержатся планы «Анима Темпли», спрятанные в аллегориях. Посылая меня добыть книгу, великий магистр де Шатонеф полагал, что именно эти планы помогут уничтожить орден тамплиеров.

— Даже если это так, брат, то аллегории остаются аллегориями. Их смысл открыт лишь посвященным. Сами тамплиеры проводили дознание по этому тайному братству и ничего не нашли. Для веских обвинений нам нужны веские доказательства. Сам-то ты знаешь, какие это планы?

— Нет, но… — Никола еще сильнее напрягся. — Я знаю о существовании «Анима Темпли», брат. После осады нашей крепости в Акре они распустились, но капеллан Эврар де Труа через какое-то время собрал их снова. Я это знаю точно.

— У меня нет сомнений. Но наша враждебность к тамплиерам хорошо известна. Поэтому нужно действовать наверняка. Иначе нас осудят. А на Заморских территориях и без того все качается. Папа рассчитывает на тамплиеров так же, как на нас. Надеется, что мы сдержим сарацин. Я думаю, бить по тамплиерам пока рано. Надо собрать больше сведений об этой группе и ее планах. Должны быть люди, готовые свидетельствовать перед папой.

— Существовал человек, желавший свидетельствовать против «Анима Темпли». Если, конечно, книга оказалась бы у нас в руках. Он-то и рассказал мне о ней. Но этот человек умер несколько лет назад. Остальные, с кем я встречался, боятся мести тамплиеров.

— Их можно уговорить?

Никола помолчал.

— Наверное, если постараться.

— Хорошо. — Де Ревель откинулся на спинку кресла. — В будущем пригодится.

— В будущем? — Никола нахмурился. — Разве нам не следует начать дело как можно раньше? Нельзя упускать возможность свалить орден тамплиеров.

Де Ревель молчал несколько секунд.

— Когда великий магистр де Шатонеф рассказал мне о своих планах, я, признаюсь, подумал об их безнадежности и посчитал тайное братство не более чем мифом. После его смерти, когда ты сообщил о пропаже книги, я был больше заинтересован получить от тебя сведения об их имуществе. Деньгах, владениях, священных реликвиях. Когда ты принес мне полный список их владений во Французском королевстве, это оказалось весьма кстати.

— Позволь мне спросить, брат, зачем тебе это нужно?

Великий магистр ответил не сразу.

— Мы собрались заключить с Темплом союз. С этим и связан мой интерес к их богатству.

Никола вгляделся в великого магистра.

— Но это невозможно, брат.

— Я не питаю любви к тамплиерам, брат. То, что сделал Арман с нашими рыцарями, простить нельзя. Но на Святую землю обрушился джихад Бейбарса. Мы должны объединить наши силы, иначе потеряем все.

Никола не верил своим ушам. Это казалось невероятным. Плод его многолетнего труда отвергается, а с заклятыми врагами собираются заключить союз.

— Но ты здесь не был, брат, — вырвалось у него, — когда рыцари Армана осадили это командорство, и не знаешь, как мы страдали.

— Я довольно знаю об этом из рассказов, брат. Но если орден тамплиеров сейчас падет, то падем и все мы. Только в союзе с тамплиерами можно надеяться на сохранение Святой земли, мечты всех христиан. Либо нам придется сотрудничать с бывшими врагами, либо на следующую зиму нас на этих землях уже не будет. — Никола собрался возразить, но де Ревель предупреждающе поднял руку. — Я обязан делать лишь то, что выгодно нашему ордену, а сейчас любая попытка расшатать или разрушить орден тамплиеров будет нам во вред. Если выживем, победим в этой войне и возвратим достаточно территорий; если почувствуем себя достаточно сильными, то, может быть, выступим против тамплиеров. А до той поры я не стану рисковать и воплощать замысел де Шатонефа, какие бы ужасные доказательства в этой книге ни содержались. Не время сейчас наносить удар, когда мы должны сосредоточиться на защите наших земель от мамлюков. — Де Ревель взял «Книгу Грааля» и поднялся с кресла. — А до той поры мы о ней забудем. — Он повернулся к большому железному ящику, врезанному в стену за его креслом, поднял висящий на цепочке ключ, отпер шкаф, положил туда книгу. — Мы должны защитить Заморские территории. — Де Ревель кивнул Никола. — Ты можешь удалиться, брат.

Никола поднялся с поклоном.

Из высоких арочных окон коридора открывался чудесный вид на город. Никола обвел взглядом башни, церкви, площади с торговыми рядами и задержался на бухте, куда медленно входили шесть боевых кораблей тамплиеров, окруженные кавалькадой судов поменьше.

Палубы тринадцати кораблей заполнили сержанты, рыцари, купцы. Все пытались разглядеть очертания города, постепенно вырисовывающиеся на горизонте. Справа и слева виднелись окутанные облаками горы, от высоких городских стен к ним простиралась желтовато-белесая пустыня. Когда корабли подошли к этой пустыне ближе, стали видны зеленые вкрапления — поля, фруктовые сады, холмы и стремительные ручьи. Некоторые пали на колени. Это была Палестина, Святая земля, место, где родился Христос.

Уилл тоже стоял на палубе, опершись руками о крепкий борт «Сокола», самого крупного корабля во флоте. На носу, на платформе, возвышалась корабельная катапульта, требушер, в котором для метания камней использовалась праща. Теперь, в дружественных водах, праща свободно висела. Катапульту разрядили. А вот когда проходили Гибралтарский пролив, она была готова к бою. Но корабль сарацин ринулся к Гранаде, и с «Сокола» так и не метнули ни единого камня. Оказалось достаточным одного вида шести боевых кораблей тамплиеров с красными крестами на главном парусе.

Зазвонил колокол, призывавший отдыхавших гребцов вернуться на скамьи. Уилл окинул взглядом корабль, служивший ему домом последние восемь месяцев.

Шесть боевых судов отплыли из Ла-Рошели в начале июня. Их сопровождали четыре усиера — приземистых объемистых судна с лошадьми, повозками и осадными машинами, а также торговый корабль тамплиеров с грузом шерсти и тканей. Два жестоких шторма нанесли большой урон. Один усиер вообще затонул. Ночью Уилла разбудил оглушительный треск. Он слетел с койки и вместе с Саймоном и двумя десятками рыцарей и сержантов побежал на палубу. Главная мачта на усиере переломилась пополам и рухнула на палубу. «Сокол» трепала жестокая бортовая качка, корпус трещал, в лицо била соленая водяная пыль. На их глазах усиер кинуло вперед, и он вместе с людьми и лошадьми погрузился в морскую пучину.

После шторма флот с трудом дотащился до Лиссабона. Четыре корабля из десяти получили повреждения, причем два — значительные. На ремонт ушло три месяца. Большинство рыцарей и сержантов отплыли по реке Томар на лодках к прицепторию тамплиеров в город с тем же названием.

Для Уилла эта передышка выдалась очень кстати. Пока он лежал больной в Орлеане, Робер де Пари по поручению инспектора прибыл в один из прицепториев тамплиеров в королевстве Кастилия. Когда пришла весть о том, что в Лиссабон для ремонта прибыл флот тамплиеров, Робер и еще несколько рыцарей подали инспектору прошение позволить им отбыть с этими кораблями на Святую землю. Разрешение было получено, и они проскакали через всю страну в город Томар. Робера поселили в замке рядом с Уиллом.

По утрам они вместе упражнялись с оружием на поле рядом с замком тамплиеров, доминировавшим в городе. После болезни мышцы Уилла ослабли, а стоило ему подняться на несколько ступенек, как в легких тут же разгорался огонь. Он едва мог влезть на коня, не говоря уже о том, чтобы держать копье. Но постепенно упражнения и португальское солнце вдохнули в молодого человека жизнь, тело налилось силой, кожа потемнела от загара, душа начала успокаиваться. Однажды вечером, когда они с Робером сидели на крепостном валу замка, смотрели на высушенные солнцем холмы и снующих по стенам ящериц, Уилл рассказал ему о проститутке и о предательстве Гарина. «Книгу Грааля», конечно, не упоминал. Сказал, что это был ценный манускрипт, который похитили у Эврара. Робер молча выслушал, приложился к бурдюку с бургундским вином. Затем передал Уиллу.

После этого признания на душе Уилла полегчало. Стремление отомстить не покинуло, но притихло, перестало настойчиво мучить.

Для Элвин он у себя внутри отгородил особое место.

Днем всегда находились какие-то занятия. Уилл упражнялся с Робером, рыбачил на реке, разговаривал с Эвраром или Саймоном, и ее оттуда не выпускал. Она приходила по ночам, когда не было сил сопротивляться.

Наконец ремонт завершили, и флот покинул Лиссабон. К нему присоединились две торговые галеры и корабль с пилигримами. Капитаны заплатили за сопровождение до Акры. Чем дальше они уходили на восток, тем сильнее море меняло цвет: у берегов Франции оно было аспидно-серым, у Испании — изумрудным, и вот наконец стало лазурным.

— Такой ты представлял Акру? — спросил Робер, протягивая Уиллу бурдюк. — Выпей. Последнее бургундское.

Корабль пошел вдоль длинного волнореза, и перед ними открылась бухта. Такого множества судов Уилл еще не видел. Он глотнул вина, вернул бурдюк Роберу.

— Похоже на Париж. Только все желтое.

— Думаю, многие сейчас напряжены. — Робер допил вино и глянул на суровые лица скопившихся на юте сержантов. — Один матрос рассказал мне, как несколько лет назад рыцари увидели на берегу людей и отказались сходить на берег. Они решили, что это сарацины, и предложили подвести корабль ближе. Хотели стрельнуть из требушера.

— Это оказались сарацины?

— Нет. Сержанты, присланные помочь разгружать корабль. По словам матроса, такое бывает чуть ли не каждый раз. Многие думают, что на берегу идет война.

Час спустя они плыли на корабельном полубаркасе к берегу. Саймон и Эврар — на другом. Флот стал на якорь у волнореза — в бухту кораблям войти не позволили, ее всю заполнили купеческие суда.

Перед Уиллом медленно разворачивалась панорама одного из старейших городов земли. Солнце клонилось к закату, и все вокруг было золотистым: двойные стены Акры, башни, каменные и деревянные строения, купола церквей, элегантные шпили, оживленная рыночная площадь, шум которой уже доносился. Самого города за стенами не наблюдалось, но угадывалось его великолепие.

Уилла поразила величественная крепость, обнесенная массивной стеной. Эта увенчанная огромными башнями стена шла вдоль моря, а затем резко сворачивала к городу. Одна из городских башен, в свою очередь, увенчивалась четырьмя башенками со шпилями, как будто сделанными из золота. За стенами виднелись церковный купол и крыши красивых зданий из белого камня.

— А это что? — спросил он помощника капитана «Сокола», ветерана, родившегося в этом городе.

Помощник капитана проследил за взглядом Уилла.

— Это наш прицепторий.

Уилл затих. Прицепторий тамплиеров напоминал маленький город, казавшийся таким же прекрасным, как и большой.

Полубаркас достиг берега. Гребцы выпрыгнули на мелкую воду, затащили лодку на песок. Торговая площадь действительно кишела людьми. По словам помощника капитана, рынок принадлежал венецианцам. Существовали другие, ими владели выходцы из Пизы, Генуи, Ломбардии и Германии. Город был разделен на отдельные кварталы, вроде отдельных государств со своими законами, церквями и правителями. Как будто каждый привез сюда кусочек своей родины. Всего в Акре двадцать семь кварталов. Самый обширный — Монмюсар, здесь проживала большая часть населения. Знать обитала в Сен-Эндрюсе. Дальше шел Еврейский квартал, Патриарший…

Уилл пытался слушать помощника капитана, но не мог сосредоточиться.

Его догнал Саймон, плывший на втором полубаркасе с сержантами и матросами.

— Уилл! Ты их видел? Вон там! — Он указал на странных животных на рыночной площади. Они были крупнее лошадей, все бежевой масти, с длинными шеями и диковинными холмами на спинах. На площади собралась небольшая толпа желающих поглазеть на прибывших рыцарей, но вскоре все вернулись на рынок.

Прежде всего Уиллу бросилась в глаза одежда местных жителей, более изящного покроя, чем на Западе, — облегающие платья и богато расшитые туники у женщин; хорошо подогнанные рейтузы и парчовые накидки у мужчин. К тому же все сшито из роскошных тканей. Никаких шерстяных шапочек и башмаков на деревянной подошве. Только шелк, камчатная ткань, мягкий лен и венецианская парча. Все без исключения, даже дети, выглядели как рыцари и короли на коронации.

Уилл не мог оторвать глаз от толпы. Большинство показались ему чужестранцами. Загорелые лица, странный покрой богатой одежды, на голове тюрбаны. Прислушавшись, он с удивлением обнаружил, что некоторые говорят по-латыни, другие — по-английски и по-французски. Все были выходцы с Запада. Но свободно общались, смеялись и шутили с высокими стройными чернокожими мужчинами, обладавшими невероятно белыми зубами, равно как и с круглолицыми людьми с оливковой кожей и миндалевидными глазами, а также с похожими на Хасана.

Рыцари начали перешептываться.

— Сарацины!

Кое-кто потянулся к мечу и посмотрел на своего магистра, но он спокойно шагал сквозь толпу. Уилл бросил взгляд на Эврара, шествующего прихрамывая сзади. Тот улыбался.

Изумленные рыцари шли мимо лотков, где черноглазые венецианцы обменивали товары мусульман на доски и железо, а закутанные в свои куфии бедуины отдавали несколько бочонков кобыльего молока за пригоршню золотых монет. На повозках высились горы фиников и лимонов, а рядом расположились лотки, где лежали рубины, красители, мечи, шелк, фарфор и мыло. Еврей в очках, весело смеясь какой-то шутке греческого купца, взвешивал на весах сапфиры. Воздух наполняли запахи пота и навоза, пряностей и бальзама. Над рынком стоял гул, в котором перемешались десятки языков и наречий: латынь, иврит, французский, арабский. Рыцари свернули в сторону, пошли по узким извивающимся улицам к прицепторию, и за каждым поворотом открывалось нечто новое: церкви со странными круглыми окнами, в которых отражалось вечернее солнце, слоняющиеся по затененным переулкам женщины в открытых одеждах. У дверей домов сидели старики. Одни были окутаны дымом ладана, другие за столами играли в шахматы на досках из слоновой кости и египетского стекла.

Достигнув прицептория, все оказались настолько переполнены впечатлениями, что едва заметили отлитых из чистого золота четырех львов, венчающих шпили башни над массивными воротами. Прибывших приветствовали караулившие вход рыцари. Открыли дверь в воротах. Тамплиеры вышли на оживленную площадь в форме полукруга, окаймленную большими каменными зданиями. Уилл задержался, оглядывая рыцарей. Но ни одного не встретилось с золотистыми волосами.

Его похлопал по плечу Робер.

— Магистр попросил меня составить список наших имен для бейлифа. Я найду тебя, когда сделаю дело.

Робер скрылся в здании с развевающимся на крыше черно-белым флагом ордена тамплиеров. А тем временем площадь заполняли прибывшие рыцари. Многие смущенно озирались. Подошел Саймон:

— Мой отец никогда бы не поверил. Да я и сам, признаться, не верю. Неужели мы действительно видели на базаре сарацин?

Уилл не успел ответить. Его тронул за руку Эврар.

— Уильям, устроишься, и сразу же отправляйся в командорство госпитальеров. Узнай, там ли Никола де Наварр. — Старый капеллан совсем охрип. Его изводил упорный кашель, усилившийся после гибели Хасана. Долгое плавание усугубило положение, в некоторые дни Эврар вообще мог с трудом говорить.

— Прямо сейчас? — Уилла ошеломила целеустремленность старика. Старый капеллан не переставал думать о цели поездки с тех пор, как они покинули Ла-Рошель. Уилл хорошо это знал, но чтобы начинать поиски в первые минуты, даже не осмотревшись, — это уже казалось слишком.

— Да. — Эврар хмуро глянул на приближающегося клирика. — Я на тебя рассчитываю, Уильям. Мне тут надо кое с кем встретиться, так что…

— Следуйте за мной, братья, — сказал клирик.

— Я знаю дорогу, — проворчал Эврар и пошел впереди.

— Ну найдешь ты Никола, а дальше? — пробормотал Саймон.

— Не знаю, — рассеянно ответил Уилл. Он разглядывал вздымающиеся к небу стены со стрельчатыми смотровыми щелями, у которых несли караул рыцари. Мощные метательные орудия. Прицепторий в Акре совсем не похож на лондонский, парижский или ла-рошельский. Это скорее не прицепторий, а крепость.

Они миновали оружейную, где мастера за верстаками натачивали мечи.

Саймона вместе с сержантами повели к зданиям в задней части площади. Уилл и остальные рыцари прошли мимо конюшен, мастерских, великолепной церкви, по сравнению с которой часовня в Париже выглядела амбаром, и роскошного здания, похожего на дворец. Клирик пояснил, что здесь обитает великий магистр Берар. Они остановились у нескольких строений, окружавших небольшой пруд. Уилла поселили в соларе на восьмерых. Вдоль стен — удобные кровати, рядом с каждой стоял деревянный сундук для вещей. Вешалка для мантий, стойка для мечей. Одеяла на кроватях мягкие, из шерсти ягнят, и подушки набиты не соломой, а перьями. Чистый каменный пол покрыт плетеным ковром. После многомесячного плавания солар выглядел настоящим дворцом, но Уилл не воспользовался возможностью отдохнуть. Положив на кровать свой мешок, он вышел во двор и направился куда глаза глядят.

Ему с почтением кланялись сержанты и слуги. Рыцари постарше, с загорелыми лицами и твердыми взглядами, молодого человека не замечали. Он собирался спросить их о Гарине, но не стал. Почему-то пропало желание встречаться с человеком, обесчестившим его. Не возникло у него также желания отправляться одному в незнакомый город искать Никола.

Спустя какое-то время Уилл оказался на стене у бойницы. Любовался Акрой. Вид отсюда открывался бесподобный. Город продолжался и за главной стеной, дальше шла еще одна стена и крепостной ров с водой. Потом сады, огороды, окутанные янтарным туманом оливковые рощи.

— Красиво?

Уилл оглянулся. Рядом стоял седоволосый рыцарь.

— Я прихожу сюда каждый день перед вечерней. Не надоедает. — Рыцарь улыбнулся. — Ты приехал из Франции, брат?

— Да, — ответил Уилл. — А в какой стороне Сафед?

— Вон там. — Рыцарь показал на восток. — Около тридцати миль через долину.

— Туда легко добраться?

Рыцарь удивленно посмотрел на Уилла:

— В Сафед ведет отсюда дорога, но там люди Бейбарса. Ты знаешь, что крепость в руках сарацин?

— Да. Там погиб мой отец.

— Я тебе сочувствую. Но не вздумай отправляться туда сейчас. Это верная погибель. В прошлом году в Сафед ездил посланец совета Акры на переговоры с султаном. По его словам, вся крепость окружена пиками с головами христиан.

Уилл не мог представить отца, сильного, полного достоинства рыцаря, не похороненным по-христиански. На чужбине, вдалеке от родной Шотландии. Его передернуло от мысли, что дух отца обречен скитаться по голой пустыне.

— Мне тоже довелось потерять близких, брат, — мягко произнес рыцарь.

— Может, вы знаете рыцаря по имени Гарин де Лион? — неожиданно спросил Уилл.

Седоволосый рыцарь задумался.

— Он прибыл в прошлом году. Моего возраста. — Уилл описал Гарина.

Рыцарь пожал плечами:

— Через наш прицепторий проходили многие.

— Скорее всего он прибыл один. И не на корабле тамплиеров.

— Один? Да, сюда действительно прибыл молодой человек, сам по себе. Как раз перед Рождеством. Де Лион, ты говоришь? — Рыцарь снова задумался. — Кажется, так его звали. Но определенно не скажу. Он прибыл по суше, из Тира. Из-за распрей купцов бухту закрыли, и все корабли направляли туда.

— Он и сейчас здесь?

— Если я ничего не путаю, его отправили с группой рыцарей в Яффу.

— Яффу?

— Это город на побережье рядом с Иерусалимом, примерно в восьмидесяти милях отсюда. — Рыцарь показал на отдаленные горы. — У нас там гарнизон.

— Спасибо. — Оставив рыцаря любоваться закатом, Уилл вернулся на площадь. Собирался направиться в свой солар, но к нему подбежал запыхавшийся Саймон.

— Наконец-то я тебя нашел! Скорее разыщи Эврара.

— Зачем?

— Нас отсюда отправляют. — Тон у Саймона был страдальческий. — Обоих.

— Отправляют? Но мы же только…

— В нашу опочивальню пришел рыцарь со списком. Сразу, как мы устроились. Сказал, чтобы я собирался. В списке есть и ты и Робер.

— И куда отправляют?

— В какую-то Антиохию.