15
— Но зачем мне ложиться?
— Потому что я хочу, чтобы вы расслабились.
Мисс Лидгейт сидела на кушетке. Закинув ноги, она медленно легла. Едва коснувшись головой подушки, девушка начала вертеться. Она не могла найти удобное положение из-за волос, собранных на затылке.
— Я не могу так расслабиться…
Голос у нее был немного раздраженный. Она снова села и, вытащив множество шпилек, ленточек и сняв сетку, освободила волосы. Они лавиной хлынули ей на спину — огненного цвета масса с красновато-коричневыми и медными прядями. Либерман удивился, что столько волос можно так искусно скрыть. Она снова легла.
— Так лучше.
— Если хотите, можете закрыть глаза.
Но ее глаза остались открытыми и следили за доктором.
— Мисс Лидгейт, — вздохнул Либерман. — Вы не должны смотреть на меня. Не напрягайте глаза.
Передвинув правую руку на живот с помощью левой, мисс Лидгейт безучастно уставилась в потолок.
— Мне не по себе, что я так лежу и вас не вижу.
— Со временем вы привыкните к этому, уверяю вас.
Молодая женщина прикусила нижнюю губу, кашлянула в левую ладонь и наконец успокоилась; но пальцы ее ног все равно были напряженно поджаты.
— Мисс Лидгейт, — начал Либерман, — вы помните, когда вы были в этой комнате последний раз?
— Да.
— Расскажите мне, что тогда случилось.
— Вы меня осматривали… и мы говорили на разные темы. Я помню, что рассказывала про своего деда.
— Правильно. А что еще мы обсуждали?
— Шеллингов, доктора Ландштайнера…
Она остановилась и вздохнула.
— Пожалуйста, продолжайте.
— С моей памятью все в порядке.
— Конечно, я это знаю. Меня интересуют ваши впечатления от нашей последней встречи.
— Я не понимаю, чего вы от меня ждете, доктор Либерман? Вы хотите, чтобы я повторила все слово в слово?
— Нет. Я хочу, чтобы вы просто рассказали мне, что произошло.
— Хорошо. Меня привела сюда сиделка. Вы осмотрели мою руку. Затем мы говорили о том, как я стала работать у Шеллингов. Я рассказала о своем намерении изучать медицину и объяснила, почему хочу учиться здесь, а не в Лондоне. Я рассказала вам о дневнике деда и кое-что о нем самом. Потом вы спрашивали о моей семье и доме. Вскоре в дверь постучали, и вошел один из ваших коллег.
— Доктор Каннер.
— Его так зовут?
Либерман кивнул:
— А что было дальше?
— Вы разговаривали некоторое время…
— Как долго?
— Наверное… трудно сказать.
— Пять минут, десять? Сколько?
— Достаточно долго для того, чтобы я заснула.
— Больше вы ничего не помните?
— Нет. Наверное, вы подумали, что меня лучше не будить, и попросили перевезти меня в палату.
Либерман ничего не ответил.
— А что… — Мисс Лидгейт заколебалась, и ее голос слегка дрогнул от волнения. — Что-то случилось, доктор Либерман? Что-то, чего я не помню?
— Да, кое-что случилось.
— Что? — Мисс Лидгейт беспокойно заерзала и сжала свою мертвую руку другой, здоровой. — Пожалуйста, скажите.
— Вы сильно разволновались. Это было похоже на припадок.
— И я что-то сделала?
— Вы в самом деле не помните?
— Нет! — Ее голос сорвался на крик, и она закашлялась.
— Вам было очень плохо, и доктор Каннер подошел помочь вам. Вас тошнило, и он поставил перед вами ведро.
— Этого не может быть.
— Желая вас успокоить, он положил руку вам на спину. Тогда вы и пригрозили убить его, а потом ударили его в живот… — Либерман замолчал. В комнате было абсолютно тихо. Мисс Лидгейт даже перестала кашлять. Либерман продолжил: — Правой рукой.
Либерман наблюдал, как грудь девушки поднималась и опускалась, дыхание участилось. Она качала головой из стороны в сторону, а обычное слегка нахмуренное выражение ее лица сменилось полнейшим неверием.
