Глава 28
Хатхор и его египтяне в конце концов справились с толпой, кипящей у главных ворот. Несколько проклятых аккадских лучников проскользнули в город и захватили левую башню, но его люди все еще удерживали правую. Они доложили, что снаружи ворот никого не видно, никакие орды бойцов не ждут, чтобы проникнуть в город.
И снова Такани выбрал далеко не самый мудрый способ действий. На мгновение Хатхор испытал искушение забрать своих людей и вернуться к дому Кортхака, но это спровоцировало бы Такани невесть на что. Лучше закончить дела здесь, а потом вернуться, когда ворота будут в безопасности.
Он прикинул, сколько врагов укрылось в башне, и понял, что имеет дело меньше чем с двадцатью людьми. Теперь Хатхору нужно было сойтись с ними в ближнем бою, чтобы убить этих захватчиков, прежде чем восстанет город.
У него было мало времени. Имя Эсккара звучало повсюду, с каждой минутой все громче, и все больше людей подхватывали клич. Рассвет ворвался в город через стены, осветив последствия бойни перед воротами. На открытом месте тут и там валялись мертвые тела, из многих торчали стрелы. Раненые взывали о помощи или пытались отползти к ближайшим домам в поисках безопасного места.
Хатхор не понимал, как Кортхак смог так быстро потерять власть над городом. От Небиби, который спал в казармах, не было никаких известий, не было вестей и от Такани с тех пор, как тот приказал Хатхору отправляться к воротам. Хатхор отрядил двух бегунов — одного к казармам, другого к дому Кортхака, но ни один из них не вернулся. Хатхор понятия не имел, принадлежат ли еще людям Кортхака казармы и дом.
Но это было не так уж важно. Сейчас, ради собственной безопасности, Хатхору нужно было отбить ворота у аккадцев. Для этого у него имелось более чем достаточно людей, но чем дольше воины Эсккара смогут его сдерживать, тем труднее придется его отряду.
Громкий голос продолжал выкрикивать с вершины башни имя Эсккара, как воинственный клич, — благодаря могучим легким этого человека его слышала половина города. Громовой крик тревожил людей Хатхора: еще одно дурное предзнаменование, которое заставило их пасть духом.
Хатхор знал, что очень скоро проклятые аккадцы поднимутся против него. Если он не сумеет уничтожить этих людей в течение нескольких минут, он, Кортхак, все их люди будут смяты разъяренными жителями города. Последнее, чего хотел Хатхор, — это быть запертым внутри Аккада.
Подкрепления продолжали прибывать, под его началом становилось все больше людей. Это успокоило бы его, если бы Хатхор не обнаружил, что большинство из вновь прибывших бежали из стычек, завязавшихся в других местах. Очевидно, около казарм тоже шло сражение, как и у дома Кортхака. Хатхор коротко проклял этого демона Эсккара и подивился тому, как варвар и столько его людей смогли проникнуть в город.
Тем не менее ветераны Хатхора собрали всех людей Кортхака, появившихся у ворот, заставили их построиться в боевой готовности и приказали слушаться его команд. Хатхор шагал перед ними туда-сюда, обещая убить любого, кто бросится бежать или откажется драться. У него было уже больше пятидесяти человек, половина из них имели луки, и люди продолжали прибывать.
— Мы должны отбить башню! — выкрикнул Хатхор на языке Аккада. — С нее мы сможем контролировать город.
На египетском он отдал другие приказы:
— Гоните трусов к башне. Пусть они примут стрелы на себя. А потом мы ворвемся внутрь.
Его люди все еще оставались во второй башне, они поддержат атаку.
Хатхор огляделся в последний раз. У него было достаточно воинов, и его лучники сдержат вражеских стрелков на вершине другой башни. Солнечные лучи омыли обе башни золотистым светом.
Он отдал приказ, и все с криком ринулись за угол, устремившись вперед со всех ног по смертельно опасному открытому пространству. Несколько человек упали, пораженные стрелами, но немного. Бойцы Хатхора бежали через площадь, выкрикивая имя Кортхака.
Битва за ворота Аккада началась.
Дракис выругался, увидев, что они идут — орава вооруженных мужчин, которых было куда больше, чем его людей.
Спасибо хоть, ожидание закончилось. Стрелы его лучников мелькнули, перелетев через повозку. За спиной Дракиса на первой лестничной площадке ждал Энкиду, на ступенях чуть ниже стояли четыре стрелка, прижимаясь к стене. Если египтяне ворвутся в башню, Дракис собирался отступить к лестнице, сражаясь по пути за каждую ступеньку, а лучники прикрывали бы его отступление. Своим самым последним оплотом они бы сделали вершину башни, откуда все еще могли бы контролировать ворота.
Враги ринулись через открытое пространство и успешно добрались до подножья башни, не обращая внимания на понесенные потери. Повозка в дверном проеме содрогнулась, когда первые атакующие ударили в нее. Летели стрелы, наконечники копий вспыхивали в разгорающемся рассвете, дерево трещало: дюжина людей Кортхака всеми силами старалась оттолкнуть телегу в сторону. Но массивное колесо забило дверной проем, и заклинившие его бревна держались крепко. В проем влетело копье, и один из людей Дракиса закричал, когда оно ударило его в грудь. Другой аккадец выдернул копье из груди умирающего и метнул обратно.
Лучники стреляли по любой цели — по открытым лицам, рукам, пытающимся оттолкнуть в сторону фургон, даже по ногам врага. Но все больше людей занимали места упавших и умирающих, и Дракис понял, что заграждение не продержится долго.
Повозка двинулась, остановилась, потом двинулась снова. Дракис услышал треск ломающегося дерева и понял, что воины снаружи ломают телегу на куски голыми руками, чтобы освободить проход. Запах крови наполнил тесное помещение, смешиваясь с тяжелым дыханием людей, кричащих и проклинающих своих врагов.
Аккадцы стреляли по всему, что двигалось, по любой мишени, какую могли разглядеть, их выстрелы на таком расстоянии зачастую были смертельны. Но несмотря на опустошение, производимое в рядах врага, место погибшего неизменно занимал другой.
Неуклюжая повозка рывком сдвинулась с места. Еще мгновение — и последнее бревно было выдернуто, задняя часть телеги с громким скрипом сдвинулась на шаг вперед, когда ее оттащили от входа. На мгновение это позволило лучникам лучше прицелиться, и, когда отверстие стало шире, они засыпали стрелами толпу снаружи.
Дракис понятия не имел, скольких они убили, но атакующие начали колебаться. Выкрикивая слова ободрения своим людям, он помогал им удерживать проход, пока сам усердно стрелял из лука по любому врагу, какого мог разглядеть.
Но теперь до подножия башни добрались лучники Хатхора, которые понимали лучше многих, что окажутся в безопасности, если пробьются внутрь. И они начали пускать стрелы, метя в каждое отверстие.
Человек рядом с Дракисом беззвучно рухнул, стрела торчала из его глаза. Дракис шагнул в брешь и выпустил три стрелы так быстро, как только мог. Наградой ему послужили вопли боли, и он продолжал стрелять во все, что видел, — в руку, в ногу, даже в меч. Он должен был сдержать этих людей, отогнать назад и выстоять до тех пор, пока не явится подкрепление.
Тем не менее половина его людей уже погибли или были ранены; те, кто из-за раны не мог натянуть тетиву, поднялись наверх по ступенькам, в безопасное место.
С громким треском повозка откатилась от башни, в отверстие ворвался дневной свет. Стрелы, пущенные с лестницы, сдержали противника на какое-то мгновение, но, подгоняемые сзади Хатхором, атакующие сами впали в неистовую ярость. Они рванулись в дверной проем, перебираясь через тела убитых — своих и врагов. Дракис выпустил последнюю стрелу, уронил лук и вытащил меч.
— Назад! — закричал он и отбил пущенное в него копье. — Назад!
Размахивая мечом, как безумец, отбивая в сторону копья и чужие мечи, Дракис медленно отступал, пока не наткнулся пяткой на нижнюю ступеньку. Он начал подниматься по лестнице. Некоторое время лучники Энкиду, стоявшие выше, сдерживали врага, но потом мелькнула пущенная снизу стрела, и один из аккадских лучников со стоном упал со ступенек.
К своему отчаянию, Дракис понял, что дела идут все хуже и хуже. Солнечные лучи теперь добрались до бойниц башни, и она была освещена изнутри; таким образом, лучникам врага были хорошо видны его люди, стоящие на ступенях. Если так будет продолжаться, их перебьют по одному.
— Вверх! Все по лестнице вверх!
Две стрелы настигли Дракиса, когда он поднимался по ступеням: одна царапнула бок, вторая воткнулась в руку чуть выше локтя. Он пошатнулся и упал бы, если бы Энкиду не потянулся вниз и не подхватил бы его.
Они добрались до второй площадки, на какое-то время скрывшись из виду тех, кто стоял в дверях. Проклиная свою рану, стряхнув с себя слабость, Дракис продолжал переставлять ноги, взбираясь наверх. Он слышал, как Энкиду командует людьми, приказывая им прикрывать отступление и в то же время подталкивая Дракиса вверх по ступенькам.
— Поднимайтесь! — крикнул Энкиду. — Посмотрите, что там происходит. Я сдержу их здесь!
Вздрагивая от боли, Дракис поднялся по ступенькам и почти упал, когда достиг-таки площадки наверху башни. Солнце встало из-за горизонта, голубое небо мерцало в прозрачном утреннем воздухе. Свежий запах реки омыл его, заглушив на мгновение вонь крови. Дракис опустился на колени и прислонился спиной к стене.
— Сиди тихо, — велел ему Тарок, опустившись на колени рядом и бросив быстрый взгляд на стрелу, торчащую из руки Дракиса. — Наконечник засел в кости. Оставайся здесь, я перевяжу…
— Вытащи ее, — приказал Дракис, крепко зажмурившись от боли, омывавшей его волнами. Он открыл глаза и уставился на потное лицо Тарока, маячившее на расстоянии вытянутой руки от его лица. — Вытащи ее немедленно!
Тарок не стал спорить. Крякнув, он уткнулся коленом в плечо Дракиса, взял его за раненую руку и прижал ее к стене. Второй рукой Тарок схватил стрелу. Дракис вздрогнул, когда древко шевельнулось в ране, но не успела боль стать невыносимой, как Тарок повернул стрелу и дернул ее изо всех сил.
Жуткая боль погасила солнечный свет, и Дракис не смог сдержать стон муки, сорвавшийся с его губ. Но окровавленное древко вышло из раны; кусочки плоти прилипли к наконечнику.
— Стрела еще сгодится, — сказал Тарок, швырнув ее лучнику, стоявшему за его спиной. — Не двигайся. Я должен перевязать рану, иначе ты истечешь кровью.
Пустив в ход нож, Тарок вспорол рубаху Дракиса, оторвал от нее длинную полосу и перевязал раненую руку, туго затянув ткань, чтобы остановить кровотечение.
Дракис на несколько мгновений потерял сознание. Когда он открыл глаза, Тарок исчез, а Энкиду, по ноге которого текла кровь, выгонял своих людей на вершину башни. Дракис с трудом встал на колени, нашел свой меч и подполз к Энкиду. Один человек нашел щит, и они прикрылись этим щитом, чтобы бросить быстрый взгляд вниз, на ступеньки.
— Мы убиваем их, — сказал Энкиду. — Лестница завалена телами, но они продолжают идти. Эти египтяне умеют сражаться. Как дела тут, наверху?
Только сейчас Дракис взглянул на него.
— Я не знаю, сможешь ли ты удержать…
— Я удержу их. Посмотри, не идет ли помощь.
Тарок, чьи рыжие волосы сверкали в солнечном свете, вернулся к своим людям. Дракис увидел, что их осталось меньше половины, и большинство из уцелевших ранены. Ухватившись здоровой рукой за верх зубца башни, он поднялся, глядя на лучников, все еще стоящих лицом ко второй башне.
Громкий гулкий звук возвестил, что в ворота ударили чем-то так, так что массивные деревянные бревна затряслись. Рискнув заглянуть через стену, Дракис увидел, что полдюжины людей пытаются поднять засов.
— Тарок! Останови этих людей. Ворота не должны быть открыты.
Дракис потерял свой лук, но подобрал тот, что лежал под зубцом башни. Когда он попытался его натянуть, его раненая рука отказалась выдержать такое напряжение, и он уронил оружие. Проклиная свою слабость, он снова вытащил меч.
Тарок разглядел опасность.
— Не дайте им открыть ворота. И не давайте тем лучникам встать! — закричал он, дернув головой в сторону вражеских лучников на башне напротив.
Потом он поднялся, перегнулся через стену и начал стрелять. Он опустошил колчан, выпустив последние шесть стрел так быстро, что Дракис едва мог уследить за его движениями.
Пригнувшись, Тарок двинулся к Дракису.
— Я отогнал их, но они вернутся.
— Сделай все, что сможешь. Удержи ворота закрытыми.
От его левой руки не было никакой пользы, но Дракис все еще мог держать в правой меч. Низко пригибаясь, он пополз обратно ко входу на площадку. Энкиду и четыре человека защищали это отверстие, у всех текла из ран кровь.
— Они готовятся ринуться на нас, — сказал Энкиду. — Что там видно — подмога не идет?
Дракис забыл посмотреть в сторону казарм. Он двинулся к другой стене, с трудом привстал и вгляделся в улицы, ведущие к воротам. Стрела пролетела мимо его головы, но он не обратил на нее внимания. Там, где находились казармы, в небо поднимался густой черный дым, колеблющийся в лучах утреннего солнца. Должно быть, Бантор прорвался через речные ворота и атаковал. Отсюда Дракис мог видеть две улицы, которые сливались в широкое пространство перед воротами. Люди бежали к воротам, но были то враги или друзья, он не мог сказать.
Дракис вернулся к Энкиду и встал на колени рядом с отверстием.
— Сюда идут какие-то люди, но…
Внутри башни поднялся рев, и одновременно четыре или пять стрел пролетели через отверстие, только чудом не попав ни в одного из защитников башни. Потом египтяне с воинственным кличем ринулись вверх по последним ступенькам, отделявшим их от врага.
Продолжая стоять на коленях, Дракис пустил в ход меч, вонзая его во всех, кто появлялся на площадке. Люди Тарока, скорчившись, чтобы избежать стрел, пущенных с другой башни, не торопились, пуская свои последние стрелы в тех атакующих, которые пытались прорваться на площадку. Звенели мечи, кололи копья, люди вопили в лица друг другу.
Атакующие рвались к отверстию снова и снова, но каждый раз, дрогнув, отступали. По ступенькам одновременно могли подниматься только несколько человек, и после третьей попытки египтяне бросили свои усилия, вернувшись в безопасное место на лестничную площадку, чтобы перестроиться.
Дракис огляделся по сторонам. Энкиду получил еще одну рану и прислонился к зубцу башни, пытаясь перевести дух. Тарок с мечом в руке занял его место. У Дракиса ушло всего мгновение, чтобы сосчитать тех, кто еще способен был сражаться. Осталось пять человек, и только у одного из них был лук. Этот человек шарил вокруг, подбирая любую найденную стрелу.
Еще одна атака, решил Дракис. Еще один рывок врага — и с ними будет покончено, их просто сомнут. Он слышал, как атакующие собираются внутри башни; теперь они не торопились, зная, что у аккадцев закончились стрелы.
Внезапно в башне странным эхом отдался воинственный клич Кортхака: египтяне побежали вверх по ступенькам, стремясь в последний бой, и ринулись в отверстие.
Алексар помедлил, добравшись до главных ворот, пытаясь понять происходящее и одновременно перевести дыхание. С левой башни доносились звуки битвы: видимо, Дракис и его люди укрылись там и наверняка сражаются не на жизнь, а на смерть.
На площади перед воротами царила паника, большинство людей двигались вперед, к воротам. Еще немного — и они распахнут створки.
Правая башня, всего в нескольких дюжинах шагов отсюда, казалась пустой, только на ее вершине стояли лучники Кортхака.
Алексар принял решение. Эсккар сказал, что ворота должны остаться закрытыми, и было ясно, что у Дракиса не хватит для этого людей.
— Мы возьмем вторую башню. Пошли.
Алексар, Явтар и их люди покинули улицу и со всех ног бросились ко входу в башню, смешавшись с толпой испуганных горожан и разбойников, рвущихся к воротам. Алексар ни разу не замедлил бега. Он метнулся в дверь башни с мечом в правой руке, луком — в левой. Никто не попытался его остановить, поэтому он бросился вверх по лестнице, на каждой площадке ожидая наткнуться на сопротивление, но не видя никого, кто попытался бы с ним схватиться.
Он вырвался на яркий свет, на вершину башни, так ни разу и не остановившись.
Почти дюжина людей с луками в руках стояли к нему спиной, выискивая цели на противоположной башне. Алексар ринулся на них прежде, чем они его заметили; бросил лук и ударил мечом темнокожего египтянина.
На таком близком расстоянии мечи были полезнее луков, и он уложил двоих, прежде чем остальные опомнились. К тому времени Явтар и остальные уже вступили в бой; они рубили мечами и выкрикивали имя Эсккара, так что эхо их боевого клича разносилось над городом.
Египетские лучники, застигнутые врасплох, не сразу пришли в себя. Они бросили луки и схватились за мечи, но было уже поздно. Прижав своих противников к стене башни, аккадцы орудовали мечами, словно одержимые демонами. Двое людей с воплями перелетели через стену и с громким стуком упали перед воротами.
Через несколько минут люди Алексара очистили вершину башни от врагов.
В груди Алексара жгло при каждом вдохе. Сперва — бег на вершину башни, потом бой на мечах — все это исчерпало его силы. Подобрав свой лук там, где он его уронил, Алексар посмотрел через стену в сторону другой башни. Он увидел, что там сражаются люди, распознал Тарока по развевающимся рыжим волосам — тот дрался на мечах. Дракис, должно быть, вернулся на вершину башни, и египтяне должны были вот-вот задавить аккадцев числом.
— Готовьте луки. Остановите тех людей, прежде чем они убьют Дракиса!
Алексар выпустил первую стрелу, она разминулась на пядь с головой Тарока и исчезла в отверстии, ведущем на вершину башни. Еще две стрелы устремились через разделяющее башни пространство, как раз когда Тарока и тех, кто защищал вход на площадку, должны были вот-вот откинуть прочь.
Следующая волна стрел, выпущенная людьми Алексара, остановила атаку: пять человек выстрелили одновременно, пригвоздив двух врагов, показавшихся в отверстии.
Египтяне снова исчезли в тесноте башни.
Над стеной показался Энкиду; было видно, что он держит в руке окровавленный меч. Он что-то прокричал, и Алексар не сразу понял, что именно.
— Явтар, возьми половину людей и отправляйся на вторую башню, — велел Алексар. — Помоги им.
Явтар кивнул. У него и его людей не было луков, и отсюда они ничем не могли помочь.
Алексар двинулся к углу башни и посмотрел вниз, на ворота, как раз вовремя, чтобы увидеть, как последний из огромных брусьев упал на землю. Но толпа, сбившаяся у широких деревянных створок, открывающихся внутрь, в спешке всем скопом навалилась на них, и только это на мгновение удержало ворота закрытыми.
Алексар вспрыгнул на стену башни прямо над воротами. Осторожно расставив ноги, он натянул тетиву и выбрал цель. Египтянин, пытавшийся заставить толпу податься назад, умер первым. Второй чужестранец последовал за ним, потом еще один, тот, что размахивал мечом. На таком близком расстоянии, стреляя прямо вниз меньше чем с двадцати шагов, Алексар вряд ли мог промахнуться. Он стоял один на зубчатой стене, на виду, но ни один лучник не выбрал его своей жертвой, и он продолжал стрелять, выхватывая стрелы из колчана и натягивая тетиву к уху так быстро, что его движения были непрерывными. И с каждым звоном тетивы кто-нибудь умирал или падал раненым.
Внизу разразилась паника. Некоторые все еще старались распахнуть ворота, но другие повернулись и побежали, отчаянно пытаясь спастись от смертоносных стрел, которые свистели над их головами.
К Алексару присоединился один из его людей, и его стрелы сделали бойню внизу еще более кровавой. Труп лежал на трупе, образовав гору, которая помешала бы любому, кто попробовал бы распахнуть ворота.
Наложив на тетиву последнюю оставшуюся у него стрелу, Алексар вдруг понял, что ему не в кого больше целиться. Толпа рассеялась и отступила.
— Продолжай наблюдать. Убей любого, кто попытается выбраться из города, — приказал Алексар, спрыгнул вниз и вернулся туда, где стояли три лучника.
Их луки все еще были натянуты: стрелки ждали, когда кто-нибудь появится в дверном проеме башни напротив. Но по другую сторону разделявшего башни пространства проем оставался пустым.
К стене на площадке прислонился какой-то человек и махал окровавленном мечом. Алексару пришлось пристально вглядеться, прежде чем он узнал в заляпанном кровью человеке Дракиса.
Не успел Алексар помахать в ответ, как внизу раздался громкий шум. Двинувшись к краю башни, он перегнулся через стену и увидел Бантора и с ним — больше двадцати воинов, которые бежали через площадь с луками наготове, выискивая цели. За ними валила целая толпа, сотни людей, все они выкрикивали имя Эсккара и размахивали разномастным оружием. Эти люди заполонили все улицы — граждане Аккада наконец-то восстали, чтобы поддержать своих освободителей.
Оставшиеся бойцы Кортхака побросали оружие и упали на колени, взывая о пощаде.
Алексар положил свой лук поперек башенной стены и стал смотреть на то, что происходит внизу.
Битва за ворота была окончена. Воины и народ Аккада снова правили своим городом.
