Пелей, царь Фессалии, никогда не верил в геройство. Почему царь должен сражаться в первых рядах своей армии? Это просто глупо: случайная стрела или удачно брошенное копье могут изменить весь ход битвы. «Это не трусость», — убеждал он себя. Царь должен держаться достаточно близко от поля сражения, чтобы принимать решения и наблюдать за ходом битвы, но на безопасном расстоянии.

Поэтому он сидел на высокой белой лошади в окружении своей лучшей охраны из трех сотен тяжело вооруженных пехотинцев, в то время как воины Фессалии и их союзники идонои атаковали троянцев на равнинах Карпеи. Это было превосходное место для битвы, широкое и ровное, без всяких высоких холмов, где мог бы прятаться враг, и лесов, куда он мог бы сбежать. Только трава и море за ней. Даже в маленьком поселке не было укромных мест, чтобы спрятаться. В Карпее не было даже укреплений.

Пелей понимал, что при других обстоятельствах Гектор занял бы более удобную позицию, потому что ему предстояло сражаться против армии, почти в четыре раза превосходящей его по силе. Но сейчас он этого сделать не мог: на берегу стояли судна, которые были нужны ему, чтобы уплыть из Фракии.

Другой полководец все равно отступил бы, понимая, что сражение против двенадцати тысяч вражеских воинов заранее проиграно. Но Пелей правильно предположил, что высокомерие Гектора заставит его рискнуть всем в этой последней великой битве. Только теперь у него не было лесов, чтобы спрятать конницу, и времени, чтобы придумать ловушки. Его армия, в которой было меньше трех тысяч человек, сражалась за свою жизнь.

Пелей уже начал праздновать победу. С возвышенности, на которой он стоял, он мог видеть, что ряды троянцев отступают. В основном, сражалась пехота, хотя справа прискакал маленький отряд троянской конницы и удерживал всадников идоноев, которые пытались прорваться и напасть на фланги противника.

Гектор построил свою армию фалангой: три части по девятьсот человек, вооруженных длинными копьями и высокими щитами. Это был прекрасный прием защиты от противника, превосходящего по числу. Пелей знал, что это могло даже помочь в битве с врагом, который превосходил бы по числу в два раза. Но армия Фессалии была намного больше. Теперь в любой момент один из троянских отрядов мог не выдержать, и тогда воины Пелея окружат противника и лишат его возможности двигаться и сражаться. Тут начнется резня, и это случится скоро.

Как чудесно было бы увидеть голову Гектора на копье! Эта счастливая минута улучшила бы настроение и прогнала мрачные мысли, которые терзали его последние несколько лет.

Пелей всегда гордился своим сыном Ахиллом и радовался его успехам. Потому что его знали как сына царя Пелея, и его победы покрывали славой и отца. Затем произошла перемена, нежданная и горькая. Великолепный Ахилл, знаток военного дела, начал излучать свой собственный свет. И слава Пелея потускнела, он превратился просто в отца героя.

Слова имели одно и то же значение. Сын Пелея Ахилл или отец Ахилла Пелей. Но суть изменилась. Это раздражало царя Фессалии. С каждой новой победой слава Ахилла росла. Он теперь был покорителем Ксантеи и Каллироса, грозой Трои.

В желании вернуть принадлежащую ему часть славы Пелей повел свою армию против города Исмарос. Одиссей должен был перекрыть море у порта. Ночью люди царя Итаки поднялись на стены и открыли ворота для Пелея и его фессалийцев. Город взяли. И кому апплодировали люди?

Одиссею, Разграбителю городов. Хитроумному Одиссею. Умному Одиссею.

Но не сегодня. Эта победа будет принадлежать царю Пелею — знатоку военного дела, победителю могучего Гектора.

Где-то впереди, слева, фаланга троянцев уже готова была сдаться. Пелей наблюдал за этой сценой с нетерпением. Победа была не за горами, и ее вкус опьянял.

Затем он увидел Гектора в его отделанных серебром и бронзой доспехах, который бросился к передним рядам дрогнувшей линии. Воины собрались вокруг него с новыми силами.

Просто нужно еще немного подождать. «Еще лучше», — подумал Пелей. Ожидание сделает победу еще слаще.

Его доспехи потемнели и давили. Последние несколько лет его вес постоянно увеличивался. Пелей понял, что для него будет полезно отправиться на войну. Он снова мог бы стать сильным и стройным, как когда-то. Как его дети.

Он подумал о Каллиопе. Она была худенькой, и ему так нравилось прижимать ее к себе, когда она была ребенком. Девочка была очень похожа на свою мать.

Но, как и ее мать, она отвернулась от него. Вероломная, хитрая девчонка. Разве она не выросла в роскоши, ни в чем не нуждаясь? И как она отплатила ему? Разгуливала голой и соблазняла его. Да, вот что она сделала: превратила его в египтянина, желающего плоть от плоти своей.

Это было неудивительно. Все женщины шлюхи. Некоторые скрывают это лучше других, но они все одинаковые.

Теперь она умерла. А это говорило о том, что боги справедливы.

Ковос, глава его охраны, подошел к царю. Это человек участвовал во многих битвах и был хорошим воином, но у него было мало воображения.

— Мы должны двигаться вперед, господин. Они готовы сломаться.

— Не сейчас, Ковос, — сказал ему Пелей.

— Если мы ударим по центру, то прорвемся. Троянцы устали. «Да, и мне придется двигаться вместе с тобой, — подумал царь Пелей, — рядом с мелькающими мечами и летающими копьями».

— Мы двинемся, когда я прикажу, — ответил он полководцу. Ковос вернулся к своим людям.

«Ему следует быть благодарным мне», — подумал царь Фессалии. Ему не придется встретиться лицом к лицу со смертью. Но это глупый человек, у которого нет мозгов, чтобы оценить свою удачу.

Находясь за пределами поля битвы, Пелей мог видеть хижины и лачуги рыбаков и суда для переправы, вытащенные на берег прямо за ними. Суда, которые теперь позволят его армии пересечь узкие проливы по дороге в Дарданию. Пелей боялся, что ему придется плыть на этих ужасных лодках. Но теперь, насладившись победой над Гектором, он сможет вернуться в Фессалию и позволить Ахиллу вести армию через море.

Переведя взгляд на поле битвы, он увидел, что потери в его армии были велики. За исключением его охраны, воины Фессалии были легко вооружены и одеты в кожаные доспехи, служившие плохой защитой против тяжелых копий троянской конницы. Но бронзовые доспехи были дорогими, а люди дешевыми. Идонои тоже несли потери — три человека на одного троянца. Они были защищены еще хуже, чем его люди. У многих из них вообще не было доспехов.

Но это не имело значения. Битва была почти окончена.

Затем он увидел, как его охрана повернулась и посмотрела на запад. Пелей тоже обернулся.

Показался строй всадников, наконечники их копий сверкали в солнечных лучах.

Царь Пелей подозвал Ковоса.

— Пошли к ним гонца. Вели им нападать с фланга.

— Это не наши люди, — мрачно ответил Ковос.

— Конечно, это наши люди. Позади нас нет вражеских сил.

— Посмотрите на человека в центре, — сказал воин, — на серой лошади. На нем троянские доспехи.

— Забрал у мертвого, — пожал плечами царь Фессалии, но небольшое сомнение все же закралось в его сердце.

Человек на серой лошади вытащил два меча и высоко поднял их.

Затем всадники начали двигаться, сначала медленно. Раздался стук копыт, и они бросились на фессалийцев сзади.

— Стройся! — заревел Ковос. — Поворачивайтесь, собаки! Вам грозит смерть!

У трехсот человек царской охраны не было копий, только короткие мечи и длинные щиты. Они попытались быстро перестроиться и повернуться лицом на запад. Пелей в ужасе отъехал за их спины.

Теперь он отчетливо мог разглядеть человека на серой лошади: светлобородый и широкоплечий, без щита. В руке он сжимал меч.

«Он должен повернуть», — подумал Пелей. Ни одна лошадь не бросится на стену из щитов.

Но стена из щитов была не полностью сформирована. Всадник нашел щель и пробился в нее, опустив свой меч и перерезав горло охранника.

Пелей даже не вытащил свой меч. Его охватила паника, когда он увидел, что строй нарушен. Он мог думать только о бегстве. Пришпорив коня, царь пробрался через своих людей, разбросав их и проделав еще больше пустот в их рядах. Затем, выбравшись на открытую местность, он перешел на галоп. Ближайшие охранники, увидев бегство царя, последовали за ним.

Пелея это не волновало. Его разум молчал, им двигало только желание бежать и не останавливаться. Найти какое-нибудь укромное место. Все равно где! Позади себя он слышал крики умирающих людей.

Теперь жеребец мчался во весь опор, направляясь на запад вдоль линии моря.

Мимо Пелея пролетело копье. Затем еще одно. Оглянувшись, он увидел, что к нему приближаются четыре вражеских всадника. Затем копье вошло между ног его коня. Белый жеребец споткнулся, сбросив Пелея через голову. Царь упал, перевернулся и встал на колени, полностью лишившись сил. Всадники подскакали и окружили его.

Царь попытался встать.

— Я — царь Пелей, — с трудом выговорил он. — За меня можно получить большой выкуп.

Один из всадников пришпорил лошадь и выступил вперед, подняв копье. Он был светловолосым и худым, на его лице были нарисованы голубые полосы.

— Я — Хиллас, Хозяин Западных гор, — сказал он. — Насколько большой выкуп?

Пелей вздохнул с облегчением. Его доставят к Гектору, который был благородным и понимающим человеком. Ахилл сможет заплатить выкуп из той добычи, которую он награбил в Ксантеи и Каллиросе.

Но тут появился всадник на серой лошади.

— Что происходит? — спросил он.

— Царь предлагает большой выкуп, — ответил Хиллас.

— Просто убейте ублюдка. Битва еще не закончилась. Хиллас улыбнулся.

— Как прикажешь.

Пелей услышал эти слова, но не поверил в них.

— Я — Пелей! — закричал он. — Отец Ахилла!

Всадник с голубыми полосками на лице поднял копье. Пелей закрыл руками лицо, но копье прошло между ними, вонзившись ему в горло.

Давясь собственной кровью, царь упал на колени. Затем его лицо коснулось земли, и он почувствовал запах летней травы.

— Вперед, негодяи! — услышал он чей-то крик. — Убейте их всех!