Книга: Когда пируют львы
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7

Глава 6

В пятидесяти ярдах от лагеря, под диким фиговым деревом слуги соорудили для Даффа хижину – каркас из столбов, на который натянули брезент. Устроили кровать и принесли из фургона матрац и одеяла. Шон соединил четыре колесные цепи, выковав новые звенья и молотом сбив их в единое целое. Концом цепи он обвел ствол дерева. Дафф сидел в тени фургона и смотрел, как они работают. Рука его висела на перевязи, лицо распухло, раны покрылись коркой и воспалились. Закончив укреплять цепь, Шон подошел к нему.
– Прости, Дафф, но мы должны это сделать.
– Может, ты не знаешь, но работорговлю недавно запретили.
Дафф пытался улыбаться изуродованными губами. Он встал и вслед за Шоном прошел к хижине. Шон обернул свободный конец цепи вокруг талии Даффа. Просунул в звенья болт и расплющил его концы десятком ударов молота.
– Это тебя удержит.
– Скроено точно по размеру, – похвалил Дафф. – Теперь посмотрим мое новое жилище.
Шон вслед за ним прошел в хижину. Дафф лег на кровать. Выглядел он усталым и больным.
– Сколько времени пройдет, прежде чем мы поймем? – негромко спросил он.
Шон покачал головой.
– Не знаю. Думаю, ты должен тут провести не меньше месяца, после чего мы вернем тебя в общество.
– Месяц – это будет забавно. Я буду тут лежать и ждать, что вот-вот залаю и задеру ногу у ближайшего дерева.
Шон не рассмеялся.
– Я тщательно обработал раны ножом. Тысяча к одному, что все будет в порядке. Это только предосторожность.
– Ставка многообещающая. Готов поставить пять фунтов.
Дафф скрестил лодыжки и посмотрел на крышу. Шон сел на край его кровати. Прошло немало времени, прежде чем Дафф снова нарушил тишину.
– Как это будет, Шон? Ты видел когда-нибудь больного бешенством?
– Нет.
– Но ты ведь слышал об этом, правда? Расскажи, что ты слышал, – настаивал Дафф.
– Ради бога, Дафф, тебе не нужно это знать.
– Расскажи, Шон, расскажи все, что знаешь об этом.
Дафф сел и схватил Шона за руку. Шон прямо посмотрел на него и спросил:
– Ты ведь видел этого шакала?
Дафф снова опустился на подушку.
– Боже мой! – прошептал он.

 

Началось долгое ожидание. Еще один кусок брезента использовали, чтобы устроить рядом с хижиной открытый навес, и здесь проводили последующие дни.
Вначале было очень тяжело. Шон пытался вывести Даффа из черного отчаяния, в которое тот погрузился, но Дафф часами сидел молча, глядел на буш, трогал пальцами рубцы на лице и лишь изредка улыбался многочисленным рассказам Шона. Но со временем усилия Шона были вознаграждены – Дафф начал разговаривать. Он говорил о том, о чем никогда раньше не упоминал, и, слушая его, Шон узнал о нем больше, чем за все предшествующие пять лет. Иногда Дафф расхаживал перед сидящим Шоном, и цепь волочилась за ним, как хвост; в другое время он спокойно сидел и с тоской говорил о матери, которую никогда не знал.
– У нас в галерее наверху был ее портрет. Я целые дни проводил перед ним. Никогда не видел такого доброго лица.
Потом лицо его застывало, когда он вспоминал отца, старого ублюдка.
Дафф говорил о своей дочери:
– Она так смеялась, что сердце пело. Снег на ее могиле был похож на большой сахарный торт – ей бы это понравилось.
В других случаях, когда он вспоминал о своих поступках в прошлом, в его голосе звучало удивление. Он сердился, вспоминая свои ошибки и упущенные возможности. Потом снова замолкал и застенчиво улыбался.
– Вижу, я несу чепуху.
Корки на лице подсохли и начали сходить, и к Даффу постепенно стали возвращаться его прежняя веселость и беззаботность.
На одном из столбов, поддерживавших брезент, Дафф начал вести календарь; каждый день он делал зарубку, и это стало ежедневной церемонией. Каждую зарубку он делал с сосредоточенностью скульптора, обрабатывающего мрамор, а закончив, отступал и принимался считать вслух; он словно заставлял приблизиться тридцать – число, после которого он сможет снять с себя цепь.
Зарубок было восемнадцать, когда взбесилась собака. Это произошло днем. Они играли в клейбджес. Шон только кончил раздавать карты, как за фургонами завыла собака. Вскакивая, Шон опрокинул стул. Он схватил ружье, прислоненное к стене, и побежал в лагерь.
Шон исчез за фургоном, к которому была привязана собака, и почти сразу Дафф услышал выстрел. В наступившей внезапной полной тишине он медленно закрыл лицо руками.
Шон вернулся почти через час. Он поднял свой стул, пододвинул к столу и сел.
– Твоя очередь, играешь? – спросил он, беря свои карты.
Они играли с мрачной сосредоточенностью, направив все внимание на карты, но оба знали, что теперь за столом с ними сидит третий.
– Обещай, что никогда так со мной не поступишь! – выпалил наконец Дафф.
Шон посмотрел на него.
– Как – так?
– Как с этой собакой.
Собака! Эта проклятая собака! Не нужно было рисковать – ее нужно было убить сразу же.
– То, что собака заболела, вовсе не значит, что ты…
– Поклянись! – яростно перебил Дафф. – Поклянись, что не застрелишь меня.
– Дафф, ты не понимаешь, о чем просишь. Если ты заболеешь…
Шон замолчал: что бы он сейчас ни сказал, будет только хуже.
– Обещай, – повторил Дафф.
– Хорошо, клянусь, я этого не сделаю.
Назад: Глава 5
Дальше: Глава 7