Тост в честь завтрашнего дня
Матахати остановился посреди дороги и вытер пот со лба. Весь путь от улицы Годзё до горы Саннэн он проделал бегом. Лицо его было красным, больше от выпитого сакэ, чем от усталости. Матахати, нырнув в старые ворота, прошел через огород к маленькому домику.
– Мамаша! – позвал он.
Никто не отвечал. Матахати огляделся.
– Спит, что ли? – пробормотал он.
Вымыв у колодца руки и ноги, Матахати вошел в дом. Дремавшая Осуги перестала храпеть и приоткрыла глаза.
– Что кричишь как полоумный? – недовольно пробурчала она.
– Наконец-то проснулась.
– Что за тон?
– Сама спишь, но стоит мне присесть на минутку, ты тут же попрекаешь меня ленью и посылаешь на поиски Мусаси.
– Уж извини мой возраст! – саркастически произнесла Осуги. – Я должна спать для поддержания сил, но с головой у меня все в порядке. Ни минуты покоя с тех пор, как убежала Оцу. И рука все еще болит из-за этого Такуана.
– Почему ты всегда жалуешься, когда видишь меня в хорошем настроении?
– Не так часто ты слышишь мои сетования. Узнал что-нибудь про Оцу и Мусаси?
– Новость, которую я принес, не знают только старухи, которые днем спят.
– Какую еще новость?
Осуги привстала и ползком придвинулась к сыну.
– Мусаси предстоит третье сражение со школой Ёсиоки.
– Где? Говори же!
– В Янаги-мати столб с подробным объявлением. Бой состоится завтра утром в местечке Итидзёдзи.
– Янаги-мати! Это же веселый квартал! – недоверчиво посмотрела на сына Осуги. – Значит, ты там болтался?
– Нигде я не болтался! – строптиво возразил Матахати. – Ты постоянно меня в чем-то дурном подозреваешь. Там всегда можно узнать последние новости и слухи.
– Не обижайся, я пошутила. Рада, что ты одумался и отрекся от прежней беспутной жизни. Завтра утром? Я не ослышалась?
– Да, в пять.
Осуги помолчала, размышляя о чем-то.
– Ты как-то говорил, что у тебя есть знакомые в школе Ёсиоки.
– Да, кое-кого знаю, но познакомился я с ними при неблагоприятных обстоятельствах.
– Не имеет значения. Собирайся, отведешь меня в школу Ёсиоки.
Матахати не переставал удивляться неугомонности матери. С каменным выражением лица он холодно спросил:
– К чему суета? Пожар, что ли? Зачем тебе туда!
– Предложить свои услуги, разумеется.
– Что-о?
– Завтра они собираются убивать Мусаси. Хочу попросить, чтобы и нас допустили к бою. Толку от нас немного, но два удара нанесем.
– Ну, насмешила! – расхохотался Матахати.
– Что смешного в моих словах?
– Наивность твоя хуже глупости.
– Как ты смеешь говорить такое матери?
– Не будем спорить. Сама подумай. Люди Ёсиоки жаждут крови, это их последняя возможность. Ради нее они отбросят все правила игры. Они спасут дом Ёсиоки, убив Мусаси любой ценой. Ни для кого не секрет, что они толпой навалятся на него.
– Ах, так! – ликующе прошептала Осуги. – Тогда Мусаси уж точно не жилец.
– А вот с этим я не согласен. Мусаси может привести своих людей, и тогда случится настоящее сражение. Так, во всяком случае, толкует народ на улице.
– Может быть. Все равно мы не можем сидеть сложа руки, предоставив кому-то убивать Мусаси, после того как мы его так долго преследовали.
– Верно. Я кое-что придумал, – живо произнес Матахати. – Пойдем на место боя заранее, встретим там людей Ёсиоки и объясним причину нашей мести. Они разрешат нам рубануть разок по мертвому Мусаси. Тогда мы отрежем у него прядь волос или кусок рукава, чтобы принести в деревню и сказать, что мы его прикончили. Вот и вернем свое доброе имя.
– Хороший план, сынок. Лучше не придумаешь.
Осуги забыла, что когда-то сама предлагала Матахати то же самое.
– Мы и честь дома восстановим, и расквитаемся с Оцу. Без Мусаси она как рыба без воды.
Успокоив мать, Матахати повеселел и захотел выпить.
– У нас в запасе несколько часов. Не заказать ли нам сакэ на ужин?
– Хорошо, пусть принесут. Я тоже пригублю, чтобы отметить предстоящую победу.
Матахати поднимался на ноги, когда кто-то мелькнул в решетчатом окне.
– Акэми! – крикнул Матахати.
Акэми, как провинившаяся кошка, хотела юркнуть за дерево. Она остолбенела, увидев Матахати.
– Ты? – воскликнула она, не веря своим глазам.
– А ты как здесь оказалась?
– Я здесь остановилась на некоторое время.
– Не знал. Око с тобой?
– Нет.
– Вы давно вместе не живете?
– Нет. Ты знаешь Гиона Тодзи?
– Слышал это имя.
– Мать убежала с ним.
Маленький колокольчик на оби звякнул, когда Акэми поднесла руки к глазам, чтобы скрыть слезы.
Голубоватая тень окутывала девушку, ее тонкие руки и нежная шея матово белели в вечерних сумерках, все в ней было чужим и непривычным для Матахати. Детская непосредственность Акэми, которая скрашивала дни Матахати в Ибуки и Ёмодзе, бесследно исчезла.
– Ты с кем там разговариваешь? – раздался удивленный голос Осуги.
– Это девушка, о которой я тебе рассказывал. Дочь Око.
– Подслушивала нас?
– Почему ты всегда подозреваешь людей в подлости? – раздраженно ответил Матахати. – Она живет рядом и проходила мимо. Правильно, Акэми?
– Я и представить не могла, что встречу тебя здесь. Правда, один раз я видела здесь девушку, ее звали Оцу, если не ошибаюсь.
– Ты разговаривала с ней?
– Нет. Но подумала, что она и есть та девушка, с которой ты помолвлен.
– Да, верно.
– Я не ошиблась. Моя мать испортила тебе жизнь.
Матахати пропустил замечание мимо ушей.
– Замуж не вышла? Выглядишь совсем взрослой.
– После твоего ухода жить с матерью стало невыносимо. Потерпев, пока сил хватало, я в прошлом году убежала в Сумиёси.
– Она загубила и твою судьбу. Погоди, она за все расплатится!
– Мне безразлично. Меня больше волнует, как самой жить дальше.
– Я смутно представляю будущее. Все гадаю, как расквитаться с Око, но, верно, ничего не придумаю.
Пока они разговаривали, Осуги собиралась в дорогу. Прищелкнув языком, она недовольным тоном позвала сына:
– Матахати, почему ты сетуешь на судьбу перед первым встречным! Лучше помог бы мне.
– Иду.
– До свидания, Матахати! До встречи.
Акэми убежала с виноватым видом.
Вскоре служанка принесла поднос с ужином и сакэ. Комнаты гостиницы осветились. Не глядя на счет, лежавший на подносе, мать и сын поднесли друг другу по чашечке. Зная, что постояльцы уезжают, слуги по очереди прощались. Пришел и сам хозяин.
– Жаль расставаться, вы так долго гостили у нас, – сказал он. – Извините, что не смогли предоставить вам всех удобств. Надеемся увидеть вас в следующий приезд в Киото.
– Спасибо, – ответила Осуги. – Я собираюсь приехать еще раз. Сколько я у вас прожила? Почти три месяца.
– Да. Будем скучать без вас.
– Не выпьете с нами сакэ на прощанье?
– С удовольствием. Вы так внезапно покидаете нас. Редкий гость отправляется в дорогу на ночь глядя.
– Получили срочное известие. Не посоветуете, как побыстрее добраться до деревни Итидзёдзи?
– Это на другом берегу Сиракавы у горы Хиэй. Лучше не отправляться туда ночью, места там безлюдные.
– Ничего, – вмешался Матахати. – Не нарисуете нам план для верности?
– Конечно. Один из наших слуг родом оттуда. Он подробно расскажет. Людей в Итидзёдзи немного, но деревня разбросана по окрестностям.
– За нас не беспокойтесь. Нам главное туда добраться, – произнес захмелевший Матахати.
– Прошу прощения и не стану мешать вашим сборам. Откланявшись, хозяин вышел из комнаты. Не успел он спуститься с веранды в сад, как подбежали управляющий и трое слуг.
– Она проходила здесь? – спросили они, едва переводя дух.
– О ком вы?
– Девушка, которая живет в задней комнате?
– Зачем она вам?
– Я ее недавно видел, но потом я заглянул к ней в комнату…
– Короче!
– Не можем найти.
– Болван! – заорал хозяин гостиницы, мгновенно забыв об учтивости, которую только что разыгрывал перед Осуги. – Чего ради бегать по саду, когда ее и след простыл. По ее виду ясно было, что она без денег. И ты разрешил ей жить в долг целую неделю? Разорить меня хочешь?
– Она держалась тихо и пристойно.
– Поздно об этом вспоминать. Проверь, не пропало ли что из других комнат. С какими тупицами приходится иметь дело! – Хозяин поспешно зашагал к главному дому гостиницы.
Осуги и Матахати выпили еще немного сакэ, потом старуха налила чаю и протянула чашку сыну.
– На донышке осталось немного, – сказал Матахати, опрокидывая кувшинчик. – Есть я не хочу.
– Надо подкрепиться. Съешь хотя бы чашку риса с соленьями. Слуги с фонарями все еще бегали по саду.
– Пока не нашли, – заметила Осуги. – Я не хотела вмешиваться, но речь шла о девушке, с которой ты разговаривал?
– Похоже.
– Немудрено, что такая мать, как Око, воспитала негодную дочь. Почему ты любезничал с этой девчонкой?
– Жалко ее. Тяжелая жизнь ей выпала.
– Не проболтайся, что знаком с нею. Хозяин гостиницы, узнав, что мы ее знаем, заставит нас платить.
Матахати думал о другом. Он повалился на постель, подложив кулак под голову, и проворчал:
– Убил бы негодяйку эту. Как живая стоит перед глазами. Не один Мусаси виноват в моих несчастьях. Око тоже постаралась!
– Разболтался, умник! – одернула его Осуги. – Ладно, положим, убьешь ты Око, но что это прибавит к репутации нашей семьи? Никто в деревне и в глаза не видел твою Око.
В два часа ночи к ним зашел хозяин гостиницы, чтобы сообщить время.
– Поймали девушку? – поинтересовался Матахати.
– Как в воду канула, – ответил хозяин. – Она хорошенькая, так что управляющий рассчитывал подержать красотку с неделю здесь, пока не отработала бы долг. Вы понимаете, что я имею в виду. К сожалению, упустили.
Матахати завязывал сандалии.
– Мамаша, опять ты копаешься! Всегда подгоняешь меня, а сама никогда не бываешь готова вовремя! – крикнул он.
– Поди сюда, Матахати! Я тебе не отдавала кошелек, который я держу в дорожной котомке? За комнату я расплатилась тем, что ношу в оби, а деньги на дорогу у меня в кошельке.
– Не видел.
– Взгляни-ка. На листке твое имя. Что?! Какая наглость! Написано, что она взяла деньги взаймы, пользуясь давним с тобой знакомством. Она надеется, что ты простишь ее. Взяла взаймы!
– Это почерк Акэми.
Осуги позвала хозяина гостиницы.
– Полюбуйтесь! Если постояльца обворовали в гостинице, то отвечает хозяин. Вам придется возместить украденное!
– Да что вы? – широко улыбнулся хозяин. – Я бы так и поступил, не будь она вашей знакомой. Боюсь, вам придется заплатить за комнату.
Глаза Осуги забегали.
– Еще чего придумали! – пробормотала она. – Никогда в жизни не видела эту воровку. Матахати, поднимайся! Будем копаться здесь, так и петухи запоют.
