Книга: Гладиатрикс
Назад: XLVII
Дальше: ХLIХ

XLVIII

— Ты совершенно уверена, что это был он?..
Бальб пребывал в весьма дурном расположении духа. Никос, его помощник, поднял хозяина ни свет ни заря лишь оттого, что Лисандра, мол, требовала встречи с ним. Наспех одеваясь, ланиста раздраженно бормотал что-то о зарвавшихся бойцах, склонных забывать свое место. Может, следовало напомнить спартанке, кто здесь хозяин?..
Но стоило Лисандре поведать ему о сделанном накануне открытии, как с Бальба слетел весь сон.
— Ты уверена?
— Естественно! — отрезала она.
— Так!.. — Бальб стиснул пальцами переносицу. — Хорошо. Значит, он сидит среди приговоренных. Если хочешь, я устрою, чтобы его убили прямо сегодня. Полагаю, ты с удовольствием на это посмотришь.
Ледяной взгляд спартанки ввинтился ему в зрачки.
— Я хочу сама с ним покончить, — сказала она.
— Вполне понимаю, — проворчал Бальб. — Я позабочусь об этом. Полагаю, нам не откажут. Более того! — Тут он даже воодушевился. — Публике наверняка понравится. Связанный насильник, обретающий наказание от рук своей жертвы…
— Похоже, Бальб, ты не вполне понял меня. Я хочу не расправы над связанным. Я собираюсь драться с ним и убить.
Луций недоуменно вскинул глаза, но тотчас понял, что спартанка говорила абсолютно серьезно.
— Но это неслыханно, — проговорил он. — Ты очень хороший боец, но всего лишь женщина! Нестасен, как бы плохо ему ни пришлось, живьем тебя съест!
Спартанка подняла бровь.
— Полагаю, ты заблуждаешься. Я должна драться против него!
— Лисандра! — вздохнул Бальб. — От тебя теперь столько зависит! Ты хочешь, чтобы я позволил тебе драться с мужчиной? Ваш поединок с Сориной — гвоздь всего происходящего. Если тебя убьют…
Он в отчаянии развел руками.
— Но мне необходим этот бой!
Лисандра хлопнула ладонями по столу. Ланиста чуть не подпрыгнул от неожиданности, постепенно начиная сердиться. Что за поведение, в конце-то концов?..
Потом он вскинул глаза, увидел ее лицо, и его гнев мгновенно утих. Бледноватые щеки спартанки раскраснелись, но вовсе не от бессильного раздражения. По ним текли слезы.
— Тебе не понять, — проговорила она. — Унижение, боль, ярость… Я же заново переживаю все это каждую ночь, вижу тот закуток, где сидела в цепях! Они ворвались… эти мужчины… их тела… Бальб, тебе не уразуметь, что это за пытка.
— Лисандра!
Бальб полез было из-за стола, чтобы утешить девушку, но вовремя передумал и просто сказал:
— Понимаю, это было ужасно.
— Я непременно должна выйти против него, — повторила она. — Я больше не могу носить это внутри. Стоило мне увидеть его, и все всколыхнулось! Его лицо так и стоит у меня перед глазами. Эта туша вдавливает меня в пол. — Спартанка досадливо смахнула влагу со щек. — Я чувствую, как он снова рвет мое тело! Вонючий скот! — Она мотнула головой, силясь взять себя в руки. — Я должна заставить его почувствовать то, что чувствовала сама. Пусть страдает, как я страдала. Я должна его победить и освободиться от него наконец.
«Деньги! Подумай о деньгах!.. — мысленно увещевал себя Бальб. — Не давай голоса сердцу, помни о том, что перед тобой лишь дорогостоящее вложение. Кроме того, Лисандре нипочем не выстоять против Нестасена».
— Я хорошо понимаю, что ты чувствуешь, — сказал он вслух. — Но женщина еще никогда не выходила на арену против мужчины. Это просто неправильно!
— Несправедливо? Неправильно? — закричала она. — А насиловать меня в углу во все дырки, это правильно было?!
Бальба невольно покоробил такой подбор слов.
— Ни в коем случае, — сказал он. — Но давай представим, что я дал согласие и ты проиграла. Как тебе понравится умереть с мыслью о том, что твой насильник снова восторжествовал?
— Все равно, — ответила она. — Это мой выбор. Пожалуйста, Бальб!
«Пожалуйста». Луций чуть не свалился со стула. Она сказала «пожалуйста». Он только тут осознал, что ничего подобного от нее не слыхал. Прежде была лишь спартанская гордыня, сплошные требования, истерики и угрозы. Просьб он что-то не припоминал.
Ланиста даже чуть тряхнул головой, словно для того, чтобы взглянуть на нее свежим взглядом, не замутненным привычкой. Какая-такая еще Лисандра Спартанская?.. Перед ним была его собственность. Кусок мяса для удовлетворения аппетитов арены. Товар, который он выгодно продавал. Разве не так?
«Ох, староват я становлюсь, — сказал себе Бальб. — Душой болеть начинаю за каждую девку. Совсем размяк. Вот и в Лисандре этой не могу видеть просто рабыню, живую вещь. Что это со мной происходит? Сперва у Сорины на поводу пошел, потом — у прекрасной Эйрианвен, теперь эта вредная спартанка. Лет десять назад они с такими выходками у меня живенько на невольничий рынок угодили бы. Рука бы не дрогнула. А теперь?»
От себя-то правды не скроешь. Ему было больно видеть слезы этой гордячки. Чтобы Лисандра да вдруг плакала, а он, прожженный ланиста, об этом переживал?
Бальб прикрыл глаза. Кто мог предвидеть подобное?..
Нет, право, что за бессмыслица. И что с того, что она рисковала жизнью на арене, дабы принести ему прибыль. Это было в порядке вещей. Отправлять ее в лапы Нестасену на верную смерть Бальб нипочем не хотел.
— Этого никто еще ни разу не делал, — сказал он погодя. — Публика такого не примет.
— Еще как примет, — со всей убежденностью ответила Лисандра. — Бальб, они уже считают женские бои основным зрелищем. А чем хуже смешанный бой?
— Но так не делается, — возразил он. — Женщины и мужчины бьются раздельно. Так тому и следует быть.
— А ты о деньгах подумай, — внезапно проговорила она.
— О каких еще деньгах?.. — нахмурился Бальб.
«Нет уж, я не позволю спартанке вертеть собой, как это делала Сорина».
— Вообрази, какие будут делаться ставки, — сказала Лисандра. — Наверняка все против меня. Когда я побью Нестасена, у тебя в руках окажется целое состояние. Прикинь, как выгодно можно будет представить этот бой! «Жрица-воительница получает возможность совершить возмездие над похитителем ее чести!»
А ведь девчонка была права. Бальб ощутил, как поколебалась его недавняя уверенность.
— Ты хочешь, чтобы весь город обсуждал твое изнасилование? — спросил он. — Неужели отмщение стоит того?..
— Пусть твои устроители распишут его какими угодно красками. Мне все равно. — Лисандра выпрямилась, ее лицо снова стало непроницаемым и холодным. — Ты сам никогда не дрался на арене, Бальб, но среди зрителей сидел, стало быть, знаешь, какая похоть двигает эти игры. Это же правда, пусть низкая и некрасивая. Или ты думаешь, я не слышу, какие слова мне кричат из толпы? Боги!.. — Она воздела руки. — Мы же выходим драться полуголыми, а то и совсем нагишом! Для чего, спрашивается? Для проворства движений?.. — Спартанка растянула губы в жестокой ухмылке. — Или для того, чтобы кто-то мог заглядывать нам между ног, пока мы бьемся за свою жизнь? Они видят наши лица, когда мы гибнем или побеждаем, и заходятся в экстазе. Для них это словно соитие!
Вот тут она попала в самую точку. По своему обыкновению, воительница обрисовала дело самым раздражающим образом, но суть от этого не менялась. Богатеи, жаждавшие переспать с гладиатрикс, сулили Бальбу баснословные суммы, которые он неизменно отвергал, ибо не желал опуститься до уровня какого-нибудь поставщика шлюх. Он один-единственный раз уступил Фронтину, когда тот потребовал к себе Лисандру. Правда, оказалось, что у старика на уме была отнюдь не постель, но сам-то Луций тогда в первую голову подумал о стыдном.
Ланиста принял решение.
— Я дам согласие, Лисандра, — проговорил он и увидел, как ее отпустило страшное напряжение, а глаза загорелись сумасшедшим восторгом. — Но хочу, чтобы ты знала вот что. Лично я не буду делать на этот бой никаких ставок.
— Почему? — удивилась она.
— Потому что… — Бальбу не сразу удалось облечь в слова владевшее им чувство. — Потому что ты решила встать за правое дело. Я не позволю себе наживаться на твоем бесчестье. Да, было время, когда я сделал бы это не задумываясь, но теперь… Помни только, что я разорюсь, если ты проиграешь, — добавил он с улыбкой.
Лисандра вскинула подбородок.
— Луций Бальб, я не проиграю.
* * *
— Эта сучка готова как угодно собой торговать, лишь бы толпа ее не забыла! — возмущалась Сорина.
Весть о грядущем поединке Лисандры и Нестасена разлетелась по жилищам гладиатрикс со скоростью морового поветрия. Ни о чем ином в казематах под ареной попросту не говорили. Сорина, не в силах ничему помешать, металась по своему покою, точно бешеная тигрица.
— А как поступила бы ты на ее месте? Ну, будь у тебя такая возможность?
Верная Тевта, как обычно, пыталась взывать к голосу разума, но амазонка ничего не желала слушать.
— Для начала я нипочем не позволила бы себя изнасиловать! — выкрикнула она. — Девчонка сама напросилась! Я думаю, она безотчетно хотела его, вот и дразнила!
— Сорина!..
— А сейчас она просто хочет покруче мне насолить. Эта спартанка не даст мне убить себя, предпочитая погибнуть от рук мужчины — ах, что за честь! Толпа запомнит ее великую храбрость, а я не смогу отомстить ей и останусь ни с чем!..
Тевта поднялась и успокаивающе взяла ее за плечо.
— Но она может выиграть. Разве ты сама не убивала мужчин?
Сорина сбросила ее руку.
— Тогда было по-другому! Я убивала их в битве, в неразберихе. Но здесь ей не победить! — Она ткнула пальцем вверх, где располагалась арена. — Ты же видела его, Тевта! Ты помнишь, как невероятно он силен! Не-ет, спартанка намеренно лезет смерти в зубы, чтобы я с носом осталась.
Раздался осторожный стук, и дверь отворилась. На пороге, держа поднос со сладостями и вином, стояла Вария.
— Перекусите, пожалуйста, — сказала девочка.
— Вон! Вон отсюда! — Сорина, найдя выход своей ярости, сорвалась на визг.
— Но мне приказали…
Сорина замахнулась, Тевта успела вклиниться между ними и проворно выхватила поднос у Варии из рук.
— Ступай, — шепнула она.
Перепуганная Вария умчалась прочь со всех ног, а Тевта поставила поднос на столик.
— Нет нужды вымещать на ней зло. Лучше успокойся. Мы все равно ничего не можем поделать. — Она попробовала вино и облизала губы. — Бальб расщедрился. Выпей, Сорина!
Тевта приглашающе похлопала по скамье рядом с собой.
Сорина села. Ее еще трясло от так и не выплеснутого гнева. Она схватила кувшин и принялась пить прямо из горлышка. Алая жидкость потекла у нее по подбородку.
Подруга внимательно следила за тем, как она глотала вино.
— Так-то лучше, — сказала она, когда Сорина утерла рот. — Полегчало?
— Если бы не эта тварь, то Эйрианвен была бы жива. Ненавижу!..
Тевта вздохнула.
— Догадываюсь. Но не позволяй ненависти разрушить себя, Сорина. Как бы ни обернулось дело, Лисандра умрет. Ты увидишь ее бездыханное тело. Боги примут жертву, невзирая на способ ее заклания. — Она осторожно коснулась бедра Сорины. — Давай на время выкинем Лисандру из наших помыслов и сердец.
Амазонка откинулась на лежанке и распахнула ноги. Тевта опустилась на колени, ее язык начал нежную и восхитительную игру. Сорина запустила руку ей в волосы и вдруг грубо рванула к себе.
— Мне не нужна любовь!.. — прошипела она. — Дай мне облегчение!..
* * *
Вария бежала хитросплетениями коридоров, стараясь не натолкнуться на гладиатрикс, спешащих по своим делам. Она была счастлива, как никогда прежде. Девочка в самый первый раз попала на игры и вообще выбралась за пределы луда. Более того, ей позволили прислуживать Лисандре и остальным эллинкам.
Лисандра еще не вернулась к себе. Не было ее и у других женщин. Вария пустилась на поиски и обнаружила спартанку на разминочной площадке. Та сошлась в учебной схватке с Катувольком. Девочка знала, что вмешиваться было нельзя. Желая что-то сделать, она приготовила кувшин воды для своей госпожи и уселась ждать. Как сладостно в применении к Лисандре звучали эти слова — «моя госпожа»!
Спартанка нападала и защищалась, двигаясь со скоростью рассерженной змеи. Варию оторопь брала от зрелища подобной силы и быстроты. Никто не победит госпожу. Даже Нестасен. Катувольк отбивался длинной палкой, обрезанной по длине варварского меча, Лисандра действовала двумя деревянными клинками, готовясь к поединку в качестве димахайры.
— Он больше и сильней, — тяжело дыша, повторял Катувольк. — Побеждай за счет быстроты. Ты должна стать быстрей, чем когда-либо.
Лисандра молча кивнула. Взгляд, лишенный выражения, был устремлен на соперника. Катувольк рявкнул и метнулся вперед. Его меч со свистом размазался в воздухе, ища тело гибкой спартанки. Лисандра ушла в сторону и назад, но галл наседал. Свист меча прерывался коротким стуком дерева о дерево — Лисандра отбивала удары.
— Нет! — заорал на нее Катувольк. — Не так! Уклоняйся!
— Не смогу я от него без конца бегать! — огрызнулась Лисандра. — Рано или поздно у нас все равно дойдет до рукопашной!
Катувольк бросил палку.
— Только после того, когда ты его начисто измотаешь. Так, чтобы руки поднять не мог. Иначе он тебя вмиг заломает!
— Все уши прожужжал, — сказала Лисандра. — С самого утра только это и слышу!
— Да потому, что это святая правда! — взорвался наставник. — Если тебе понадобилось вляпаться в подобную глупость, так постарайся хоть выжить! Для этого ты должна держать дистанцию и понемногу разбирать его на кусочки!
— Глупость, говоришь? — Лисандра вскинула бровь. — По-твоему, искать отмщения глупо?
— Нет, я не о том, — пробормотал Катувольк.
Вот ведь девка! Ей мало что было известно об обычаях пограничных племен, но она и эту малость использовала, чтобы его уколоть.
— Месть — дело святое. Я о способе, который ты выбрала! Мы могли бы устроить…
— Нет, — перебила Лисандра. — Он должен умереть перед зрителями. От моей руки. Так, чтобы смерть стала для него унижением.
Катувольк безнадежно вздохнул и подобрал палку.
— Ладно, — сказал он. — Продолжим.
Лисандра зло улыбнулась и приняла боевую стойку.
* * *
Эти учебные бои заставляли спартанку отдавать все, на что она была способна. Катувольк оказался очень искусным и невероятно сильным бойцом. Стоило ей попытаться развить захваченное было преимущество, как он просто наваливался на нее корпусом и сносил с ног. Лисандра бесилась, негодовала, но в то же время понимала, насколько правильно поступал галл. Пока она не научится противостоять ему, о Нестасене можно не помышлять.
Между прочим, спартанку поразило то, что всего лишь один взгляд на нубийца мгновенно воскресил ее прежние страхи и кое-что похуже. Чувство беспомощности, унизительный стыд… Разум напрасно твердил, что на самом-то деле она ничего постыдного не совершила. Откуда же это жуткое ощущение вины, не имевшее логических объяснений? Почему с того момента, как она увидела его сквозь решетку, к ней с новой силой вернулись ночные кошмары? Непостижимо!
Внешне она сохраняла твердокаменную уверенность, не показывая страха, поселившегося в ее душе. Лисандра боялась вовсе не смерти, но поражения. Что она сможет противопоставить мастерству и чудовищной силе нубийца? Может, бывшая жрица по своему упрямству собиралась совершить непоправимую глупость, но как еще она сумела бы очистить свою душу, избавиться от вины и стыда?
Только победив его на арене, где он считал себя сильнее всего.
Катувольк делал все от него зависевшее, чтобы помочь ей. Упражняясь с ним, спартанка выкладывалась до предела, ходила в синяках и ссадинах, но заметно оттачивала свое искусство. В первый же день занятий они провели на площадке несколько часов, и под конец Катувольк тоже явно устал.
— Продолжим завтра? — спросила она.
Галл стоял согнувшись и тяжело переводил дух, упираясь руками в бедра.
— Ага, — сказал он, потирая свежие ушибы. — Отдохнем и проверим, чему ты научилась сегодня.
Лисандра кивнула ему и пошла прочь. Вария с кувшином воды побежала следом за ней.
— Это я для тебя приготовила! — радостно объявила она.
Лисандра жадно присосалась к кувшину, и девочка добавила:
— Ты так здорово билась!
— Еще недостаточно здорово, — ответила Лисандра. — Ты сделала, как я тебе велела?
— Да! — весело кивнула Вария. — Она там от злобы по потолку бегает, кричит, будто ты идешь против Нестасена только затем, чтобы он тебя убил и она не сумела бы отомстить.
— Вот тут она не вполне права, — кривовато улыбнулась Лисандра. — А вино взяла?
— Не знаю. Я сбежала, иначе она побила бы меня.
Лисандра чуть улыбнулась.
— Значит, она была достаточно сердита, чтобы наброситься на тебя с кулаками, но, допустим, вино все же взяла. Хорошо. Я хотела бы, чтобы она заглядывала в кубок как можно чаще. Ненависть и вино заставят ее утратить сосредоточенность.
Тут Лисандра невольно задумалась о необходимости самой пребывать в полном сосредоточении. Ей ведь предстояло перешагнуть не только Нестасена, но и Сорину. Только тогда призраки перестанут ее посещать.
— Ты молодец, Вария, — кивнула она девочке. — Я довольна тобой.
Та вспыхнула, польщенная.
— Госпожа!..
Лисандра, уже двинувшаяся было прочь, оглянулась.
— Что такое?
Девочка, кажется, не на шутку собралась с духом.
— Госпожа, я хочу стать гладиатрикс, как ты! Я хочу быть героиней! Ты ведь научишь меня, как стать лучшей? Тогда мне не придется быть у всех на побегушках, как теперь. Нет, госпожа, я это не про тебя. Я служу тебе с радостью, это для меня великая честь. Я к тому, что не хочу оставаться обыкновенной рабыней!
Все это излилось довольно бессвязным потоком, так что Лисандра уловила суть не без некоторого труда.
— Бальб ничего не говорил о том, чтобы сделать из тебя бойца, — ответила она, и у девочки вытянулось лицо.
Это заставило Лисандру нахмуриться. Только детских обид ей сейчас не хватало.
— Я не могу тебя учить, — со всей твердостью продолжала она. — Мне это запрещено.
На самом деле все обстояло не совсем так, но лучшего способа утихомирить Варию спартанка не видела. Маленькая невольница была полезна именно своей незначительностью и незаметностью. Пустое место, девочка на побегушках. Идеальная лазутчица для выведывания настроений Сорины.
Вария готова была разреветься. Лисандра хотела было призвать ее к порядку, но в последний миг передумала. Как бы ее лазутчица от обиды не переметнулась. К тому же — стыд и срам! — ей не хотелось слишком уж задевать чувства Варии. Они ведь были дружны с самого первого дня ее пребывания в луде. С тех самых пор эта девочка неизменно оставалась на ее стороне.
Поэтому Лисандра сказала:
— Как бы то ни было, Бальбу совсем не обязательно знать все обо всем, верно?
— Верно. — Вария босой ножкой ковыряла песок и не поднимала взгляда.
— Ну и хорошо. Я буду тебя учить.
В глазах девочки полыхнуло такое счастье, что спартанка поспешно добавила:
— Займемся этим после того, как я выиграю поединки с Нестасеном и Сориной. Прежде — никак нельзя, пойми это. Я ведь жизнью рискую всякий раз, когда выхожу на арену. Мне надо подготовиться!
— Ты — лучшая, — сказала Вария. — Ты обязательно победишь.
— Правильно, — кивнула Лисандра. — Но великий воин потому и велик, что не склонен недооценивать своего врага.
Она подумала и добавила:
— Вот тебе самый первый урок. Никогда не жди, что успех придет сам по себе! Если ты станешь поступать так, то Ника, богиня победы, обязательно от тебя отвернется.
— Да! — Вария жадно впитывала каждое слово кумира. — Можно мне приходить и смотреть, как ты занимаешься? Я буду учиться.
— Конечно, — разрешила Лисандра. — Ты ведь уже так и поступаешь. Я скажу другим, что ты — моя личная рабыня и не обязана исполнять их приказания. Договорились?
— Да, госпожа! — просияла девочка. — Я все сделаю, что ты скажешь!
Вот бесхитростная душа. Лисандра невольно улыбнулась.
— Хорошо, — сказала она. — Следуй за мной.
Они уже шагали прочь, когда воительница вдруг осознала, что назвала Варию своей личной рабыней. Оговорка, если вдуматься, была потрясающая, но Лисандра не стала возвращаться к ней и вносить ясность. Поступить так значило бы проявить слабость. Поразмыслив, она решила впредь думать о Варии как о своем илоте. Да, это верное слово. Оно отражало подчиненное положение девочки и лишний раз подчеркивало спартанское происхождение самой Лисандры.
Такое решение было правильным со всех сторон.
Назад: XLVII
Дальше: ХLIХ