Книга: Встретиться вновь
Назад: 17
Дальше: Эпилог

18

Утром следующего дня Пол явился в госпиталь. Артур ждал его в палате уже полностью одетый.
— Что-то ты долго!
— Я уже час как приехал. Внизу мне сказали, что ты не сможешь выйти до обхода врачей, а обход в десять, вот я и ждал.
— Они уже меня осмотрели.
— Старый ворчун тоже?
— Нет, его я не видел с самой своей операции, мной занимается один из его приятелей. Ну что, идём? Не могу больше здесь находиться!
Лорен пересекала холл решительной походкой. Она поднесла свой значок к магнитному считывателю и зашла за стойку регистрации. Бетти оторвала голову от своих бумаг.
— Где Фернстайн? — спросила Лорен напористо.
— Я знала выражение «покончить с неприятностями», но ты их затеваешь!
— Отвечай на вопрос!
— Я видела, как он поднимался к себе в кабинет. Ему понадобилось забрать какие-то документы, он сказал мне, что скоро спустится. Лорен поспешила к лифтам.
* * *
Профессор сидел за своим рабочим столом и писал письмо. В дверь постучали. Он отложил ручку и пошёл открывать. Лорен вошла сама.
— Я думал, что вам запрещено здесь появляться ещё несколько дней. Может, я плохо сосчитал? сказал профессор.
— Какое наказание полагается медику за обман своих пациентов?
— Зависит от того, действовал он и интересах больного или вопреки им.
— Что, если это было в интересах самого медика?
— Я попытаюсь понять, чем он руководствовался.
— А если пациент принадлежит к числу его учеников?
— Тогда врач лишится всякого доверия. В этом случае я бы посоветовал ему подать в отставку или уйти на пенсию.
— Почему вы скрывали от меня правду?
— Я как раз собирался сообщить вам её письменно.
— Я перед вами, изложите устно.
— Наверное, у вас не выходит из головы тот сумасброд, что торчал в вашей палате. Я уже подумывал госпитализировать его как невменяемого, но ограничился тем, что обезвредил. Если бы я позволил ему все рассказать вам, с вас сталось бы устроить для очистки совести сеанс гипноза! Я вывел вас из комы не для того, чтобы вы по собственной воле снова в неё впали.
— Вздор! — крикнула Лорен, стукнув кулаком по столу профессора Фернстайна. — Скажите мне правду!
— Вам хочется правды? А вы знаете, что правда — нелёгкое дело?
— Для кого?
— Сейчас для меня! Пока я поддерживал вашу жизнь в палате, он якобы жил с вами где-то ещё! Ваша мать утверждала, что до вашего несчастного случая он не был с вами знаком, но, когда он говорил со мной о вас, каждое его слово доказывало обратное. Хотите услышать самое невероятное? Он был настолько убедителен, что я чуть не поверил в эту басню.
— А если это было так?
— В том-то и дело, это выше моего разумения!
— И из-за этого вы всё это время мне лгали?
— Я не лгал вам, а берег от вопросов, на которые никто не сможет ответить!
— Вы меня недооценивали.
— Это случилось впервые, не станете же вы упрекать меня за это?
— Почему вы не пытались понять?
— Легко сказать! Это я себя недооценивал. У вас впереди вся жизнь, вы сможете загубить свою карьеру ради того, чтобы разобраться в этой загадке.
Я знал нескольких блестящих студентов, которые пытались сделать прогресс медицины слитком стремительным. Все они свернули себе шеи. Когда-нибудь вы поймёте, что в нашей профессии гениальность проявляется не в том, чтобы раздвинуть рамки познанного, а в том, чтобы суметь это сделать так, чтобы не поколебать ни мораль, пи существующий порядок.
— Почему бы тогда не попробовать?
— Потому что вы будете жить долго, а я скоро умру. Простое уравнение с временем.
Лорен замолчала. Она смотрела на своего старого учителя, с трудом сдерживая слёзы.
— Я вас умоляю! Избавьте меня от этого! Именно поэтому я хотел вам написать. Мы провели вместе чудесные годы, и я не хочу, чтобы вы вспоминали меня достойным жалости стариком.
Лорен обошла стол и крепко обняла Фернстайна. Он так и остался стоять, уронив руки. Немного погодя он неуклюже высвободился, сам обнял ученицу и зашептал ей на ухо:
— Вы моя гордость, мой крупнейший успех, никогда не сдавайтесь! Пока будете существовать вы, я продолжу жить через вас. Позже вам надо будет заняться преподаванием, у вас хватает для этого и широты, и таланта. Единственный ваш враг — характер, но со временем он сгладится. Посмотрите хотя бы на меня! Знали бы вы меня в вашем возрасте… А теперь уходите и не смейте оглядываться!
Из-за вас мне хочется пустить слезу, но я не желаю, чтобы вы это видели.
Лорен стиснула Фернстайна изо всех сил.
— Как же я без вас? С кем мне теперь ругаться? — спрашивала она, всхлипывая.
— Рано или поздно вы выйдете замуж.
— В понедельник вас уже не будет?
— Я ещё не умру, просто уеду. Мы больше не увидимся, но, уверен, часто будем друг о друге думать.
— Я столько вам должна!
— Нет, — возразил Фернстайн, немного отстраняясь. — Благодарите одну себя. Тому, чему я вас обучил, вас мог бы научить и другой наставник, всё дело в вас самой. Если вы не совершите моих ошибок, то станете великим врачом.
— Вы не совершили ни одной ошибки.
— Я заставил Норму слишком долго ждать. Если бы я впустил её в свою жизнь раньше, если бы вошёл в её жизнь, то стал бы не только профессором медицины.
Он отвернулся и махнул на неё, чтобы она уходила. Лорен покинула кабинет, как обещала — не оглянувшись.
Пол отвёз Артура к себе. Как только явилась в сопровождении Пабло мисс Моррисон, он умчался на работу. Пятница всегда была слишком коротким днём, а у него оставалось много срочных дел Прежде чем он уехал, Артур попросил его о последней услуге. Он мечтал об этом уже несколько дней.
— Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать завтра утром. Я загляну к тебе вечером. А пока отдыхай.
— Я и так только и делаю, что отдыхаю!
— Вот и продолжай!
* * *
Лорен нашла в своём почтовом ящике конверт. Она вскрыла его, поднимаясь по лестнице. Дома она извлекла из конверта большую фотографию и записку.
За свою жизнь полицейского я понял: большинство загадочных дел раскрываются на месте, где они происходили. Вот фото и адрес дома, там я вас нашёл. Надеюсь, на вас можно положиться. Это дело затерялось по недосмотру…
Удачи!
Джордж Пильгез, инспектор полиции в отставке.
P.S. Вы не изменились.
Лорен закрыла конверт, посмотрела на часы и бросилась к гардеробу. Собирая дорожную сумку, она позвонила матери.
— Учти, идея не очень хороша. Когда ты в последний раз отправилась на уик-энд в Кармел…
— Мама, я просто прошу тебя ещё немного побыть с Кали.
— Ты взяла с меня обещание больше за тебя не бояться, но запретить бояться за тебя ты мне не можешь. Будь осторожна и позвони мне оттуда, чтобы сказать, что добралась благополучно.
Лорен повесила трубку. Нагнувшись, она достала другие дорожные сумки и начала набивать их одеждой и прочими вещами.
* * *
Артур надел брюки и рубашку. Первые шаги по улице он сделал под руку с Розой. Сзади тянул за поводок и упирался всеми четырьмя лапами Пабло.
— Досмотрим фильм до конца, когда ты сделаешь то, что полагается! — прикрикнула на пса мисс Моррисон.
* * *
Дверь квартиры открылась, в гостиную вошёл Роберт. Подкравшись к Лорен со спины, он обнял её. Лорен вздрогнула.
— Я не хотел тебя пугать.
— Не хотел, но испугал.
Роберт смотрел на вещи, сваленные посредине комнаты.
— Ты собралась в путешествие?
— Только на уик-энд.
— Зачем тебе тогда столько сумок?
— Я обойдусь только одной, рыжей, что у входа. Все остальные — твои. — Она подошла к нему, положила руки ему на плечи.
— Ты говорил мне, что всё изменилось после моей аварии, но это неправда. Раньше мы тоже были не очень счастливы. Занятость на работе мешала мне это осознать. Удивительно другое — что этого не замечал ты.
— Потому что я тебя люблю?
— Нет, ты любишь то, что мы пара, мы защищаем друг друга от одиночества.
— Уже неплохо.
— Если бы ты был искренним, то мыслил бы более здраво. Хочу, чтобы ты ушёл, Роберт. Я собрала твои вещи, чтобы ты их забрал.
Роберт растерянно смотрел на неё.
— Вот, значит, как? Ты решила, что всё кончено?
— Нет, я считаю, что мы решили так вместе, просто я первой это сформулировала.
— Ты не хочешь предоставить нам второй шанс?
— Не второй, а уже третий. Мы уже очень давно находим удовольствие в обществе друг друга, но этого недостаточно, сегодня мне нужно любить.
— Я могу провести здесь эту ночь?
— Понимаешь, мужчина моей жизни никогда не задал бы мне этого вопроса.
Лорен взяла свою сумку, поцеловала Роберта в щеку и вышла из квартиры, не оглянувшись.
Двигатель старого «англичанина» завёлся с полоборота. Ворота гаража поднялись, «триумф» выехал на Грин-стрит и повернул за угол. По тротуару семенил в сторону сквера терьер породы джек рассел, мужчина и пожилая дама скрылись за платаном.
Было почти четыре часа дня, когда она выехала на шоссе номер 1, проложенное по кромке океана. Вдали выступали из тумана прибрежные скалы, точно кружева тьмы, охваченные огнём.
На закате она въехала в почти пустой городок. Остановилась на стоянке у пляжа и одна уселась на дамбе. Горизонт затянули пухлые облака, цвет неба менялся от сиреневого до чёрного.
В сумерках она вошла в отель «Кармел Вэлли Инн». Администратор вручила ей ключи от бунгало с видом на бухту Кармел. Когда Лорен разбирала свою сумку, в небе засверкали первые молнии. Она выбежала наружу, чтобы загнать свой «триумф» под навес, и попала под проливной дождь. Потом, завернувшись в толстый халат, она заказала ужин и устроилась перед телевизором. По каналу ABC шёл её любимый фильм «Он и она». От стука дождевых капель по карнизу её стало клонить в сон. Когда Гарри Грант запечатлел на устах Деборы Керр поцелуй, она схватила подушку и прижала её к себе.
Дождь перестал перед рассветом. В большом парке с деревьев стекала вода, а Лорен никак не могла проснуться. Она заставила себя одеться, накинула плащ и вышла.
Машина ехала сквозь последние мгновения затянувшейся ночи, фары высвечивали оранжевые и белые полосы, нарисованные через одну перед каждым виражом, вырубленным в скалах. Вдалеке уже угадывалась ограда имения, и она свернула на ведущую в ту сторону грунтовую дорогу. Машину она решила оставить в овражке, у поворота, скрытого рядом кипарисов. Подойдя к зелёной чугунной калитке, рядом с которой висела табличка с координатами агентства недвижимости в заливе Монтеррей, Лорен проскользнула в дверцу.
Вниз, словно к самой кромке океана, сбегали охряные склоны, на которых росли немногочисленные приморские сосны, серебристые ели, секвойи, гранатовые деревья, цератонии. Она стала подниматься по узкой каменной лесенке вдоль дороги. На полпути она различила справа остатки розария. Парк лежал в запустении, но тысячи мешающихся ароматов вызывали хороводы воспоминаний. Высокие деревья гнулись на пронизывающем утреннем ветру.
Перед собой она увидела дом с закрытыми ставнями, подошла к крыльцу, поднялась по ступенькам и остановилась под верандой. Казалось, океан вот-вот раздробит утёсы, волны швырялись пригоршнями водорослей и хвойных иголок. Ветер свистел в волосах, она откинула их назад.
Она обошла дом, думая, как туда попасть. Её рука скользнула по фасаду, пальцы нащупали клин под ставнем. Она вынула его, и створка, скрипя петлями, распахнулась.
Лорен прижалась лбом к стеклу, попыталась приподнять раму, и та нехотя поддалась. Больше ничто не мешало ей проникнуть внутрь.
Она закрыла за собой ставни и окно, пересекла маленький кабинет, мельком глянула на кровать и вышла.
Она шла медленными шагами по коридору. Каждая комната за стенами таила собственный секрет. Лорен спрашивала себя, откуда у неё взялось чувство, что все здесь ей хорошо знакомо: из рассказа в больничной палате или из пережитого ещё раньше ею самой.
Она вошла на кухню, огляделась, глаза её увлажнились, сердце билось слишком сильно. Старый итальянский кофейник на столе показался ей знакомым. Поколебавшись, она взяла его, погладила и вернула на место.
За следующей дверью скрывалась гостиная. В полутьме спало пианино. Она робко приблизилась к нему, опустилась на табурет, пальцы легли на клавиши и извлекли из инструмента первые звуки «Лунного света» из «Вертера». Она опустилась на колени и провела ладонью по ворсу ковра.
Она побывала во всех уголках дома, поднялась на второй этаж, прошла по всем комнатам; понемногу перед ней начали вставать воспоминания о доме.
Наконец она спустилась по лестнице и вернулась в кабинет. Посмотрела на кровать, медленно подошла к шкафу, протянула руку. Лёгкое прикосновение — и ручка повернулась. Перед ней сверкали два замочка чёрного чемоданчика.
Лорен села по-турецки на пол, открыла замочки, откинула крышку чемоданчика. Он оказался набит всевозможными предметами: письмами, фотографиями. Здесь был пластилиновый самолётик, ожерелье из ракушек, серебряная ложка, детские пинетки, детские солнечные очки, конверт, на котором красовалось её имя. Она взяла конверт, понюхала его, вскрыла и стала читать.
Цепочки слов, разматывавшиеся в её дрожащих руках, превращались в нити, из которых ткались воспоминания, возрождалась история…
Она подползла к кровати, положила голову на подушку и стала снова и снова перечитывать последнюю страницу, на которой было написано:
…Так заканчивается история, озарённая твоими улыбками, и время разлуки. Я ещё слышу твои пальцы на пианино моего детства, я искал тебя повсюду, даже в другом мире. Я нашёл тебя там, где нахожусь, и засыпаю у тебя на глазах. Твоя плоть была моей плотью. Из нас, половинок целого, мы изобретали обещания, вместе мы становились нашим завтра. Отныне я знаю, что самые отчётливые сны пишутся сердцем… Я жил там, где память принадлежит двоим, скрытый от взоров, лелея тайну единственного признания, в котором все ещё царишь ты.
Ты даровала мне то, о чём я не подозревал, время, в котором каждая секунда тебя будет значить для моей жизни гораздо больше любой другой секунды. Я шёл отовсюду и ниоткуда, ты сотворила новый мир. вспомнишь ли ты это когда-нибудь? Я любил тебя любовью, какой раньше не мог представить. Ты вошла в мою жизнь, как входят в лето.
Я не чувствую ни досады, ни сожаления. Мгновения, которые ты мне подарила, имеют имя, они зовутся восхищением. Они до сих пор носят его, они сотканы из твоей вечности. Даже без тебя я никогда больше не буду один, ибо где-то существуешь ты.
Артур
Лорен закрыла глаза, прижала к груди письмо. Много позже её объял наконец сон, который она недобрала ночью.
* * *
Был полдень, сквозь жалюзи просачивался золотистый свет. У самого крыльца по гравию прошуршали колеса автомобиля. Лорен очнулась и стала лихорадочно искать место, где спрятаться.
* * *
— Я схожу за ключом и впущу тебя, — сказал Артур, распахивая дверцу «сааба».
— Хочешь, я пойду? — предложил Пол.
— Нет, ты не сможешь открыть ставни, там есть один секрет.
Пол вылез из машины, открыл багажник и достал набор инструментов.
— Что ты делаешь? — спросил Артур, оглядываясь.
— Хочу убрать, наконец, объявление «продаётся», оно портит вид.
— Одна минута — и я тебе открою, — повторил Артур, направляясь к закрытым ставням.
— Можешь не торопиться, старина! — ответил Пол, вооружаясь гаечным ключом.
* * *
Артур закрыл окно, теперь надо было достать из чёрного чемоданчика длинный ключ. Он открыл дверцу шкафа — и отскочил. Из темноты на него смотрела маленькая белая сова в человеческой руке, на клюв совы были водружены детские солнечные очки, которые Артур тотчас узнал.
— Думаю, она выздоровела и больше никогда не будет бояться дневного света, — робко произнёс голос из темноты.
— Хочется верить; эти очки раньше были моими, через них видишь разноцветные чудеса.
— Похоже, что так, — согласилась Лорен.
— Не сочтите за невежливость, но что вы обе там делаете?
Она сделала шаг вперёд и оказалась на свету.
— То, что я вам сейчас скажу, нелегко понять, невозможно допустить, но если вы хотите послу шать нашу историю, если ты хочешь мне доверять, то, быть может, в конце концов поверишь мне, и это очень важно, ибо теперь я знаю, что ты — единственный человек на свете, с которым я могу поделиться этой тайной.
И Артур вошёл наконец в шкаф…
Назад: 17
Дальше: Эпилог